ГАНКА

[чеш. Hanka] Вацлав (10.06.1791, Горжиневес, близ Градца-Кралове - 12.01.1861, Прага), чеш. поэт, филолог-славист, общественный деятель; принадлежит к плеяде деятелей чеш. национального возрождения.

Род. в крестьянской семье. В 1809-1814 гг. учился в Пражском (Карловом) и Венском ун-тах (филология и право). С 1819 г. и до конца жизни работал библиотекарем и хранителем исторических коллекций Чешского музея. Еще студентом Г. организовал в стенах Пражского ун-та занятия по изучению чеш. языка, руководствуясь принципами Й. Добровского. После запрета этих занятий Г. издал работу «Чешское правописание на основе грамматики Йозефа Добровского» (1817), за ней последовали многочисленные составленные им грамматики и словари, где отстаивались принципы чеш. правописания, затем утвердившиеся в чеш. языке во многом благодаря подготовленной Г. реформе правописания, принятой в 1846 г. Г. издавал памятники чеш. средневек. лит-ры («Сказания старых времен», 1817-1824), редактируя и исправляя оригинальные тексты. В идейном отношении Г. испытал влияние Й. Юнгмана и его концепции национального развития чехов. В нач. 20-х гг. XIX в. стали популярными его стихи, близкие народному творчеству (многократно переизд. в 1813-1851).

Имя Г. в истории филологической науки связано с изготовлением и публикацией подделок, выдаваемых им за памятники чеш. поэзии Х-ХIV вв.,- за т. н. Краледворскую и Зеленогорскую рукописи, якобы найденные им в 1817-1818 гг. В наст. время считается, что авторами рукописей были Г. и поэт Й. Линда. Г. удалось найти в монастырских б-ках чистые средневек. пергаменные листы и изготовить чернила по старым рецептам. Он написал текст старым готическим письмом, объявил о «находке» и организовал их публикации.

В рукописях содержались поэтические повествования (всего 14 песен) о «золотом веке» древних чехов со времен язычества до ХIII в., об их мужественной борьбе с иноземными захватчиками, о богах и героях, о древнечешской демократии и становлении государственности. Центральное место занял миф о «суде Либуше», сочиненный на основе фрагмента из «Чешской хроники» Козьмы Пражского (XII в.), но стилизованный в духе романтизма. Фрагментарность рукописей должна была свидетельствовать о существовании в прошлом корпуса эпических текстов. Рукописи соответствовали общеевроп. текстам-мистификациям, выдаваемым за древние оригиналы, но для чеш. культуры они имели особое значение. Г. считал, что они должны были восполнить историко-культурный пробел - отсутствие чеш. эпических сказаний. Наличие подобных текстов давало возможность рассматривать чехов в числе наиболее культурных народов раннего средневековья и обосновывать их стремление к независимости, проявившееся в 1-й пол. ХIX в. В этом отношении «находка» рукописей отвечала запросам чеш. общества. Этому соответствовал и «всеславянский дух» «памятников», их близость к рус. и серб. эпическим традициям.

Рукописи приобрели общеевроп. известность, появились их переводы на основные европ. языки, включая почти все славянские, в т. ч. рус. язык (опубл. в 1820-1846). Утверждению рукописей в чеш. культурном сознании помог авторитет ученых Юнгмана, П. Й. Шафарика и Ф. Палацкого, в увлечении древнеслав. историей не заметивших явных филологических, исторических и текстологических несуразностей в текстах. Однако большая часть ученых, включая Добровского и словенца В. Копитара, сомневалась в их подлинности. В ХIX в. полному разоблачению фальсификатов препятствовало их умелое изготовление. Тщательный филологический анализ, предпринятый в кон. ХIX в. чеш. лингвистом Я. Гебауэром вместе с историком Я. Голлом и Т. Г. Масариком, внес решающий вклад в установление истинной датировки рукописей. Однако благодаря тому, что патриотическое содержание рукописей вызвало широкий общественный резонанс и они стали любимыми произведениями чеш. поэзии, в кон. ХIX - нач. ХХ в. споры вокруг них приобрели жесткий и вненаучный характер: консервативная пресса объявляла противников подлинности текстов предателями чеш. национального дела. Тем не менее окончательно факт подделки рукописей был доказан специальным криминалистическим исследованием в 60-х гг. ХХ в., но даже в наст. время сохраняется небольшое число сторонников их подлинности. Лит-ра по проблеме рукописей огромна, свыше 1100 названий.

Независимо от научной ценности рукописей их темы и образы оказали влияние на чеш. патриотическое и культурное сознание ХIX в., они использовались в чеш. музыке (песни В. Я. Томашека, опера Б. Сметаны «Либуше»), в изобразительном искусстве (графика Й. Манеса и М. Алеша, скульптуры Й. Мысльбека), став национальным культурным достоянием. С литературно-художественной стороны рукописи являются выдающимся произведением эпохи национального возрождения, но занять подобающее им место в истории чеш. лит-ры Нового времени они не могут, т. к. над ними довлеет репутация фальсифицированных произведений.

Г. был сторонником идеи слав. общности и одним из ее пропагандистов. Он хорошо знал мн. слав. языки, был автором многочисленных работ по славистике. Перевел «Слово о полку Игореве», способствовал распространению рус. культуры среди чеш. читателей. Огромное эпистолярное наследие Г. свидетельствует о глубине и разносторонности его научных интересов. Особенно тесными были связи Г. с рус. славистами: И. И. Срезневским, О. М. Бодянским, М. П. Погодиным, А. Н. Пыпиным и др.