БЭКОН

[англ. Bacon] Фрэнсис (22.01.1561, Лондон - 9.04.1626, Хайгит, ныне в черте Лондона), англ. философ, юрист, гос. деятель и писатель; один из основателей философии и прикладной науки Нового времени.

Род. в семье сэра Николаса Бэкона (1510-1579), лорда, хранителя большой печати Англии, женатого 2-м браком на Анне Кук, первой фрейлине кор. Елизаветы I. Анна была блестяще образованной женщиной, владела древнегреч. и латынью, переводила на англ. язык теологические трактаты и проповеди.

Фрэнсис Бэкон. Гравюра. XVII в.

Фрэнсис Бэкон. Гравюра. XVII в.

В 1621 г. Б. было предъявлено обвинение в подкупе. Б. признал все обвинения, отказавшись от защиты, и был прощен королем. Последние годы жизни он уединенно провел в своем поместье Горембери, занимаясь научной и лит. деятельностью.

Б. был ортодоксальным англиканином. Его перу принадлежит ряд религ. сочинений: «Confession of Faith» (Исповедание веры), «Meditationes Sacrae» (Священные размышления, 1597); «The Conversion of certain Psalms into English Verse» (Перевод некоторых псалмов на английский, 1625). Описанное им идеальное утопическое гос-во и общество, «Новая Атлантида» (The New Atlantis, изд. 1627), пропитано библейскими реминисценциями и рецитациями. Название главного проекта Б.- «Великое восстановление наук» (Instauratio Magna Scientiarum),- как полагает Б. Фаррингтон, является аллюзией на Божественное обетование человеческого господства над всеми созданиями (Farrington. 1964. Р. 22). В предисловии к этому труду Б. возносит молитвы к Пресв. Троице о том, «что не в нашей власти», и о том, «чтобы человеческое не оказалось во вред Божественному и чтобы открытие путей чувств и яркое возжжение естественного света не породило в наших душах ночь и неверие в Божественные таинства, но чтобы, напротив, чистый разум, освобожденный от ложных образов и суетности и все же послушный и вполне преданный Божественному Откровению, воздал вере то, что вере принадлежит» (Соч. Т. 1. С. 66-67).

Б. утверждал, что поскольку Бог есть истина, то научное исследование может только поддерживать Божественное Слово, но никак не противоречить Ему. «Поверхностная философия», согласно Б., «склоняет ум человека к безбожию, глубины же философии обращают умы людей к религии. Ведь когда ум человеческий созерцает рассеянные всюду вторичные причины, он порой может остановиться на них и не идти дальше; но, когда он охватил их цепь целиком, объединил и связал друг с другом, он неизбежно воспаряет ввысь к провидению и Божеству... Ведь никто не отрицает того, что Бог есть, за исключением тех, кому было бы выгодно, если бы Бога не было» (Соч. Т. 2. С. 386-388; ср.: Т. 1. С. 89). Вместе с тем Б. считал необходимым различать истины, подаваемые Божественным Откровением, от тех, к-рые познаются естественными науками: «...напрасно потратит свои силы тот, кто попытается подойти к небесным тайнам религии с мерками нашего разума. Вместо этого следует с восторгом и преклонением обратить наши мысли к престолу небесной истины» (Соч. Т. 1. С. 205).

Труд, содержащий описание состояния и возможностей усовершенствования науки, должен был выйти под названием «Великое восстановление наук», но завершен не был. 1-я часть, «О достоинстве и приумножении наук» (De dignitate et augmentis scientiarum), включает обзор и классификацию наук, или человеческого знания. Принцип разделения наук у Б. определяется разницей между истинами, данными Богом в Откровении, и аксиомами, сформулированными людьми, а также наличием различных человеческих способностей, заключенных в рациональной душе. Последняя была сотворена Богом, когда он создавал человека по Своему образу и подобию, поэтому все способности, используемые человеком в познании, являются ее инструментами. Из 3 способностей рациональной души - памяти, воображения и рассудка - происходят соответственно 3 основных разделения познания на историю, поэзию и философию (Соч. Т. 1. С. 148-150). Для получения знания в этих науках человеку достаточно его собственных сил. Аналогичное трехчастное разделение применяется также к теологии, возникающей на основе Откровения. Теология Откровения состоит из священной истории, включая пророчества, к-рые, по Б., являются историей еще до самого события; притчей, или «Божественной поэзии»; различных поучений и догматов, представляющих в сущности непреходящую философию (Там же).

История, поэзия, философия и их подразделения как части человеческого знания не полностью отделены друг от друга. Так, 3 вида поэзии могут использоваться в качестве проводника философских истин, а поэзия притчей является инструментом теологии Откровения, передающая истины от Бога к человеческому уму (Там же. С. 175-179). В подразделения истории включена церковная история, в свою очередь состоящая из 3 частей: истории Церкви в узком значении (имеет дело с различными периодами и состояниями «воинствующей» Церкви); истории пророчеств - в ней каждому предсказанию Свящ. Писания соответствует исполнившее его событие; истории возмездия, или Провидения,- ее задача состоит в «познании той Божественной гармонии, которая время от времени осуществляется между явной и тайной волей Бога» (Там же. С. 172-173). 3-м и наивысшим разделом человеческого знания является философия, возникающая из 3 «лучей»: прямого луча, к-рым природа воздействует на человеческий интеллект; «переломленного», к-рым Бог действует на него через неадекватную среду Своего творения; отраженного «луча рефлексии», к-рым человек познает сам себя. Философия, следов., оказывается свойственной человеку естественной формой познания природы, Бога и самого себя (Там же. С. 199-200). Она включает в себя естественную теологию, или «Божественную философию», поскольку, будучи естественной по отношению к своему знанию, она является Божественной по своему объекту. Естественная теология занимается исследованиями, относящимися к Богу, единству, благу, ангелам и духам. Познание природы последних облегчено родством, существующим между этой природой и человеческой душой (Там же. С. 205-206). Б. подчеркивает, что естественная теология в его понимании не должна смешиваться ни с метафизикой, ни с теологией Аристотеля, т. к. не включает в себя никаких теорий о бытии и иных концепций последнего. Естественная теология Б. видит свой объект, Бога, только в преломленном свете, полученном из созерцания его творений. Эти «творения могут раскрыть нам и многие удивительные тайны его атрибутов и еще в значительно большей степени - тайны Его мудрого управления вселенной» (Там же. С. 205). Б. подчеркивает, что никакой естественный свет не в состоянии раскрыть природу и волю Бога: «Подобно тому как творения мастера раскрывают нам его талант и мастерство, но ни в коей мере не могут нарисовать его образ, так и творения Создателя говорят о Его всемогуществе и мудрости, но ни в коей мере не рисуют Его образ» (Там же. С. 204; см. также: Anderson. 1948. Р. 153). Естественная теология может опровергать атеизм, но она не ставит своей задачей основать религию - это дело Откровения.

Различные разделы естественного знания следует рассматривать, согласно Б., как ростки общего питающего ствола, к-рым является Первая философия, или Мудрость. Она включает в себя аксиомы, общие мн. наукам, а также такие трансценденталии, т. е. привходящие качества сущего, какими являются большое и малое, подобное и неподобное, возможное и невозможное, бытие и небытие (Соч. Т. 1. С. 200-203).

Б. также сравнивает все естественное познание с пирамидой, имеющей в основании естественную историю, далее следует физика, венчает пирамиду метафизика. Эти 3 науки для тех, кто во всем видит славу Божию, воспринимаются подобно тройному восклицанию «Свят! Свят! Свят!», ибо «свят Бог во множестве дел своих; свят в их порядке, свят в их единстве» (Там же. С. 228). Что же касается самой высшей точки, под к-рой понимается ультимативный закон природы, реализуемый Самим Богом от начала до конца, то Б. сомневается, может ли человеческое познание его достигнуть (Anderson. 1948. Р. 153-154). Метафизика является наивысшей естественной наукой, изучающей формы, сущности, законы и высшие причины в природе.

Б. выступал за восстановление магии среди др. наук, понимая ее «как науку, направляющую познание скрытых форм на совершение удивительных дел» и раскрывающую «великие тайны природы» (Соч. Т. 1. С. 233).

В учении о человеческой душе Б. различает разумную душу, «которая является Божественной», происходящей «от Духа Божия», и неразумную чувственную душу, общую у человека с животными и являющуюся только органом первой (Там же. С. 267-268). Анализируя познавательные способности души, философ говорит об искусстве открытия и изобретения, рассматривая в т. ч. индукцию, эксперимент и теорию опровержения идолов, «глубочайших заблуждений человеческого ума». Б. называет среди этих последних идолы рода, пещеры, площади и театра, понимая под ними соответственно «особенности общей природы человеческого рода», индивидуальные духовные и телесные особенности человека, специфику воздействия слов и, наконец, неверные теории или философские учения (Там же. С. 279-295, 303-311).

2-я часть «Великого восстановления наук», «Новый органон, или Указания для истолкования природы» (Novum Organum, sive Indicia de Interpretatione Naturae, 1620), является основной работой философа по методологии научного познания, в к-рой он дает описание правильного метода познания природы. В «Новом органоне» Б. изложил метод обработки намеченных в 1-й части областей возможного знания, прежде всего концепцию различных видов индукции (Там же. С. 14-15, 18, 34, 75, 109 и след.). С ее помощью, полагал Б., можно обобщать опытные данные, отделять главное от второстепенного и делать научные открытия. Примером успешного применения индуктивного метода является открытие Б. природы теплоты (Там же. С. 111-118).

3-я часть «Великого восстановления наук», «Явления мира, или Естественная и экспериментальная история для основания философии», оставшаяся незаконченной,- описание явлений и процессов мира, необходимое как компендиум материалов для индуктивного метода. Для нее Б. написал трактаты «Historia ventorum» (История ветров, 1622), «Historia vitae et mortis» (История жизни и смерти, 1623), «Historia densi et rari...» (История плотного и разреженного и о сжатии и расширении материи в пространстве, 1658), а в конце жизни работал над «Sylva Sylvarum» (Лес лесов, или Естественная история в 10 центуриях, изд. 1627).

В 4-й части Б. предполагал написать «Лестницу интеллекта», состоящую из примеров приложения его метода. В 5-й части должны были быть собраны сегменты научного, хотя и незрелого знания, полученного еще предшествующими бэконовскому методами, основанными на здравом смысле. Наконец, 6-я часть предлагает философию, вытекающую из всего предыдущего изложения Б., начало к-рой он обещает дать, завершить ее есть дело буд. поколений (Соч. Т. 1. С. 79; Farrington. 1949. Р. 89-91).

Нек-рые вопросы онтологии изложены Б. в неоконченном трактате «De principiis atque originibus...» (О началах и истоках в соответствии с мифом о Купидоне и о небе, или О философии Парменида и Телезио, и особенно Демокрита в связи с мифом о Купидоне, 1653). В постоянно пополняемом им при жизни произведении «Essays or Counsels, Civil and Moral» (Опыты, или Наставления нравственные и политические, 1597, 1612, 1625) Б. трактует различные вопросы религии, практической морали, общественной жизни людей, политики, критикует атеизм и суеверия. В сб. «De Sapientia Veterum» (О мудрости древних, 1609) философ предлагает, с т. зр. своей философии, аллегорическое толкование античных мифов. Его перу принадлежат также «The History of the Reign of King Henry the Seventh» (История правления короля Генриха VII, 1622) и др. политические и юридические произведения.