КЛИТИН

Александр Михайлович (22.10.1860, Смоленская губ.- ок. 1919, Одесса), прот., правосл. богослов, проф. богословия Имп. Новороссийского ун-та. Род. в семье инспектора Бельского ДУ Клитина Михаила Семеновича, внук священника с. Красного Вяземского у. Смоленской губ. Семена Степановича. В 1874 г. К. окончил Смоленское ДУ, в 1880 г.- Смоленскую ДС по 1-му разряду, в 1884 г. окончил богословское отд-ние МДА с ученой степенью кандидата богословия, ему было предоставлено право получения магистерской степени без дополнительного экзамена. Представил отчасти переработанное канд. сочинение «Пастырские послания ап. Павла» (РГБ ОР. Ф. 172. К. 29. Ед. хр. 28. Л. 50; Там же. К. 267. Ед. хр. 5. Л. 1-194) на соискание ученой степени магистра богословия. В 1884 г. был назначен в Севское ДУ (Орловской губ.) преподавателем греческого языка. В нач. 1887 г. представил в Совет МДА доработанную магист. дис. «Подлинность посланий святого апостола Павла к Тимофею и Титу»; 13 февр. 1889 г. защитил ее на коллоквиуме и 11 мая того же года был утвержден Синодом в степени магистра богословия. Весной был переведен в Киевскую ДС на должность преподавателя догматического, основного и нравственного богословия. 29 апр. 1893 г. К. был назначен законоучителем Киевского кадетского корпуса; 15 мая хиротонисан во диакона, 16 мая - во иерея; служил священником Кирилло-Мефодиевской ц. при Кадетском корпусе. К. был активным членом Киевского об-ва распространения духовно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви. С 24 окт. 1900 г. К. являлся профессором богословия Имп. Новороссийского ун-та в Одессе и настоятелем Александро-Невской университетской ц. В 1903 г. был командирован Мин-вом народного просвещения для продолжения научной деятельности в Германию и во Францию; во время пребывания за границей сформировались его взгляды на богословскую науку.

В 1912 г. К. представил в Совет МДА соч. «История религии: Опыт историко-богословского исследования» (Т. 1; Од., 1910) на соискание ученой степени доктора богословия. Указом Синода от 12 мая ходатайство Совета МДА об утверждении К. в докторской степени было отклонено на основании того, что «в отзывах академических рецензентов профессора Сергея Глаголева и экстраординарного профессора священника Евгения Воронцова об означенной книге устанавливается неосведомленность автора в предмете и указываются только его ошибки и погрешности против вероисповедных и научно-богословских аксиом» (Журналы собраний Совета МДА за 1912 г. С. 143-144).

В апр. 1919 г., после упразднения кафедры богословия, К. был уволен из Новороссийского ун-та. Несмотря на желание нового университетского начальства оставить его преподавателем, отказался дать подписку о согласии служить советской власти. Дальнейшая его судьба неизвестна: возможно, К. погиб при повторном взятии Одессы войсками Красной Армии или в результате карательных операций в кон. 1919 г.

Магист. диссертация К. «Подлинность посланий святого апостола Павла к Тимофею и Титу» построена в апологетическом ключе и направлена как против критики пастырских посланий в протестантской богословской науке XIX в., так и против «еретического учения о всеобщности священства», представленного в отдельных течениях протестантизма южнорус. штундизма. На основании трудов протестант. богословов (напр.: Schmidt J. E. С. Historisch-kritische Einleitung in das Neue Testament. Giessen, 1809. 2 Bde; Holtzmann H. J. Die Pastoralbriefe: Kritisch und exegetisch behandelt. Lpz., 1880) К. выделяет 6 основных положений критики пастырских посланий, посвящая их опровержению отдельную главу: 1) автор и адресаты посланий занимают искусственное, противоречащее истории положение; 2) указываемые в посланиях исторические обстоятельства не позволяют отнести их к к.-л. периоду жизни ап. Павла; 3) стиль пастырских посланий не соотносится со стилем др. посланий ап. Павла; 4) лжеучение, обличаемое в посланиях, есть гностицизм II в.; 5) догматическое и нравственное учение посланий изложено церковным языком постапостольского периода; 6) устройство Церкви, описанное в посланиях, является монархическо-иерархическим, характерным для II в. Критически разобрав выделенные положения, К. приводит свидетельства ранних отцов Церкви (прежде всего из сочинений апостольских мужей и апологетов посланий ап. Павла) о подлинности пастырских посланий, к-рые стали основой аргументации К. в защиту аутентичности новозаветных текстов. К. широко использует параллельные места Библии, демонстрируя укорененность тем посланий ап. Павла в библейском богословии. В рецензии на это сочинение М. Д. Муретов, высоко оценивая всесторонний характер проведенного исследования, отмечал, что исключительная сосредоточенность автора на полемико-апологетической задаче вводит в сочинение «некоторую односторонность» и «монотонность» изложения (Отзыв... 1888. С. 48-49, 51).

Соч. «История религии...» отражало появление в кон. XIX - нач. XX в. самостоятельной научной области, к-рую ранее рассматривали как часть богословия, этнографии или общей истории. В нач. XX в. профессорами богословия российских ун-тов было написано неск. фундаментальных исследований по истории и философии религий (см., напр.: Смирнов А., прот. Курс истории религий. Каз., 1908; Галахов И., прот. О религии: В 2 т. Томск, 1914-1915 и др.). В своем труде К. прежде всего рассматривал философские и методологические проблемы, уделяя основное внимание выяснению внутреннего смысла религии путем филологического анализа терминов, используемых в разных языках (гл. 1). Основная часть монографии делится на очерк религий «некультурных народов» - кельтов, германцев, славян, народов Азии, Африки, Америки и Австралии (гл. 2) и очерк религий «культурных народов» семитической группы - ассиро-вавилонян, финикийцев, сирийцев, хеттеев, арабов, египтян, евреев (гл. 3). Рецензенты, с одной стороны, признали вклад проведенного исследования в развитие новой области науки и отметили обстоятельность изложения и научно-академический подход к материалу (Кагаров. 1911. С. 741; Отзыв С. С. Глаголева. 1913. С. 10). С др. стороны, высказали критические замечания относительно классификации религий на «откровенные и естественные, истинные и ложные» (Отзыв С. С. Глаголева. 1913. С. 11). Рецензенты обратили внимание на нек-рые выражения и идеи К., некритически заимствованные у зап. богословов; на плохое знание новейшей историографии, особенно истории религий «некультурных народов»; на несовпадение предложенной датировки истории семитических народов с традиц. библейской хронологией (Там же. С. 12-16). Кроме того, указали автору на недостаточную осведомленность в проблемах библейской текстологии, исагогики и в транскрипции евр. слов, а также отметили «поверхностное отношение к сложным библиологическим проблемам» (Отзыв свящ. Е. А. Воронцова. 1913. С. 18-27).

К. писал о состоянии науки, культуры, общества в нач. XX в.; по его мнению, достижения в естественно-научных областях делают, несмотря на их значение, науку «односторонне-практической, чувственной, эгоистически-себялюбивой» (Накануне XX в.: обзор умственного и религиозно-нравственного состояния общества и взор на будущее. К., 1899. С. 5 и др.). Следствием этого процесса К. считал радикальные изменения, происходившие в культуре и обществе, к-рые противоречат истинному христианству: «дух злобы и коварства» ведет культуру «к открытиям царств земных и приобретению их богатств». Противостоять этому процессу, с т. зр. К., может только христианство, причем особая роль в этом должна принадлежать РПЦ: на рубеже веков она приобрела высокий авторитет не только в правосл. мире, но и среди др. христинаских конфессий (Там же. С. 19). Этому противостоянию могло способствовать как признание в рус. образованном обществе важности духовной жизни, так и развитие церковноприходских школ (Там же. С. 20). \tab