ГАПОН

Георгий Аполлонович (5.02.1870, мест. Белики Кобелякского у. Полтавской губ.- 28.03.1906, Озерки под С.-Петербургом), политический деятель, бывш. священник. Из крестьян. Обучался в Полтавских ДУ (1883-1885) и ДС (1888-1893), сблизился с толстовцами И. М. Трегубовым и И. Б. Файнерманом, нек-рое время находился под их влиянием. С 1893 г. Г. работал земским статистиком в Полтавской губ., был близок к Полтавскому еп. Илариону (Юшенову). В 1896 г. рукоположен во иерея, служил в полтавской кладбищенской ц. во имя Всех святых. После смерти жены в 1898 г. уехал в С.-Петербург, при содействии обер-прокурора Святейшего Синода К. П. Победоносцева поступил в СПбДА, к-рую окончил в 1903 г., защитив канд. дис. «Современное положение прихода в православных Церквах, греческой и русской».

С 1900 г. Г. стал главным священником 2-го убежища Московско-Нарвского отд-ния Об-ва попечения о бедных и больных детях, законоучителем детского приюта им. св. Ольги. С нач. 1902 г. служил в ц. в честь иконы Божией Матери «Скорбящая» в Галерной гавани, читал проповеди о «силе рабочего товарищества», пытался организовать рабочие кружки. Обладая незаурядным талантом оратора и резко обличая в проповедях социальную несправедливость, Г. пользовался популярностью в рабочей среде. Разработал и направил с.-петербургскому градоначальнику Н. В. Клейгельсу проекты создания рабочих домов и колоний и предложения по улучшению сиротских приютов. С нач. 1904 г. служил при доме предварительного заключения. Деятельность Г. привлекла внимание министра внутренних дел В. К. Плеве и начальника Особого отдела Департамента полиции С. В. Зубатова, к-рый еще в 1901 г. выступил с идеей создания легальных рабочих орг-ций под надзором полиции. Весной 1903 г. по указанию Зубатова Г. направил министру финансов С. Ю. Витте записку с просьбой о содействии в легализации созданных под надзором полиции рабочих кружков и орг-ций, одновременно сблизился с петербургским градоначальником И. А. Фуллоном. Получал денежные вознаграждения от Зубатова за сведения о рабочем движении и от мин-ва внутренних дел за осведомление о деятельности зубатовских рабочих орг-ций. На средства тайного фонда Департамента полиции Г. в авг. 1903 г. снял чайную с читальней на Выборгской стороне, ставшую центром «Собрания русских фабрично-заводских рабочих С.-Петербурга». Участвовал в создании этого об-ва, в разработке его устава, утвержденного правительством 15 февр. 1904 г., возглавил об-во после офиц. открытия в апр. 1904 г. Летом 1904 г. Г. посетил Москву, Киев и Полтаву для создания отд-ний «Собрания». Об-ву была предоставлена большая самостоятельность и независимость от Охранного отд-ния, но ему не разрешалось заниматься политикой и вмешиваться во взаимоотношения между рабочими и предпринимателями. Его деятельность должна была ограничиваться духовными запросами рабочих и их бытовыми нуждами, разрешалось создавать чайные, кассы взаимопомощи, б-ки, проводить чтения нравственно-религ. характера. Сам Г. стремился поддержать в рабочих неприятие революционного насилия. Но с нарастанием кризиса в стране орг-ция «левела». В кон. 1904 г. ее деятельность активизировалась, быстро росла численность ее членов, на собраниях все чаще обсуждались острые социальные и политические вопросы. В этом же направлении эволюционировал и Г., пытаясь освободиться от опеки Охранного отд-ния и городских властей.

3 янв. 1905 г. в связи с увольнением 4 рабочих Путиловского завода и отказом администрации выполнить требование «Собрания» и принять их обратно на заводе вспыхнула забастовка, к-рая распространилась на др. предприятия С.-Петербурга и к 7-8 янв. стала всеобщей. В этой обстановке у Г. возникла идея устроить мирное шествие рабочих к императору для подачи петиции с требованиями установления 8-часового рабочего дня, отмены обязательных сверхурочных работ, повышения зарплаты. Но Г. не мог поставить под свой контроль составление петиции. В обсуждении ее текста на районных собраниях рабочих активное участие приняли социал-демократы (меньшевики), к-рые настояли на внесении в петицию политических требований свободы слова, печати, рабочих союзов и созыва Учредительного собрания. 8 янв. Г. отправил письма имп. мч. Николаю II и министру внутренних дел П. Д. Святополк-Мирскому о назначенном на следующий день шествии рабочих к Зимнему дворцу, подчеркивая исключительно мирный его характер. Тем не менее власти приняли необходимые меры: город был разделен на 8 военных участков, гарнизон усилен. Император в это время находился в Царском Селе. Утром 9 янв. Г. в часовне Путиловского завода отслужил молебен о здравии имп. Николая II, затем с поднятым крестом в руке возглавил шествие рабочих, несших хоругви, иконы и царские портреты к Зимнему дворцу. При подходе к Дворцовой пл. толпу встретила заградительная цепь солдат, к-рым был отдан приказ стрелять на поражение. Во время расстрела шествия Г. был спасен эсером П. М. Рутенбергом. В тот же день Г. встречался с М. Горьким (к-рый назвал его «отважным вождем, стоявшим под пулями»), затем под чужой фамилией произнес речь на собрании Вольного экономического об-ва и обратился к рабочим с письмом революционного содержания, распространявшимся среди них нелегально. Г. вскоре был лишен сана и исключен из духовного сословия. При этом его популярность после 9 янв. резко возросла, его личность привлекла внимание различных революционных партий России, о нем много писала зарубежная пресса.

В янв. 1905 г. Г. отбыл за границу, где встречался: в Женеве с Г. В. Плехановым, В. И. Лениным, В. Д. Бонч-Бруевичем, редколлегией газ. «Искра» (был принят в РСДРП), в Париже с Ж. Жоресом, Э. М. Вайяном, Ж. Клемансо, а также с Е. Ф. Азефом, в Лондоне с П. А. Кропоткиным. В «Открытом письме к социалистическим партиям России» Г. выступил с инициативой созыва «согласительной» конференции революционных партий с целью объединения их в «Боевой союз» и выработки единой тактики действий. Конференция открылась в апр. 1905 г. в Женеве, но в 1-й же день прибывшие представители разных партий покинули ее из-за преобладания эсеров. В мае 1905 г. Г. вышел из РСДРП и вступил в партию эсеров, однако вскоре был исключен «из-за политической безграмотности». Доверенный япон. посла в Париже передал ему чек на 50 тыс. франков для покупки парохода с грузом оружия для рус. революции. После амнистии, объявленной манифестом 17 окт. 1905 г., Г. прибыл в С.-Петербург, где был передан властями «на попечение» чиновнику особых поручений П. И. Рачковскому, к-рый побудил его написать министру внутренних дел П. Н. Дурново «покаянное» письмо о своих связях с революционными партиями. В дек. 1905 г. газ. «Русь» в ст. «Долой маску» опубликовала материалы с разоблачением Г. как «агента полиции». Рутенберг и неск. др. эсеров, исполняя решение ЦК партии эсеров и приказ Азефа, убили (повесили) Г. на даче, в Озерках под С.-Петербургом.

Г. оставил автобиографию (История моей жизни. Л., 1925, 19262. М., 1990п). Ему было присуще болезненное честолюбие, желание быть вождем рабочей массы. Двусмысленность его политической ориентации и действий не позволяют сделать определенный вывод, кому он в действительности служил: полиции, опираясь на связи с рабочими, или революции, используя свои связи с полицией.