ВДОВСТВО

У ряда индоевроп. народов в эпоху язычества распространен был обычай самоубийства или насильственного умерщвления вдовы или вдов в случае полигамии, сразу после смерти мужа. Вдова должна была, в соответствии с эсхатологическими представлениями этих народов, сопутствовать мужу в загробной жизни, подобно его боевому коню, к-рый также умерщвлялся, оружию, бытовой утвари. Этот обычай существовал у скифов, сарматов, фракийцев, у нек-рых герм. племен, в частности у герулов (Свод древнейших письменных известий о славянах. М., 1991. Т. 1 (I-IV вв.). С. 383-384). Обычай самоубийства либо убийства вдов и погребения их вместе с мужем, по свидетельству ряда раннесредневек. визант., зап. и мусульм. авторов (Лев Диакон, Титмар Мерзебургский, аль-Масуди, Ибн Фадлан), был распространен у слав. племен. Визант. автор VI в. имп. Маврикий писал о славянах: «Жены же их целомудренны сверх всякой человеческой природы, так что многие из них кончину своих мужей почитают собственной смертью и добровольно удушают себя, не считая жизнью существование во вдовстве» (Там же. С. 369). Дружины руси в Х в. брали с собой жен, сопровождавших своего мужа и в жизнь за гробом. Отмечается значительное количество парных погребений, где женщина со сканд. украшениями оказывалась насильственно умерщвленной на похоронах знатного дружинника (Стальсберг А. Женские вещи скандинавского происхождения на территории Древней Руси // Тр. 5-го междунар. конгресса слав. археологии. 1987. Т. 3. Вып. 1б. С. 73-79). Как передает аль-Масуди (X в.), если кто-нибудь умирает холостым, его женят посмертно, и женщины горячо желают быть сожженными, чтобы с душами мужей войти в рай (см.: Минорский В. Ф. История Ширвана и Дербенда Х-XI вв. М., 1963. С. 192 и cл.).

Классическая античность не знала подобной практики. Рим. право предусматривало для вдовы участие в наследовании мужу. В Др. Риме, согласно законам XII таблиц, вдова получала часть наследства мужа наравне с его детьми. «Жена, которая находится под супружеской властью того, кто умирает, является ближайшей наследницей» (Inst. III 2. 3). Позднее, когда наследство стало рассматриваться исключительно как достояние рода, принадлежность к к-рому определялась происхождением от отца, принадлежащего к данному роду, наследственные права вдовы были умалены: она имела уже меньшие права на наследство мужа, чем самые дальние его кровные родственники по муж. линии; однако это ограничение касалось вдов, к-рые либо располагали собственным имуществом, либо могли иметь содержание от своих родственников. Неимущие вдовы в соответствии с рим. законодательством получали четверть наследства мужа; если же у него оставалось более 3 детей, то - меньше четверти, но в одинаковом размере с каждым из наследующих детей.

В Римской империи вдова имела право выйти замуж, но не ранее 10 месяцев по смерти мужа (траурный год - CJ III 3. 6), в частности потому, что в течение этого срока у нее мог родиться его ребенок. Вдова, нарушившая этот срок, подвергалась бесчестию (infamia - Ibid. III 2. 3) - речь идет при этом не только о репутации, но и о юридическом акте, связанном с лишением ряда прав. Уже в христ. эпоху имп. св. Феодосий I Великий увеличил продолжительность траурного года для вдовы до 12 месяцев. Новелла имп. Феодосия II предоставляла вдове право нового замужества, при условии что она через др. опекуна имущественно обеспечила своих детей (NovTh 11; 10 июля 439). Новелла имп. Майориана предписывала вдовам моложе 40 лет в течение 5 лет выйти замуж; вдовы, имевшие детей, имели право выйти замуж, но при этом они не могли в своем завещании благоприятствовать кому-то из детей за счет других, в противном случае завещание объявлялось недействительным (NovMaj 6; 26 окт. 458).

У древних евреев вдовы пользовались наравне с сиротами и отчасти чужеземцами, в соответствии с ветхозаветным законодательством, особой защитой и покровительством со стороны общины (кагала). Об особенном попечении и заботах Божиих о вдовах и сиротах часто упоминается в Свящ. Писании (Ис 1. 17; Иер 22. 3; и др.). Заповедь о милосердии по отношению к вдовам и сиротам выражена в кн. Исход: «Ни вдовы, ни сироты не притесняйте; если же ты притеснишь их, то, когда они возопиют ко Мне, Я услышу вопль их, и воспламенится гнев Мой, и убью вас мечом, и будут жены ваши вдовами и дети ваши сиротами» (Исх 22. 22-24). Во Второзаконии сказано, что Бог «дает суд сироте и вдове, и любит пришельца» (Втор 10. 18). «Господь хранит пришельцев, поддерживает сироту и вдову»,- гласит 145-й псалом (9).

Мысль об особом покровительстве Божием вдовам и заповедь заботиться о них находят продолжение в ряде конкретных нравственных и правовых предписаний. Вдовы наряду с сиротами, пришельцами и левитами по закону могли пользоваться из десятины, откладываемой каждый раз по истечении 3 лет от всех плодов обрабатываемой земли и из мяса первенцев скота (Втор 14. 28, 29). Вдовам предназначались остатки от праздничной трапезы (Втор 16. 11) или от жатвы (Втор 24. 19 и слл.), им предоставлялось право подбирать оставшиеся на поле после уборки урожая колосья (Руфь 2. 2-3). Бездетные вдовы священников могли участвовать в священнической трапезе (Лев 22. 13). У вдов запрещено было брать в залог одежду и скот (Втор 24. 17).

В реальной жизни ветхозаветных евреев эти высокие заповеди часто попирались, что было предметом гневных пророческих обличений: «Горе тем, которые постановляют неправедные законы и пишут жестокие решения, чтобы устранить бедных от правосудия… чтобы вдов сделать добычею своею» (Ис 10. 1-2; см. также: Ис 1. 23; Иез 22. 7).

В ветхом Израиле вдовы могли вторично выходить замуж, при этом закон о левирате распространялся только на бездетных вдов. На вдовах не могли жениться первосвященники (Лев 21. 14), что же касается священников, то они могли жениться на девицах и на вдовах священников (Иез 44. 22). Поскольку вдовами считались и обрученные невесты, женихи к-рых умерли до брака, на них также не могли жениться первосвященники и священники.

ВЗ не содержит никаких сведений о праве вдовы наследовать имущество мужа, но при наличии детей вдова могла оставаться в доме покойного мужа, и взрослые сыновья обязаны были содержать ее. Бездетная вдова, если она не вступала в брак по закону левирата, должна была возвратиться в дом своего отца (Быт 38. 11; Лев 22. 13). Поскольку в Израиле существовало многоженство, в случае смерти мужа преимущественными правами пользовалась та вдова, к-рая была его первой женой.

В НЗ вдовы упоминаются в ряде мест. В одной из притчей Христос учит непрестанной молитве на примере вдовы, к-рая благодаря своей настойчивости добилась справедливости даже у неправедного судьи: «Бог ли не защитит избранных Своих, вопиющих к нему день и ночь, хотя и медлит защитить их?» - говорит Господь (Лк 18. 1-7). В др. притче Он указывает на вдову, положившую в сокровищницу храма 2 лепты, к-рые стали самой драгоценной жертвой, потому что эта вдова, по словам Спасителя, в отличие от тех, кто «клали от избытка своего», «от скудости своей положила все, что имела, все пропитание свое» (Мк 12. 42-44). Христос обвиняет «книжников» и в том, что они «поядают домы вдов» (Мк 12. 40). Из сострадания к матери, потерявшей единственного ребенка, Он воскрешает сына наинской вдовы (Лк 7. 11-17).

Вдовы пользовались особой заботой со стороны первой христ. общины (Деян 6. 1; 9. 39-41). Ап. Павел не видит препятствий к тому, чтобы вдова христианка вступала во 2-й брак, молодой вдове он даже ввиду опасности искушений прямо советует это делать (1 Тим 5. 14-15), в то же время апостол считает предпочтительным, чтобы вдовы оставались безбрачными, если могут понести такой подвиг: «Безбрачным же и вдовам говорю: хорошо им оставаться, как я. Но если не могут воздержаться, пусть вступают в брак, ибо лучше вступить в брак, нежели разжигаться» (1 Кор 7. 8-9); «жена связана законом, доколе жив муж ее; если же муж ее умрет, свободна выйти, за кого хочет, только в Господе. Но она блаженнее, если останется так, по моему совету; а думаю, и я имею Духа Божия» (1 Кор 7. 39-40).

Эти слова ап. Павла легли в основу брачного права Церкви относительно второбрачия вдов. Церковь не одобряет 2-й брак, ибо он отступает от евангельского идеала абсолютной моногамии, и видит в нем предосудительную уступку чувственности, однако допускает его. Но вступающий во 2-й брак в соответствии с канонами подвергается епитимии. Согласно 4-му прав. свт. Василия Великого, «второбрачных отлучают на год, другие на два». Ныне эта норма, как, впрочем, и др. канонические нормы, касающиеся прещений, не употребляется буквально.

Что же касается вступления вдов и вдовцов, равно как и разведенных, в 3-й брак, то, согласно 50-му прав. свт. Василия Великого, «на троебрачие нет закона; посему третий брак не составляется по закону. На таковые дела взираем как на нечистоты в Церкви, но всенародному осуждению оных не подвергаем, как лучшия, нежели распутное любодеяние». Следуя учению свт. Василия, Церковь допускает 3-й брак лишь как меньшее, чем открытый блуд, зло, и подвергает вступивших в него каноническим прещениям, однако не добивается расторжения такого брака. При этом 3-й брак дозволяется лишь при наличии определенных условий: возраста до 40 лет и отсутствия детей. Для разрешения на вступление в 3-й брак требуется наличие обоих этих условий. В. после 3-го брака считается уже абсолютным препятствием к новому браку. Согласно «Томосу единения» (920), «никто не должен дерзать вступлением в 4-й брак». А если таковой брак будет заключен фактически, то с т. зр. церковного права он должен считаться недействительным и ничтожным.

Вопрос о В. имеет особое значение в системе церковно-правовых норм, относящихся к качествам кандидатов священства. Церковные законы не допускают в клир второбрачных, в т. ч. и тех, кто, овдовев, женился во 2-й раз: «Кто по святом крещении двумя браками обязан был или наложницу имел, тот не может быти епископ, ни пресвитер, ни диакон, ниже вообще в списке священнаго чина» (Ап. 17). В толковании на это Апостольское правило Иоанн Зонара уточнял: «Мы веруем, что Божественная баня святого крещения омывает всякую скверну, которою крещенные были осквернены прежде крещения, и никакой грех, соделанный кем-либо прежде крещения, не препятствует крещенному быти произведенным в священство. Но кто после крещения совершит блуд или вступит в два брака, тот признается недостойным никакой степени священства». Т. о. не усматривается препятствия к священству у того, кто вступил во 2-й раз в брак ввиду вдовства до принятия крещения.

Поскольку от ставленника требуется абсолютная моногамия, препятствие к священству имеет и тот, кто женат на вдове,- случай т. н. пассивной бигамии. «Вземший в супружество вдову, или отверженную от супружества, или блудницу, или рабыню, или позорищную (актрису.- В. Ц.) не может быти епископ, ни пресвитер, ни диакон, ниже вообще в списке священнаго чина» (Ап. 18).

С канонической т. зр. нет, разумеется, препятствий для рукоположения лиц, овдовевших и не вступивших во 2-й брак. Однако в истории Русской Церкви была целая эпоха, когда вдовых не рукополагали. Подобная практика восходит к XV в. Запрещение рукополагать вдовцов подтверждалось Московским Собором 1503 г., Стоглавым Собором 1551 г., а также в Западнорусской митрополии - Виленским Собором 1509-1510 гг. Более того, в ту эпоху не только отказывали в рукоположении вдовцам, но даже овдовевшим священнослужителям запрещалось служение, если они не принимали пострига.

В «Стоглаве» помещено «поучение» свт. Московского Петра, в к-ром о вдовых священниках говорится: «Аще у попа умрет попадья, и он идет в монастырь, стрижется,- имеет священство свое паки, аще ли же имать пребывати и любити мирския сласти - да не служит. И аще не имать слушати моего писания - будет неблагословен, и те, иже приобщаются с ним» (Стоглав. Гл. 77) - это значит, вдовый священник, не принявший пострига, но продолжающий служение, подлежит извержению из сана. Та же тема составила содержание послания свт. Московского Фотия в Псков «О вдовствующих попех». В этом послании повторена мысль о том, что вдовые священники обязаны поступать в мон-ри и постригаться, в противном случае они не могут служить. Нарушением такого порядка и вызвано было это послание: «Слышание во уши мои внидоша, что у вас суть которые попы и дьяконы вдовые, тако пребывают, в мирских священствуют». Вдовым священникам свт. Фотий указывает на постриг как на единственный правомерный шаг: «Жил в мире с подружием своим и тогда служил, а егда Богу вземшу их подружие, то мертво есть, и земля своего тела естественнаго в растление и червем прият: и таковии должны суть, благодаря Божии судьбы и Его повелении, в монастыри отходити, во иноческое одеяние» (Стоглав. Гл. 78).

В Пскове в этот период сами священнослужители приняли постановление и провозгласили его на вече: впредь отлучать от служения всех вдовых попов и диаконов, не поступивших в мон-рь ввиду зазорной жизни многих из них.

Московский Собор 1503 г. вынес постановление, по к-рому вдовые священнослужители, имевшие наложниц, подлежали принудительному разлучению с ними, извержению из сана с исключением из клира, тем же вдовым священникам и диаконам, к-рые, живя безукоризненно, тем не менее не желали принимать постриг, было запрещено служение, но они могли причащаться в алтаре, стоять за богослужением на клиросе вместе с чтецами и певцами и содержаться приходом.

Эти постановления, не имеющие канонических оснований, исходившие из презумпции виновности, не всегда и не везде исполнялись. Сложившееся к сер. XVI в. действительное положение вещей охарактеризовал на Стоглавом Соборе царь Иоанн IV Грозный: «Ныне вдовых попов два жеребья: одни обедни не служат, но церковью и приходом владеют, и детьми духовными, дают молитвы родильницам и имена детям, крестят, венчают, исповедуют, провожают умерших и совершают все священнодействия, кроме Божественной литургии, а другие сами всегда во всяком бесчинии и пьянстве, и их нестроение - миру на соблазн» (Стоглав. Гл. 5. Вопр. 18).

Стоглавый Собор, рассмотрев вопрос о вдовых клириках и сославшись на прежде изданные на этот счет постановления, вынес следующие определения: вдовым священнослужителям не священнодействовать, пребывающим в неукоризненном житии стоять на клиросе и пользоваться четвертью доходов от заменивших их в их приходах клириков, вдовым священникам дозволено причащаться в алтаре в епитрахили, а вдовым диаконам - в стихаре с орарем, но если вдовые клирики захотят заниматься мирскими промыслами, то они лишаются права стоять на клиросе, причащаться в алтаре и получать содержание от прихода, в случае пострига вдовые клирики могут совершать все священнодействия, но только в мон-ре, а не на приходе, вдовым клирикам, остававшимся вне мон-ря и допущенным на клирос, запрещается иметь духовных чад и вмешиваться в дела приходского управления, при этом вдовые священнослужители на основании 5-го прав. Трулльского Собора не должны держать у себя в доме женщин, кроме матери, дочери, сестры или родной тетки (Стоглав. Гл. 77-81).

Вопрос о вдовых священнослужителях получил канонически корректное решение только на Большом Московском Соборе 1666-1667 гг. Собор, одобрив прежние постановления как принятые вынужденным образом из-за умножения «бесчиния» в поведении вдовых клириков, «опаства ради», тем не менее отменил их, очевидно, потому, что они были основаны на канонически неприемлемой «презумпции виновности» и постановил: «Отныне вдовые попы и дьяконы, если не зазирает их совесть в чем-либо, возбраняющем священство, невозбранно да служат, а если кто из них будет обличен в таких делах, которые возбраняют священнодействовать, то по надлежащем расследовании виновный да отлучится от священнодействия или да извержется» (цит. по: Макарий. История РЦ. Кн. 7. С. 391).

В соответствии с определением Большого Московского Собора и «Духовный регламент» воспретил понуждать вдовых клириков к постригу (Духовный регламент. Прибавление о правилах причта церковного и чина монашеского. 30).

Однако с сер. XV до 2-й пол. XIX в. в России не существовало практики рукополагать вдовых мирян, равно как не рукополагали тогда и лиц холостых. Лишь в 1869 г. Присутствием по делам православного духовенства было дозволено рукополагать вдовцов, известных епархиальному начальству своей безукоризненной нравственностью, по достижении ими 40-летнего возраста. Аналогичный возрастной ценз действовал и применительно к рукоположениям в состоянии целибата. Это возрастное ограничение в советскую эпоху утратило значение, в наст. время для рукоположения лиц в целибатном состоянии установлен 30-летний возрастной ценз, к-рый, очевидно, распространяется и на вдовцов.

Вдовы священнослужителей в России пользовались всегда особой заботой со стороны Церкви. Традиционно они имели преимущественное право на занятие в приходах должностей просфорниц. В 1869 г. Присутствием по делам православного духовенства было решено отчислять из духовного сословия достигших совершеннолетия детей священнослужителей и церковнослужителей, не состоящих на действительной церковной службе и не обучающихся в духовных школах, аналогичная мера была распространена и на вдов клириков и причетников. Но вдовы при этом получали более высокий сословный статус, чем отчисляемые из духовного сословия дети духовенства. Вдовы священнослужителей и церковнослужителей, принадлежавшие к потомственному дворянству по праву рождения или ввиду дарования этих прав мужу, сохраняли и во вдовстве принадлежность этому высшему сословию. В ином случае вдовы священнослужителей приобретали права личного дворянства, а вдовы церковнослужителей - права личного почетного гражданства.

Дома вдов были свободны от ряда городских повинностей. При избытке приходской земли вдовы могли получать надел в поле, а также часть усадебной приходской земли. Вдовы священнослужителей и церковнослужителей в зависимости от сана и выслуги лет мужа, наличия детей или бездетности получали пенсию, однако, явно недостаточную,- от 30 до 90 р. в год (приблизительно соответствует совр. 10-30 тыс. р.). Кроме того, вдовам клириков могли выдаваться единовременные пособия.

В наст. время права вдов священнослужителей и церковнослужителей на пенсию не отличаются от прав иных вдов; в советскую эпоху духовенство было исключено из гос. системы социального обеспечения, Русская Православная Церковь должна была иметь собственный пенсионный фонд, из к-рого при определенных условиях выплачивались пенсии и вдовам духовных лиц.