ГРИГОРЬЕВ

Аполлон Александрович (16.07.1822, Москва - 25.09.1864, С.-Петербург), лит. критик, поэт. Род. в семье дворянина, как незаконнорожденный (до оформления брака) был приписан к мещанскому сословию (в 1850 дослужился до чина титулярного советника и стал дворянином). Крещен в ц. Иоанна Богослова на Тверском бульваре. В 1842 г. окончил юридический фак-т Московского ун-та первым кандидатом, в годы учебы увлекался философией, писал стихи, его друзьями были А. А. Фет, Я. П. Полонский. В дек. 1842 г. определен заведующим в университетскую б-ку, в авг. 1843 г.- секретарем Совета ун-та. В 1844 г. втайне от родителей уехал в С.-Петербург, служил в Управе благочиния, затем в Сенате (до 1845), далее стремился жить одними лит. заработками. Сотрудничал в ж. «Репертуар и пантеон» в качестве лит. и театрального критика, в 1846 г. издал первый сборник стихотворений, отмеченный В. Г. Белинским. В 1847 г., пережив духовный перелом, Г. вернулся в Москву. Работал в газ. «Московский городской листок», ж. «Отечественные записки», в 1850-1856 гг. ведущий критик ж. «Москвитянин». Вместе с А. Н. Островским возглавил «молодую редакцию» журнала (лит. кружок). Одновременно с 1848 г. преподавал законоведение в Александровском сиротском ин-те, с 1850 г.- в Московском воспитательном доме, с 1851 г.- в 1-й московской гимназии. В сер. 50-х гг. пережил кризис, связанный с неудачами в личной жизни, уехал за границу, в 1857-1858 гг. жил во Флоренции, в Париже. Вернувшись в Россию, писал критические статьи для журналов «Русский вестник», «Сын Отечества», «Русское слово» и др. В нач. 60-х гг. идейно сблизился с Ф. М. Достоевским и Н. Н. Страховым, поддерживал с ними дружеские отношения, сотрудничал в издаваемых М. М. и Ф. М. Достоевскими журналах «Время», «Эпоха».

Похоронен в С.-Петербурге на Митрофаньевском кладбище, в 30-х гг. XX в. прах перезахоронен на Волковом кладбище.

Поэзия Г. не была ровной и имела скромный успех. К шедеврам его творчества относятся цикл стихотворений «Борьба» (1853-1857), поэма «Вверх по Волге» (1862), Г. известен как автор слов ставших народными романсов «О, говори хоть ты со мной, подруга семиструнная...» (1857) и «Цыганская венгерка» («Две гитары за стеной жалобно заныли...») (1857). В поэзии Г. отразилась его бурная судьба, в ней присутствуют романтические мотивы, тема неразрывности счастья и страдания, отдачи себя «стихии жизни». Белинский отмечал в его творчестве чрезмерное увлечение описанием рефлексии и страданий. В лирике прослеживаются и религ. мотивы. В сер. 40-х гг. XIX в. в стихотворении «Нет, не рожден я биться лбом...» автор писал о Христе как о представителе простого народа. В кон. 40-х - нач. 50-х гг. Г. создал цикл стихотворений «Дневник любви и молитвы» - историю безответной любви, вызвавшей религ. экзальтацию. В 1858 г. в Италии были написаны 3 романтических стихотворения, посвященные картине Б. Э. Мурильо «Мадонна с Младенцем»: «Глубокий мрак, но из него возник...», «О, помолись хотя единый раз...», «О, сколько раз в каком-то сладком страхе...». Г. принадлежат многочисленные стихотворные переводы У. Шекспира, В. Гюго, И. В. Гёте, Г. Гейне, Дж. Байрона, А. Мицкевича и др. Как поэт Г. отчасти предвосхитил рус. символизм, оказал влияние на творчество А. А. Блока.

Большее признание пришло к Г. как к лит. критику. В статьях он проявил себя как философ, размышляющий о судьбах России, путях развития рус. культуры. Проповедовал «органическое развитие» рус. культуры и общества, безвольного и естественного, чуждого скачков и изломов, проходящее в единстве с саморазвитием жизни. Отвергал все покушения «грубого разума» на управление жизнью, верил, что благие в своих истоках человеческие стремления и чувства не нуждаются в «оковах разума». При этом Г. была чужда идеализация в рус. лит-ре безропотного «маленького человека», за к-рой, по его мнению, скрывалась апология бездействия. Эти идеи Г. развивал в статьях «О правде и искренности в искусстве» (1856), «И. С. Тургенев и его деятельность: По поводу романа «Дворянское гнездо»» (1859), «Взгляд на русскую литературу со смерти Пушкина» (1859), «После «Грозы» Островского» (1860), «Искусство и нравственность» (1861), «Реализм и идеализм в нашей литературе» (1861) и др. В статьях «Гоголь и его последняя книга» (1847) Г. в целом положительно оценил «Выбранные места из переписки с друзьями», отметил боль и тревогу автора за совр. общество и человека, утратившего свободу нравственного выбора.

В 40-х гг. XIX в. Г. стихийно увлекался различными идеями, в т. ч. масонством, фурьеризмом. В воспоминаниях писал, что чувствовал особую связь с дедом, близким к масонам: «Под влиянием мистических идей я веровал в какую-то таинственную связь моей души с душою деда, в какую-то метепсихозу не метепсихозу, а солидарность душ». Фет вспоминал, что Г. не раз говорил ему «о своем поступлении в масонскую ложу...». В сер. 40-х гг. Г. создал цикл стихотворений «Гимны», представлявший собой ряд переводов из нем. масонского сборника (Полн. собр. песен для масонов. Берлин, 1813). Гимны были предназначены для исполнения в ложах при совершении обрядов. Масонская тематика присутствует и в повестях Г. «Один из многих» (1846) и «Второй из многих» (1847).

В кон. 40-х гг. XIX в. Г. отошел от прежних увлечений. Он был чужд западничеству, проявлял симпатии к славянофильству, но оно казалось ему слишком «барственным», помещичьим по духу, далеким от народа. Для Г. был характерен резкий антиклерикализм, неприятие церковной бюрократии, в письме к М. П. Погодину от 11 мая 1859 г. он упоминал о «Церкви иже о Христе жандармствующих». При этом Г. (особенно с 50-х гг. XIX в.) ощущал себя в рамках правосл. традиции, понимая ее предельно вольно. В письме к Погодину от 25 авг. 1859 г. он заявлял: «Под Православием разумел я сам для себя просто известное, стихийно-историческое начало, которому суждено еще жить и дать новые формы жизни, искусства, в противоположность другому, уже отжившему и давшему свой мир, свой цвет началу - Католицизму. Что это начало на почве Славянства, и преимущественно Великорусского Славянства, с его широтою нравственного захвата, должно обновить мир - вот что стало для меня уже не смутным, а простым верованием». Считал свои взгляды близкими к «народному» восприятию Православия. К духовно значимым правосл. традициям, укрепившимся в народе, Г. относил бессребреничество, «жалостливость» (сострадание чужому горю), предпочтение «правды совести» формальной «правде закона». Г. отмечал, что «народное» правосл. миропонимание чуждо обрядности и созвучно самому «естеству жизни». Г. проявлял уважение к взглядам архим. Феодора (см. ст. Бухарев А. М.). Он противопоставлял «народное» Православие (к к-рому причислял и старообрядчество) не только офиц. правосл. Церкви, но и католицизму. В письме к А. Н. Майкову от 24 окт. 1857 г. признавал величие католицизма в прошлом, а в настоящем видел в нем «язычество, мифологию, а не христианство. Все, что Православие сохранило как символ, как линии - напоминающие и возводящие к иному миру,- католичество развило в мифы, отелесило так, что видимое заменило собою невидимое». Считал папство «низведением Царства Божия на землю, в определенные, прекрасные, но чисто человеческие идеалы».

В нач. 60-х гг. XIX в. наряду с Достоевским и Страховым стал одним из основателей почвенничества в России. Мн. идеи этого общественно-лит. направления оформлялись еще раньше, в статьях Г. в «Москвитянине». Как почвенник Г. отвергал революционную «разинщину», нигилизм, утилитаризм в искусстве и жизни, «религию плоти и практичности», воинствующий атеизм, верил в то, что жизнь должна естественно развиваться из «народной почвы», что для нее губительна насильственная ломка веками сложившихся патриархальных устоев и традиций.