ВОСПИТАНИЕ ХРИСТИАНСКОЕ

получает, во-первых, в общей теоретической установке догматического учения Церкви, в соответствии с к-рой бытие человека характеризуется как бытие изменяющееся и становящееся. Целью становления человеческой личности христианство объявляет достижение ею состояния духовно-нравственного совершенства, святости и богоуподобления. Во-вторых, традиция В. х. достигает своего высочайшего оправдания в учении Церкви о Боговоплощении, в реально осуществившемся замысле к-рого абсолютный, вечный и неизменный Бог приходит в мир, в область земного человеческого бытия, и добровольно подчиняется законам тварного становления, чтобы, будучи во всем идентичным человеку, стать главным онтологическим основанием его возрастания, развития и формирования, т. е. его становления. В-третьих, с самого начала христианство с его идеально-возвышенными вероучительными и нравственными максимами было обращено ко всему миру и было призвано обратить всех людей к истинной вере и благочестию. Универсальный характер традиции В. х. определяется универсальным характером христианства, радикальным образом изменившего религ. представления человека о Боге и открывшего миру имя Отца, для Которого все люди являются детьми Божиими и нуждаются в истинном воспитании как наследники его Небесного Царства. Св. ап. Павел сравнивал состояние дохрист. человечества с периодом детства, когда закон был «детоводителем ко Христу» (Гал 3. 24). В условиях затемненного грехом человеческого бытия, когда основным содержанием жизни от Адама до Христа было удаление от райского состояния и нисхождение в сферу земного материального бытия, закон оставался высшей инстанцией во всех областях жизни, включая и область религиозно-нравственного воспитания человека. С момента Пришествия в мир Сына Божия и проповеди Евангелия начинается процесс духовного обновления человечества, его нравственного перевоспитания в традиции учения Церкви и его восхождения в царство Божественной благодати и истины. Посланный от Отца, Сын Божий как Новый Адам становится новым родоначальником человечества. Добровольно родившись от Девы, Он, по словам прп. Иоанна Дамаскина, «стезю проходну небесе полагает нам» (Ирмос 1-й песни канона на Рождество Христово). «Так и мы,- пишет ап. Павел,- доколе были в детстве, были порабощены вещественным началам мира; но когда пришла полнота времени, Бог послал Сына Своего (Единородного), Который родился от жены, подчинился закону, чтобы искупить подзаконных, дабы нам получить усыновление. А как вы - сыны, то Бог послал в сердца ваши Духа Сына Своего, вопиющего: «авва, Отче!» Посему ты уже не раб, но сын; а если сын, то и наследник Божий через Иисуса Христа» (Гал 4. 3-7). В миссии Своего Пришествия в мир Сын Божий стал глубокой и фундаментальной основой человеческого существования, освятив Своим вочеловечением и возрастанием в доме Иосифа и Матери Своей, Марии (Лк 2. 51-52), жизнь человека от рождения до полного совершеннолетия. Св. евангелист Лука, повествуя о начале служения Господа Иисуса Христа, приводит весьма характерные слова: «И пришел в Назарет, где был воспитан» (Лк 4. 16). Своим Божественным всемогуществом Сын Божий не восхотел превосходить границы тварного естества, Он во всем подчинял Себя законам природной необходимости и социальных установлений, не отстранил от Себя и сыновнее подчинение заповеди о почитании родителей, исполнив все то, что предписывали закон и пророки. Утверждаясь в следовании верности Христу, Церковь в отношении В. х. исходит из принципиального положения о том, что основным содержанием в традиции В. х. является постепенное и неуклонное возрастание человека в христ. вере и в познании Господа Иисуса Христа, явившего миру идеальный образ духовно-нравственного совершенства.

Греч. слово κύριος, с к-рым в оригинальном тексте НЗ апостолы обращаются ко Христу, переводится не только как «господин», но и как «опекун». Приступая к миссии евангельского благочестия, Господь Иисус Христос избрал центром Своего служения г. Капернаум. «Этот город Он предназначил сделать местом Своего пребывания в свободное от путешествий время - им хотел заменить Себе Назарет» (Горский А. В. История евангельская и Церкви апостольской. СПб., 1999. С. 134). Здесь Он решил «принять Своих учеников в теснейший союз с Собою, начать их особенное образование» (Там же. С. 131), чтобы подготовить к всемирно-исторической миссии проповеди Евангелия. Пределы этой миссии определялись пределами вселенной, к-рой предназначалось принять учение Христово. «Если вселенная - школа, то история, и прежде всего «священная история»,- педагогический процесс» (Аверинцев С. С. Поэтика ранневизантийской литературы. М., 1977. С. 161). В Свящ. истории НЗ тема воспитания учеников находит отражение в описании евангелистами событий галилейского периода евангельской истории, завершившегося исповеданием веры учениками в Божественное достоинство Господа Иисуса Христа (Мф 16. 13-16; Мк 8. 27-30; Лк 9. 18-20). По словам еп. Кассиана (Безобразова), «не открывая Своего мессианского достоинства и пресекая свидетельства бесов, Господь ожидал свободного и непринужденного исповедания со стороны учеников. К концу галилейского служения Господь сосредотачивает на учениках особое внимание». Он не только привлекал их к благовестию Царства (Лк 8. 1-3) и возлагал на них ответственное служение (Лк 9. 1-16), но и совершал великие чудеса в присутствии одних учеников: укрощение бури, исцеление гадаринского бесноватого (Мф 8. 23-34; Мк 4. 35 - 5. 20; Лк 8. 22-39). «Укрощение бури вызывает у учеников недоуменный вопрос: «Кто же это, что и ветрам повелевает и воде, и повинуются Ему?» (Лк 8. 25 и парал.). Ответ подразумевается, но ученики еще не нашли его. Господь укоряет их за отсутствие веры и продолжает воспитание. При воскрешении дочери Иаировой (Лк 8. 40-56; Мф 9. 18-26; Мк 5. 21-43) присутствуют родители отроковицы и ученики, притом не все, а только ближайшие. Допущение учеников объясняется заботою о их воспитании. Воспитанию учеников служило и чудо насыщения пяти тысяч, и связанное с ним чудо хождения по водам». В Евангелии от Марка (6. 52) «чудо хождения по водам связывается с чудом насыщения именно в его воспитательном значении... Господь хотел, чтобы ученики узнали в Нем обетованного Мессию. Но к этому исповеданию они должны были прийти от полноты любящего сердца. Воспитание учеников было воспитание любви, оно вытекало из любви и совершалось в любви. В нем не было принуждения» (Кассиан (Безобразов), еп. Христос и первое христианское поколение. М., 2001. С. 46-47). Господь постоянно учил и воспитывал учеников не только словом, наставлением, вразумлением и ободрением, но и личным примером смирения, служения, сострадания, снисхождения, милосердия, великодушия, мужества, терпения, кротости и любви. Господь избрал учеников, «доверчивых, как детей, не зараженных мечтами ложного просвещения, и предоставил Себе уже их образование, и учил их не только словом, но и делом, одних и пред народом, в доме и на пути, на суше и на море… Одним словом - очищал и просвещал их ум и сердце, приготовлял к полнейшему излиянию в них Духа истины и освящения» (Горский. История. С. 160). Господь воспитывал апостолов в усвоении высших умозрительных и вероучительных истин о Небесном Отце и Его абсолютной надмирной благости, о Сыне, о Его спасительной миссии в мире и Воскресении, о Св. Духе, Утешителе, наставляющем человека на всякую истину (ср.: Ин 16. 13), о Царстве Божием и о Церкви, в к-рую призываются все народы, о грядущих судьбах мира и о Своем славном Втором пришествии в мир. Вопросы аскетической, нравственной и религ. жизни учеников не были оставлены без внимания их Божественным Учителем, воспитавшим апостолов в духе совершенной праведности и истинного благочестия, призвавшим их к воплощению в личной жизни аскетических, нравственных и религ. добродетелей. Процесс воспитания апостолов не был ограничен хронологическими рамками евангельской истории. Книга Деяний апостольских открывает примеры преодоления апостолами их мировоззренческой ограниченности, объясняемой инерцией интерпретации Божественного домостроительства с т. зр. присущей ветхозаветному сознанию культурной и национальной исключительности.

Св. апостолы обращались с Посланиями к учрежденным ими Церквам в связи с задачами церковного управления и духовными запросами первых христ. общин. Вопросы В. х. представлялись исключительно актуальными в деле духовного окормления и возрастания членов Церкви, еще недавно уверовавших во Христа и принявших св. Крещение. По своему благоговейному преклонению перед авторитетом апостолов, по своему искреннему стремлению к духовно-нравственному возрастанию в христ. вере и благочестии вчерашние иудеи и язычники, уверовавшие во Христа, были для св. апостолов в действительном смысле детьми, духовно рожденными апостольским благовестием.

Св. ап. Петр, получивший от Пастыреначальника (1 Петр 5. 4) Христа духовную власть пасти овец (Ин 21. 17), как истинный воспитатель наставляет свою паству явить в вере «добродетель» и «благочестие» (2 Петр 1. 5-7). «Как послушные дети, не сообразуйтесь с прежними похотями, бывшими в неведении вашем, но, по примеру призвавшего вас Святого, и сами будьте святы во всех поступках» (1 Петр 1. 14-15), «как возрожденные не от тленного семени, но от нетленного, от слова Божия, живого и пребывающего вовек» (1 Петр 1. 23), «как новорожденные младенцы, возлюби́те чистое словесное молоко, дабы от него возрасти вам во спасение» (1 Петр 2. 2); «возрастайте в благодати и познании Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа» (2 Петр 3. 18), «младшие, повинуйтесь пастырям; все же, подчиняясь друг другу, облекитесь смиренномудрием» (1 Петр 5. 5); «мужья, обращайтесь благоразумно с женами» (1 Петр 3. 7). «Также и вы, жены, повинуйтесь своим мужьям… Да будет украшением вашим не внешнее плетение волос, не золотые уборы или нарядность в одежде, но сокровенный сердца человек в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа, что драгоценно пред Богом» (1 Петр 3. 1, 3-4). Переход от неверия к вере и от беззакония к благочестию требует от христианина (1 Петр 4. 16) проявления рассудительности, воздержания, терпения и любви (2 Петр 1. 5-7), являющихся условием «успеха и плода в познании Господа нашего Иисуса Христа» (2 Петр 1. 8), даровавшего верующим «великие и драгоценные обетования» - стать «причастниками Божеского естества» (2 Петр 1. 4), что составляет высочайшую и вместе с тем сокровенную цель В. х.

Св. ап. Иоанн Богослов в Соборных посланиях ставит в качестве главной задачи В. х. заботу о пребывании его учеников в Божественной истине и любви: «Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы… если же ходим во свете, подобно как Он во свете, то имеем общение друг с другом» (1 Ин 1. 5, 7). «Возлюбленные! мы теперь дети Божии; но еще не открылось, что́ будем» (1 Ин 3. 2). «Смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться и быть детьми Божиими!» (1 Ин 3. 1). «Дети мои! станем любить не словом или языком, но делом и истиною!» (1 Ин 3. 18). Характерное для темы В. х. упоминание о детях, отроках и отцах (1 Ин 2. 12-14) придает наставлениям св. ап. Иоанна Богослова универсальный нравственно-воспитательный смысл.

Св. ап. Павел связал тему В. х. с христ. верой и действием Св. Духа в жизни отдельного человека. Возвещаемая в его Посланиях жизнь в вере в Господа Иисуса Христа, в любви и благодати Св. Духа - это новая ситуация, являющаяся результатом Божественного призвания человека и его восхождения по пути богоуподобления и достижения святости. Для ап. Павла вера означает содержание жизни, поскольку понимается им как личное обязательство человека перед Богом и окрашивает собой воззрения человека на окружающую реальность. Центральная идея в благовестии ап. Павла о вочеловечении Бога имеет к теме В. х. принципиальное отношение, ибо теперь жизнь человека ознаменована верой во Христа, оправданием во Христе и вечным спасением во Христе. Актуальным становится лишь познание Господа Иисуса Христа, в то время как все другое является «тщетою» (Флп 3. 7-8). Уверовавшие во Христа должны воплощать в себе образ Христов, быть новым творением во Христе, поступать не «по плоти, а по духу», ничего не делать «по тщеславию, но по смиренномудрию» (Флп 2. 3), заботиться о других (Флп 2. 4), иметь «те же чувствования, какие и во Христе Иисусе» (Флп 2. 5). Как мудрый воспитатель, св. ап. Павел устраняет любой повод к порицанию его апостольского служения, но личным примером являет себя Церкви как служитель Божий «в великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах, под ударами, в темницах, в изгнаниях, в трудах, в бдениях, в постах, в чистоте, в благоразумии, в великодушии, в благости, в Духе Святом, в нелицемерной любви» (2 Кор 6. 4-6). Наставления св. ап. Павла, положенные в основание христ. нравственного учения, оглашаемые при богослужениях в апостольских чтениях, сохраняют величайшую ценность и значимость в традиции В. х. в жизни правосл. Церкви. Как завет высочайшего нравственного идеала, к достижению к-рого устремлена традиция В. х., звучат слова апостола: «Наконец, братия мои, что́ только истинно, что́ честно, что́ справедливо, что́ чисто, что́ любезно, что́ достославно, что́ только добродетель и похвала, о том помышляйте» (Флп 4. 8).

«Пространство ойкумены - место для всемирной школы» (Аверинцев. Поэтика. С. 162), в к-рой Господь через Свою Церковь ведет мир к духовному совершеннолетию. «С этой символикой связано заглавие трактата Климента Александрийского «Педагог», который вообще представляет собой пример «педагогического» понимания взаимоотношений Бога и человека. «Воспитатель наш - Святой Бог Иисус, Слово, наставляющее все человечество, Сам человеколюбивый Бог есть воспитатель» (Clem. Alex. Paed. I 7)» (Там же. С. 276). Универсализм этой формулы александрийского мыслителя в полной мере соответствует характеру парадигмы раннехрист. керигмы Церкви, однако он не утратил своего первоначального смысла в понимании сущности В. х. вплоть до наст. времени, поскольку в итоге истинный воспитатель - это Бог. Патристическая традиция в вопросах В. х. характеризуется соотнесенностью понимания миссии спасения человека с пониманием миссии его воспитания. Эта соотнесенность прослеживается в интерпретации и исторического, и нравственного осмысления богооткровенного учения Церкви. История спасения человечества воспринимается отцами Церкви как история его воспитания. Согласно сщмч. Иринею, еп. Лионскому, центральным средоточием всемирной истории являются этапы религ. воспитания человечества на пути к вечному спасению: «Милосердуя о человеке, Бог изгнал его из рая, чтобы он не оставался навсегда грешником и чтобы грех его не был бессмертным… Бог от начала подготавливал спасение человека и последовательно и преемственно дал ему четыре завета: от Адама до Ноя, от Ноя до Моисея, законодательство при Моисее и Завет Господа, обновляющий человека и как бы на крыльях возносящий и поднимающий людей в Царство Небесное» (Iren. Adv. haer. III 11. 8). В соответствии с пониманием спасительной миссии Церкви св. отцы, как мудрые воспитатели, ведут человека в своих религиозно-нравственных наставлениях по пути возрастания в христ. вере и благочестии. Универсальное нравственно-воспитательное значение наследия св. отцов заключается в ценности их духовного видения смысла христианства как новой и святой жизни в Боге, основанной на учении НЗ и нравственном примере Спасителя. Нравственному идеалу высокого духовно-религ. призвания человека и его вечного спасения во Христе подчинены конкретные наставления отцов и учителей Церкви. Так, напр., Тертуллиан в трактате «О зрелищах» указывает на несовместимость зрелищ с идеалом христ. святости, поскольку участие в зрелищах находится в противоречии с требованием христ. целомудрия и стыдливости. Согласно свт. Василию Великому, внешняя мудрость, как листья, покрывает настоящий плод. Прор. Моисей «сперва упражнял ум египетскими науками, а потом приступил к созерцанию Сущего», и премудрый Даниил «в Вавилоне изучил халдейскую мудрость и тогда уже коснулся Божественных уроков» (Basil. Magn. Hom. 22. 3). Свт. Иоанн Златоуст в качестве причины всеобщего неустройства «во вселенной» указывает на отсутствие среди отцов заботы о В. х. своих детей: «Часто многие из отцов делают все и принимают все меры, чтобы у сына был хороший конь, великолепный дом или дорогое поместье, а о том, чтобы у него была хорошая душа и благочестивое настроение, нисколько не заботятся. Это и расстраивает всю вселенную…» (Ioan. Chrysost. Hom. in illud: Vidua eligatur. 7). Заботу об имуществе и небрежение о В. х. святитель называет безумием. Он призывает родителей воспитывать детей в целомудрии, указывая, что «это качество ценнее всех прочих и ради него приходят остальные блага» (Ioan. Chrysost. In Ep. 1 ad Tim. 9. 2): «Воспитывайте детей своих в наставлении и поучении Господнем с великим тщанием» (Ibidem; ср.: Еф 6. 4). Наследие отцов Церкви было востребовано системой визант. образования, включавшей занятия «первой философией», т. е. богословием, к-рые «были необходимы для воспитания истинного христианина, подготавливая его к восприятию догматов вероучения и усвоению Божественной истины» (Самодурова З. Г. Школы и образование // Культура Византии: Вторая пол. VII-XII в. М., 1989. С. 384). Т. о., воспитание человека в христ. вере, нравственной добродетели и Божественной истине соответствует истинному порядку мироздания и приобретает в учении отцов Церкви исключительно важное значение и подлинно универсальный смысл.

Опираясь в осуществлении своей нравственно-воспитательной миссии на исторический опыт и духовное наследие Византии, Церковь преобразила прежнюю языческую Русь в правосл. царство. В круг нравственных идей прежних язычников она внесла понятие правды и Божественного закона, утвердила принципы нравственной справедливости и христ. благотворительности, воплотила в жизни рус. святых возвещенный Евангелием высокий идеал личной святости. Проповедью добра и справедливости Церковь приобрела в народе высочайший авторитет. Провозвестница и хранительница нравственного идеала, Церковь помимо «прямых нравственно-воспитательных влияний на совесть каждого ее члена» (Карташев А. В. Очерки по истории Русской Церкви. П., 1959. С. 244, 249) стремилась внести вклад в усовершенствование гос. законодательства, в сфере к-рого считала своей первоочередной задачей устроение семьи на новых христ. началах, выступив против униженного положения женщины как существенного препятствия для утверждения христ. устоев семейной жизни (Царевский А. А. Значение Православия в жизни и исторической судьбе России. Каз., 1898. С. 73). На пути к преобразованию старого уклада жизни «Церковь уничтожила многоженство и приступила к устроению положения женщины как жены и матери, согласно с духом христианской семьи» (Карташев. Очерки. С. 250), обновив тем самым нравственную атмосферу всего уклада рус. жизни. Т. о., утверждением на Руси христианства миссия Церкви в отношении В. х. была направлена к той «окончательной задаче личной и общественной нравственности, чтобы Христос, в Котором обитает вся полнота Божества телесно, «вообразился» во всех и во всем» (Соловьев В. С. Духовные основы жизни // Собр. соч. Т. 3. СПб., б. г.2 С. 415). Церковь подчеркнула равенство всех людей перед Богом. Осуществляя в обществе миссию В. х., она боролась против темных явлений общественной жизни словом обличения и духовного наставления. По справедливому замечанию В. О. Ключевского, «Церковь произвела в положении русского холопства такой решительный перелом, которого одного было бы достаточно, чтобы причислить ее к главным силам, созидавшим древнерусское общество» (Ключевский В. О. Добрые люди Древней Руси. Серг. П., 1892. С. 343). Универсальный характер нравственно-воспитательной миссии Церкви оказал глубокое преображающее влияние на все стороны рус. жизни, всемерно содействуя «переустройству общего гражданского порядка на христианских началах» (Карташев. Очерки. С. 252). Итогом миссии Церкви в отношении к задачам В. х. древнерус. общества явилось создание прочного нравственного фундамента, на к-ром веками созидалось здание рус. общественной и гос. жизни. История России с ее трагическим опытом революции подтвердила истинность отвергнутого строителями «новой жизни» приоритета духовно-религ. начала в осуществлении задач нравственного воспитания человека и общества. Принципиальным обоснованием традиции В. х. в совр. служении Церкви является положение, согласно к-рому уровень качества общественной структуры определяется уровнем сформированности каждой отдельной личности.

Константой В. х. детей является традиция их приобщения к источникам благодати и освящения. Эта традиция осуществляется прежде всего «в доме Божием, который есть Церковь Бога живого, столп и утверждение истины» (1 Тим 3. 15). Одновременно воспитание в благодати и истине есть приобщение к истинному порядку мироздания, поскольку через Церковь происходит откровение правды Христовой, «тайны, сокрывавшейся от вечности в Боге» (Еф 3. 9-10). Такая онтологическая основательность В. х. проявляется, в частности, в том, что Церковь благословляет создание «малой Церкви» (семьи), освящает брачный союз мужчины и женщины (см. ст. Брак), намеренных создать семью, являющуюся наряду с Церковью основным воспитательным институтом: «Семья как домашняя церковь есть единый организм, члены которого живут и строят свои отношения на основе закона любви. Опыт семейного общения научает человека преодолению греховного эгоизма и закладывает основы здоровой гражданственности. Именно в семье, как в школе благочестия, формируется и крепнет правильное отношение к ближним, а значит, и к своему народу, к обществу в целом» (Основы социальной концепции РПЦ. Х 4). Готовность к христ. браку обеспечивается соответствующим В. х. молодых людей и предполагает их духовную и физическую зрелость. Духовная зрелость состоит в том, что молодые люди готовы взять на себя ответственность за создание отдельной семьи, рождение и В. х. детей, выполняя тем самым заповедь Божию, данную людям до грехопадения: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею» (Быт 1. 28). Физическая зрелость предполагает, что вступающие в брачный союз способны нести супружеские обязанности, не причиняя ущерба духовному здоровью.

Свт. Иоанн Златоуст называет брак «союзом жизни» (Ioan. Chrysost. Encom. ad Maxim. 3) и говорит о том, что есть «две цели, для которых установлен брак: чтобы мы жили целомудренно и чтобы делались отцами; но главнейшая из этих двух целей - целомудрие» (Hom. in illud: Propter fornicat. 3). Основа целомудрия в браке - отсутствие власти над своим телом у каждого из супругов и забота о нем как о достоянии другого (1 Кор 7. 4-6). Четко определив социальное главенство мужа над женой в семье, НЗ впервые показывает духовное равенство между мужем и женой как основу правильных отношений в семье и ставит на первое место в семейном союзе духовное сотрудничество: «Жены, повинуйтесь своим мужьям, чтобы те из них, которые не покоряются слову, житием жен своих без слова приобретаемы были, когда увидят ваше чистое, богобоязненное житие» (1 Петр 3. 1-2). Жизнь супругов в христ. браке должна подтверждать слова ап. Павла: «Не знаете ли, что тела́ ваши суть храм живущего в вас Святого Духа, Которого имеете вы от Бога, и вы не свои?» (1 Кор 6. 19). При этом тело как таковое не является самодовлеющим предметом забот христианина, потому что оно может оказаться причиной помрачения его душевных и духовных дарований: «Дух животворит; плоть не пользует нимало» (Ин 6. 63); «упражняй себя в благочестии, ибо телесное упражнение мало полезно, а благочестие на все полезно» (1 Тим 4. 7-8; ср.: Рим 7. 18, 23, 25; 8. 5, 8). Поэтому забота о теле, физическое воспитание, состоит в том, чтобы тело не сделалось помехой на пути преумножения данных от Бога талантов («попечения о плоти не превращайте в похоти» - Рим 13. 14). Эта забота исключает понимание любых качеств и свойств тела как чего-то самого по себе драгоценного. Как таковые красота, сила, ловкость для христианина не представляют особой ценности (Basil. Magn. Hom. 22. 2), поскольку сам по себе культ тела не может служить целям В. х.

Вместе с тем христианин обязан уметь владеть своим телом как совершенным инструментом, к-рым Бог наделил человека ради его блага и за состояние к-рого (как Божия творения) он ответствен перед Богом, а также перед ближними, поскольку если у человека здоровое тело, то и ему самому, и другим нужно меньше заботиться о нем. Следов., в понятие любви к ближнему входит забота как о собственной душе, так и о теле (Basil. Magn. Moral. reg. 69. 22). Церковь благословляет людей, и в первую очередь родителей, заботиться о своем физическом здоровье, от к-рого зависит здоровье младенцев. В. х. младенцев возможно только в ограде Церкви Христовой, поэтому первой задачей родителей является приобщение детей к Церкви. Христос наставляет родителей приносить к Нему младенцев, как это делали благочестивые родители во время Его земного служения: «Приносили к Нему и младенцев, чтобы Он прикоснулся к ним; ученики же, видя то, возбраняли им. Но Иисус, подозвав их, сказал: пустите детей приходить ко Мне и не возбраняйте им, ибо таковых есть Царствие Божие. Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него» (Лк 18. 15-17). Св. Церковь проявляет заботу о том, чтобы отношения между родителями и детьми складывались на основе соотнесенности всей жизни христианина с его поклонением Богу и исполнением заповедей любви к Богу и к ближнему: «Дети, повинуйтесь своим родителям в Господе, ибо сего требует справедливость. «Почитай отца твоего и мать» - это первая заповедь с обетованием: «да будет тебе благо, и будешь долголетен на земле». И вы, отцы, не раздражайте детей ваших, но воспитывайте их в учении и наставлении Господнем» (Еф 6. 1-4). Любовь родителей ко Христу является фундаментом, без к-рого лишается спасительного смысла их любовь к детям, равно как и любовь детей к родителям. Т. о. возможно понимание слов Христа: «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф 10. 37). В христ. традиции мир детей не рассматривается ни как самостоятельный и самоценный, к-рому мир взрослых заведомо враждебен, ни как совершенный и все в себе содержащий, не допускающий вмешательства, а требующий только наблюдения и создания условий для его автономного развития. По мысли свт. Тихона Задонского, воспитательная миссия отца должна восприниматься детьми как образ воспитательной миссии Бога. «Дети всего у отца просят, но отец не все им дает, а только то, что нужно и полезно им: тако христиане всего у Небесного своего Отца просят, но не все им подает, а только нужное и полезное… Дети пред отцом своим поступают благоговейно, ничего не делают и не говорят непристойного и всякое почтение ему показывают: тако христианам пред Богом, вездесущим и все назирающим, должно ходить со страхом и благоговением, ничего не делать, не говорить, не мыслить непристойного. Отец о детях промышляет, печется и воспитывает их: тако Бог о христианах промышляет, печется и воспитывает их словом Своим и животворящими Тайнами» (Тихон Задонский, свт. Избр. тр. Письма. Материалы. М., 2004. С. 104). Христос, отвечая на вопрос учеников, кто больше в Царстве Небесном, сказал: «…если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное», «кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном» (Мф 18. 4), отметив тем самым искренность и непосредственность детской веры. Проявляя заботу о В. х. детей, Церковь напоминает родителям и воспитателям, что для каждого человека нет ничего важнее и драгоценнее его бессмертной души, поэтому постоянная забота о ней - главная обязанность каждого христианина: «...как живые камни, устрояйте из себя дом духовный, священство святое, чтобы приносить духовные жертвы, благоприятные Богу Иисусом Христом» (1 Петр 2. 5). Человек, воспитанный в христ. вере и благочестии, понимает, что ни у кого из людей нет таких личных преимуществ, к-рые могли бы оправдать его заносчивость, гордость перед другим и осуждение другого: «Кто хочет быть бо́льшим между вами, да будет вам слугою; и кто хочет быть первым между вами, да будет всем рабом» (Мк 10. 43-44).

Практика В. х. предполагает запреты и не отрицает наказания детей, исходя из того, что воспитатель твердо знает, чего ребенок должен заведомо избегать, и стремится не допустить этого как путем назидания, так и наказания за уже совершенные проступки. Наказание обязательно предваряется вразумлением, благодаря чему ребенок учится прислушиваться к своей совести и блюсти себя в соответствии с ее требованиями, потому что «надобно повиноваться не только из страха наказания, но и по совести» (Рим 13. 5). При этом мера и характер наказания прямо соотносимы с мерой разумности вразумляемого: «…от всякого, кому дано много, много и потребуется, и кому много вверено, с того больше взыщут» (Лк 12. 47-48). Всякое наказание имеет смысл постольку, поскольку продиктовано любовью, образцом в этом является Бог. «И от сей мысли, что мы страждем по воле Божией, неверующий ужаснулся бы и возроптал бы на верного Создателя. Но верующий, углубляясь в сию мысль, обретает в ней обильный источник утешения, который растворяет сладостью всякую горечь» (Филарет Московский, свт. Слово в день святого мученика благоверного Димитрия Царевича (1822 г.) // Избр. тр. Письма. Восп. М., 2003. С. 182). Жизнь со всеми ее испытаниями воспринимается христианином как постоянное воспитание, проводимое непосредственно Самим Богом и имеющее цель доставить человеку «мирный плод праведности»: «Если мы, будучи наказываемы плотскими родителями нашими, боялись их, то не гораздо ли более должны покориться Отцу духов, чтобы жить? Те наказывали нас по своему произволу для немногих дней; а Сей - для пользы, чтобы нам иметь участие в святости Его. Всякое наказание в настоящее время кажется не радостью, а печалью; но после наученным через него доставляет мирный плод праведности» (Евр 12. 9-11). «Отец детей за погрешности наказует, но с любовию; тако Бог, Отец Небесный, наказует христиан не от гнева, но от любви за согрешение их» (Тихон Задонский, свт. Избр. тр. С. 104).

Проявляя заботу о В. х. детей, Церковь вводит их в область христ. нравственных добродетелей, в стихию литургической жизни, богослужения и молитвы. Привитое в детстве, В. х. становится фундаментом духовного формирования человека в последующие периоды жизни, от ранней юности до поздней зрелости. В. х. покоится на сознательном отношении человека к своей душе и заботе о ее спасении с самого раннего возраста. Забота о душе проявляется двояко: в отказе от непроизвольного и вольного потакания страстям и в стремлении к духовной жизни. Научение духовной жизни происходит через приобщение к ней благодаря регулярному чтению Свящ. Писания, посещению храма, исповеди и причащению, посту и молитве: ни для ребенка, ни для взрослого не существует абстрактного В. х. или христ. образа жизни, отличного от воспитания и образа жизни члена Церкви Христовой. Точно так же немыслима некая автономная или абстрактная христ. духовность. Начало духовной жизни - отказ бездумно следовать стереотипам века сего и понимание вневременной природы пронизывающего все Божественного начала: «…не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего, чтобы вам познавать, что́ есть воля Божия, благая, угодная и совершенная» (Рим 12. 2). Для этого христианин вооружается «мечом духовным», т. е. словом Божиим (Еф 6. 17), и стремится к овладению христ. добродетелями, следуя Христу, единственному подлинному духовному Пастырю, Воспитателю и образцу всякого духовного наставничества.