КАССИОДОР

Важнейшими источниками сведений о жизни К. являются гл. обр. его письма (Cassiod. Varia. I 1; I 3; I 4; III 28; IX 24; IX 25 и др.), «Хроника» (Idem. Chron.) и предисловия к нек-рым сочинениям. Особенную ценность в этом отношении имеет предисловие к соч. «Об орфографии» (Idem. De orth. Praef.), написанному К. в возрасте 93 лет, где автор суммирует свою лит. деятельность. Важная информация содержится также во фрагменте небольшого сочинения, написанного К. между 527 и 533 гг. (O'Donnell. 1979. P. 265) и имеющего заголовок «История рода Кассиодоров» (Cassiod. Ordo generis Cassiodororum // CCSL. 1973. Vol. 96. P. V-VI (далее - Ordo gen.)), где описываются родственные связи К. и перечисляются занимавшиеся им гос. посты, его почетные звания и нек-рые лит. труды. Наконец, в отдельных рукописях сб. «Variae» и «Хроники» также сохранился список должностей и почетных званий К. (см.: Mommsen. 1894. P. IX). Помимо этого имеются весьма скудные и не всегда достоверные сведения о К. его современников и последующих церковных писателей: Иордана (Iord. Get. Prol. 1 // MGH. AA. T. 5/1. P. 53), прп. Беды Достопочтенного (Beda. De templo Salomonis 16 // PL. 91. Col. 775A; Idem. In Esdram et Nehemiam Prophetas allegorica Expositio. II 7 // PL. 91. Col. 849C), Павла Диакона (Paul. Diac. Hist. Langobard. I 25), Алкуина (Alcuin. Ep. ad Carolum Magnum. Adversus Felicem Urgelitanum. V 9, VI 3 // PL. 101. Col. 197A, 202C), Гинкмара Реймсcкого (Hincmar. De divers. et mult. anim. rat. 2 // PL. 125. Col. 936A), Германа Расслабленного (Hermannus Contractus. Chronicon // PL. 143. Col. 108A), Сигиберта из Жамблу (Sigebertus Gemblacensis. Chronicon // PL. 160. Col. 100A; Idem. De scriptoribus ecclesiasticis. 40 // PL. 160. Col. 556A-B), Иоганна Тритемия (Ioannes Trithemius. De viris illustribus Ordinis Sancti Benedicti. II 3 // Opera pia et sriritualia. Moguntiae, 1605. P. 30) и нек-рых др.

Магн Аврелий Кассиодор. Гравюра H. Schedel. Liber Chronicarum. 1493. Fol. 143v (РГБ)

Магн Аврелий Кассиодор. Гравюра H. Schedel. Liber Chronicarum. 1493. Fol. 143v (РГБ)

К. происходил из древнего и знатного рода (см.: Cassiod. Varia. I 4. 9), вероятно, восточного, точнее сир., происхождения (Fridh. 1973. P. VI; O'Donnell. 1979. P. 15-16; гипотезу о рим. происхождении К. см.: Franz. 1872. S. 2). Об этом свидетельствует фамильное имя К.- Cassiodorus, греч. Κασ(σ)ιόδωρος, т. е. «Дар (Зевса) Кас(с)ия», сир. божества, почитавшегося вплоть до VI в. недалеко от Антиохии на горе Кассий, а также в Селевкии и вблизи Пелусия (Fridh. 1973. P. VI; O'Donnell. 1979. P. 267). Кроме того, в одном из писем остготского кор. Теодориха Великого сенату говорится, что представители рода Кассиодоров были знамениты на востоке империи; в частности, там упоминается родственник К. Гелиодор, в течение 18 лет занимавший пост префекта в К-поле во 2-й пол. V в. (Cassiod. Varia. I 4. 15). Вероятно, в нач. V в. прадед К. переселился с Востока в Скилакий - город, расположенный на юге Италии в пров. Бруттий. Впосл. он находился на важных гос. постах в Зап. Римской империи и получил почетное звание «сиятельного мужа» (illustratus honore praecinctus - Ibid. I 4. 14). Ок. 440 г. он возглавлял оборону Бруттия и Сицилии во время нападения вандалов под предводительством Гейзериха (Ibidem). Дед К. занимал должность трибуна и нотария при имп. Валентиниане III (425-455). Он был одним из приближенных полководца Аэция и сопровождал его сына Карпилиона и папу св. Льва I Великого во время посольства к предводителю гуннов Атилле в нач. 50-х гг. V в. Посольство увенчалось успехом, и дед К. привез в Рим мирный договор; но когда император в благодарность хотел удостоить его титула «сиятельного» и щедро наградить, он отказался и оставил политическую деятельность, удалившись на заслуженный покой в Бруттий (Ibid. I 4. 10-11, 13). Отец К.- Кассиодор Старший, или Кассиодор Патрикий,- также сделал блестящую политическую карьеру: сначала он служил при дворе кор. Одоакра (476-493) в качестве комита частных дел (comes rerum privatarum) и комита царских щедрот (comes sacrarum largitionum); затем, при остгот. кор. Теодорихе Великом (493-526) был управляющим Сицилией и поддержал Теодориха в его войне с Одоакром за обладание Италией в 489-493 гг., после чего был назначен губернатором Бруттия и Лукании, а в 503 г. получил должность префекта претория и в 507 г. был удостоен звания патрикия, но вскоре после этого, так же как и его отец, оставил королевский двор в Равенне и удалился на покой в Скилакий (Ibid. I 3; I 4. 3-7; III 28; IX 24. 9; Ordo gen. 23). Т. о., К., по всей вероятности, принадлежал к 4-му поколению своего рода с момента его переселения в Италию (Jones. 1946. P. 3-4; O'Donnell. 1979. P. 16-18). Предположительно у семьи К. были родственные связи со знатными рим. родами Аврелиев и Анициев (Cassiod. Ordo gen. 8-20; Idem. De inst. div. lit. 23. 1; Jones. 1946. P. 4; Cappuyns. 1949. Col. 1350; Siniscalco. 1996. P. 218; критику этой гипотезы см.: O'Donnell. 1979. P. 271).

К. родился между 485 и 490 гг. (Cappuyns. 1949. Col. 1350; Fridh. 1973. P. VII; O'Donnell. 1979. P. 23-24; Уколова. 1989. С. 80) в своем родовом имении в Скилакии (Cassid. Varia. XII 15; Jones. 1946. P. 4; Siniscalco. 1996. P. 217-218). О детских и юношеских годах жизни К. почти ничего не известно, а о полученном им образовании можно судить лишь по его сочинениям. К. уже в юности проявил особую склонность к интеллектуальной жизни и вскоре приобрел прочные познания в области 7 «свободных искусств», особенно в грамматике и риторике. Он также изучал диалектику в Риме вместе с Дионисием Малым или скорее под руководством последнего (Cassiod. De inst. div. lit. 23. 2). Там же, видимо, К. овладел определенными познаниями в греч. языке и философии (Cappuyns. 1949. Col. 1351; O'Donnell. 1979. P. 24). Все это вскоре пригодилось юному К. в его политической карьере, которая началась довольно рано. Уже в 503 г. отец К., занимавший в то время должность префекта претория при королевском дворе Теодориха, назначил К., которому было не более 18 лет, своим помощником, или советником (consiliarius - Cassiod. Ordo gen. 23). На службе у отца К. углубил свои познания в области юриспруденции. Одним из заметных его достижений на этой должности было произнесение хвалебной речи в честь Теодориха (Ibid. 23-24; ср.: Varia. IX 25). В результате в 507 г. король, высоко оценив риторические способности К. и его познания в законах, назначил его на должность квестора королевского дворца в Равенне (quaestor sacri palatii - Idem. Ordo gen. 2, 19-20; Idem. Varia. IX 24. 3; см. также: Mommsen. 1894. P. IX; Vyver. 1931. P. 247), к-рую он занимал в течение 5 лет до 511 г. (Cassiod. Varia. X 28; Cappuyns. 1949. Col. 1351; Fridh. 1973. P. VII). С этого момента К. постепенно становится одним из самых влиятельных политических деятелей Остготского королевства, оказавшим большое влияние на политику Теодориха (см.: O'Donnell. 1979. P. 63-64). Поначалу в обязанности К. входило редактирование законов, подписываемых королем, составление для него офиц. речей, ответы на запросы, поступавшие на имя короля, в т. ч. от иностранных послов, и т. п. (см.: Cassiod. Varia. VI 5). Одним из первых дел нового квестора была подготовка офиц. объявления короля о том, что отцу К. присваивается звание патрикия (Ibid. I 3). Документы, подготовленные К. в течение 5 лет его службы квестором, были собраны в первых 4 и частично в 5-й кн. его сб. «Variae». К. весьма нравилась подобная канцелярская работа, в которой он проявил необычайную сноровку, что было высоко оценено при дворе (Ibid. IX 24). Впосл., занимая др. должности, К. часто прибегал к своему опыту, накопленному во время работы квестором (Ibid. IX 24-25).

Ок. 511 г. К. пришлось надолго покинуть королевский двор в Равенне; вероятно, какое-то время он провел в Риме, где в 514 г. был избран единственным консулом этого года (consul ordinarius - Ordo gen. 2 и 25), поскольку консул от Византии не был назначен ввиду восстания полководца Виталиана, угрожавшего захватом столицы. За время своего консульства К. сумел преодолеть разногласия между рим. знатью, клиром и мирянами и уладить «лаврентиевский раскол» в Римской Церкви, длившийся 16 лет, так что Гормизд был признан всеми новым папой (Idem. Chron. 1355-1356). К. также преуспел в осуществлении политики Теодориха, направленной на удовлетворение уязвленного самолюбия рим. сената, членам к-рого были оказаны всяческое уважение и почет (Jones. 1946. P. 11). В Риме К. также продолжал заниматься лит. деятельностью и собрал немалую б-ку (Cassiod. De artib. 5. 10). Предполагают, что после этого К., как ранее его отец и прадед, был назначен губернатором Бруттия и Лукании (ср.: Varia. XI 39. 5; Mommsen. 1894. P. X; Jones. 1946. P. 11), что означало его удаление из Рима на юг Италии; однако для этого предположения недостаточно оснований (O'Donnell. 1979. P. 24; Siniscalco. 1996. P. 218), так же как и для др. гипотезы, относящей ко времени консульства К. присвоение ему звания патрикия, хотя об этом и говорится в одном авторитетном документе (Cassiod. Ordo gen. 25; см.: Cappuyns. 1949. Col. 1352; Fridh. 1973. P. VII). Так или иначе, К. продолжал поддерживать связи с королевским двором в Равенне и в 519 г. написал всемирную «Хронику» в честь зятя Теодориха (супруга его дочери Амаласунты), Эйтариха, назначенного вместе с имп. Юстином I рим. консулом в этом году (Cassiod. Chron. Praef. 1363). Как предполагают, в это же время К. по поручению Теодориха приступил к написанию пространной «Истории готов», в к-рой расточал похвалы этому народу и его правящей династии Амалов (Ordo gen. 28-30; Fridh. 1973. P. X; O'Donnell. 1979. P. 46-47). Однако в том же 519 г., когда закончилась акакианская схизма между Римом и К-полем, длившаяся 35 лет, кор. Теодорих под давлением гот. знати резко изменил свою политику романизации, веротерпимости к православным и сближения с Византией, в к-рую К. наряду со своими родственниками Квинтом Аврелием Меммием Симмахом и Аницием Манлием Северином Боэцием внес весомый вклад своими политическими и лит. трудами. В отличие от них К., по всей видимости, проявил большую лояльность по отношению к режиму Теодориха; поэтому, когда в 523 г. Боэций, обвиненный перед королем в причастности к политическому заговору, во главе к-рого стоял сенатор Альбин, и в тайных сношениях с визант. имп. Юстином I, был смещен с поста магистра оффиций (magister officiorum - один из высших чиновников) и арестован, на его место был назначен К. (Cassiod. Ordo gen. 2, 26; Varia. IX 24. 6; Mommsen. 1894. P. IX). Прямое участие К. в устранении Боэция было вряд ли возможно, и оно не подтверждается фактами; однако умолчание К. об этом событии в сб. «Variae» и др. сочинениях бросает на него тень подозрения в личной заинтересованности занять место Боэция (O'Donnell. 1979. P. 30). К. исполнял должность магистра оффиций в течение 5 лет, вплоть до 527 г., и относящиеся к этому времени документы он собрал в 5, 8 и 9-й книгах сб. «Variae». В этот период К. помимо своих прямых обязанностей помогал квесторам в составлении офиц. документов и, невзирая на лица и должности, вмешивался во все, следя за строгим соблюдением закона со стороны гот. знати. Так К. приобрел огромное доверие у Теодориха, став его ближайшим советником и другом, с ним король обсуждал не только гос. дела, но и нередко беседовал на разные естественнонаучные и философские темы (Cassiod. Varia. IX 24. 7-8; ср. также: Ibid. Praef. 8). К. сохранил свой пост и после смерти короля, случившейся от дизентерии 30 авг. 526 г., когда регентство перешло (видимо, не без участия самого К., см.: O'Donnell. 1979. P. 26) к дочери покойного короля Амаласунте по причине малолетства ее сына Аталариха, которому в то время было 10 лет (муж Амаласунты Эйтарих скончался задолго до этого, в 522). Красивая, хорошо образованная и обладавшая большим политическим талантом Амаласунта энергично взяла бразды правления в свои руки. Она покровительствовала римлянам, возвратила детям Боэция и Симмаха конфискованные имения их отцов, руководствовалась в своей деятельности советами К., к-рому, вероятно, поручила дать ее сыну Аталариху классическое рим. образование (Cassiod. Varia. XI 1; Procop. Bella. V 2). Поначалу в правление Амаласунты К. продолжал исполнять свои обязанности магистра оффиций, составляя публичные речи, принимая участие в высших советах и всегда действуя в интересах гос-ва и союза готов и римлян (Cassiod. Varia. IX 25. 7). Очевидно, многим это не нравилось, и у К. могли появиться враги и недоброжелатели среди оппозиционной гот. знати, в конце концов вынудившей Амаласунту отстранить К. В результате в кон. 527 г. К. был смещен с должности, а его место занял референдарий Киприан, один из главных обвинителей Боэция и лидер оппозиции, говоривший на гот. языке и учивший ему своих детей (Ibid. V 40-41; VIII 21-22). Покинув двор в Равенне, К., как предполагают, вновь вернулся в Скилакий и занялся лит. деятельностью; однако ему, как ранее его предкам, вскоре была поручена защита прибрежных провинций Юж. Италии, вероятно, от угрозы нападения со стороны вандалов или византийцев (Ibid. IX 25. 8-10; Cappuyns. 1949. Col. 1353; впрочем, не исключено, что это военное поручение К. исполнял еще в 527 в должности магистра оффиций при Амаласунте и малолетнем Аталарихе, см.: O'Donnell. 1979. P. 28). В первые годы после смерти Теодориха в Остготском гос-ве царил внутренний мир. Однако гот. знать неохотно подчинялась власти женщины, неудовольствие усилилось, когда Амаласунта вступила в сношения с визант. имп. св. Юстинианом I. Представители знати настояли на том, чтобы от Аталариха удалили его пожилых наставников и окружили молодыми знатными готами, вместе с к-рыми он должен был проходить суровое воинское воспитание. Тогда в 532-533 гг. Амаласунта перешла к решительным действиям и устранила 3 неугодных ей предводителей гот. оппозиции, недовольных ее провизант. политикой. Одновременно она возвратила К. ко двору и 1 сент. 533 г. указом Аталариха назначила его на должность префекта претория в Италии - высший адм. пост в гос-ве, ставший достойным завершением политической карьеры К. (Cassiod. Ordo gen. 26; Varia. IX 24. 9).

Вступив в новую должность, К. проявил большое рвение о делах Остготского гос-ва (Varia. XI. Praef. 1-3), и даже драматические события последующих лет не помешали ему неизменно сохранять свой пост вплоть до кон. 537 - нач. 538 г. (Mommsen. 1894. P. X; Cappuyns. 1949. Col. 1354; Fridh. 1973. P. VII; относящиеся к этому периоду документы собраны в 9, 11 и 12-й книгах сб. «Variae»). В качестве префекта К. последовательно проводил начатый при Теодорихе и продолженный Амаласунтой политический курс на союз гот. населения с римлянами и создание единого мощного гос-ва, способного заменить собой распавшуюся Западную Римскую империю. Он провозглашал новые королевские законы, издавал указы, имевшие силу закона, отвечал за сбор налогов в гос. казну, предлагал кандидатуры губернаторов и осуществлял контроль за их деятельностью, а также исполнял роль верховной апелляционной инстанции (Jones. 1946. P. 16). Помимо этого К. покровительствовал развитию наук и образования. Хотя и воспитанный в правосл. традиции, но мало интересовавшийся религ. вопросами в ходе своей предшествующей политической карьеры, К. только теперь стал проявлять к ним неподдельный интерес. Он усердно изучал Свящ. Писание (lectio divina - Cassiod. Varia. IX 25) и состоял в переписке с папой Иоанном II и др. итал. епископами, у к-рых он испрашивал молитв, мудрых советов и содействия в сохранении гражданского мира и порядка (Ibid. XI 2-3). К. интересовался и чисто богословскими вопросами: известно, что в 534 г. папа Иоанн II по просьбе К. направил ему и др. сенаторам письмо (см.: Ioannes II, papa. Epistula ad senatores // PL. 66. Col. 20A), в к-ром разбирал богословский вопрос о Лице Иисуса Христа, поднятый скифскими монахами в К-поле (см. в ст. Теопасхизм), учению к-рых, по-видимому, К. симпатизировал. После смерти папы Иоанна К. сблизился с новым папой Агапитом (535-536), вместе с к-рым он строил планы открыть в Риме христ. школу по образцу Александрийской и Нисибинской, где классическое греко-рим. образование завершалось бы изучением Свящ. Писания и богословских дисциплин. Однако реализации этих планов помешали длительная война с Византией и общественно-политические изменения, вызванные завоеванием Италии войсками имп. Юстиниана I (Cassiod. De inst. div. lit. Praef. 1; см.: Peretto. 1993).

Когда 2 окт. 534 г. внезапно умер молодой кор. Аталарих, Амаласунта пыталась сохранить свою власть, предложив стать королем двоюродному брату, Теодахаду из Тусции, а ей предоставить управление гос-вом. Однако ее планы не состоялись, поскольку новый правитель, коронованный в нояб. 534 г., быстро удалил Амаласунту из Равенны и заточил ее на острове на оз. Больсена, где весной 535 г. с согласия Теодахада она была убита родственниками 3 казненных ею готов. Воспользовавшись этим предлогом, имп. Юстиниан I объявил Теодахаду войну, тянувшуюся с небольшими перерывами в течение 20 лет и закончившуюся падением Остготского королевства. Неудачи в войне против византийцев, потеря Сицилии и Юж. Италии вскоре привели к бунту среди гот. войск, в результате к-рого в нояб. 536 г. новым королем был провозглашен опытный гот. полководец Витигес. Теодахад, презираемый византийцами и готами, хотел найти спасение в Равенне, но по дороге в дек. 536 г. был убит по приказу Витигеса. Новый король женился на Матасунте, дочери Амаласунты (сохранились фрагменты панегирика К. на их бракосочетание, см.: Cassiod. Orationes // MGH. AA. T. 12. P. 465-484). Однако, потерпев поражение в битве за Рим, взятый в кон. 536 - нач. 537 г. войсками визант. полководца Велисария и удерживавшийся им до марта 538 г. (Procop. Bella. V 15-29; VI 1-10), Витигес начал вести с Юстинианом переговоры о мире на приемлемых для обеих сторон условиях. Дни Остготского гос-ва были сочтены, но К., так же как и Витигес, надеялся на то, что достижение компромиссного мира еще возможно. Однако после ряда военных неудач отношение Витигеса к знатным римлянам, состоявшим на службе в Остготском гос-ве, резко изменилось: последовали жестокие гонения и мн. сенаторы были убиты. Вероятно, протестуя против таких действий и видя, как надежды на мир между римлянами и готами рушились (см.: Cassiod. De anima. Concl. (18)), К. в кон. 537 - нач. 538 г. был вынужден оставить пост префекта претория, на к-рый Велисарий с согласия Юстиниана уже назначил нового человека - бывш. квестора королевского дворца Фиделия (Procop. Bella. V 20; см.: O'Donnell. 1979. P. 104; Jones. 1946. P. 18). В сложившихся обстоятельствах К. был рад сбросить с себя тяжелое бремя адм. ответственности, мешавшее реализации его новых духовных запросов и богословских интересов (Cassiod. Exp. ps. Praef.). Дело в том, что в 538 г., по признанию самого К., произошло его «обращение» (conversio) к религ. жизни (De orth. Praef.). Удалившись от политических дел, К. нашел утешение в изучении Свящ. Писания. По просьбе папы Вигилия (537-555) он начал составлять свое пространное «Изъяснение псалмов» (Exp. ps. Praef.), а также присоединил к двенадцати книгам сб. «Variae» богословско-философский трактат «О душе», закончив его вдохновенной молитвой, в к-рой воспевал превосходство служения Богу над обладанием гос. властью (De anima. Concl. (18); Varia. XI. Praef.; Fridh. 1973. P. VII-VIII). После своего обращения и ухода из политики К. около двух лет оставался в Равенне, где продолжал поддерживать отношения с друзьями и бывш. коллегами (Cassiod. De anima. Praef. (1-2)). Вероятно, к этому времени следует отнести присвоение К. почетного титула патрикия, хотя этот вопрос остается дискуссионным (Mommsen. 1894. P. XI; Cappuyns. 1949. Col. 1354). Между тем Велисарий со своими войсками продолжил победоносное наступление на север и вскоре осадил Равенну, где укрылись остатки гот. знати во главе с Витигесом, а уже в мае 540 г. город был сдан (Procop. Bella. VI 28-30). Витигес, Матасунта и пленные знатные готы вместе с королевскими сокровищами были переправлены в К-поль, где Витигес обратился в православие, получил богатые имения в М. Азии, сан сенатора и титул патрикия; там он и умер 2 года спустя (Ibid. VII 1; Iord. Get. 60).

Точно не известно, где провел и что делал К. в первые годы после захвата Равенны Велисарием (Fridh. 1973. P. VIII). Относительно этого существуют несколько гипотез. Согласно первой и общепринятой гипотезе, К. в том же 540 г. вместе с представителями гот. знати был отправлен под охраной в К-поль, где пробыл до 554 г. (см.: Cappuyns. 1949. Col. 1356-1357; O'Donnell. 1979. P. 130-132; Vessey. 2004. P. 15). По др. гипотезе, К. оставался в Италии (в Риме или Скилакии) до захвата Рима Тотилой в 546 г., к-рого К. рассматривал как узурпатора; и только после этого К. вместе с многочисленными беженцами, среди к-рых были его друзья - патрикии Либерий и Флавий Никомах Кетег и папа Вигилий, направился в К-поль искать защиты у имп. Юстиниана (см.: Vyver. 1931. P. 254-256; Jones. 1946. P. 20). Так или иначе, в кон. 40-х - нач. 50-х гг. VI в. К., несомненно, был в К-поле, где он, вероятно, как и остальные знатные беженцы из Италии (см.: Vigilius, papa. Epistula 14 // PL. 69. Col. 49A), встретил радушный прием со стороны имп. Юстиниана, о котором впосл. весьма высоко отзывался (Cassiod. De inst. div. lit. 17. 2; Momigliano. 1960. P. 212-213). В ответ на просьбы беженцев имп. Юстиниан в июне 550 г. послал в Италию для борьбы с Тотилой своего двоюродного брата полководца Германа. Для того чтобы заручиться поддержкой гот. населения Италии, Герман взял в жены вдову Витигеса кор. Матасунту. Это дало повод мн. готам и сочувствовавшим им римлянам надеяться на скорое политическое примирение между К-полем и Равенной и на восстановление Остготского гос-ва в Италии (Iord. Get. 60). Однако в самом начале военной кампании осенью 550 г. Герман внезапно заболел и умер, а на его место главнокомандующим был назначен престарелый, но опытный евнух Нарсес (Procop. Bella. VII 39-40; VIII 21). Так разрушилась надежда К. на объединение гос-в готов и римлян в Италии, и кровопролитная война между ними продолжилась до полного завоевания полуострова Византией. Видимо, в последние годы, проведенные К. в К-поле, он совершенно устранился от политических событий и вел уединенный образ жизни, соответствовавший его новым, религ. потребностям. Папа Вигилий, находившийся в то время в К-поле, в письме к своему племяннику диак. Рустику упоминал К. как «благочестивого мужа и своего [духовного] сына» (religiosum virum filium nostrum Senatorem), к-рого он просил образумить своего непутевого племянника, какими-то постыдными деяниями опозорившего свое звание (Vigilius, papa. Epistula 14 // PL. 69. Col. 49A). Вероятно, в К-поле К. познакомился со знаменитым грамматиком Присцианом и его сочинениями, которые впосл. использовал в образовательных целях (Cassiod. De orth. 12; De artib. 1. 1). Там же он окончил свой главный богословский труд - «Изъяснение псалмов», к-рый посвятил папе Вигилию (Cappuyns. 1949. Col. 1370; Fridh. 1973. P. XI). К. состоял в дружеских отношениях со мн. благочестивыми христианами, среди к-рых были епископы Примасий Адруметский и Факунд Гермианский (Cassiod. De inst. div. lit. 9. 4; Exp. ps. 118. 2; 138. Concl.), нотарий Иордан (впосл. монах и еп. Кротонский), к-рый в 551 г. в К-поле взял у К. на 3 дня его «Историю готов» и составил ее сокращенное изложение (Iord. Get. Prol. 1), богословы-миряне Юнилий Африканский и Евсевий Слепой (Cassiod. De inst. div. lit. Praef. 1; 10. 1). По-видимому, К., как и мн. др. беженцы, давно стремился вернуться на родину, в Италию. Однако это стало возможно только после того, как визант. армия под командованием Нарсеса в 552 г. разбила гот. войска Тотилы, а в 553 г.- Тейи, завоевав наконец всю Италию. 13 авг. 554 г. имп. Юстиниан издал свою знаменитую «прагматическую санкцию», устанавливавшую на всех отвоеванных территориях подконтрольный К-полю политический порядок.

В 554 или в 555 г. К. вернулся в Италию и, решив навсегда оставить светскую жизнь, удалился в Скилакий (Cappuyns. 1949. Col. 1357; Fridh. 1973. P. VIII; O'Donnell. 1979. P. 135; Vessey. 2004. P. 15). Там на территории своего имения на свои личные средства К. основал монашескую общину, получившую название «Вивариев монастырь» (monasterium Vivariense) или просто Виварий (Vivarium - название позднее, не принадлежащее К., см.: Cappuyns. 1949. Col. 1358), вероятно, потому, что в скалах, находившихся на территории имения, были высечены бассейны для живой рыбы (vivaria), соединенные с р. Пеллена (Cassiod. De inst. div. lit. 29; Varia. XII 15. 4). Др. название мон-ря - Кастельский (monasterium Castellense) связано с находившейся неподалеку горой Кастелл, на к-рой в уединении проживали монахи-анахореты (De inst. div. lit. 29; в целом об устройстве Вивария см.: Courcelle. 1938; Idem. 1957; O'Donnell. 1979. P. 194-199). В основанном им мон-ре К. решил реализовать свою давнюю мечту - открыть для монахов христ. школу, при к-рой была б-ка и скрипторий, где под рук. К. как наставника (ad vicem magistri) монахи не только вели подвижническую жизнь и упражнялись в добродетелях, но и посвящали немало времени изучению светских наук и богословия по программе, составленной для них ок. 560 г. самим К. и отраженной в его соч. «Наставления в науках божественных и светских» (Cassiod. De inst. div. lit. Praef. 28; Cappuyns. 1949. Col. 1371-1372; Vessey. 2004. P. 16). Одним из методов обучения монахов было тщательное переписывание древних рукописей, благодаря чему в б-ке Вивария сохранилось множество памятников античной и христ. интеллектуальной культуры (Cassiod. De inst. div. lit. 30). Под рук. К. неск. монахов, овладевших греч. языком, среди которых выделялись Епифаний Схоластик, Беллятор и Муциан, делали переводы с греческого различных сочинений античных и христ. писателей, становившихся на разоренном Западе все большей редкостью (Idem. Hist. eccl. tripart. Praef.; De inst. div. lit. 5. 2-4; 6. 6; 8. 3-6; 11. 2; 17. 1; Idem. De artib. 5. 1; см. также: Pricoco. 1986. P. 135-153). Существует предположение, что в Виварии в качестве монаха провел свои последние годы и старый друг К. Дионисий Малый (см.: Cassiod. De inst. div. lit. 23. 2; Vyver. 1931. P. 262; Idem. 1941). Несмотря на свидетельства позднейших авторов (см., напр.: Paul. Diac. Hist. Longobard. I 25 // MGH. Scr. Lang. P. 63: «...primitus consul, deinde senator, ad postremum vero monachus exstitit» (стал сначала консулом, затем сенатором и, в конце концов, монахом); и др.), К. формально не был настоятелем Вивария, поскольку в 1-й кн. своих «Наставлений» он обращается к 2 настоятелям мон-ря - Халкидонию и Геронтию (Cassiod. De inst. div. lit. 32. 1), один, по всей видимости, был уже в преклонном возрасте и нуждался в помощи другого (др. гипотеза состоит в том, что один был настоятелем киновии, а другой - анахоретов, см.: Vyver. 1931. P. 260, 263; Jones. 1946. P. 24). Упоминание К. сразу 2 настоятелей может свидетельствовать также о том, что монастырская жизнь в Виварии строилась по «Правилу учителя» (Regula magistri) - распространенному в VI в. в Италии анонимному монашескому уставу, повлиявшему на «Правила» прп. Венедикта Нурсийского (Cappuyns. 1948. Col. 214-216); однако доказать эту гипотезу, так же как и гипотезу о том, что сам К. был автором этого устава (см.: Ibid. Col. 216-268; Franceschini E. La plemica sull' originalità della regola di S. Benedetto // Aevum. Mil., 1949. Vol. 23. P. 70-72), с точностью невозможно; аргументы мн. исследователей говорят против этого (см.: Knowles D. Great Historical Enterprises: Problems in Monastic History. L.; N. Y., 1963. P. 135-195; O'Donnell. 1979. P. 187-189). Несостоятельной оказалась и гипотеза, предложенная еще Иоганном Тритемием (Ioannes Trithemius. De viris illustribus Ordinis Sancti Benedicti. II 3 // Opera pia et sriritualia. Moguntiae, 1605. P. 30) и развитая Гаретом (Garet J. De Magni Aurelii Cassiodori Vita monastica dissertatio // PL. 69. Col. 483-498; Thiele. 1932. S. 388-391), о том, что в Виварии были приняты «Правила» прп. Венедикта (Cappuyns. 1949. Col. 1360-1361; O'Donnell. 1979. P. 201). Наконец, выдвигалась также гипотеза о том, что жизнь монахов Вивария была основана на «Правилах» прп. Иоанна Кассиана Римлянина, сочинения к-рого К. рекомендовал читать монахам своего мон-ря (Cassiod. De inst. div. lit. 29. 2; ср.: Exp. ps. 69. 48-52; Jones. 1946. P. 22). Однако наиболее вероятным остается предположение о том, что в Виварии не было какого-то специального устава, регулировавшего жизнь монахов, которая строилась на относительно свободных началах (O'Donnell. 1979. P. 201-202). Неясным остается также вопрос о том, был ли К. монахом, о чем упоминается, в частности, в «Истории рода Кассиодоров» (monachi servi Dei - Cassiod. Ordo gen. 1), а также содержатся нек-рые неясные намеки в др. сочинениях К. (см.: Exp. ps. 100. Concl.; De inst. div. lit. 23 и др.). По всей вероятности, К. формально не принимал на себя монашеских обетов и не вступал в число братий монастыря, от которых он жил отдельно, имея собственную библиотеку и ощущая себя их покровителем и учителем (De inst. div. lit. Praef. 31; De orth. Praef.; De artib. 2. 10 // PL. 70. Col. 1164C). Однако это не мешало К. вести вместе с братиями аскетический образ жизни, участвовать в монастырском богослужении и соблюдать заведенные в мон-ре правила питания и ношения одежды (Vyver. 1931. P. 261-263, 274-275; Cappuyns. 1949. Col. 1361). К. продолжал заниматься лит. деятельностью до глубокой старости, и внушительный список написанных им в этот период трудов приводится в предисловии его последнего сочинения (см.: Cassiod. De orth. Praef.). Видимо, он никогда не покидал Вивария, хотя одно выражение из его «Наставлений» - «устав от длительного путешествия» (longa peregrinatione fatigatus - De inst. div. lit. 26. 21) - дало повод некоторым исследователям предполагать, что К. время от времени путешествовал (см.: Vyver. 1931. P. 262-263; Idem. 1941. P. 87). Однако это выражение, очевидно, означает: «устав от долгого земного пути», т. е. от долгой жизни (Cappuyns. 1949. Col. 1363). В возрасте 93 лет К. по просьбе монахов мон-ря написал соч. «Об орфографии», к-рое рассматривал как завершение своих лит. трудов (totius operis nostri conclusionem - Cassiod. De orth. Praef.). Вероятно, вскоре после этого К. мирно завершил свой земной путь в Виварии (предположение о том, что К. дожил до 100 лет, основывающееся на неубедительной интерпретации одного выражения из толкования К. на 100-й псалом: centenarii numeri fecunditate provectum (букв. «пройдя изобилие сотницы») - Exp. ps. 100. Concl.,- не заслуживает доверия, см.: Cappuyns. 1949. Col. 1363; Fridh. 1973. P. IX). Точная дата смерти К. неизвестна; преположительно он умер ок. 580 г. (Cappuyns. 1949. Col. 1363; Fridh. 1973. P. IX; O'Donnell. 1979. P. 237). По всей вероятности, К. никогда не был канонизирован Церковью. В VIII-IX вв. была составлена легенда о том, что К. претерпел мученическую кончину вместе с некими Сенатором, Виатором и их матерью Доминатой (см.: ActaSS. Sept. 4. P. 349-350) в правление имп. Антонина Пия (138-161), что является анахронизмом (см.: Momigliano. 1960. P. 193). Вместе с тем нек-рые позднейшие зап. церковные писатели причисляли К. к «блаженным» (beatus) и «учителям Церкви» (doctor Ecclesiae; см.: Beda. In Esdram et Nehemiam Prophetas allegorica Expositio. II 7 // PL. 91. Col. 849C; Alcuin. Contra Felicem Urgellitanum. V 9 // PL. 101. Col. 197A; Idem. Poema de pontificibus et sanctis Ecclesiae Eboracensis. Versus 1545 // PL. 101. Col. 843C). О существовании какого-то местного почитания К. на его родине может свидетельствовать и обнаруженная в 1952 г. на саркофаге из ц. Сан-Мартино-ди-Копанелло близ Скуиллаче надпись на греч. языке, в к-рой к некогда покоившемуся там К. обращаются как к святому и заступнику (O'Donnell. 1979. P. 197, 238; текст см.: Jacopi G. Sarcofago (forse di Cassiodoro?) con iscrizioni graffite scoperto a S. Martino di Copanello, sul Golfo di Squillace // Πεπραγμένα τοῦ Β´ διεθνοῦς βυζαντινολογικοῦ συνεδρίου. Αθῆναι, 1955. Τ. 1. Σ. 204).

К. оставил большое лит. наследие, включающее сочинения по риторике, истории, политике, 7 «свободным искусствам», философии и богословию. Хотя большинство сочинений К. не отличаются оригинальностью и представляют собой компиляции, но, основанные на блестящем знании античного и христ. наследия, они способствовали сохранению лучших достижений греко-рим. культуры и образованности после падения Зап. Римской империи. Сочинения К. наряду с трудами блж. Августина Аврелия, Боэция, Исидора Севильского и прп. Беды Достопочтенного заложили основы всей средневек. системы образования на Западе и оставались образцом классического стиля вплоть до эпохи Возрождения.

Подробные сведения о лит. деятельности К. содержатся в его собственных сочинениях. Мы имеем 2 неполных списка трудов К.: один в предисловии к соч. «Об орфографии» (Cassiod. De orth. Praef.), а другой - в «Истории рода Кассиодоров» (Ordo gen. 26-30), а также отдельные упоминания в сб. «Variae» (Varia. Praef., IX 25) и «Наставлениях» (De inst. div. lit. 4. 1 и др.). Др. сочинения К., не упоминаемые в этих источниках, известны из рукописной традиции. Все лит. труды К. принято делить на светские (созданные до 538) и богословские (написанные в мон-ре Виварий).

1. «Похвальные речи» (Orationes - CPL, N 898; MGH. AA. T. 12. P. 465-484). По свидетельству К., начиная с 506 г. он регулярно произносил похвальные речи (laudes) в честь остгот. королевских особ: Теодориха, Эйтариха, Аталариха, Амаласунты и Матасунты (Cassiod. Varia. Praef., IX 25; Ordo gen. 23-24). Вероятно, большая часть из них была утрачена; сохранились лишь фрагменты из похвальной речи на назначение Эйтариха консулом в 519 г. и на свадьбу Витигеса и Матасунты в 536 г.

2. «Хроника» (Chronica - CPL, N 899; PL. 69. Col. 1213-1248; MGH. AA. T. 11. P. 120-161), написана в 519 г. по просьбе Эйтариха по случаю назначения его консулом (Cassiod. Chron. Praef., Epilog.). Представляет собой длинный список рим. консулов, к-рый предваряет краткая всемирная история (начиная от Адама), включающая перечисление царей Ассирии, Израиля, Персии, Италии и всех рим. императоров - от Юлия Цезаря до визант. имп. Анастасия I. Основными источниками «Хроники» К. была «Хроника» Евсевия и Иеронима, исторические труды Тита Ливия, Ауфидия Басса и Виктория Аквитанского (Ibid. Epilog.), а также предположительно «Хроника» Проспера Аквитанского и «Бревиарий от основания Города» Евтропия (см.: Mommsen T. Prooemium // MGH. AA. T. 11. P. 111-114). К. не придавал большого значения своей «Хронике», к-рую он, по-видимому, считал неудачной пробой пера и нигде более не упоминал ее и даже не включил в список исторических сочинений, рекомендованных для чтения монахам Вивария (см.: Cassiod. De inst. div. lit. 27. 2). «Хроника» К. имела хождение в X-XI вв., но затем след ее теряется вплоть до XVI в., когда известный гуманист Иоганн Куспиниан обнаружил ее в рукописи IX в. из мон-ря Райхенау и использовал в своем историческом труде De Caesaribus atque imperatoribus romanis (Siniscalco. 1996. P. 220).

3. «История готов» (Historia Gothorum, или Historia Gothica), начата предположительно в 519 г. по просьбе кор. Теодориха (см.: Cassiod. Ordo gen. 28-29) и закончена к 533 г. (Varia. IX 25. 3; Fridh. 1973. P. X; Siniscalco. 1996. P. 221). В этом пространном сочинении, состоявшем из 12 книг (Cassiod. Varia. Praef. 11; Ordo gen. 30), вероятно написанном под влиянием «Истории готов» Авлавия (Momigliano. 1960. P. 215-216), К. рассматривал историю происхождения готов, которых он вслед за Павлом Орозием и др. древними историками смешивал с гетами, скифами и даками; он описывал места их обитания, их нравы и обычаи, рассказывал об их легендарных и реальных правителях, уделяя особое внимание происхождению остгот. королевского рода Амалов, к к-рому принадлежал Теодорих Великий. К. повествовал также о войнах готов с египтянами, персами, македонцами и римлянами, о службе готов в Римской империи в качестве федератов, об образовании готского королевства в Италии и о его королях, начиная с Алариха и до Теодориха, об их войнах с Римской империей, вандалами, гуннами и франками. Как считается, основной замысел этого грандиозного исторического труда К. заключался в том, чтобы прочно связать древнейшую историю готов с рим. историей и показать, что готы и римляне способны мирно сосуществовать и быть полезными друг другу (см.: Cassiod. Varia. IX 25. 3). Существует предположение, что К. продолжал дорабатывать свой труд и после 533 г. вплоть до 551 г., добавляя к нему рассказы о событиях, происшедших после смерти Теодориха: о завоевании Италии имп. Юстинианом, разгроме Витигеса, его депортации в К-поль и о браке Матасунты и Германа, двоюродного брата имп. Юстиниана (см.: Cappuyns. 1949. Col. 1366; Momigliano. 1960. P. 212-213; возражения против этой гипотезы см.: O'Donnell. 1979. P. 271-272). Написанный К. текст «Истории готов», ставшей поворотным пунктом в средневек. зап. историографии, до нас не дошел. Сохранился лишь ее сокращенный вариант, сделанный в 551 г. в К-поле историком Иорданом (вероятно, первоначально светским лицом гот. происхождения - нотарием, который впосл. стал монахом и даже еп. Кротонским, см.: Mansi. T. 9. P. 60; Mommsen. Prooemium // MGH. AA. 5/1. P. XIII; Momigliano. 1960. P. 213) в его кн. «О происхождении и деяниях гетов» (De origine actibusque Getarum - CPL, N 913; PL. 69. Col. 1251-1296; MGH. AA. T. 5/1. P. 53-138). В предисловии к своему труду Иордан пишет, что книга К. была в его распоряжении всего 3 дня, на к-рые ему одолжил ее управляющий К., и хотя впосл. он не смог вспомнить все слово в слово, но в точности сохранил замысел автора и верный порядок исторических событий. Вместе с тем Иордан признается, что к повествованию К. он добавил много того, что показалось ему подходящим из книг греч. и лат. историков (Iord. Get. Prol. 2-3). Поэтому, хотя, по мнению большинства исследователей, Иордан строго следовал повествованию К., остается до конца неясным, что именно он добавил и что изменил в изначальном тексте «Истории готов» (Momigliano. 1960. P. 215; Fridh. 1973. P. X; по вопросу о различиях между трудом Иордана и «Историей готов» К. см.: Sybel. 1838; Schirren. 1858; Cipolla. 1893).

4. «Разное» (Variae - CPL, N 896; PL. 69. Col. 501-880; MGH. AA. T. 12. P. 1-385; CCSL. 96. P. 3-499; рус. пер.: Послания. 1913), сборник королевских указов, речей, посланий и др. офиц. документов, составленных К. за время его служения в различных должностях при остгот. дворе, общим числом 468, сгруппированных в 12 книгах в хронологическом порядке: в книгах 1-4 и частично в кн. 5 собраны документы, составленные К. в должности квестора (507-511); в книгах 5, 8 и 9 - магистра оффиций (523-527), в книгах 10-12 - префекта претория (533-537/8). Кроме того, в книгах 6-7 собраны 72 образца указов по назначению на различные гос. должности (без упоминания конкретных исторических лиц), подготовленных К. в разное время при Теодорихе (Cassiod. Varia. Praef. 14). К. опубликовал сборник ок. 537/8 г. (Fridh. 1973. P. X) по просьбе своих друзей из остгот. знати с целью не только увековечить память о своих деяниях и деяниях тех исторических лиц, к-рые упоминаются в сборнике, но и оставить потомкам образец классического лит. стиля при составлении офиц. речей (formulas dictionum - Cassiod. Ordo gen. 26-28; Varia. Praef. 1-2, 13). Хотя К. удалось собрать уникальные исторические документы, относящиеся к правлению в Италии последних остгот. королей, вместе с тем «Variae» нельзя считать исчерпывающей исторической хроникой, поскольку туда вошли далеко не все документы, но только те, которые К. удалось обнаружить (Varia. Praef. 13).

5. «О душе» (De anima - CPL, N 897; PL. 70. Col. 1279-1308; Halporn. 1960. P. 39-110 = CCSL. 96. P. 534-575), небольшой философский трактат, написан по просьбе друзей и коллег К. вскоре после сб. «Variae», к к-рому он поначалу присоединялся в качестве 13-й кн. (Cassiod. Exp. ps. 145. 1; Varia. XI. Praef.). Т. о., время его написания следует относить к 537/8 г., еще до публикации «Variae», но после отставки К. с поста префекта претория (De anima. Praef.; Halporn. 1973. P. 505-506). Вместе с «Изъяснением псалмов» трактат «О душе» знаменует собой начало обращения К. от активной политической деятельности к духовной жизни (Cappuyns. 1949. Col. 1356; Halporn. 1973. P. 506). В трактате разбираются 12 вопросов (см.: гл. 12 (17) или Recapitulatio): о названии души (гл. 1 (3)), ее определении и существенных свойствах (гл. 2 (4)), о качестве ее сущности (гл. 3 (5)), о том, имеет ли душа видимую форму (гл. 4 (6)), о присущих душе нравственных, или кардинальных добродетелях (гл. 5 (7)), о природных способностях души (гл. 6 (8)), о происхождении индивидуальных душ (гл. 7 (9)), о местоположении души в теле (гл. 8 (10)), о строении последнего и о действии души в теле и его органах (гл. 9 (11)), а также о различии дурных и добрых людей по состоянию их душ и их поступкам (гл. 10-11 (12-13)), наконец, о посмертной участи душ (гл. 14), а также имеющие непосредственное отношение к теме эсхатологические вопросы: всеобщее воскресение мертвых, наказания грешников и вечная блаженная жизнь праведных на небесах (гл. 15). Здесь же излагается учение о Боге Троице как Творце и Промыслителе мира (гл. 16). Заканчивается трактат кратким обобщением его содержания (Recapitulatio, гл. 17) и проникновенной молитвой к Господу Иисусу Христу (гл. 18). Хотя в PL трактат имеет 12 глав в соответствии с разбираемыми в нем 12 основными вопросами, в рукописной традиции он разделяется на 18 глав, включая предисловие (гл. 1-2) и деление 12-й главы на 5 частей (см.: Halporn. 1973. P. 507, 533; в связи с этим при ссылках приводится двойная нумерация глав: по PL и CCSL). Среди источников трактата К. указывает 3 основных: Свящ. Писание, сочинения языческих философов (quae tam in libris sacris, quam in saecularibus abstrusa) и сочинения христ. учителей Церкви (Cassiod. De anima. Praef. (1), 2 (4)). Из последних особое место занимают труды блж. Августина (Aug. De quant. animae; Idem. De civ. Dei; Idem. Ep. 166; и др., см.: Cassiod. De anima. 7 (9), 9 (11)) и трактат Клавдиана Мамерта «De statu animae» (см.: Vyver. 1931. Р. 253; Ludwig. 1967. S. 19; Siniscalco. 1996. P. 224); впрочем, общепринятое мнение о влиянии Мамерта на К. оспаривается нек-рыми исследователями (см.: Halporn. 1973. P. 508). Трактат К. «О душе» имел широкое распространение на Западе в средние века как в составе сб. «Variae», так и в качестве отдельного сочинения; его влияние прослеживается в сочинениях о душе Алкуина, Рабана Мавра, Гинкмара Реймсского и др.

6. «История рода Кассиодоров» (Ordo generis Cassiodororum - CPL, N 909; Usener. 1877. S. 80-81; с эмендациями: MGH. AA. T. 12. P. V-VI; CCSL. 96. P. V-VI; O'Donell. 1979. P. 260-261; Dolbeau. 1982/1983. P. 397-399; Viscido. 1992), сочинение, вероятно, представляло собой краткую генеалогию К. и обзор его учено-лит. деятельности; адресовано другу К.- Флавию Руфию Никомаху Кетегу, консулу 504 г., патрикию и магистру оффиций (Cassiod. Ordo gen. 1-5); сохранился фрагмент. В 1875 г. А. Хольдер обнаружил в б-ке в Карлсруе рукопись X в. из мон-ря Райхенау (Codex Augiensis. N 106. Fol. 53v.- Carlsruhe. Grand-Ducal Grossherzoglichen Bibliothek), содержащую помимо 2-й кн. «Наставлений» фрагмент утраченного сочинения К. под названием «История рода Кассиодоров», к-рый был впервые опубликован Г. Узенером в 1877 г. Во фрагменте упоминаются родственники К., отличившиеся на лит. поприще - Меммий Симмах и Боэций, и их сочинения (8-20), а также перечисляются занимавшиеся К. гос. посты, его почетные звания и нек-рые лит. труды: сб. «Variae» и «История готов» (21-30). Время написания «Истории рода Кассиодоров» остается предметом дискуссий (Siniscalco. 1996. P. 225); наиболее вероятным представляется 538 год, после написания сб. «Variae» и до трактата «О душе» (Cappuyns. 1949. Col. 1368; Fridh. 1981. S. 661; Vessey. 2004. P. 13); или 550 год, во время пребывания К. в К-поле (Momigliano. 1958. P. 266; O'Donnell. 1979. P. 261). По своему жанру это сочинение наиболее близко к известному труду блж. Иеронима Стридонского «De viris illustribus» (Milazzo. 1993. P. 179).

Следующую группу представляют богословские труды:

7. «Изъяснение псалмов» (Expositio psalmorum - CPL, N 900; PL. 70. Col. 9-1056; CCSL. 97-98), главный богословско-экзегетический труд К. и единственное полное толкование Псалтири на лат. языке после «Enarrationes in Psalmos» блж. Августина; на его написание К. потратил ок. 10 лет: приступив к этому труду по просьбе папы Вигилия в 538 г. (Cassiod. Exp. ps. Praef.; De orth. Praef.), К. закончил его лишь в К-поле в нач. 548 г., когда Факунд Гермианский подал имп. Юстиниану свое соч. «В защиту трех Глав» (см.: Exp. ps. 138. Concl.; Cappuyns. 1949. Col. 1370; Fridh. 1973. P. XI). Впосл., после уединения в Виварии, где К. собрал большую б-ку, содержавшую в т. ч. труды отцов Церкви, в 560-570 гг. он подверг первоначальную версию своего труда редактированию, сводившемуся к добавлению схолий на полях, о чем упоминается в содержащемся в нек-рых рукописях «Изъяснения псалмов» кратком прологе, где приводятся различные сокращения и условные обозначения, встречающиеся в схолиях (Notae ad Expositionem psalmorum - CPL, N 901; CCSL. 97. P. 2; Cappuyns. 1949. Col. 1371). Хотя при составлении «Изъяснения псалмов» К. опирался на упомянутые толкования блж. Августина, к-рые он по своему усмотрению сокращал или, наоборот, добавлял к ним что-то новое (см.: Cassiod. Exp. ps. Praef.; De inst. div. lit. 4. 2), тем не менее его труд может считаться вполне оригинальным и самостоятельным произведением. В пространном предисловии к нему К. рассматривает общие экзегетические вопросы: что такое пророчество (гл. 1), почему заглавия псалмов содержат разные имена авторов (гл. 2), что означают часто встречающиеся в заглавии псалмов слова in finem («в конец» - Пс 4. 1; 5. 1; др.; это надписание соответствует LXX) (гл. 3), что такое Псалтирь (гл. 4), что такое псалом (гл. 5), чем он отличается от песни (гл. 6), от псалма-песни (гл. 7) и от песни-псалма (гл. 8), о 5 частях Псалтири (гл. 9), о едином надписании псалмов (гл. 10), о том, что такое диапсалма (гл. 11), о единстве Псалтири (гл. 12), о том, как следует понимать слова псалмов применительно ко Христу: к Его человечеству, к Его божеству или к Нему как Главе Церкви (гл. 13), какой порядок и какие методы следует применять при толковании псалмов (гл. 14), о божественном красноречии Библии (гл. 15), о риторических особенностях псалмов по сравнению с др. библейскими книгами (гл. 16). В конце предисловия К. приводит краткое изложение веры Церкви, обладающей богодухновенным Писанием, а также приводит 12 кратких правил толкования псалмов (гл. 17). В целом К. рассматривает всю Псалтирь как произведение одного автора (conditor) - царя Давида, удостоившегося Божественного вдохновения (inspiratione divina); а упоминание в названиях псалмов разных людей указывает на то, что они лишь произносили или исполняли те или иные псалмы (Cassiod. Exp. ps. Praef. 2). Далее К. дает подробное толкование каждого псалма, к-рое он осуществляет в 4 этапа: сначала разбирает вопрос о заглавии псалма, затем - о его структуре, далее следует подробный анализ всех стихов псалма одного за другим, наконец, завершается толкование кратким заключением, в к-ром обобщается смысл всего псалма. Все сочинение К. заканчивается общим заключением и молитвой. В целом толкования К. носят по преимуществу типологический характер, направленный на выявление в тексте псалмов христологического и экклезиологического смысла (spiritaliter intueri, spiritaliter sentire, spiritalis intellegentia, синонимы: mysticus sensus, mysticus intellectus); вместе с тем автор не проходит мимо исторического смысла (ad litteram, historica lectio), а также нередко разъясняет грамматические, стилистические и риторические особенности текста (подробнее об экзегетических методах К. см.: Hahner. 1973. S. 18-64; Schlieben. 1974. S. 34-58; Curti. 1986. P. 105-117). Еще одной особенностью толкований К. является его склонность к объяснению символического значения различных чисел, встречающихся в Псалтири (Siniscalco. 1996. P. 226). Помимо толкований блж. Августина К. пользовался также трудами блж. Иеронима, «Правилами» Тихония и «Трактатом на псалмы» свт. Илария Пиктавийского.

8. «Наставления в науках божественных и светских» (Institutiones divinarum et humanarum litterarum/lectionum - CPL, N 906; PL. 70. Col. 1105-1220; Mynors. 1937; рус. пер. кн. 2: Безрогов, Варьяш. 1994. С. 243-294), самое известное из сочинений К.; написано ок. 560 г. (существует мнение, основанное на данных рукописной традиции, что К. начал писать отдельные части «Наставлений», касавшиеся светских наук, еще в 536-554; см.: Troncarelli. 1998. P. 12-15; Vessey. 2004. P. 40-41) для монахов Вивария в качестве краткого руководства к изучению Свящ. Писания и светских дисциплин (Cassiod. De inst. div. lit. Praef. 1). К. неоднократно редактировал и дополнял это сочинение, последний раз - после написания трактата «De orthographia» ок. 580 г.; эта поздняя редакция, считающаяся основной, или официальной (codex archetypus), сохранилась до наст. времени в рукописи VIII в. (Cod. Bamb. HJ IV 15; см.: Cappuyns. 1949. Col. 1372; Fridh. 1973. P. XI). Сочинение состоит из 2 книг, имевших как общую, так и раздельную рукописную традицию и известных под названиями: «Наставления в науках божественных» (Institutiones divinarum litterarum) и «Наставления в науках светских» (Institutiones saecularium litterarum, или, по словам самого автора: De artibus ac disciplinis liberalium litterarum (О правилах и принципах свободных наук), Cassiod. De inst. div. lit. Praef. 6). В 1-й книге, посвященной гл. обр. библейской исагогике, после общего предисловия в главах 1-10 приводится состав библейского канона, а также и известные К. патристические толкования входящих в него книг, разделенных на 9 групп (codices): Восьмикнижие (Пятикнижие Моисея и книги Иисуса Навина, Судей Израилевых и Руфь), книги Царей (книги Царств и Паралипоменон), пророческие книги, Псалтирь, книги Соломоновы (Притчей, Екклесиаста, Песни Песней; к этому разделу К. относит также Книгу премудрости Соломона, приписывая ее авторство Филону Александрийскому, и Книгу премудрости Иисуса, сына Сирахова), «агиографы» (К. относит к этому разделу книги Иова, Товита, Есфири, Иудифи, Маккавейские и 2 Книги Ездры), Евангелия, апостольские Послания, наконец, Деяния св. апостолов и Апокалипсис. Далее К. говорит об авторитете четырех Вселенских Соборов (от Никейского до Халкидонского, гл. 11). В главах 12-14 приводятся альтернативные варианты деления книг Свящ. Писания: по блж. Иерониму, блж. Августину и Септуагинте. В главах 16-23 говорится о превосходстве Свящ. Писания над др. видами лит-ры и о необходимости при его изучении опираться на авторитетные мнения отцов Церкви; К. преимущественно уделяет внимание зап. отцам: свт. Иларию Пиктавийскому, сщмч. Киприану Карфагенскому, свт. Амвросию Медиоланскому, блж. Иерониму Стридонскому, блж. Августину, Евгиппию и Дионисию Малому. Заканчивается эта часть сочинения кратким заключеним (гл. 24). Затем идет целый ряд приложений, в к-рых говорится о пользе географических сочинений (гл. 25), о различных сокращениях и условных обозначениях, встречающихся в рукописях Библии (гл. 26), а также объясняется необходимость изучения светских дисциплин для понимания библейского текста, более подробно рассматриваемых в следующей книге «Наставлений» (главы 27-28). Наконец, в заключительных главах 29-32 говорится о местонахождении и устройстве мон-ря Виварий, а также содержатся различные советы и рекомендации К., обращенные к монахам, библиотекарям, писцам, врачам и настоятелям мон-ря - Халкидонию и Геронтию. Заканчивается эта книга «Наставлений» молитвой К. о преуспеянии братии в изучении Свящ. Писания (гл. 33). При написании 1-й кн. К. опирался на труды блж. Августина («De doctrina christiana» и др.), свт. Амвросия Медиоланского, блж. Иеронима, Тихония («Regulae»), Адриана («Isagoge in Scripturas»), Евхерия Лионского («Formulae spiritalis intelligentiae»), Юнилия Африканского («Instituta regularia divinae legis») и др. (см.: Cassiod. De inst. div. lit. 10. 1). 2-я кн., имеющая свое краткое предисловие, посвящена 7 «свободным искусствам» (см. Artes liberales), т. е. тривиуму и квадривиуму: грамматике, риторике, диалектике, арифметике, музыке, геометрии и астрономии. Материал по грамматике (гл. 1) К. черпает у Доната и Присциана, по риторике (гл. 2) - у Цицерона («De inventione»), Квинтилиана и Фортунациана, по диалектике (гл. 3) - у Аристотеля («Категории»), Марциана Капеллы, Викторина Мария и Боэция (перевод на лат. язык «Введения» Порфирия и комментарий к этому трактату; комментарий к сочинению Аристотеля «Об истолковании»). Источники глав, посвященных 4 математическим наукам (главы 4-7), с трудом поддаются идентификации, но ясно, что и здесь К. зависит от лат. переработок греч. авторов (Jones. 1946. P. 36). Так, материал по арифметике (гл. 4) К. берет у Боэция («De arithmetica»), по музыке - у Гауденция («Harmonica introductio») и Цензорина, по геометрии - у Боэция («De geometria») и Варрона, по астрономии - вновь у Боэция («De institutione astronomica»). При этом автор не всегда уделяет внимание вопросу о том, как знание той или иной античной дисциплины следует применять в новом христ. контексте. В заключении сочинения говорится о необходимости изучать светские науки с осторожностью и подчинять их главной цели - изучению Свящ. Писания. Известны 2 ранние редакции 2-й кн. «Наставлений», в то время как 1-я кн. сохранилась только в составе поздней, «официальной», версии (см.: Siniscalco. 1996. P. 228, 230; Vessey. 2004. P. 37-41).

9. «Объяснение Послания к Римлянам» (Expositio Epistulae ad Romanos - CPL, N 902; PL. 68. Col. 413-506); написано ок. 575 г. (Cappuyns. 1949. P. 1373; Fridh. 1973. P. XI), представляет собой переработку «Толкования на Послание к Римлянам» еретика Пелагия, из сочинения которого К. устранил все еретические мнения, чтобы монахи Вивария могли пользоваться им без опасений (Cassiod. De orth. Praef.; De inst. div. lit. 8. 1). Остальную часть «Толкований» Пелагия на Послания ап. Павла К. поручил переработать самим монахам (Ibidem), что и было сделано уже после смерти К. (текст см.: PL. 68. Col. 506-686).

10. «Краткие обзоры апостольских [писаний]» (Complexiones Apostolorum, или Complexiones in Epistolas Apostolorum et Actus Apostolorum et Apocalypsis Ioannis - CPL, N 903; PL. 70. Col. 1319-1418), составлены ок. 580 г., представляют собой краткие толкования избранных стихов или фрагментов из Посланий ап. Павла, соборных Посланий, Книги Деяний св. апостолов и Апокалипcиса (Cappuyns. 1949. P. 1375; Fridh. 1973. P. XI). Сохранились в единственной рукописи VI в. (Veronensis XXXIX (37)).

11. «Об орфографии» (De orthographia - CPL, N 907; PL. 70. Col. 1239-1270; Klein. 1880. P. 143-210), трактат написан ок. 580 г. (ср.: Cassiod. De orth. Praef.); вероятно, является последним сочинением К. (Ibidem; см.: Fridh. 1973. P. XII); представляет собой компиляцию из трудов лат. грамматиков: Луция Аннея Корнута (гл. 1), Велия Лонга (гл. 2), Курта Валериана (гл. 3), Папириана (гл. 4), Адамантия Мартирия (главы 5-8), Евтиха (гл. 9), Цезеллия (главы 10-11), Присциана (гл. 12) и некоторых др. Трактат предназначен для монахов мон-ря Виварий, участвовавших в переписывании рукописей, чтобы научить их избегать орфографических ошибок. Еще одна подобная, но более ранняя компиляция трудов грамматика Доната и др. авторов под названием «Codex de grammatica» (см.: Cassiod. De orth. Praef.; De artib. 1. 3) не сохранилась.

Утрачена принадлежавшая К. «Книга заглавий» (Liber titulorum или Liber memorialis; см.: De orth. Praef.), в к-рой он собрал подзаголовки ко всем книгам Свящ. Писания. К. также составил пролог (CPL, N 904; Biblia sacra iuxta Latinam Vulgatam versionem. R., 1926. T. 1. P. XXI-XXIV; PLS. T. 4. Col. 1387-1390) к т. н. Великому кодексу (Codex grandior, Pandectes grandior), содержавшему полный текст Библии (в переводе блж. Иеронима) и хранившемуся в б-ке Вивария (см.: Cassiod. De inst. div. lit. 5. 2; 14. 2; Exp. ps. 14. 1; 86. 1), а также пролог и эпилог к Книге Есфири.

К. или, что более вероятно, монахи мон-ря Виварий под его руководством (см.: Fridh. 1973. P. XII; O'Donnell. 1979. P. 143, 215) сделали немало переводов греч. церковно-исторической и богословской лит-ры, среди к-рых были: перевод 2 гомилий Оригена на Книги Ездры, сделанный мон. Беллятором, к-рый также составил самостоятельные толкования второканонических библейских книг (Cassiod. De inst. div. lit. 6. 6); перевод 34 гомилий свт. Иоанна Златоуста на Послание к Евреям, сделанный мон. Муцианом (Ibid. 8. 3), который перевел трактат Гауденция «О музыке», ныне утраченный (De artib. 5. 1), а также, вероятно, фрагмент из «Ипотипосов» Климента Александрийского (De inst. div. lit. 8. 4); перевод 55 гомилий свт. Иоанна Златоуста на Деяния св. апостолов неизвестного переводчика (Ibid. 9. 1), наконец, сделанные мон. Епифанием Схоластиком переводы толкований Дидима Александрийского на Книгу Притчей и на соборные Послания апостолов (Ibid. 5. 2; 8. 6), толкований на Книгу Песни Песней свт. Филона, еп. Карпасийского (к-рые К. ошибочно приписывал свт. Епифанию Кипрскому; см.: Ibid. 5. 4), и собрание папских окружных посланий о Халкидонском Соборе (Codex encyclicus; Ibid. 11. 2). Среди трудов мон. Епифания Схоластика выделяется «Трехчастная церковная история» в 12 книгах (Historia ecclesiastica tripartita; PL. 69. Col. 879-1214; CSEL. 71), составленная как продолжение «Церковной истории» Евсевия Кесарийского по сочинениям 3 греч. церковных историков - Сократа Схоластика, Созомена и Феодорита, еп. Кирского,- и охватывающая период от 311 до 439 г. (Cassiod. De inst. div. lit. 17. 1; Hist. eccl. tripart. Praef. 2). Подборка фрагментов для этого сочинения ранее приписывалась самому К. (см.: Cappuyns. 1949. P. 1376-1377); однако более вероятно, что мон. Епифаний, не имея под рукой готового текста для перевода, сам читал греческие источники, выбирая и переводя то, что считал нужным, в то время как К. подал Епифанию саму идею этого труда, а также давал ему советы в процессе работы и написал краткое предисловие (PL. 69. Col. 879-881) к уже готовому сочинению (см.: Hanslik R. Praefatio // CSEL. 1952. T. 71. P. XIII-XIV; Idem. 1971. P. 107-113). Наконец, помимо сочинений христ. историков К. способствовал переводу на латынь исторических трудов Иосифа Флавия, которого по важности он ставил в один ряд с Титом Ливием. Под рук. К. (см.: Cassiod. De inst. div. lit. 17. 1) монахи Вивария перевели 20 книг «Иудейских древностей» (Ios. Flav. Antiquitates Iudaicae / Ed. J. Froben. Basel, 1470; Blatt. 1958) и 2 книги «Против Апиона» (Ios. Flav. Contra Apionem / Ed. C. Boysen // CSEL. 1898. T. 37).

К. приписывалось соч. «О речи и восьми частях речи» (De oratione et octo partibus orationis - CPL, N 908; PL. 70. Col. 1219-1240); в наст. время автором данного сочинения считается Сергий Грамматик (1-я пол. VI в.; см.: Stock Chr. Sergius (Ps.-Cassiodorus): Commentarium de oratione et de octo partibus orationis artis secundae Donati. Münch.; Lpz., 2005). Также не принадлежит К. и «Изъяснение на Песнь Песней» (Expositio in Cantica canticorum, CPL, N 910; PL. 70. Col. 1056-1106); в наст. время его автором считается экзегет IХ в. Гаймон Осерский (см.: Vaccari A. L'editio princeps del commento di Aimone alla Cantica e la chiave di un problema letterario // Biblica. 1924. T. 5. P. 183-191). Ошибочно среди творений К. помещалось и «Вычисление Пасхи» (Computus paschalis - CPL, N 2297а; PL. 69. Col. 1249-1250), в к-ром применялось впервые введенное в оборот Дионисем Малым летосчисление от Рождества Христова; это сочинение было составлено неизвестным автором в Испании в кон. VII в.

Богословское учение К. не отличается оригинальностью и всецело опирается на зап. авторов: свт. Амвросия Медиоланского, блж. Августина Гиппонского, Мария Викторина, Боэция, Дионисия Малого и др. Подобно Боэцию, К. видит определенную пользу в светских науках для изучения «наук божественных», т. е. Свящ. Писания: «Святейшие отцы отнюдь не постановили того, чтобы гнушаться изучением светских наук (saecularium litterarum studia), поскольку с их помощью наш ум получает немалое наставление к уразумению Священных Писаний, если только при поддержке божественной благодати познание этих предметов взыскивается трезво и разумно не для того, чтобы полагать в них надежду на наше [духовное] преуспеяние, но чтобы, изучая эти науки, мы желали удостоиться получить от Отца светов (Иак 1. 17) полезную и спасительную мудрость» (Cassiod. De inst. div. lit. 28. 3; ср.: De artib. Concl. 3). И действительно, многие св. отцы были искусны в светских науках и, живя по закону Господа, достигли истинной мудрости (De inst. div. lit. 28. 4). Более того, важность изучения светских наук подтверждается самим Свящ. Писанием. Так, Моисей, прежде чем покинуть Египет и стать самым верным слугой Божиим, был научен всей мудрости египетской (см.: Деян 7. 22; Cassiod. De inst. div. lit. 28. 4). Духовная польза изучения таких наук, как арифметика, видна в том, что математические законы и соотношения лежат в основе вселенной, к-рую Бог сотворил мерою, числом и весом (Прем 11. 21), и потому так же, как мы верим, что Бог сотворил мир, так можем и в некоторой степени познать способ его сотворения, а значит - Самого Творца (Cassiod. De artib. Praef. 3). По мнению К., само число классических «свободных искусств» (7 дисциплин тривиума и квадривиума) не случайно: на библейском языке оно означает вечность и полноту (Ibid. Praef. 2). Однако К. предостерегал, что светские науки следует изучать с осторожностью, стремясь подчинять их главной цели - изучению Свящ. Писания для прославления Создателя мира, а не для собственного тщеславия (Ibid. Concl. 3). Изучение всех 7 «свободных искусств» обычно предшествовало изучению философии как наиболее общей науки. В связи с этим К. приводит неск. распространенных определений философии, приспосабливая их к христ. контексту: «Философия - это вероятностное знание (probabilis scientia) вещей божественных и человеческих, насколько это возможно человеку. Или: философия - это искусство искусств и наука наук. Еще: философия - это размышление о смерти, что более подобает христианам, которые, презрев мирскую суету, ведут дисциплинированную жизнь по подобию [жизни в] будущем [небесном] отечестве… Наконец, философия - это уподобление Богу (assimilari Deo), насколько возможно человеку» (Ibid. 3. 5). В своем делении философии К. следует за Аристотелем и Боэцием. Он разделяет ее на теоретическую и практическую; первая делится на физическую, абстрактную (к ней относятся точные науки квадривиума) и божественную, а вторая - на этическую, экономическую и политическую (Ibid. 3. 4, 6, 7). Божественная философия (divinalis), или теология, есть часть теоретической философии; она занимается исследованием таких глубочайших предметов, как неизреченная Божественная природа (ineffabilis natura divina) и духовные творения (spirituales creaturae - Ibid. 3. 6).

Учение К. о Боге находится всецело в русле зап. богословской традиции. По определению К., в к-ром он следует блж. Августину (ср.: Aug. De Trinit. XV 3, 23, 27), Бог - это «бестелесная и неизменная Сущность» (incorporalis et immutabilis substantia - Cassiod. Exp. ps. 1. Concl.). Он одновременно есть и Единица, и Троица; при этом различие в Нем относится к Лицам, а единство - к природе (distinctio in personis, unitas in natura - Ibid. 5. 2; 17. 33; 55. 9 и др.). Подробное исповедание христ. учения о Боге Троице как Творце и Промыслителе мира содержится в трактате К. «О душе»: «Исповедуем совечную, неизменную, различную в Лицах, но нераздельную Троицу, исполняющую всё вместе Своей сущностной силой (substantiali virtute sua). Это тройственная Единица и тройная простота (unum triplex trinumque simplicabile), равенство во всемогуществе, тождество в любви, единство в природе. Она превосходно и исключительно вместе судит Своей справедливостью, вместе милует Своей милостью, вместе содействует Своей силой. Могущество непостижимое, блаженство удивительное, от которого становятся блаженными все, кто блажен, становится блаженным все, что блаженно, оживляется все, что живет, сохраняется все, что существует. Она всё целиком держит в равновесии, одновременно всё различает и потому не погрешает в суде, что не ошибается в познании. Хотя она не показывается явно, но присутствует в добрых [людях], и хотя нигде не отсутствует, но не присутствует в злых. Она неподвижная, поскольку повсюду присутствует целиком. Она непрерывная, поскольку всегда осуществляет свои желания. Она вся целиком слышит, вся целиком видит, не какой-то частью, словно бы взирая через один чувственный орган, но всё и везде так, как оно есть, познавая Своей проницательной силой» (De anima. 12 (16)). Бог совершает все «неизреченной силой Своего могущества».

Для объяснения тайны Божественной Троичности К., вслед за Марием Викторином и блж. Августином, использует антропологическую аналогию: «Душа есть сущность бестелесная и разумная (substantia incorporea rationalis), которой присущ ум и ее жизнь (intellectus et vita eius). Итак, что в душе есть сущность (substantia), это же, если позволено сказать, в Троице понимается как Лицо Отца; и что в душе есть сила и знание (virtus et scientia), это же в Троице понимается как Сын, Который есть Сила Божия и Божия Премудрость; наконец, что в душе есть животворящая способность (vivificandi proprietas), это же в Троице понимается как Дух Святой, чрез Которого во многих местах совершается дело оживотворения» (Exp. ps. 50. 13). Еще одна августиновская психологическая тринитарная аналогия встречается в трактате К. «О душе»: память, созерцание и суждение (De anima. 5 (7)). У К., как и у блж. Августина, Св. Дух единосущен Отцу и Сыну не только по «правилу единства и равенства» (regula unitatis atque aequalitatis), но и потому, что Он - Дух Обоих и Их взаимная Любовь (Exp. ps. 55. 9; К. дает ссылки: Aug. De Trinit. XV 17; Idem. In Ep. 1 Ioan. 7), и поэтому Он «происходит от Отца и Сына» (a Patre et Filio procedit - Cassiod. Exp. ps. Praef. 17; 50. 13; 61. 1; и др.).

Христологическое учение К. находится в тесной зависимости от определения Вселенского IV Собора 451 г., о чем сам К. пишет в толковании на 58-й псалом: «Когда Господь Христос говорит [о Себе], мы должны различать то, что одно [Он говорит] от смиренной плоти, а другое - по превосходству Своего Божества, представляя себе не двух Сынов, как бредит нечестие Нестория, но [одного] Господа Христа, пребывающего в двух соединившихся и совершенных природах, как свидетельствует авторитет Халкидонского Собора ученейших отцов» (Exp. ps. 58. In finem). И далее К. приводит полный текст ороса Собора, называя его «святой верой, неискаженной истиной, достолюбезной проповедью, которую как поистине соборно (convenienter) вдохновленную Святым Духом исповедует вселенская Церковь по всему миру» (Ibidem). В др. своих сочинениях К. нередко воспроизводит халкидонское учение об одном Лице (una persona) и двух совершенных природах Господа Иисуса Христа (duae naturae inconfusae atque perfectae), к-рые в неслитном и нераздельном соединении сохранили свои свойства неизменными (salva uniuscuiusque proprietate naturae - Ibid. Praef. 17; 1. 1; 2. Concl.; 3. 4; и др.). К. нередко пользовался для изложения христологического учения выражениями, близкими теопасхизму. «Основываясь на авторитете отцов и свидетельстве самой Истины, надлежит крепчайшей верой придерживаться того, что Один из Троицы (unum de Trinitate), т. е. одно Лицо из Троицы (unam ex Trinitate personam) - Бог Слово по милости к смертным стал Человеком от Марии Девы, причем добровольно, а не по необходимости служения, ведь при этом Он не претерпел никакого изменения в Своей [Божественной] природе и не произвел никакого прибавления к Троице, но, как сказал некто, омыл нашу скверну [Своей] кровью и вознес [наши] немощи на Крест» (Ibid. Praef. 13; ср.: Ibid. 19. 4; 55. 9; Complex. 2 Cor. и др.). И после Своего воскресения и вознесения на небо Христос как «Бог и Человек из двух и в двух природах (homo deus ex duabus, et in duabus naturis), различных и совершенных, пребывает в [Своей] вечной славе, и Его имя превыше всякого имени, Его могущество управляет небом и землей, пред Ним преклоняют колена все небесные, земные и преисподние» (Exp. ps. 40. 13).

В своем учении о душе К. тесно следует за блж. Августином. По определению К., человеческая душа - это «сотворенная Богом духовная особая сущность (spiritalis propriaque substantia), оживляющая свое тело, разумная и бессмертная, но могущая обращаться как к добру, так и к злу» (De anima 2 (4); ср.: Exp. ps. 1. Concl.; 50. 13; Aug. De Trinit. II 8). Рассматривая эти и др. важнейшие свойства души, К. указывает на ее природную простоту (simplex natura) и несоставность из различных элементов, чему не противоречит наличие в душе множества различных сил и способностей (Cassiod. De anima 2 (4)). С простотой связано такое существенное свойство души, как ее неразрушимость и бессмертие (immortalitas), которое К. также доказывает ссылкой на библейское учение о сотворении души по образу и подобию Божию и о вечных мучениях и вечном блаженстве после смерти (Ibidem). Душе присущ «некий сущностный свет» (lumen aliquod substantiale), к-рый становится явным при внутреннем размышлении и благодаря к-рому возможно познание; его философы (вероятно, стоики) отождествляли с огнем (Ibid. 3 (5)). Для тела душа является оживляющим, движущим и управляющим принципом; она связана с ним невыразимыми узами любви (ineffabili conditione diligit - Ibid. 2 (4)). Душа не имеет пространственной формы, величины или количества, поскольку не является телом; она вся распространена по всему телу и присутствует в каждом из его членов целиком (Ibid. 4 (6)). К. приводит деление природных сил или способностей души (virtutes animae naturales - Ibid. 6 (8)), весьма напоминающее стоическое деление: 1-я способность - чувствующая (sensibilis), к-рая разделяется на 2 части: одна дает нам общую способность постижения (intellegentiae sensus) бестелесных предметов посредством «многосложного воображения» (varia imaginatione), а другая приводит в действие 5 телесных чувств; 2-я способность - волевая (imperativa), к-рая повелевает органам тела совершать различные движения, перемещаться в пространстве и произносить слова; 3-я - «ведущая» способность (principalis, ср. со стоическим понятием ἡγεμονικόν; см.: Stob. Anthol. I 49. 25; Nemes. De nat. hom. 15 и др.), т. е., вероятно, ум, с помощью к-рого мы размышляем о высоких предметах, когда наше тело пребывает в покое; 4-я - жизненная (vitalis), или естественный жар души, дающий нам жизнь и здоровье; 5-я - это наслаждение (delectatio), т. е., вероятно, любовь, сопровождающая стремление человека к добру или злу. С этим делением никак не связано учение К. о добродетелях. Он просто воспроизводит платоновское учение о 4 основных добродетелях, к-рые называет нравственными (morales): справедливости, благоразумии, мужестве и умеренности. К ним он добавляет еще 3 добродетели, а скорее - способности души, тесно связанные с теоретической и практической жизнью человека (см.: Di Marco. 1993. P. 204): это созерцание (contemplatio), к-рое устремляет взор нашего ума к познанию высочайших предметов; способность суждения (judicialis), к-рая с помощью разумной оценки прозводит различение добра и зла; наконец, память (memoria), к-рая сохраняет в тайниках души предметы наблюдений или размышлений (Cassiod. De anima. 5 (7); ср.: Exp. ps. 50. 13). По вопросу о происхождении души К., подобно блж. Августину, занимал нейтральную позицию. Безусловно отвергая теорию, согласно к-рой душа - это часть Божественной сущности (De anima. 2 (4)), он колебался между теориями креационизма и традуционизма, каждая из которых имеет свои основания в Свящ. Писании и богословские преимущества; точное знание этого вопроса К. считал недостижимым для человека; достаточно твердо верить, что Бог творит души и по Своему тайному решению вменяет им в вину результат первородного греха (occulta quadam ratione justissime illis (= animis) imputare, quod primi hominis peccato teneantur obnoxiae), от к-рого была свободна одна лишь душа Христа, поскольку Его зачатие было святым и безгрешным (Ibid. 7 (9)). К. также целиком и полностью разделял учение блж. Августина о божественной благодати и предопределении, согласно к-рому необходимая для спасения благодать Божия дается людям абсолютно даром, независимо от к.-л. заслуг; она одна полностью (absolute) освобождает и спасает человека (Exp. ps. 5. 15; 50. 6; 119. 119; Complex. Rom. 19-20 и др.). Все люди, согласно Божественному предопределению (praedestinatio), разделены на избранных и отверженных; первым Бог по Своему непостижимому решению дарует Свою благодать, а вторым отказывает в ней (Exp. ps. 17. 22; 91. 13; 103. 16; 108. 11; Complex. Iud. 2 и др.). Свобода воли человека (liberum arbitrium, libertas arbitrii) в этом не играет никакой роли, поскольку вслед. певородного греха (originale peccatum) люди без Божией благодати не могут ни начать, ни совершать что-либо доброе, но лишь злое (Exp. ps. 50. 6; 88. 48; 105. 6; 117. 8; и др.). В связи с этим К. считал справедливой не только критику пелагианства блж. Августином, но и критику, к-рой подверглись мнения прп. Иоанна Кассиана Римлянина о свободе воли со стороны Проспера Аквитанского (см.: De inst. div. lit. 29. 2).

Эсхатологические взгляды К. также заимствованы у предшествующих авторов (см.: De anima. 12 (14)). После смерти души, освободившись от тел с их потребностями и желаниями, пребывают в состоянии, подобном глубокому сну (quietus somnus); однако и в этом состоянии они получают определенное воздаяние по своим делам (Ibidem). Полное же воздаяние (plenissimum fructum) наступит только после Страшного Суда, когда мгновенно воскреснут умершие тела, обретя свой пол и получив одинаковый возраст, и соединятся со своими душами (Ibid. 12 (15)). Предшествующий этому событию период в тысячу лет, когда сатана будет связан, К. считает символическим обозначением всего исторического периода, началом которого было первое пришествие Христа, а концом - Второе пришествие, время к-рого неизвестно (Complex. Apoc. 29-30). После Суда грешники будут подвергнуты вечным и бесконечным мучениям, различающимся в зависимости от совершенных злодеяний, так же как и блаженство праведников будет иметь разные степени в зависимости от качества заслуг (pro meritorum qualitate), которые, правда, не являются их собственными заслугами,- а дары Божии (Ibidem). Блаженство праведных будет неизменным, поскольку они более не смогут совершать грехи, и ничто более не помешает им любить Творца и созерцать Его славу. Ведь такова природа вечных вещей, что невозможно найти предела их желанию. Поэтому состояние блаженных К. характеризует как одновременно «деятельный покой и спокойная деятельность, [сохраняющая] неослабное единство духа» (quies operosa, opera quieta, animi indefecta unitas - Ibidem). Праведники будут обладать совершенным знанием тварного мира и его законов, полученным не в результате длительных и напряженных исследований, но без всяких усилий ума благодаря исполненности его светом познания Божественной Премудрости (divinae sapientiae agnitione… inelaborato mentis lumine), создавшей этот мир (Ibidem). Воскресшее тело, соединившись с душой в вечном покое, не будет более препятствовать ей и отягощать ее плотскими желаниями, но между ними будет полное духовное согласие (spiritalis consensus - Ibidem). Местом обитания праведников будет «небесный Град» (civitas caelestis), в к-ром не будет ночи, жары, холода, голода и др. земных трудностей и забот, но будет лишь бесконечная радость и наслаждение созерцанием Творца таким, каков Он есть в Своем величии (in majestate sua - Ibidem).

Хотя К. не был, подобно блж. Августину, свт. Амвросию Медиоланскому, блж. Иерониму Стридонскому, глубоким христ. мыслителем или выдающимся учителем Церкви, он сыграл важную роль в сохранении и распространении научного, культурного и лит. наследия античности на Западе в средние века. Несмотря на то, что имя К., хорошо известное при жизни, было забыто вскоре после его удаления в Виварий, интерес к нему и его трудам резко возрос в эпоху Каролингского возрождения. Сочинения К. были в той или иной степени известны прп. Беде Достопочтенному, Павлу Диакону, Алкуину, Рабану Мавру, Гинкмару Реймсскому и др. Элегантный стиль его писем, речей и различных офиц. документов, вошедших в сб. «Variae», вызывавший восхищение у современников К., служил образцом для подражания на протяжении всего средневековья. Его «Наставления», сохранившиеся в многочисленных рукописях, долгое время выступали в качестве образовательной программы для большинства монастырских школ средневек. Европы. Ими пользовались и Исидор Севильский при составлении своих «Этимологий» (VII в.), и Рабан Мавр при написании соч. «О наставлении клириков» (IX в.), и Гуго Сен-Викторский в соч. «Назидательное обучение» (Didascalicon, XII в.). Сочинение К. «Об орфографии» хотя и не было столь широко распространено, но послужило основой для изучения лат. грамматики в последующие столетия; его использовали, в частности, Исидор Севильский, Алкуин и Уильям из Малмсбери (XII в.). Алкуин, Рабан Мавр и Гинкмар Реймсский в своих трактатах о душе заимствовали немало философских положений из сочинения К. «О душе». Ссылки на «Хронику» К., неизвестную авторам каролингской эпохи, встречаются у Мариана Скотта и Германа Расслабленного в XI в., а составленная под рук. К. «Трехчастная церковная история» долгое время была главным справочником по церковной истории на Западе (см.: Laistner. 1948). Ее использовали и Фрекульф, еп. Лизьё, при составлении своей всемирной «Хроники» (ок. 840), и Валафрид Страбон в трактате «О происхождении и развитии некоторых вещей, относящихся к церковному служению», и мон. Альтман из Овилера в «Житии св. Елены» (IX в.). Популярностью пользовался и перевод «Иудейских древностей» Иосифа Флавия; его цитировали Фрекульф и Алкуин. Проведенная К. кодификация Вульгаты блж. Иеронима (в т. н. Codex grandior) оставила отпечаток редакторской деятельности К. на многочисленных рукописях Библии. Большой известностью и авторитетом пользовалось и написанное К. «Изъяснение псалмов». Так, уже в кон. VII - нач. VIII в. его использовал прп. Беда Достопочтенный при написании трактата «О фигурах и тропах Свящ. Писания», а в IX в.- Ремигий Осерский для составления своего «Толкования на псалмы». В XII в. Иоанн Солсберийский советовал изучать труды К. наряду с античной классикой, а в XIV в. они вместе с сочинениями свт. Фульгенция, еп. Руспе, и Сидония Аполлинария были включены в программу изучения в Наваррском коллеже в Париже, ставшем колыбелью раннего франц. гуманизма. Подробнее о влиянии К. на средневековую зап. культуру см.: Thiele. 1932; Jones. 1945. P. 433-442; Idem. 1946. P. 47-58; Courcelle. 1948. P. 362-388.