ВЕРОТЕРПИМОСТЬ

До эдикта имп. Галерия (311) правовая система Рима обнаруживала полное отсутствие В. по отношению к христианам, хотя по отношению к иным религиям - вост. языческим культам, иудейской - она проявляла В. Преследования христиан осуществлялись как на основании общих законов империи, так и по особым распоряжениям, издававшимся императорами.

Одним из юридических принципов Рима, к-рые ставили христ. Церковь в нелегальное положение, было то обстоятельство, что рим. право признавало только «открытые коллегии», где присутствовал бы представитель власти, чего Церковь не могла допустить. Поэтому Церковь оказалась вне закона, недозволенной коллегией (лат. collegium illicitum), и христиане преследовались как участники тайных сборищ - гетерий. Церковные общины могли уклониться от такого обвинения, существуя легально под видом погребальных коллегий (collegium funeraticium), в к-рые разрешалось принимать даже рабов и куда при этом не назначался офиц. представитель власти (Болотов. Лекции. Т. 2. С. 25-29). Поэтому катакомбы, места погребений, стали прибежищем для древних христиан. Самым грозным обвинением христиан со стороны властей было обвинение в преступлении против религии (sacrilegium). Это преступление состояло в отказе совершать обряды богопочитания, напр. воскурение фимиама перед статуей бога, но поскольку в Римской империи в сонм богов стали включать императоров, то обвинение в преступлении против религии легко перерастало в обвинение оскорбления величества, заключавшееся в отказе христиан воскуривать фимиам перед статуей императора (Там же. С. 30-37).

В языческом культе, в частности в культе императоров, не принимали участия и иудеи, но Рим, имея уважение к традициям покоренных народов, допускал этот отказ из-за древности их религии, на что не могли сослаться в свое оправдание христиане.

Эдикт имп. Галерия провозгласил В. в отношении христиан. В нем, в частности, говорилось: «Увидев, что многие, пребывая в своем безумии, не воздают подобающего поклонения ни богам небесным, ни Богу христиан, мы... решили незамедлительно распространить наше снисхождение и на христиан: пусть они остаются христианами, пусть строят дома для своих собраний, не нарушая только общественного порядка» (ap. Euseb. Hist. eccl. VIII 17. 9).

Взаимоотношения Церкви и Римской империи радикально изменились после издания императорами равноап. Константином I Великим и Лицинием в 313 г. Миланского эдикта, к-рый провозгласил принцип, идущий дальше самой широкой В. Эдикт даровал рим. гражданам и подданным полную религ. свободу: «...никому не запрещается свободно избирать и соблюдать христианскую веру и каждому даруется свобода обратить свою мысль к той вере, которая, по его мнению, ему подходит, дабы Божество ниспосылало нам во всех случаях скорую помощь и всякое благо… Мы даровали христианам полное право совершать богослужение. Поскольку же им даруется неограниченная свобода, то... должно быть понятно, что дается свобода и другим, по желанию, соблюдать свою веру... пусть каждый свободно, по своему желанию избирает себе веру. Так определено нами, дабы не казалось, будто мы умаляем достоинство какой-либо веры» (Ibid. X 5. 5-8).

Полное равноправие христиан и язычников и неограниченная религ. свобода просуществовали в империи недолго. В дальнейшем проводилась политика большей или меньшей В. по отношению к религиям или верованиям, к к-рым не принадлежал император. Так, имп. Юлиан Отступник покровительствовал язычникам, императоры Констанций II и Валент - арианам (см. Арианство), имп. Феодосий I Великий - правосл. христианам. Непокровительствуемые вероисповедания могли подвергаться дискриминации вплоть до прямых гонений, но принципиально не утрачивали легальный статус.

Язычество в империи изживалось естественным образом, вслед. его религ. несостоятельности и неубедительности, но императоры-христиане своими распоряжениями содействовали этому процессу. Так, в 341 г. имп. Констанций II запретил приносить кровавые жертвы богам. Имп. Грациан (367-383) лишил привилегий весталок, ограничил имущественные права языческих храмов. Имп. Феодосием Великим были запрещены не только публичные идолослужения, но и домашние - перед ларами и пенатами. Апостаты, отпадавшие от христианства в язычество, лишены были права делать завещания. Полное прекращение легального существования язычества в империи относится ко времени имп. Юстиниана I (527-565), при к-ром в 529 г. была закрыта Афинская школа, где еще вели преподавание ученые-язычники. Время от времени предпринимались меры давления по отношению к евреям с целью побудить их к обращению в христианство, но в целом евреи в Византийской империи пользовались В. со стороны гос. власти.

После окончательного торжества Православия в Византии (сер. IX в.) вне закона оказались приверженцы гностицизма, манихейства, павликиане, но В. проявлялась по отношению к исповедующим монофизитство и монофелитство. Бо́льшая часть ересей, с к-рыми боролась Церковь в эпоху Вселенских Соборов, к тому времени либо совершенно исчезла (арианство, духоборчество, учение Савеллия, иконоборчество), либо осталась с их приверженцами за пределами империи (несторианство).

В средневековье при наивысшем могуществе власти Римских епископов католич. Церковь этатизировалась. Cтатус некатоликов в Зап. Европе зависел гл. обр. от Римских пап и в меньшей мере от религ. политики светских государей.

Католич. церковной и светской властями относительная В. проявлялась по отношению к православным, вост. христианам-нехалкидонитам, а также иноверцам - евреям и мусульманам, но только к тем из них, кто не были ранее католиками. Отпадение от католич. Церкви в инославие или иноверие, как правило, каралось смертной казнью. Некатолич. христиане, евреи и мусульмане имели всевозможные ограничения в религ. жизни, политических и гражданских правах. Евреи, нередко пользовавшиеся покровительством и защитой со стороны католич. государей, в др. время преследовались и изгонялись (напр., из Англии в 1290, из Испании в 1492). Мусульмане, пользовавшиеся относительной свободой вероисповедания в Кастилии и Арагоне во время реконкисты, были изгнаны из объединенной Испании в XV в. В эпоху крестовых походов в гос-вах крестоносцев мусульмане, а также православные и христиане-нехалкидониты могли легально исповедовать свои религии, но подвергались в разное время дискриминации.

В Сицилии и на юге Италии, особенно в Калабрии, где в XI-XII вв. еще было многочисленное правосл. грекоязычное население, оно подверглось преследованиям и по существу насильственному обращению в католицизм. В Великом княжестве Литовском (позже - в Речи Посполитой), в к-ром политически доминировали католики, православные до Люблинской унии (1569) имели полную свободу вероисповедания и лишь в малой степени были ограничены в политических правах, после Брестской унии (1596) они подвергались жесткой дискриминации, и само их легальное существование оказалось под угрозой.

В XVI в. Реформация подорвала власть папы и католич. епископов. История Реформации и Контрреформации изобилует взаимными изгнаниями, избиениями католиков и протестантов, завершавшимися, как правило, бо́льшими или меньшими уступками католич. государей в пользу протестант. партий. Провозглашенный Аугсбургским религиозным миром (1555) равноправный статус католич. и лютеран. вероисповеданий в Римско-Германской империи, состоявшей из большого числа княжеств, сосуществовал с принципом «территориализма», суть к-рого заключалась в полном гос. суверенитете правителя на подвластной ему территории, в т. ч. в праве определять вероисповедание своих подданных. В результате Тридцатилетней войны, охватившей мн. европ. гос-ва, был заключен Вестфальский мир (1648), установивший в Римско-Германской империи почти повсеместно легальный и равноправный статус 3 конфессий: католич., лютеран, и реформат. (кальвинист.). Имперские чины, придерживавшиеся признанных исповеданий, были равноправны. Постановления рейхстагов по религ. делам не могли впредь выноситься большинством голосов. Не могли иметь силы и др. их постановления, если при голосовании большинство и меньшинство разделялось в зависимости от конфессиональной принадлежности. Но правитель княжества фактически по-прежнему мог изгонять подданных, придерживавшихся др. исповедания, нежели исповедовал он сам.

Со временем в герм. гос-вах, в большинстве протестант., а затем и в нек-рых католич. гос-вах Европы вне Германской империи возобладал и прочно утвердился принцип т. н. гос. церковности, когда религ. община, к к-рой принадлежит государь, официально именуемый главой Церкви, как правило (но не всегда) составляющая большинство населения, пользуется преимуществом государственной Церкви, а права иных религ. общин оказываются урезанными либо гос. статус имеют более, чем одна конфессия. Так, в Пруссии одинаково привилегированным статусом пользовались и лютеране, составлявшие значительное большинство населения, и реформаты, к исповеданию к-рых принадлежал королевский дом Гогенцоллернов.

С ХХ в. формы церковно-гос. отношений представляют собой широкий спектр правовых статусов религ. общин. В порядке формального убывания прав религ. объединений это - теократия (Иран, Ватикан); гос. церковность; особое правовое положение отдельных религ. орг-ций; наделение отдельных религ. общин привилегиями; наличие у религ. общин статуса корпорации публичного права; радикальное отделение религии от гос-ва при полном равенстве религ. объединений; подавление гос-вом религ. объединений (отдельных или всех).

В правовых гос-вах существование гос. Церкви уже не влечет за собой дискриминации религ. меньшинств; вмешательство светской власти во внутренние дела Церкви обычно минимизировано. В законодательстве таких гос-в нет ни прямых запретов отпадения от гос. Церкви, ни к.-л. вообще юридических затруднений для перемены вероисповедания. На практике реальное положение религ. общин в большинстве из совр. правовых гос-в несколько различается в зависимости от того, отделена или нет религия от гос-ва. При существовании гос. Церкви, напр. в совр. Великобритании, Дании, Греции, нет полного равноправия религ. общин; гос. Церковь имеет юридические привилегии, но при этом община, не имеющая статуса гос. Церкви, подчас реально может пользоваться бо́льшими возможностями в своей внутренней жизни. В Великобритании, напр., гос. англикан. Церковь в отличие от католич. поставлена в нек-рую зависимость от монарха. В то же время там практически нет дискриминации католиков, кроме того, что католику, равно как и всякому вообще лицу, не принадлежащему к англикан. Церкви, недоступен королевский престол.

Воспринявшая Православие от Византии Русь усвоила и основополагающий принцип визант. отношений Церкви и гос-ва - принцип симфонии властей. При этом в отличие от Византии высшая церковная власть в допетровской Руси была более независима от гос-ва.

Православие в России составляло народную святыню, и его защита была высшей обязанностью царя перед Богом. Соборное уложение 1649 г., изданное при царе Алексее Михайловиче, содержит положения, направленные на защиту правосл. веры и неприкосновенности установлений Церкви под угрозой тяжких наказаний для покушающихся на святыни. 1-я глава Уложения, «О богохульниках и о церковных мятежниках», в частности, гласит: «Будет кто иноверцы, какия ни буди веры, или и русский человек, возложит хулу на Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, или на рождьшую Его Пречистую Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию, или на Честный Крест, или на святых Его угодников, и про то сыскивати всякими сыски накрепко. Да будет сыщется про то допряма, и того богохулника обличив, казнити, зжечь. А будет какой бесчинник пришед в церковь Божию во время Святыя Литургии, и каким ни буди обычаем, Божественная Литургии совершити не даст, и его изымав и сыскав про него допряма, что он так учинит, казнити смертию безо всякия пощады» (Российское законодательство Х-XХ веков. М., 1985. Т. 3. С. 85).

Господствующий статус правосл. Церкви в России не исключал В. по отношению к иноверцам. Cреди входивших в состав рус. гос-ва народов, остававшихся языческими, совершалось миссионерское служение, но принудительные меры для их крещения не применялись. В. проявлялась к исповедовавшему ислам татар. населению, вошедшему в состав Руси в XVI в. Хотя после взятия Казани (1552) на местных татар оказывалось давление с целью побудить их к принятию Крещения, но это не представляло принципиальной религ. политики правительства. Выражая дух рус. правосознания, царь Петр I Алексеевич писал в указе 1702 г.: «Совести человеческой приневоливать не желаем и охотно предоставляем каждому христианину на его ответственность пещись о спасении души своей» (ПСЗ. Т. 4. № 1910). Рус. правительство, однако, использовало поощрительные меры для обращения инородцев: крещеных крепостных отписывали от их некрещеных помещиков; с 1720 г. всем новообращенным предоставлялась 3-летняя льгота от податей и рекрутства. Царь Петр I в 1714 г. легализировал право старообрядцев оставаться вне Греко-российской Церкви с возложением на них при этом двойной подати (ПСЗ. Т. 5. № 2889, 2991). Старообрядчеству, т. о., был придан статус терпимого исповедания, ранее пребывание в расколе рассматривалось правительством как преступление.

Осуществленная имп. Петром I в 1721 г. кардинальная реформа церковного управления, учредившая Святейший Правительствующий Синод в качестве высшей адм. и судебной инстанции Российской Православной Церкви, обозначила переворот в церковно-гос. отношениях. От симфонии был сделан шаг в сторону системы гос. церковности, характерной для нем. протестант. княжеств эпохи абсолютизма. В своей юридической реализации и политической практике идеал симфонии подвергся радикальной деформации. До Петра I служение Богу и Церкви сознавалось и носителями гос. власти, и всем рус. народом как высший смысл и высшая цель самого существования гос-ва, как конечное основание для всякого гос. деяния. После Петра I правительство России ставило перед собой вполне секулярные цели, а привилегированный статус правосл. Церкви - ее «господствующее» в сравнении с др. религ. общинами положение - находило себе основание только в том, что Православие, согласно Основным законам Российской империи, являлось вероисповеданием государя и большинства его подданных. В связи с этим изменением политики гос-ва в синодальную эпоху стали существенно укрепляться начала В.

Для развития В. важное значение имели территориальные приобретения России с включением в ее состав инославных христиан и иноверцев. Были присоединены территории с преобладающим протестант. населением: Остзейский край (Прибалтика) (в течение XVIII в.), Финляндия (1809), наделенная широкой автономией. В результате разделов Речи Посполитой (кон. XVIII в.) к России отошли литов. земли с католич., белорус.- с униатским большинством, Волынь со значительной частью католиков; на этих землях проживало также евр. население. В 1815 г. по решению Венского конгресса в состав Российской империи вошло Царство Польское с преобладающим католич. населением. Присоединение к России Кавказа, Закавказья и Туркестана (XIX в.) значительно увеличило долю мусульм. населения страны. В Россию вошла также часть Армении (XIX в.) с армяно-григорианским по вероисповеданию населением. Политика широкой В. в России была обусловлена также привлечением с петровских времен на гос. и особенно на военную службу выходцев из западноевроп., по преимуществу протестант., стран. Имело значение и то обстоятельство, что узы династического родства связывали Российский имп. дом с домами протестант. государей Германии, Великобритании, Дании.

Ряд актов, направленных на укрепление правового статуса религ. меньшинств, относится к царствованию имп. Екатерины II Великой. 20 авг. 1769 г. вышел именной указ, данный сибир. губернатору Д. И. Чичерину «О воспрещении проповедникам ездить без дозволения к иноверцам и о строении мечетей…» (ПСЗ. Т. 18. № 13336). Этим указом губернатору давалось право выдавать разрешения на строительство мечетей в пределах Сибирской губ. В то же время осуществлялась и миссия среди иноверцев. 20 апр. 1770 г. была дана Высочайшая резолюция на докладе Военной коллегии «О объявлении пленных турок и татар, восприявших Грекороссийскую веру, вольными людьми, оставляя им на произвол избрать род жизни» (ПСЗ. Т. 18. № 13450). Помимо главной льготы резолюция содержала повеление «при крещении же давать каждому за крест из сиротской суммы по 3 рубли» (Там же). Сохранялась и введенная еще при имп. Петре I 3-летняя льгота от податей и рекрутской повинности для новокрещеных.

17 июня 1773 г. вышел указ Святейшего Синода «О терпимости всех вероисповеданий и о запрещении архиереям вступать в дела, касающиеся до иноверных исповеданий и до построения по их закону молитвенных домов, предоставляя все сие светским начальствам», провозглашавший принципы широкой В.: «Как Всевышний Бог терпит на земли все веры, языки и исповедания, то и Ее величество из тех же правил, сходствуя Его Святой воле, и в сем поступать изволит, желая только, чтобы между ее подданными всегда любовь и согласие царствовало» (ПСЗ. Т. 19. № 13996). Мусульм. муллам и буддистским ламам назначалось содержание из гос. казны, к-рое подчас превышало средства, выделяемые на содержание правосл. духовенства. Мусульмане получили свободу строить мечети и религ. школы, и правительство помогало им в этом. В Оренбургском крае, где местные киргизы (казахи) еще пребывали в полуязычестве, светская власть поддерживала миссионерство мусульм. духовенства.

До известной степени В. при имп. Екатерине II распространялась и на старообрядчество, юридически наименее защищенную конфессию из всех, терпимых гос-вом. Уже в самом начале ее царствования, 14 дек. 1762 г., вышел сенатский указ «О позволении раскольникам выходить и селиться в России на местах означенных в прилагаемом у сего реестре» (ПСЗ. Т. 16. № 11725). Этим указом расширялся перечень территорий, на к-рых разрешалось поселение возвращающимся из-за границы, гл. обр. из Польши, старообрядцам. Помимо окраин империи им дозволялось селиться в нек-рых центральных губерниях: Воронежской, Белгородской и Казанской. Однако при этом для старообрядцев-переселенцев, как и для ранее находившихся в российском подданстве, сохранялись прежние ограничения в правах, в т. ч. двойная подушная подать, запрет поступления на гос. службу. Существовали ограничения и для евр. населения (черта оседлости); однако для перешедших в Православие и др. христ. конфессии эти ограничения снимались.

Сложившиеся на исходе XVIII в. основы российской законодательной системы, регулировавшей правовой статус религ. меньшинств, вплоть до 1905 г. не претерпели принципиальных изменений. Для религ. политики императоров Александра I Павловича и Александра II Николаевича характерно стремление к расширению прав религ. меньшинств, для политики императоров Николая I Павловича и Александра III Александровича - защита приоритета и преимуществ правосл. Церкви.

Свободой веры пользовались в России все подданные, принадлежавшие к традиц. национальным вероисповеданиям, к-рые рассматривались как законные. Официально они именовались иностранными, им гарантировалось покровительство гос. власти, хотя в свою очередь создавались гос. гарантии против возможного прозелитизма, к-рый наносил бы урон правосл. Церкви или вызывал трения, осложнения и вражду между подданными разных национальностей. Религ. свобода не распространялась на носителей «изуверских» или незаконно появившихся религий. Пределы религ. свободы для разных вероисповеданий были различны: российское вероисповедное законодательство закрепляло неравноправие религ. общин. По объему прав и привилегий, с одной стороны, и различных стеснений и ограничений, с др., все признанные в Российской империи религии выстраивались в иерархический ряд. Вслед за господствующей правосл. Церковью стояли лютеран. и реформат. церкви, община гернгутеров (секта лютеран. толка, возникшая в мест. Гернгут, близ Дрездена), армяно-григорианская, армяно-католич. и католич. Церкви. Далее по объему привилегий шли общины евреев-караимов, мусульман - суннитов и шиитов; менее привилегированной была община евреев-талмудистов; последней - буддистско-ламаистская община калмыков и бурят. Всего лишь терпимыми, но лишенными привилегий были рус. старообрядцы, шотл. и базельские сектанты, меннониты и баптисты Закавказья, сибир. шаманисты и самоеды-язычники. Общины молокан, духоборцев, субботников, скопцов, хлыстов и иных крайних сектантов были непризнанными и нетерпимыми по законам Российской империи. После Полоцкого Собора 1839 г., на к-ром униаты зап. губерний воссоединились с правосл. Церковью, Греко-униатская Церковь в Российской империи (за исключением Царства Польского) прекратила легальное существование. Юридически среди российских подданных (исключая проживавших в России иностранцев) не существовали также старокатолич. и англикан. исповедания.

Иерархия привилегированности вероисповеданий отчасти была основана на мере расхождения вероучения каждого из них с догматами Православия. Помимо этого, на статус вероисповедания влияла законность его происхождения. Этот критерий особенно сказывался на статусе старообрядческих общин: поскольку старообрядчество представляло собой раскол, потрясший религ. жизнь рус. народа и подрывавший его духовное единство, положение старообрядческих общин было более трудным, чем, напр., мусульман или иудеев.

Неравноправие религ. общин реально проявлялось не в объеме личных прав подданного, принадлежавшего к той или иной конфессии или религии. (До крестьянской реформы 1861 г. правосл. рус. крепостной крестьянин в зап. губерниях был несравненно больше стеснен, и чем его помещик-католик, и даже чем ограниченный чертой оседлости, но не крепостной зависимостью еврей, проживавший в той же местности. К высшему дворянскому сословию в России принадлежали не только православные, но и католики и протестанты, реже евреи и мусульмане, и даже родовая знать языческих племен.) Неравноправие религ. общин обнаруживалось в разной мере покровительства им со стороны гос. власти, а главное, в том, что переход из одного вероисповедания в др. был неодинаков для всех. Возможность перемены религии для российских подданных была «направленно ориентированной», а именно: отпадение от правосл. Церкви в любое иное христ. исповедание законами воспрещалось; нелегальным был и любой переход из христ. исповедания в нехрист. Переход из одной неправосл. христ. конфессии в др. был затруднен, но не абсолютно исключался. Присоединение к правосл. Церкви для всех российских подданных неправосл. исповеданий было открыто и поощряемо.

Для возможности присоединения иноверцев к одной из признанных гос-вом неправосл. христ. Церквей существовала детально разработанная регламентация. Напр., к армяно-григорианской Церкви мог беспрепятственно присоединиться любой мусульманин Кавказа в том случае, если он находился перед смертью; к любому терпимому христ. исповеданию могли быть «приводимы» евреи в случае смертельной болезни и евреи-военнослужащие. В иных обстоятельствах присоединение язычников, евреев и мусульман к неправосл. христ. исповеданию могло состояться лишь с особого разрешения министра внутренних дел, а на Кавказе - наместника. Присоединение иноверцев к терпимым старообрядческим общинам законами не предусматривалось, но совершаемое на деле полицейских осложнений не вызывало.

17 апр. 1905 г. имп. св. мч. Николаем II Александровичем был издан указ «Об укреплении начал веротерпимости», к-рый существенно изменил правовой статус инославных и иноверных исповеданий, что отразилось и на положении правосл. Церкви. Этим указом были значительно расширены права старообрядческих и сектантских общин, не носивших «изуверского» характера. Почти во всех отношениях, в частности во владении имуществом, в праве на сооружение молитвенных домов, на устройство скитов, обителей, в праве печатать богослужебные книги, преподавать своим детям «Закон Божий», вести метрические книги, они были уравнены с ранее признанными гос-вом христ. Церквами. Приверженцы белокриницкого согласия (см. Белокриницкая иерархия) и беглопоповцы стали после издания указа официально именоваться не раскольниками, а старообрядцами. Отменялись прежние ограничения для старообрядцев и сектантов на поступление их на гос. службу. Однако старообрядческое и сектантское духовенство не получило права на официально признанное употребление духовных званий и титулов, каким пользовалось армяно-григорианское, армяно-католич., лютеран. и реформат. духовенство. Буддистов-ламаистов впредь было воспрещено официально называть идолопоклонниками и язычниками. Указом были внесены существенные изменения в легальный порядок перемены религии. Сняты прежние запреты и ограничения на переход из одного признанного гос-вом христ. исповедания в др. В документе не говорится о возможности присоединения иноверцев к одной из неправосл. христ. общин, но на практике после издания указа такие переходы не встречали никаких препятствий со стороны гос. инстанций. Было легализовано возвращение новообращенного правосл. или инославного христианина по его желанию в его прошлое вероисповедание (ПСЗ. Т. 25. № 26125).

В это же время были расширены права католич. и мусульм. религ. общин. Расширение прав мусульман мотивировалось тем, что «мусульманское население внутренних губерний исполняло всегда свой долг пред государством наравне с его коренными подданными и не доставляло правительству каких-либо особых забот в отношении политическом. Будучи, затем, весьма твердым в правилах своего вероучения, население это никогда, однако, не проявляло стремления к прозелитизму среди русского народа. Кроме того, несмотря на сохранившиеся еще некоторые отличия внутреннего и внешнего быта, население это сроднилось с Россией и вполне ей дружественно» (Цит. по: Рейснер. С. 417).

Радикальные перемены в церковно-гос. отношения внесли революционные события февр.-марта 1917 г. Временное правительство, к к-рому перешла власть после отречения от престола имп. мч. Николая II, рядом актов, изданных летом 1917 г., сделало решительный шаг в сторону создания внеконфессионального гос-ва. Были приняты: Закон о свободе совести (опубл. 14 июля), провозглашавший свободу религ. самоопределения для каждого гражданина по достижении 14-летнего возраста, что вызвало протест со стороны Синода, а впосл. и Поместного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 гг., настаивавших на том, чтобы право свободного религ. самоопределения предоставлялось не ранее достижения совершеннолетия; постановление от 20 июля о передаче церковноприходских школ (их было в России ок. 37 тыс.) и учительских семинарий в ведение Министерства народного просвещения, также опротестованное Церковью (Собор, 1918. Деяния. Т. 2. С. 151-152). 5 авг. Временное правительство упразднило должность обер-прокурора Святейшего Синода и учредило Министерство исповеданий, в компетенцию к-рого входило регулирование отношений правосл. Церкви и др. религ. общин России с гос. властью, к.-л. вмешательство во внутрицерковные дела не предусматривалось. Последняя перемена послужила освобождению правосл. Церкви от давления со стороны правительственных чиновников, но в то же время реформа ставила правосл. Церковь в одинаковое положение с др. исповеданиями.

После октябрьского переворота, 23 янв. 1918 г., был издан составленный председателем Совнаркома В. И. Лениным декрет «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви», обозначивший не только формальный, юридический разрыв многовекового союза правосл. Церкви и гос-ва, предрешенный уже февральской революцией, но и легализовавший гонения на Церковь.

Правосл. Церковь была отделена от гос-ва, но при этом не получила прав частного религ. об-ва. Принципиальное отличие советского законодательства «о культах» от правового режима отделения Церкви в таких гос-вах, как США или Франция, заключалось в том, что правосл. Церковь и др. религ. об-ва в России лишались права владеть собственностью, а также прав юридического лица. Все имущество существовавших в России религ. орг-ций подвергалось национализации. Декрет запрещал религ. воспитание и образование детей в школе: «Преподавание религиозных вероучений во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях, где преподаются общеобразовательные предметы, не допускается» (Декреты Советской власти. М., 1957. Т. 1. С. 373-374). Декрет явился юридической подготовкой к изъятию церковных ценностей, к закрытию мон-рей и духовных школ, к кощунственным осквернениям св. мощей угодников Божиих, к противоправным судам и расправам над священнослужителями и мирянами. Правовой статус Церкви приблизился к нелегальному. Неправосл. исповедания юридически были уравнены с правосл. Церковью, но более в бесправии, чем в правах. Это равноправие не расширяло, а значительно сужало для большинства из них свободу исповедания в сравнении с дореволюционной ситуацией.

На Поместном Соборе 1917-1918 гг. Церковь не признала законности декрета. Свой взгляд на отношения Церкви и гос-ва Поместный Собор выразил в «Определении о правовом положении Православной Российской Церкви», принятом 2 дек. 1917 г.: «Православная Российская Церковь, составляя часть единой Вселенской Христовой Церкви, занимает в Российском государстве первенствующее среди других исповеданий публично-правовое положение, подобающее ей как величайшей святыне огромного большинства населения и как великой исторической силе, созидавшей Российское государство… Глава Российского государства, министр исповеданий и министр народного просвещения и товарищи их должны быть православными... Во всех случаях государственной жизни, в которых государство обращается к религии, преимуществом пользуется Православная Церковь... Добровольный выход из Православия допускается не ранее достижения возраста, установленного для вступления в брак. Прежде этого возраста дети могут оставить Православие только по желанию родителей, и притом лишь в случае оставления Православия самими родителями; от детей, достигших 9-летнего возраста, требуется их согласие....» (Собор, 1918. Деяния. Т. 5. С. 225-226). Соборные постановления настаивают, т. о., на сохранении за правосл. Церковью приоритетного статуса, при этом они проникнуты духом широкой В. Осуществить эти положения на практике оказалось в то время совершенно невозможно.

Фундаментальные положения декрета «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви» вошли в Конституцию РСФСР 1918 г. и последующие советские конституции. 8 апр. 1929 г. Президиум ВЦИК принял постановление «О религиозных объединениях», по к-рому религ. общинам дозволялось лишь «отправление культов» в стенах «молитвенных домов»; просветительская и благотворительная деятельность категорически воспрещалась. Духовенство устранялось от участия в хозяйственных и финансовых делах приходских собраний (т. н. двадцаток). Частное обучение религии, дозволенное декретом 1918 г., теперь могло осуществляться лишь как право родителей обучать религии своих детей.

В Конституции СССР 1936 г., в отличие от прежней, впервые провозглашалось равноправие всех граждан, в т. ч. и «служителей культа». Но если в Конституции 1918 г. большевики еще не запрещали «религиозную пропаганду», новая Конституция не допускала свободы религ. пропаганды, а только свободу «отправления религиозных культов»; ст. 124-я гласит: «Свобода отправления религиозных культов и свобода антирелигиозной пропаганды признается за всеми гражданами» (РПЦ в советское время. Кн. 1. С. 324). Ничего принципиально нового в советское законодательство, касавшееся статуса религ. общин, не внесла Конституция СССР, принятая в 1977 г., 52-я ст. к-рой гласит: «Гражданам СССР гарантируется свобода совести, то есть право исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, отправлять религиозные культы или вести атеистическую пропаганду. Возбуждение вражды и ненависти в связи с религиозными верованиями запрещается. Церковь в СССР отделена от государства и школа от Церкви» (Там же. С. 141). Несмотря на декларируемый в Конституции принцип равенства всех граждан СССР независимо от национальности, расы, пола, отношения к религии, неравноправие граждан в зависимости от их отношения к религии очевидным образом вытекало из этой статьи. Граждане с атеистическими убеждениями, согласно Конституции, могли свободно пропагандировать их, а верующим предоставлялось лишь право «отправлять религиозные культы».

Характеризовать статус правосл. Церкви и др. религ. общин в СССР уместнее, опираясь не на юридические нормы, к-рые ставились в подчиненное положение политическим задачам и господствующей идеологии и часто выполняли исключительно пропагандистские задачи, а на реальную политику власти. Религ. политика была дискриминационной принципиально для всех религий и всех верующих, но при этом в разное время по-разному расставлялись акценты на том, какую религ. общину считать особенно вредной с т. зр. интересов коммунистической партии. Так, на протяжении 20-30-х гг. главный удар репрессивных мер направлялся против правосл. Церкви, а в послевоенные годы с бо́льшими трудностями сталкивались баптисты и сектанты, нежели православные или мусульмане. При этом легальный статус правосл. Церкви и большинства др. вероисповеданий никогда не упразднялся, в целом гос. политика приближалась к полной религ. нетерпимости, перемежавшейся с периодами ограниченной В.

Значительные перемены в правовом статусе РПЦ и др. религ. объединений произошли на исходе существования Советского Союза. 1 окт. 1990 г. был принят Закон СССР «О свободе совести и религиозных организациях», утвердивший за религ. общинами права юридического лица. У религ. орг-ций появилось право иметь в собственности недвижимость, защищать свои интересы в судебном порядке, участвовать в общественной жизни и пользоваться средствами массовой информации. 25 окт. 1990 г. был принят Закон РСФСР «О свободе вероисповеданий».

Правовой статус правосл. Церкви и др. исповеданий в совр. России устанавливается в первую очередь рядом положений Основного закона - Конституции Российской Федерации, принятой 12 дек. 1993 г. Косвенным образом роль правосл. Церкви, без прямого упоминания о ней, затронута в преамбуле, в к-рой говорится, что «многонациональный народ Российской Федерации» принимает Конституцию, «чтя память предков» и «возрождая суверенную государственность России». Тем самым декларируется преемственность новой России по отношению к той России, в к-рой правосл. Церковь пользовалась исключительно высоким статусом.

13-я ст. Конституции, согласно к-рой «в Российской Федерации признается идеологическое многообразие», так что «никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной», предполагает устранение правовых последствий монополии офиц. атеизма. Прямое отношение к статусу как РПЦ, так и др. Церквей и религ. общин имеет положение, содержащееся в 14-й ст.: «Российская Федерация - светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом». Отсутствие гос. религии не составляет препятствия для того, чтобы в своей политике органы гос. власти учитывали реальный общественный вес разных религ. объединений в России, их неодинаковый вклад в духовное наследие российского народа. Принципу светскости гос-ва противоречит не только установление гос. религии, но и какая бы то ни было правовая поддержка гос-вом атеизма.

19-я ст. провозглашает равенство прав «человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка» и в т. ч. от «отношения к религии». Этой же статьей «запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности».

28-я ст. Конституции гласит: «Каждому гарантируется свобода совести, свобода вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними». Право не исповедовать религии и свободно распространять соответствующие взгляды не может считаться тождественным праву вести пропаганду воинствующего атеизма в стиле советской эпохи, ибо такая пропаганда запрещена 2-й частью 29-й ст.: «Не допускается пропаганда или агитация, возбуждающая социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду. Запрещается пропаганда социального, расового, национального, религиозного или языкового превосходства». Под запретом, о к-ром говорится в данной статье, может подразумеваться лишь запрет на пропаганду личного превосходства носителей одного вероисповедания в сравнении с носителями др. исповедания, а также настаивание на правовых привилегиях граждан в зависимости от вероисповедания.

26 сент. 1997 г. после длительной и острой дискуссии как в парламенте, так и в обществе был принят Федеральный закон «О свободе совести и о религиозных объединениях», заменивший Закон РСФСР «О свободе вероисповеданий» 1990 г. В законе 1997 г. в основном повторяются нормы предыдущего закона, но в его преамбуле содержится отсутствовавшее в законе 1990 г. положение, к-рым признается особая роль правосл. Церкви, а также нек-рых др. вероисповеданий в истории России: «Федеральное Собрание Российской Федерации, подтверждая право каждого на свободу совести и свободу вероисповедания, а также на равенство перед законом независимо от отношения к религии и убеждений, основываясь на том, что Российская Федерация является светским государством, признавая особую роль православия в истории России, в становлении и развитии ее духовности и культуры, уважая христианство, ислам, буддизм, иудаизм и другие религии, составляющие неотъемлемую часть исторического наследия народов России, считая важным содействовать достижению взаимного понимания, терпимости и уважения в вопросах свободы совести и свободы вероисповедания, принимает настоящий Федеральный закон» (Русская Православная Церковь и право. М., 1999. С. 110-111).

В целом правовой режим как для правосл. Церкви, так и для др. Церквей и религ. общин в совр. России, вытекающий из действующих законодательных актов гос-ва, характеризуется как режим полной религ. свободы, выходящей за рамки В., существовавшей в Российской империи.