ДЖОУЭТТ

[англ. Jowett] Бенджамин (15.04.1817, Лондон - 1.10.1893, Оксфорд), англикан. богослов и библеист. Образование получил в школе св. Павла и (с 1836) в Бейллиол-колледже в Оксфорде. В 1838 г. избран членом совета Бейллиол-колледжа, в 1842 г. назначен тьютером и вскоре был ординирован во священника Церкви Англии. В 1855 г. Д. стал «королевским профессором» на кафедре греч. языка. С этого времени он играл важную роль в жизни университета, в 1870 г. был избран магистром, в 1882-1886 гг. был вице-канцлером и участвовал в реформировании университета, в частности, в принятии акта 1871 г. (University Test Act), который отменял декларацию Символа веры перед соисканием академической степени или вступлением в определенные университетские должности. Д. известен переводами античных философских текстов: диалогов Платона (перевод стал классическим, хотя позднее его филологическая точность была подвергнута критике), Фукидида и «Политики» Аристотеля; кроме того, Д. осуществил критическое издание «Государства» Платона.

Под влиянием одного из наиболее авторитетных богословов «Широкой Церкви» А. П. Стэнли (1815-1881) Д. склонялся к богословскому либерализму. В 1854-1855 гг. он работал над комментариями на Послания ап. Павла к Фессалоникийцам, Галатам и Римлянам (Idem. The Epistles of St. Paul to the Thessalonians, Galatians, Romans, with Critical Notes and Dissertations. L., 18592. 2 vol.). Особым вкладом в развитие англ. библеистики стали его экскурсы, включенные в эти комментарии, к-рые были изданы англ. либералами отдельным томом (Idem. Theological Essays of the Late B. Jowett / Ed. L. Campbell. L., 1906).

Согласно Д., ап. Павел в посланиях не стремился предложить к.-л. систематическое учение; всякая систематизирующая реконструкция повреждает, по Д., их простоту и даже смысл, т. к. послания имеют исключительно практическую цель, фрагментарны и определены конкретной ситуацией (Idem. The Epistles of St. Paul. Vol. 1. P. 3). В единое целое их объединяет не учение, а «личность Самого Христа - центр каждого послания» (Ibid. P. 4). С течением времени мысль ап. Павла претерпевала развитие, приспосабливаясь к конкретным обстоятельствам и изменениям в общине. Комментируя Послание к Галатам, Д. полагает, что члены галатийских церквей - бывш. язычники, к-рые были евр. прозелитами до принятия вести ап. Павла. Послание было написано церквам сев. Галатии после 2-го посещения ап. Павлом области, до его последнего посещения Иерусалима, т. е. в тот же самый период, что и 1-е Послание к Коринфянам. Открытым Д. оставляет вопрос о том, должно ли «откровение», упомянутое в Гал 1. 12, отождествляться с обращением ап. Павла, его «исступлением» в храме (Деян 22. 17) или его вознесением на 3-е небо (2. Кор 12. 4). «Откровение, о котором он здесь говорит, другого - этического, духовного, а не исторического вида - откровение Христа в нем, а не информация, данная ему извне» (Epistles. Vol. 1. P. 266).

Комментарий Д. на Послание к Римлянам отражает его умеренный подход к библейским текстам. Не будучи вероучительным трактатом, послание обращено к Римской Церкви, к-рая состояла в значительной степени из язычников, обращенных в христианство иудео-христианами. Т. о., основная тема послания - единство евреев и язычников в христ. Церкви. «Это союз со Христом, который прорывается через все прочие расовые и языковые узы и связывает людей в новое тело - Его Церковь» (Ibid. Vol. 2. P. 30-31). Д. не дает конкретного определения важнейшего термина богословия ап. Павла δικαιοσύνη θεοῦ, он пишет, что «выражение «праведность Бога» вовсе не ограничено одной абстрактной точкой зрения или смыслом, но, по-видимому, расширяется до нескольких: свойство Божие, воплощенное во Христе, явленное в мире, открытое в Евангелии, сообщенное всякой человеческой душе; праведность - но не закона, а веры» (Ibid. P. 54). В экскурсе «О вменении в вину Адамова греха» Д. утверждает, что идея распространения греха от Адама несовместима с др. текстами ап. Павла. Блж. Августин в толковании на Послание ап. Павла не смог учесть того, что Павел в интерпретации ВЗ часто прибегает к метафорам: предположить, что апостол аллегорически толкует рассказ из кн. Бытие легче, чем то, «что он одобряет учение, отличающееся от наших базовых представлений о нравственной природе Бога» (Ibid. P. 186). Против распространенной в то время т. зр., согласно к-рой текст из Рим 9-11 прежде представлял собой отдельное письмо, Д. утверждает, что это неотъемлемая часть послания, в к-рой апостол «сначала молится о восстановлении Израиля, затем размышляет о его отвержении и, наконец, показывает, что его спасение включено в замысел Божий, если его рассматривать более широко» (Ibid. P. 270).

В экскурсе к Посланию к Римлянам «Об искуплении и удовлетворении» Д. отвергает традиц. доктрину жертвенного, заместительного искупления. По мнению Д., ортодоксальное представление противоречит Библии. Пророки осуждали практику жертвоприношений и противопоставляли им идею нравственной жертвы, Иисус Христос не утверждал доктрину жертвенного искупления. Апостол использует символический язык жертвоприношения: единственная жертва, к к-рой стремятся христиане,- нравственная и духовная. Согласно Д., «смерть Христа - исполнение и завершение Его жизни, величайшее нравственное служение, когда-либо соделанное в этом мире, высочайшее проявление совершенной любви, центр, в котором сходятся и встречаются лучи любви, абсолютное самоотречение или самоотрицание» (Ibid. P. 591-592). Такой взгляд на учение об искуплении был воспринят большинством англикан. богословов как покушение на основы их христологии, и после выхода этого экскурса в 1-м издании комментария Д. был вызван к вице-канцлеру Оксфордского ун-та, чтобы официально подтвердить свою верность 39 артикулам веры Церкви Англии (см. «Тридцать девять статей»).

В экскурсе «О предопределении и свободной воле» Д. утверждает, что ап. Павел парадоксальным образом сочетает оба тезиса: человек спасен милостью Бога и принятие милости требует человеческого ответа (ср.: Фил 2. 12). Объясняя этот парадокс, Д. проводит различие между предвидением и предопределением и подчеркивает, что 1-е можно утверждать без отрицания человеческой свободы. Это значит, что наличие свободной воли у человека не означает ее конфликта с волей Бога, ибо милость Божия осуществляется через человеческую свободу. «Свобода человека в более высоком смысле есть милость Бога, но и в более низком смысле (простого выбора) не противоречит ей» (Epistles. Vol. 2. P. 619). Идея предопределения вовсе не должна рассматриваться как нек-рый абстрактный принцип, приложенный к истории, но только из перспективы опыта свободного ответа человека благодатному дару Божию.

Для сборника «Эссе и обзоры» (1860) (в к-рый вошли статьи, написанные 7 либеральными англикан. учеными, 6 из к-рых были англикан. священниками) Д. написал статью «О толковании Священного Писания» (On the Interpretation of Scripture // Essays and Reviews. L., 1860. P. 330-433). Сборник вызвал критику со стороны консервативных богословов, а против 2 его авторов был возбужден процесс, на к-ром их обвиняли в ереси. Авторы подвергли критике ортодоксальные супранатурализм и представление о богодухновенности с позиции рационалистической науки в духе идеологии Просвещения. Д. повторяет ставшее уже аксиоматичным в рационалистических кругах положение: Библия должна интерпретироваться, как любая др. книга (Ibid. P. 337). Цель интерпретации состоит в том, чтобы увидеть первоначальный смысл, заложенный автором, в историческом контексте (Ibid. P. 338).

В статье Д. выделяет подходы, к-рые препятствуют правильному толкованию Библии. Он писал о том, что неверным представлением о богодухновенности является догматическое, к-рое не поддержано непосредственно библейскими авторами и противоречит фактам истории или др. наук. Стремление понимать тексты в согласии с догмами или Символами веры приводит, по мнению Д., к излишнему акценту на одних текстах и пренебрежению к другим (Ibid. P. 336). Наконец, интерпретации препятствует отказ толкователей признать, что Библия была написана языком Др. Востока и не может быть просто понята в категориях зап. мысли (Ibid. P. 371-372). Настоящая, ответственная библейская критика, по Д., повышает, а не снижает ценность Свящ. Писания. «Будучи истолкована как и всякая иная книга… Библия все-таки остается неравной иным книгам; ее красоту увидят вновь, как в картине, восстановленной после многих лет в первоначальном виде; та жизнь, которая есть в ней, вызовет новый интерес и создаст для себя новый вид авторитета. Этот дух, а не буква, как было в начале, будет действовать, подобно реченному слову или вновь обнаруженной книге» (Ibid. P. 375).