Энциклопедия издается по благословению Патриарха Московского и всея Руси Алексия II
и по благословению Патриарха Московского и всея Руси Кирилла
Как приобрести тома "Православной энциклопедии"
опубликовано: 25 июля 2022г.НИЖЕГОРОДСКИЙ В ЧЕСТЬ БЛАГОВЕЩЕНИЯ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ МУЖСКОЙ МОНАСТЫРЬ
Нижегородский Благовещенский мон-рь. Фотография. 10-е гг. XXI в.
Точное время основания Н. Б. м. неизвестно. Нижегородские предания приписывали его устроение свт. Алексию, митр. всея Руси (Храмцовский. 2005. С. 321). Сохранившиеся акты свидетельствуют, что уже в кон. ХVI - нач. XVII в. насельники называли Н. Б. м. обителью «Пречистые Богородицы Благовещения и чудотворца Алексея» (АФЗХ. Ч. 3. № 31. С. 58, 61; № 64. С. 114), и в правительственных грамотах признавалось, что мон-рь - «поставленье чюдотворца Олексея» (Там же. № 32. С. 63). В 1-й пол. XIX в. в справочно-исторической лит-ре неоднократно утверждалось, что мон-рь построен иждивением свт. Алексия, возвращавшегося из Золотой Орды в Москву через Н. Новгород, и указывались различные даты этого события - 1362, 1367, 1370 или 1371 г. (ИРИ. Ч. 3. С. 359; Описание мон-рей в Рос. империи. 1817. С. 70; Ист. описание. 1819. С. 61; Мат-лы для статистики. 1841. С. 160; Иаков (Вечерков). 1847. С. 55; Боголюбов. 1862. С. 167). Предание основано на рассказе об основании свт. Алексием мон-ря в Н. Новгороде, находящемся в летописных и агиографических памятниках XVI-XVII вв.: в Никоновской летописи, Степенной книге, Летописце о Н. Новгороде, Нижегородском летописце и Житии свт. митр. Алексия в редакции инока Евфимия Чудовского (ПСРЛ. Т. 11. С. 32; Степенная книга. 2008. Т. 2. С. 24; Шайдакова. 2006. С. 129; Гациский. 1886. С. 13; Пролог. Сент.-февр. М., 1696. Л. 729). Все эти памятники текстологически зависят от Жития свт. Алексия в редакции иером. Пахомия Логофета, составленной ок. 1459 г. Именно в этом сочинении впервые появился рассказ об устроении Н. Б. м. свт. Алексием, к-рый затем повторяли позднейшие писатели (Кучкин. 1967. С. 248).
Неизвестно, на какие источники опирался иером. Пахомий при создании этого рассказа. Несомненно он использовал летопись, восходящую к общему протографу Новгородской IV и Софийской I летописей - летописному своду 1418 г. митр. Киевского и всея Руси свт. Фотия. В летописях сообщалось о пребывании свт. Алексия в Н. Новгороде в 1370 г. и о крещении им сына нижегородского кн. Бориса Константиновича - княжича Ивана Тугого Лука (ПСРЛ. Т. 6. Вып. 1. Стб. 439; Т. 4. Ч. 1. С. 295); эти сведения воспроизведены и в Пахомиевской редакции Жития (Кучкин. 1967. С. 248). Краткое известие о пребывании свт. Алексия в Н. Новгороде поздней осенью 1370 г. встречается и в более раннем митрополичьем летописном своде 1408 г., к-рый отражен в Троицкой летописи, Рогожском летописце и др. сходных с ним летописцах. Сведениями этой группы летописей также пользовался иером. Пахомий в процессе создания Жития митр. Алексия. Ни в одной из вышеназванных летописей не сказано об основании свт. Алексием Н. Б. м. В них упоминается слово «Благовещение» не как значение монастыря, а как нижегородский топоним, маркирующий место снежного обвала - «за святым Благовещением», где были засыпаны дворы с людьми зимой 1369/70 г., незадолго до посещения Н. Новгорода свт. Алексием (Присёлков. 1950. С. 391; ПСРЛ. Т. 15. Стб. 95; Т. 18. С. 110; Т. 6. Вып. 1. Стб. 439; Т. 4. Ч. 1. С. 295). Иером. Пахомий связал воедино первосвятительский визит в Н. Новгород, летописное упоминание топонима «святое Благовещение» и существовавший к сер. XV в. Благовещенский мон-рь. Историческая недостоверность рассказа Пахомия подчеркивается его непосредственным продолжением в тексте Пахомиевской редакции Жития митр. Алексия, где говорится о приходе первосвятителя из Н. Новгорода во Владимир и сооружении им «иной» - Константино-Еленинской обители. В летописях еще в 1276 г. упоминается «игумен Константина и Елены» св. Феодор, поставленный епископом Владимирским и Суздальским (Присёлков. 1950. С. 333; ПСРЛ. Т. 10. С. 152; Т. 18. С. 75). Очевидно, Константино-Еленинский мон-рь во Владимире существовал еще за 100 лет до свт. Алексия. На рубеже 40-х и 50-х гг. XV в. управлял им и Н. Б. м. один архимандрит (Веселовский. 1947. С. 376; Черепнин. 1951. С. 191). Легендарный рассказ о возведении обеих обителей свт. Алексием мог служить оправданием этого нового порядка, освященного, т. о., именем почитаемого святителя, и придать основательности митрополичьим просьбам к великокняжеской власти об освобождении этих «домовых» мон-рей от гос. податей (Янин В. Л. Таинственный XV в. // Знание - сила. 1969. № 8. С. 31; Кривцов. 2002; Он же. 2005).
Нижегородский Благовещенский мон-рь. Фотография. Кон. XIX в.
Постепенно в историографии свт. Алексий стал именоваться не основателем, а возобновителем ранее существовавшей, но разоренной и пребывавшей в руинах обители. Как отмечал Н. И. Храмцовский, исходной точкой такой трансформации могло стать отождествление П. М. Строевым с Н. Б. м. нижегородского мон-ря Святой Богородицы «вне града», к-рый, согласно летописным известиям, был сожжен во время нападения мордвы в 1229 г. (ПСРЛ. Т. 1. Стб. 451; Строев. 1836. С. 101; Храмцовский. 2005. С. 321). С сер. XIX в. исследователи стали все чаще принимать такое отождествление, перенося время основание мон-ря на 1221 г., одновременно с основанием Н. Новгорода, или на ближайшее время после этого года (Ратшин. Монастыри. С. 360; Макарий (Миролюбов). 1999. С. 353-354; Аркадий [Кузнецов]. 1884. С. 1; Нижегородский Благовещенский муж. мон-рь. 1896. № 5. С. 174-175; Зверинский. Т. 2. № 635. С. 66; Денисов. С. 528; Православные русские обители. С. 353). К нач. XXI в. такая датировка являлась общераспространенной, хотя она базировалась лишь на предположении, построенном на однотипности топографического положения вне города и сходстве (но не полном совпадении) посвящения 2 обителей, упоминание к-рых в источниках разделено почти 2 столетиями.
Первые сведения о Н. Б. м. в монастырских актах относятся к 90-м гг. XIV в. Из-за многочисленных пожаров архив обители сильно пострадал. Большая часть грамот погибла, и содержание их известно только благодаря включению в копийные книги - 3 монастырские (РГБ. Беляев. Ф. 29. Кн. 128/1621 (сер. XVII в.); РГАДА. Ф. 181. Оп. 1. Кн. 847 (1695 г.); Ф. 281. Курмыш. № 65/6099 (нач. XVIII в.)) и 2 патриаршие (ГИМ. Син. Кн. 276 (XVI - нач. XVIII в.); РГБ. Беляев. Ф. 29. Кн. 128/1620 (сер. XVII в.)). Состав архива Н. Б. м. отражен в ряде монастырских и патриарших описей XVII - нач. XVIII в. На основе этих документов осуществлена научная реконструкция монастырского архива (Антонов, Маштафаров. 2001. С. 417-418, 456-466). Самый ранний монастырский акт датируется 8 дек. 1393 г. Это жалованная грамота нижегородского кн. Бориса Константиновича, передающая обители рыбные ловли и бобровые гоны по р. Суре: «...озеро Пашково с ыстоком, озеро Саларево, озеро Плоское, озеро Сосновское, озеро Долгое, роздерти с ыстоком, озеро Мягкое, и все озера от речки от Курмышки вниз Сурою, источные и глухие, и роздерти, и заводи, и пески, и с падучими речками, и бобровые гоны, и стрежень по реку Волгу» (ААЭ. Т. 1. № 12. С. 7; Муханов. 1836. № 117. С. 195; АФЗХ. 1951. Ч. 1. № 229. С. 201-202). Вскоре там же, в бассейне р. Суры, появляются первые известные земельные владения мон-ря: «...пустошь селища Спасское на речке на Куллюсерме в Курмышском уезде… и з бортным ухожеем», полученные в янв. 1399 г. от С. Д. Сюзева (Муханов. 1836. № 118. С. 195-196; АЮБДР. Т. 1. № 63/5. Стб. 442; АФЗХ. Ч. 1. № 246. С. 210-211; АСЭИ. Т. 3. № 295. С. 322-323). Так начала складываться Курмышская вотчина обители, ставшая со временем основной составляющей монастырского хозяйства. В 1416/17 г. благодаря вкладу М. Ф. Изинского эта вотчина пополнилась пустошью по обе стороны Платинского оврага со всеми «тянувшими» к ней угодьями (АЮБДР. Т. 1. № 63/6. Стб. 442-443; АФЗХ. Ч. 1. № 245. С. 210). Из жалованной грамоты нижегородского кн. Даниила Борисовича, к-рая может датироваться 1426-1428 гг. (Пудалов. 2000), известно и о др. составляющих вотчины: с. Мигино, Митроховская пустошь, пустынка на Стобищах (ААЭ. Т. 1. № 18. С. 13-14; АФЗХ. Ч. 1. № 233. С. 204-205).
Интерес Н. Б. м. к приобретению владений в Курмышском у. определялся сравнительно высоким плодородием почв и исключительным богатством водных и лесных угодий, еще не испытавших длительной хозяйственной эксплуатации. Об активном развитии курмышской вотчины в 1-й четв. XV в. свидетельствует жалованная грамота вел. кн. Московского и Владимирского Василия I Димитриевича от 20 февр. 1423 г. В ней говорится не только о податных льготах для разных категорий населения, приходящего жить на пустоши, к-рые пожалованы обители Сюзевым и Изинским, а также на соседнюю с ними пустошь «на Стобищах», но и о том, что процесс заселения шел полным ходом: названы имена 3 переселенцев - Вешняка, Палки и Яковка, детей Чернецовых, к-рых благовещенский архим. Малахия «перенял» из владений великого князя (ААЭ. Т. 1. № 21. С. 15-16; Муханов. 1836. № 119. С. 196; АФЗХ. Ч. 1. № 230. С. 202-203; АСЭИ. Т. 3. № 296. С. 323-324).
Н. Б. м. приобретал владения и в Нижегородском у., на берегах Волги и Оки и их притоков. По закладной кабале С. С. Рознежского мон-рю отошла (вероятно, в сер. 40-х гг. XV в.) так и не выкупленная вотчина Рознежье с бортными лесами, бобровыми реками, озерами и заводями Рознежской, Велиководской, Сомовой, Рознежским лугом, и со всем, «что к тому потягло» (АЮБДР. Т. 2. № 126/2. Стб. 4-5; АФЗХ. Ч. 1. № 236. С. 206). 4 марта 1438 г. архим. Малахия получил жалованную грамоту от вел. кн. Московского и Владимирского Василия II Васильевича Тёмного на запустевшие с. Еленское и дер. Заборскую в Нижегородском у. (АФЗХ. Ч. 1. № 231. С. 203).
Обширный комплекс монастырских водных угодий вверх по р. Оке от Н. Новгорода упоминается в выписи из писцовых книг Ивана Захарьича и дьяка Суморока Путятина 1509/10 г.: «Молитвенной песок, да заводь Зверинец с песком, да озеро Долгое и с малыми озерки, да заводь Гнилитцкая, а в нее пала речка Гнилица, да речка Крутица, да в лугу в Гнилитцком озеро Телятево, да Вербово, да Поминаевская заводь» (АФЗХ. Ч. 1. № 237. С. 206-207). В 1554 г. царь Иоанн IV Васильевич Грозный пожаловал архим. Исаии с братией дер. Гнилицы на Стрелице (Там же. Ч. 3. № 6. С. 17-18). В выписи из писцовых книг Г. И. Заболотского и кн. О. Д. Клубкова-Мосальского (Масальского) 1564/65 г. с дер. Гнилицы упоминается еще дер. Ипяково (Епяково) (Там же. № 13. С. 32). Земля на левом луговом берегу р. Оки была «худа», но обилие вод обеспечивало богатые сенокосы. Кроме того, близость к Н. Б. м. придавала ценность гнилицким угодиям.
В самом Н. Новгороде обители до кон. 10-х гг. XV в. принадлежала Благовещенская слобода, о чем можно судить по упоминанию в жалованной грамоте нижегородского кн. Александра Ивановича «людей монастырских в городе» (Там же. Ч. 1. № 234. С. 205). Эта слобода, занимавшая часть города между Гребешковским и Похвалинским съездами, отошла от мон-ря при царе Петре I (Храмцовский. 2005. С. 323).
Три основных комплекса монастырских хозяйственных владений - Курмышский на р. Суре, Рознежский на р. Волге и Гнилицкий на р. Оке - развивались в XV-XVI вв., но в кон. XVI в. стали объектами притязаний со стороны соседних землевладельцев. Особенно острыми были конфликты 80-90-х гг. XVI в. в Курмышском у., поскольку настоятелям Н. Б. м. было трудно контролировать ситуацию в этих отдаленных владениях, к-рые к тому же разорялись в ходе черемисской войны. На запустевшие монастырские пашни, сенокосы и в особенности бортные леса вокруг с. Мигина и дер. Плотинское посягали и черемисы Ядринской вол., и рус. бортники, и дети боярские Остреневы, находившие поддержку у представителей местной администрации. По челобитьям благовещенских настоятелей (архим. Максима и строителя Симона) в разбирательство пришлось вмешиваться верховной власти: цари Феодор Иоаннович и Борис Феодорович Годунов направляли нижегородским, курмышским и ядринским воеводам грамоты с требованием расследовать тяжбы и защитить мон-рь от «обид» (АФЗХ. Ч. 3. № 21. С. 40-42; № 28. С. 50; № 29. С. 51; № 30. С. 51-56; № 31. С. 56-62; № 32. С. 62-64; № 43. С. 76-77; № 64. С. 108-111). Конфликты продолжались до Смутного времени и возобновились по его окончании, но Н. Б. м. сумел юридически сохранить права на курмышские владения и сдавал их в оброк в первые годы XVII в. (Антонов, Маштафаров. 2001. № 261. С. 465).
В др. частях монастырской вотчины владельческие споры улаживались спокойнее и быстрее. В 1599 г. конфликт с ликеевскими бортниками окончился обязательством последних не посягать на монастырский лес в вотчине Рознежье на правом берегу р. Волги (АФЗХ. Ч. 3. № 39. С. 72-73). Схожий конфликт на р. Оке в 80-х гг. XVI в. удалось уладить размежеванием монастырского гнилицкого бортного леса (Там же. № 19. С. 38-39; № 22. С. 42-43). 27 марта 1593 г. Г. И. Безделкин дал запись благовещенскому строителю Симону (Карпову) с обязательством «не вступаться» в монастырскую заводь Зверинец (на левом берегу р. Оки) (Там же. № 27. С. 49-50). На р. Оке также сталкивались экономические интересы Н. Б. м. и Дудина Амвросиева во имя святителя Николая Чудотворца мужского монастыря, но настоятели обителей находили необходимые компромиссы (Там же. № 40. С. 73-74).
Территориальная разобщенность владений Н. Б. м. стала большой проблемой для монастырского хозяйства, т. к. при перевозе монастырских товаров обитель платила на дорогах многочисленные пошлины. В XV в. власти Н. Б. м. успешно решали вопрос беспошлинного провоза рыбы, меда, бобровых шкур и других товаров из Курмышского у. в Н. Новгород и обратно, как это показывают жалованные тарханно-проезжие грамоты вел. кнг. Софии Витовтовны и вел. кн. Иоанна Васильевича (АФЗХ. Ч. 1. № 200. С. 179; № 236. С. 206; АЮБДР. Т. 1. № 32. Стб. 122-123). Но монастырские обозы еще должны были регулярно курсировать между Н. Новгородом и Москвой, поскольку Н. Б. м. как митрополичий, а затем патриарший «домовый» мон-рь обязывался поставлять различные припасы Московским первосвятителям. В этой ситуации светские власти шли навстречу интересам Церкви; все московские цари от Иоанна IV Васильевича до Михаила Феодоровича (включая и Лжедмитрия I) выдавали или подтверждали тарханно-проезжие грамоты на беспошлинный проезд благовещенских обозов к Москве и обратно. Если власти на местах пытались не дать им льготного проезда, то всем воеводам, «волостелям», мытникам, перевозчикам и «пошлинникам» от Н. Новгорода до Москвы направлялись царские грамоты «с прочетом» (АФЗХ. Ч. 1. № 244. С. 209-210; Ч. 3. № 12. С. 31; № 36. С. 68-69; № 47. С. 82-83).
К кон. XVI в. завершился процесс собирания основного ядра монастырских вотчин. В XVII-XVIII вв. обители удавалось продолжить приращение своих владений, несмотря на то что старинная монастырская Спасская вол. в Курмышском у. перешла в состав патриарших домовых волостей (Соколова. 1990. С. 12, 15). В нач. XVII в. мон-рю принадлежали 2 села, 2 сельца, 4 деревни и 4 пустоши, в к-рых насчитывалось 30 дворов церковных и служебных, 134 двора крестьянских (194 мужчины), 134 двора бобыльских (53 чел.), 15 келий нищих и 89 дворовых мест. Самым значительным шагом в развитии монастырской вотчины в XVII в. стало приобретение рыбных ловель около Самары. В 1624 г. мон-рь получил жалованную грамоту на самарские воды. Из грамоты 1627 г. следовало, что рыбные ловли на реках Самаре и Волге были даны архим. Дионисию с братией в обмен на их сурские воды (Переписная книга домовой казны патр. Никона. 1852. С. 75).
В XV-XVI вв. жалованные грамоты светских и духовных властей оформили правовое положение населения монастырских сел. Основные нормы этого положения фиксируются уже в 1-й льготной грамоте, данной мон-рю нижегородским кн. Александром Ивановичем в июле 1417 (или 1419) г. (о датировке грамоты см.: Кучкин. 1968. С. 328). По ней в качестве податных льгот монастырские старожильцы в городе и селах освобождались от уплаты мыта, тамги, «побережного», «осмничего», подати «костки», а также от сенокосной повинности. Также при судебных разбирательствах они освобождались из-под власти княжеских наместников; кроме случаев душегубства и разбоя, крестьян судил игумен (АФЗХ. Ч. 1. № 234. С. 205). В 1446 г. вел. кн. Московский Дмитрий Георгиевич Шемяка санкционировал освобождение их от «писчей белки», яма, подводы, тамги, пошлины «костки», таможенного сбора, «осмничего», мыта, «езового», «закоса», «поватажного», запрещал князьям, воеводам ратным, наместникам и их тиунам останавливаться в Н. Б. м. и у монастырских людей, запрещал использовать при переправе монастырские суда, а также людей (Там же. № 232. С. 203-204).
В связи с тем, что владения Н. Б. м. изначально располагались на новоосваиваемых территориях, большое значение для мон-ря имела возможность переселять туда крестьян. Крестьянские переходы также регулировались нормами княжеских жалованных грамот. Так, нижегородский кн. Александр Иванович в кон. 10-х гг. XV в. запрещал принимать людей из своей «отчины», а «людям из иного княженья», пришедшим на монастырские земли, давал освобождение от уплаты дани на 10 лет, освобождение от подводы, мыта, тамги и др. пошлин (Там же. № 234. С. 205). В 20-х гг. XV в. вел. кн. владимирский и московский Василий Димитриевич и нижегородский вел. кн. Даниил Борисович уже разрешили переход на монастырские земли и из своей «отчины», совершенно одинаково формулируя льготы для них: освобождение от уплаты дани, «писчей белки», яма, подводы и др. податей на 3 года, пришедшим же из др. княжеств - освобождение на 10 лет от уплаты дани, «писчей белки», яма, подводы, тамги, мыта, «осмничего», «весчего», «езового», «побережного» и пошлины «костки» (Там же. № 230. С. 202-203; № 233. С. 204-205). В 1438 г. по льготной грамоте вел. кн. Василия II Васильевича на с. Еленское и дер. Заборскую также различались старожильцы, к-рые могли вернуться на оставленные ими ранее земли, и выходцы из др. княжеств. Первые освобождались на 5 лет от уплаты дани, яма, подводы и др. податей и повинностей: «...ни коня моего не кормят, ни сен моих не косят, ни к становщику не тянут ни в которой протор… также… города им не делати». Вторые получали те же льготы на 10 лет (Там же. № 231. С. 203).
От носителей высшей церковной власти также исходили нормативные акты, регулировавшие финансовые и судебные стороны жизни Н. Б. м. 4 янв. 1478 г. митр. Московский и всея Руси Геронтий выдал жалованную грамоту архимандриту Н. Б. м. и владимирского Константино-Еленинского мон-ря Сергию. В ней содержалось очень редко встречающееся освобождение от уплаты всех податей в пользу рус. первоиерарха: «...не надобе ему моа дань… ни зборное, ни петровское, ни рожественое, ни к старосте поповскому с тяглыми попы тянути, ни иная никотораа пошлина». Монастырские люди освобождались от церковно-адм. и судебной зависимости от нижегородских тиунов и десятинников. Суд над братией, монастырскими слугами и крестьянами передавался архимандриту, сам же настоятель судился непосредственно митрополитом (Там же. № 203. С. 181).
Впосл. подобных всеобъемлющих льгот мон-рю уже не предоставлялось. Податные послабления касались лишь отдельных денежных или натуральных платежей. Напр., 26 нояб. 1598 г. патриарх Московский и всея Руси свт. Иов освободил строителя Симона (Карпова) от уплаты в свою пользу рыбного оброка с монастырских вод по р. Суре и медвяного оброка с селищ Мигино и Спасское (Там же. Ч. 3. № 35. С. 67-68). Впрочем, и это послабление было вызвано исключительными обстоятельствами: сурскими рыбными ловлями еще в 1588 г. завладел васильгородский городовой приказчик Несвита Василисов, а с. Мигино было сожжено во время черемисской войны и являлось, как и Спасское, пустошью (Там же. № 21. С. 40; № 35. С. 67-68).
Патриаршие грамоты выдавались как в чрезвычайных ситуациях, так и при необходимости определить нормальные размеры повинностей для зависимых от мон-ря людей. Согласно грамоте патриарха Московского и всея Руси Иова от 8 февр. 1590 г., крестьяне монастырской вотчины обязывались платить оброк: в год с выти по осьмине пшеницы и конопли, 4 гривенки коровьего масла, 100 яиц, 2 сыра, овчину, 2 поярка и сажень дров. Им также предписывалось пахать монастырскую пашню на 1 выть по полторы десятины ржи и овса, сеять, жать, молотить и сыпать в житницы, и возить навоз на пашню; косить сено на выть по 20 копен; предоставлять архимандриту по 2 или 3 подводы, когда он едет «на монастырское дело» (Там же. № 24. С. 47).
Преимущественно из источников XVII-XVIII вв. можно узнать и число зависимых монастырских людей, и сведения о получаемых с них доходов. Так, по переписи 1678 г., за обителью числились 1187 чел., к 1721 г. их количество возросло до 3642, а по ревизии 1744 г. насчитывалось уже 4197 чел. (Милютин. 1860. С. 141; Горчаков. 1871. С. 224). В сер. XVIII в. за год для мон-ря обрабатывалось 219,5 дес. пахотной земли, убирали сено (3581 копна), а с крестьян собиралось масла коровьего 15 пудов 12 фунтов, меда - 50 пудов, груздей и рыжиков - до 40 ведер, брусники и клюквы - до 20 ведер, яиц - 10 800 шт., шерсти овечьей - 10 пудов 25 фунтов, сукна сермяжского - 216 аршин, саней обшивных - 18 шт. Монастырские власти брали также из своих крестьян 12 чел. в работники, 7 чел. в огородники и 24 чел. в косцы (Макарий (Миролюбов). 1999. С. 367). Часть монастырских крестьян находилась на денежном оброке.
Прямые денежные поступления с кон. XVII до нач. ХХ в. играли все более возрастающую роль в экономической жизни обители. Это были платежи зависимых монастырских людей, добровольные пожертвования вкладчиков, плата за исполнение церковных треб, гос. выплаты и субсидии, и, наконец, доход от монастырского капитала, помещенного в банковские учреждения. В 1722 г. доход Н. Б. м. складывался из окладных и неокладных денег - 725 р. 24 алтына в год, в 1763 г.- 698 р. 80 к. в год (также на различные «монастырские потребности» собиралось 115 р. 39 к.) (Там же. С. 367). В 1895 г. монастырский капитал составлял 45 489 р., помещенных преимущественно в процентные билеты; 45 р. в год обитель получала за аренду принадлежавшей ей пустоши Солоповской в Княгининском у. С 1825 г. Н. Б. м. также ежегодно получал от государства 58 р. в качестве компенсации за сгоревшую мельницу на р. Сейме в Балахнинском у. С 1868 г. на содержание мон-ря отпускалось из казны 411 р. 42 к. серебром и еще 300 р.- для церковнослужителей. В 90-х гг. XIX в. от всех доходов, оброчных статей и процентов от капитала мон-рь получал 4-5 тыс. р. в год (Нижегородский Благовещенский муж. мон-рь. 1896. № 5. С. 181-182).
Н. Б. м. являлся митрополичьим, а затем патриаршим домовым монастырем. Нет сведений, когда и как обитель получила такой статус. Чаще всего в историографии переход Н. Б. м. в число домовых связывают с его восстановлением митр. Алексием в 1370 г. (Будовниц. 1966. С. 97-98; Филатов. Нижегородский край. 1994. С. 37; Макарий (Миролюбов). 1999. С. 410). Но легендарный характер рассказа о создании митр. Алексием монашеского общежития в Н. Новгороде делает такое мнение необоснованным. Также не имеет прямого подтверждения в источниках и версия о том, что еще в XIII в. мон-рь имел статус, «похожий» на положение домовой митрополичьей обители (Сочнев Ю. В. Об основании Н. Новгорода и землевладении владимирского Успенского собора // Исследования по истории России. Н. Новг., 1996. С. 24).
С. Б. Веселовский считал, что Н. Б. м. приписан к митрополичьему дому после 1446 г., при митр. Московском свт. Ионе. Он ссылался на жалованную грамоту вел. кн. Дмитрия Шемяки архим. Малахии от 14 марта 1446 г., в к-рой не говорится об обители как о домовой митрополичьей. Из жалованной грамоты вел. кнг. Софии Витовтовны, данной тому же настоятелю, следует, что Малахия был архимандритом не только в Н. Б. м., но и в «извечном митрополичьем» владимирском Константино-Еленинском мон-ре. Грамоту кнг. Софии Витовтовны, умершей в 1453 г., исследователь датирует временем после 14 марта 1446 г. Т. о., по Веселовскому, мон-рь стал митрополичьим между 1446 и 1453 гг., а ок. 1473 г. царь Иоанн III Васильевич подтвердил жалованной грамотой присоединение этого мон-ря к митрополичьим владениям. Л. В. Черепнин повторил доводы Веселовского, уточнив, что объединение управления мон-рей происходило на началах зависимости Благовещенского от Константино-Еленинского, а сам факт «приписки» диктовался политическими соображениями (Веселовский. 1947. С. 376; Черепнин. 1951. С. 191).
После учреждения Патриаршества в 1589 г. Н. Б. м. перешел к Патриаршей области и стал называться домовым Патриаршего дома монастырем. За Патриаршим домом мон-рь оставался и после 1672 г., т. е. после учреждения Нижегородской епархии, перешедшей от управления патриархов к управлению местных архиереев. После учреждения в 1721 г. Синода обитель подчинялась ему и до введения в 1764 г. монастырских штатов именовалась синодальным домовым монастырем. С 1764 г. мон-рь стал епархиальным.
Положение домового мон-ря давало возможность предстоятелям Русской Церкви испрашивать для него больший объем льгот, чем для обителей, не обладавших таким статусом. В то же время домовый монастырь обязывался нести различные повинности в пользу митрополита, а затем - патриарха. Для Н. Б. м. основной такой повинностью стала добыча и доставка рыбы в Москву. Из монастырских актов XV в. видно, что ловля рыбы была одной из «служб» не только зависимых людей, но и самих чернецов (АФЗХ. Ч. 1. № 200. С. 179; № 232. С. 203-204; № 235. С. 205-206). А из подтверждения 1551 г. к грамоте царя Иоанна IV Васильевича от 2 сент. 1547 г. о беспошлинном пропуске саней, телег и лодок с рыбным запасом для митр. Московского и всея Руси свт. Макария выясняется размер ежегодно поставлявшегося к митрополичьему двору рыбного запаса: 50 возов зимой или 50 телег летом (Там же. № 244. С. 209-210). В грамоте указаны и владения, с к-рых в Москву шел митрополичий «запас»: водные угодья мон-ря по Оке, Волге и Суре, а также «митрополичьи воды» по Оке и Клязьме (половина оз. Чиритово, озера Гостино, Колодливое, Затворное и 2 кура). Самый большой оброк с митрополичьих ловель на Оке и Клязьме составлял 13 бочек «добрые рыбы», 7 бочек «щучины» и 6 «бочек сопы» (Там же. № 241. С. 208; ср.: Там же. № 238, 242, 243). Т. о., большая часть из 50 телег, лодок или возов, указанных в подтверждении 1551 г. к грамоте 1547 г., доставляли рыбу с владений мон-ря. По объему поставляемого в Москву рыбного запаса с Н. Б. м. не мог сравниться ни один другой митрополичий домовый мон-рь.
Материальные возможности позволяли Н. Б. м. содержать сравнительно большое число братии. Структуру общины в 20-х гг. XVIII в. подробно охарактеризовал архим. Макарий (Миролюбов). В монастыре проживали 53 насельника, в т. ч. архимандрит, казначей, ризничий, уставщик, 4 рядовых иеромонаха, 6 иеродиаконов, из к-рых 1 был головщик правого клироса и 1 - канархист; также имелось 6 псаломщиков, 2 пономаря и 23 служебных монаха. Кроме того, в обители находились 13 престарелых монахов, именовавшихся больничными по церкви, при к-рой они проживали. Среди служебных монахов были конюший, подкеларщик, чашник, житейный, поваренный, хлебодар, будильник, нарядник, воротейный, хлебенной заводчик, 4 вытчика, мукосей и др. Монастырских служителей-бельцов насчитывалось 29 чел.: стряпчий, подьячий, 6 слуг, 5 конюхов, 4 повара, столяр, гвоздарь, кузнец, бочкарь, часовод, каменщик, огородный, трудник, келейник, келейник казенной кельи, 2 трапезных работника. Все монашествующие содержались на денежном окладе, а бельцы - еще и на хлебном, получаемом от оброка с монастырских дач, а также от крестьян. Архимандрит получал в год 10 р., казначей - 5 р., ризничий 5 р., уставщик 3 р., простые иеромонахи и иеродиаконы - по 3 р., псаломщики - по 1 р. 26 алтын, пономари - по 2 р. (сверх того за выпечку просфор им полагалось по 13 алтын и 3 деньги), конюшенный и хлебенный - по 3 р., проч. прислужники - по 2 р. или 1 р., больничне монахи - по 1 р. Уставщик получал 3 р. 16 алтын и 2 деньги. Из бельцов стряпчий получал 15 р., подьячие - по 5 р., др. служители - по 3, 4 или 5 р. Всего жалованья на 53 чел. полагалось 146 р. 20 алтын (Макарий (Миролюбов). 1999. С. 411-412). В 1895 г. в Н. Б. м. проживали 32 чел., в т. ч. архимандрит, казначей, 4 иеромонаха, 2 иеродиакона, белый священник, диакон.
Настоятель, как правило, имел сан архимандрита, о чем свидетельствуют первые монастырские акты 90-х гг. XIV в. В кон. XVI в. Н. Б. м. управлял строитель, затем в источниках вновь фигурируют архимандриты. Даже после 1764 г., когда по штатам обитель была отнесена к 3-му классу с игуменским настоятельством, возглавляли Н. Б. м. в основном архимандриты. Среди настоятелей XIV-XVII вв. известны: архимандриты Иона (1393), Малахия (1399-1446), Сергий (1478), Иосиф I (1542?), Исаия (1554), Иона (1565?), Иосиф II (1584), строитель Симон I (1584), архимандриты Левкий (1587?), Максим (1588), Иосиф III (1589 и 1593), строитель Симон II (Карпов; 1593-1606), архим. Трифон (1603-1604), строители Симеон (1607-1612), Дионисий I (1613), архимандриты Маркелл (1614), Геннадий I (1620-1624), Дионисий II (1625-1626), Ферапонт I (1626), Дионисий III (1630-1631), Иона II (1632-1635), Онуфрий (1635-1636?), Вениамин (1636-1638), Тимофей (1638 и 1640?), Ферапонт II (1640-1649), Антоний (1649-1651?), Сергий II (1651-1654), Пафнутий (1659-1680), Никифор (1680-1682?), Нил (1684), Иоасаф (1684-1686), Иринарх (1688-1694), Игнатий (1694-1698), Никифор (1698-1699), Аарон (1698-1709). Настоятель (1859-1867) архим. Иувеналий (Карюков) в 1868 г. был хиротонисан во епископа Михайловского, викария Рязанской епархии.
В монастырских актах кон. XIV - 1-й четв. XV в. встречается титул архимандрита обители как «спасского и благовещенского» (АФЗХ. Ч. 1. № 229. С. 201); пожалование адресовалось: «...святого деля Спаса и святого деля Благовещенья» (Там же. № 230. С. 202; № 233. С. 204). Предполагалось, что благовещенские архимандриты одновременно являлись и настоятелями некоего Спасского мон-ря (Макарий (Миролюбов). 1999. С. 358. Примеч.). Но ни подтвердить это предположение, ни точно определить местонахождение Спасского мон-ря не представляется возможным. Несомненно неск. раз в XV-XVI вв. один настоятель мог одновременно управлять Н. Б. м. и владимирским Константино-Еленинским мон-рем. Впервые обеими обителями управлял архим. Малахия в кон. 40-х - нач. 50-х гг. XV в., затем в 1478 г.- архим. Сергий (АФЗХ. Ч. 1. № 200. С. 179; № 203. С. 181), в 1584 г.- строитель Иосиф и, наконец, в 1590 г.- архим. Иосиф (Там же. Ч. 3. № 19. С. 38; № 24. С. 47). Такое объединение 2 домовых монастырей под управлением одного настоятеля, очевидно, определялось экономическими факторами: состоянием монастырского хозяйства и материальными интересами первосвятительской кафедры.
В посл. четв. XVII - 1-й четв. XVIII в. к мон-рю приписывались патриархами нек-рые новоустроенные пустыни со всеми угодьями: Медяная Николаевская в Инсурском стане Алатырского у.; Дерновская Спасская близ с. Бармина на берегу р. Волги в Нижегородском у.; Пафнутиева, или Горшкова Успенская на р. Линде в дворцовой Заузольской вол. Балахнинского у.
Архитектурный ансамбль
Архитектурный ансамбль впервые фиксируется в писцовой книге по Н. Новгороду 1621-1622 гг. как комплекс со мн. постройками. Кроме ветхой каменной Благовещенской ц. имелась деревянная теплая ц. во имя Софии Премудрости Божией, поставленная на подклете и увенчанная шатровым верхом. В ней было 2 придела: свт. Алексия и прп. Евфимия Суздальского. В мон-ре стояла рубленая с круглым верхом колокольня. Кроме колоколов - большого Благовестного и 5 зазвонных на ней находились часы с боем. При входе в обитель располагались св. ворота с 7 живописными образами. Жилые постройки включали кельи архимандрита, келаря, казначея, гостиную келью и 3 братские кельи, хозяйственные строения - погреб с «напогребицею» и сушилом над ними, ледник, поварню, хлебню с 3 житницами и примыкавшего к мон-рю конюшенного двора, на к-ром стояла келья и 2 конюшни. Все постройки были огорожены тыном, со стороны Оки ограда была поставлена «в замет» (Писцовая и переписная книги. 2011. Стб. 346, 348-349).
Согласно писцовой книге по Н. Новгороду 1621-1622 гг., центром мон-ря была «церквь Благовещение Пречистые Богородица каменна ветха» (Там же. Стб. 346). Большинство авторов краеведческих, церковно-исторических, историко-архитектурных сочинений сер. XIX - нач. XXI в. относят строительство Благовещенского храма к эпохе митр. Алексия. Но историческая недостоверность агиографического рассказа о «возграждении» Благовещенской ц. митр. Алексием в Н. Новгороде в 1370 г. не позволяет принять такое мнение. Не может его подтвердить и использование в качестве исторического источника иконописного памятника - рамы-киота от иконы свт. Алексия, на к-рой были изображены сцены Жития митрополита, в т. ч. освящение Благовещенского храма в Н. Новгороде (местонахождение киота в наст. время неизв.). Архим. Макарий (Миролюбов) подробно описал и датировал икону «со всем киотом» XV в., когда было установлено церковное почитание свт. Алексия, или временем не позже XVI в. (Макарий (Миролюбов). 1999. С. 381-382). На эту датировку опирались позднейшие исследователи, считавшие, что иконописец мог изобразить современный ему храм, к-рый с большей или меньшей уверенностью принимался за постройку времен митр. Алексия. Имели место попытки даже охарактеризовать на основании иконописного изображения конструктивные и стилистические особенности архитектуры храма (Воронин. 1962. С. 215-216; Агафонов. 1987. С. 25-26). Однако анализ содержания и последовательности расположения житийных сцен на киоте и надписей, сопровождавших эти сцены, позволил установить, что за основу работы иконописец взял лит. тексты сер.- 2-й пол. XVII в.: Житие свт. Алексия в редакции, включенной в состав Пролога, впервые изданного в 1641 г. (этот вариант Жития неизменно перепечатывался вплоть до 7-го изд. Пролога в 1689), а также Летописец о Н. Новгороде и Нижегородский летописец, составленные в 50-60-х гг. XVII в. (Кривцов. 2009). На позднюю дату создания киота указывала также декоративность и «фантастичность» изображенной на нем церкви (Воронин. 1962. С. 216): «ветхого» монастырского храма, отмеченного в писцовой книге 1621-1622 гг., не существовало уже с кон. 40-х гг. XVII в., и иконописец, трудившийся во 2-й пол. этого столетия, не имел возможности изобразить его непосредственно с натуры. Показательно отмеченное еще архим. Макарием (Миролюбовым) сходство изображения церкви на киоте иконы с обликом возведенного позднее Благовещенского собора (1649) (Макарий (Миролюбов). 1999. С. 370; ср.: Аркадий [Кузнецов]. 1884. С. 6). Даже если иконописец по памяти внес в свой рисунок некие особенности храма, стоявшего в мон-ре в 1-й пол. XVII в., это не позволяет выяснить время его основания и тем более отнести постройку храма к 70-м гг. XIV в.
В 1977 г. архитектором-реставратором В. А. Широковым внутри Сергиевской ц., к-рая с юга примыкает к совр. Благовещенскому собору, были выявлены остатки фундамента, представлявшего собой ряд валунов высотой до полуметра. Фиксация находки проведена не была. Предположение об отождествлении этих валунов с фундаментом алтарной части Благовещенской ц. XIV в. (Давыдов. 2001. С. 42) не может быть признано доказательным, т. к. возведение сооружений на валунных фундаментах было широко распространено в нижегородской церковной архитектуре и в XVIII в.
Т. о., нет свидетельств существования в Н. Б. м. каменного храма еще в 70-х гг. XIV в.; установить время построения Благовещенской ц., обветшавшей к нач. 20-х гг. XVII в., также не представляется возможным.
Собор в честь Благовещения Пресвятой Богородицы (1647–1649), справа ц. во имя прп. Сергия Радонежского (1690). Фотография. 10-е гг. XXI в.
С сер. XVII в. в Н. Б. м. велось масштабное каменное строительство. Прежде всего был перестроен собор в честь Благовещения Пресвятой Богородицы (1647-1649) при настоятеле архим. Ферапонте II (1640-1649). В 1648 г. монастырские власти получили царскую жалованную грамоту на беспошлинный провоз кирпича из Балахны для начавшейся стройки (РГАДА. Ф. 137. Д. 16. Л. 173-173 об.). Из Москвы в монастырь доставляли железо. Руководил строительными работами Вельямин Черсткин. Ведущими мастерами в артели каменщиков были Данило и Григорий Тимофеевы. В 1649 г. новый собор был возведен (Гациский. 1886. С. 58) в юго-зап. части монастырского ансамбля. Это крупное здание (13,2´ 22,9 м) на невысоком подклете, скрытом под культурным слоем наносного грунта. Здание сложено из большемерного кирпича, покрыто известковой затиркой и побелено. Над позакомарной кровлей собора возвышается мощное световое пятиглавие. Главы поставлены над вост. частью основного объема. Боковые главы в наст. время имеют заметный крен в сторону центральной главы. Барабаны глав украшены аркатурно-колончатым поясом. С 2 сторон, западной и северной, прямоугольный в плане основной объем здания окружен крытой галереей, с вост. стороны он замыкается пониженными объемами 3 полукруглых в плане алтарных апсид. Одной из особенностей архитектуры собора, определяющих его уникальность, является несоответствие 4-столпной конструкции храма и композиции фасадов, воспроизводящих иконографию «классического» 6-столпного 5-главого храма. В соответствии с иконографией фасадов этого типа зданий боковые южные и северные стены собора разделены лопатками не на 3, как в 4-столпных храмах, а на 4 прясла. Крайние вост. прясла боковых стен заметно уже остальных прясел. Они соответствуют вост. поперечному нефу, отведенному под алтарное пространство. Вост. фасад собора, обращенный в сторону монастырского некрополя, не уступает по значимости западному и северному фасадам. Особое внимание зодчих было уделено проработке пластики стен алтарных апсид. Центральная апсида намного крупнее и шире боковых. Апсиды разделены массивными круглыми колоннами-стрелками. Стены собора завершаются рядом выразительных бочкообразных закомар, расположенных на осях соответствующих прясел. С западной стороны к стенам собора примыкает одноэтажный объем, соединяющий его с Сергиевской (Алексиевской) ц. и открытый в пространство зап. галереи. С зап. стороны галерея имеет 7 прясел перед самим собором и пристроенную в 1690 г. стену юж. части галереи, выполняющую роль притвора Сергиевской (Алексиевской) ц. Цоколь галереи оформлен ступенчатым кирпичным поясом и валиком, раскрепованным по лопаткам. В 1825-1826 гг. зап. часть галереи была достроена к югу дополнительными пряслами. Перед входом на галерею устроено вынесенное вперед крыльцо в формах классицизма. К нему ведут 6 ступеней новой каменной лестницы. На верхней площадке лестницы по сторонам входа устроены небольшие цоколи, облицованные плитами серого камня. Эти цоколи подведены под базы 4 приземистых колонн тосканского ордера, на к-рые опирается крытый на 2 ската навес крыльца, в его тимпане помещена совр. керамическая икона Благовещения Пресв. Богородицы.
Собор выделяется необычной, не имеющей аналогов конструкцией перекрытия основного объема. На фасадах были использованы приемы, характерные для иконографии 6-столпного храма, внутри возвели 4-столпную конструкцию для поддержания сводов, отказавшись от зап. пары столбов и разделения зап. части наоса на 2 поперечных нефа. Высвободив в зап. части пространство, зодчие объединили его, перекрыв единым коробовым сводом. Смещенные к востоку 4 столба связаны между собой и с наружными боковыми и вост. стенами собора подпружными арками, на к-рые с помощью парусов опираются большой центральный и 4 малых барабана глав. Для поддержки зап. пары глав в вост. углах коробового свода введены дополнительные подпружные полуарки. В верхней части боковых стен под парусами, на подпружные арки к-рых опираются малые главы, сохранились круглые отверстия голосников-резонаторов. Зап. пара столбов имеет небольшие закрестия, а на уровне пят центральной подпружной арки - профилированные импосты. Вост. пара столбов соединена поперечной стеной, опирающейся на алтарные своды. Здесь проявляется еще одна, функциональная, особенность их устройства: на сводах алтаря в пространстве вост. поперечного нефа устроен тайник, освещенный через проемы в барабанах вост. пары малых глав и круглым окном центральной закомары вост. стены. Аналогов подобного устройства алтарной части соборных храмов в нижегородском зодчестве не имеется, зато этот прием был очень распространен в XVII в. при строительстве ярославских 4-столпных холодных храмов.
Исторические росписи стен и сводов в соборе не сохранились, полностью утрачены иконостас с иконами XIV-XVI вв. и церковная утварь. Существующие иконостас и отделка помещений появились в соборе после возобновления мон-ря в 90-х гг. XX в. Единственным аутентичным элементом убранства является, по-видимому, только оформление главного входа в храм из зап. галереи, арочный проем к-рого украшает монументальный перспективный портал с массивными круглыми каннелированными колоннами и профилированным архивольтом с поясом наборных «бус». Пространство галереи перекрыто цилиндрическими сводами с распалубками, стены внутри галерей также были расписаны.
Под зданием сооружено высокое (2,8 м) подцерковье с 2 входами, использовавшееся в качестве склада. По наклонному пандусу с севера под собор въезжали на телегах; там находился зимний погреб, где ставился «квас братской». Освещался подклет небольшими арочными окнами, открытыми в 2013-2016 гг., когда был понижен уровень грунта вокруг собора и устроены глубокие приямки вдоль восточной, северной и частично западной стен. Спуск в подклет устроен с сев. стороны, из небольшой новой пристройки, закрывающей часть галереи.
После пожаров и других бедствий собор неоднократно перестраивался. В результате пожара 17-18 окт. 1722 г. мон-рь «погорел весь без остатку», на соборе «средняя глава, которая была обшита черепицею, обвалилась, и крест железной прорезной позолоченной, перегорев, разсыпался. Да на четырех главах белое железо обгорело, и крышки все згорели без остатку» (ЦАНО. Ф. 578. Оп. 1. Д. 2. Л. 1, 5). Катастрофическими для собора стали последствия пожара 1767 г. В огне лопнули металлические воздушные связи внутри храма, обрушилась часть галереи с сев. стороны. Разрыв связей усилил деформации, вызываемые просадкой столбов собора, и привел к наклону барабанов боковых глав. Собор был закрыт, службы в нем не совершали больше 10 лет. С нач. 70-х гг. XVIII в. производили ремонт собора. В 1789 г. пришлось чинить сломанный ураганом железный крест центральной главы. В нач. XIX в. средства, полученные мон-рем благодаря близости переведенной на Стрелку Макариевской ярмарки, позволили обители начать новое строительство. В 1777-1781 гг. в соборе был устроен новый резной иконостас из липы. Богослужения возобновились только в 1782 г.
В 1819 г. вместо старинного зап. крыльца сооружен портик на колоннах в стиле классицизма. К 20-м гг. XIX в. кресты собора утратили позолоту и были выкрашены желтой краской, а тесовая кровля заменена железной. Возможно, одновременно с этим произошла смена позакомарного покрытия на скатное. В сер. XIX в. внутреннее убранство храма выглядело достаточно скромным, стены были раскрашены под мрамор голубой краской, а на сводах изображены облака. В 50-60-х гг. XIX в. на средства московского купца Борисовского и соликамского потомственного дворянина А. И. Дубровина в соборе был позолочен иконостас, иконы облачены в серебряные ризы, а стены покрыты росписями. Дубровин финансировал и работы, проводившиеся в 70-х гг. XIX в., которые существенно изменили внешний облик собора. По заданию строительного отдела Нижегородского губернского правления архит. Л. В. Даль выполнил обмеры собора, составил чертеж его «реставрации», утвержденный в 1872 г. Согласно чертежу было восстановлено позакомарное покрытие собора, увеличены световые проемы окон. В соборе располагались монастырская ризница и б-ка. Храм не отапливался, богослужения совершали только летом.
После 1918 г. основное помещение собора использовали как архивохранилище, в подвале устроили овощной склад. Памятник, поставленный на гос. охрану в 1960 г., пришел в аварийное состояние. Однако лишь после смерча 3 июля 1974 г., нанесшего существенный ущерб архитектурному ансамблю мон-ря, собор был освобожден от арендаторов. До 1987 г. осуществлялась его научная реставрация: удалены появившиеся в XIX-XX вв. пристройки, раскрыты арочные проемы галереи, восстановлены первоначальные окна, а поздние, наоборот, заложены, отреставрирован богатый декор порталов и оконных наличников. Вместе с тем был сохранен классицистический портик зап. входа. Собор вновь получил позакомарное покрытие, но не с деревянной, а с железной кровлей (Давыдов. 2001).
Церковь в честь Успения Пресвятой Богоодицы. 1649–1652 гг. Фотография. 10-е гг. XXI в.
Церковь в честь Успения Пресвятой Богородицы с трапезной палатой и колокольней при ней расположена в юго-зап. части мон-ря, была возведена вслед за Благовещенским собором и, вероятно, теми же мастерами. Согласно записи на вкладном нотном сборнике, к 22 окт. 1652 г. обитель именовали «дом пречестнаго и славнаго Ея Благовещания и Успения». Церковь датируется сер. XVII в.: это Г-образный в плане корпус, вытянутый по оси «север-юг» и помещенный на высоком (4,47 м) подцерковье, к-рое занимали кладовые, хлебня и кухня. Благодаря дымовым каналам от печей обогревались полы верхних помещений. Поперечно ориентированный прямоугольный в плане четверик Успенского храма увенчан 2 кирпичными декоративными шатрами, внутреннее перекрытие исполнено как сомкнутый свод. Шатровые купола были увенчаны главами с железными позолоченными крестами, но непрорезными. Покрытие глав периодически менялось: луженое железо было заменено муравленой черепицей, а к кон. XIX в. снова железом. С зап. стороны к четверику храма примыкает пониженный объем крытой на 2 ската трапезной, с восточной - стены алтаря. К сев. стене трапезной примыкает зап. корпус келий, в структуру к-рого включены лестница, ведущая на 2-й ярус церкви, и нижние ярусы колокольни. Колокольня поставлена у сев.-зап. угла трапезной. Зап. стена колокольни сохранила характерные членения и архитектурные детали постройки сер. XVII в., стены подклета гладкие. Четырехъярусный иконостас был выкрашен пунцовой краской, частично позолочен и украшен 4 позолоченными колоннами. В 1826 г. в Успенской ц. был освящен придел в честь Толгской иконы Божией Матери, в котором стоял одноярусный иконостас темно-коричневого цвета с позолотой. Богослужения в Успенской ц. совершали зимой, в летнее время в ней иногда служили ранние литургии. Вход в помещения подклета осуществляется через дверной проем в сев. стене, расположенный на центральной поперечной оси храма. Вост. часть подклета, под четвериком и алтарем Успенской ц., перекрыта системой цилиндрических сводов с опорой на внешний контур и 2 прямоугольных в плане пилона. Ко входу в подклет с сев. стороны пристроено крыльцо с 6 ступенями и металлическим козырьком. В 2015 г. в помещениях подклета был освящен придельный храм во имя блгв. кн. Георгия Всеволодовича. Обширное помещение в зап. части подклета перекрыто как одностолпная палата.
С запада к Успенской ц. примыкает одностолпная трапезная палата. На ее зап. фасаде сохранились кокошники и наличники сер. XVII в., к-рые на др. монастырских зданиях были утрачены в ходе ремонтных работ сер. XIX в. Тогда же уничтожено и древнее открытое крыльцо, по к-рому с монастырского двора братия поднималась в трапезную. С сев. стороны, рядом с Успенской ц., расположена колокольня (сер. XVII в.). В XVII в. на ярусе звона располагалось 11 колоколов, в т. ч. отлитый в 1615 г. весом 100 пудов. В нач. XVIII в. на колокольне находилось 6 колоколов весом 194 пуда 28 фунтов. На ней имелись железные часы с боем. Во время пожара 1722 г. часы сгорели, колокола расплавились. В кон. XIX в. на колокольне висели 8 колоколов, из которых самый большой, 344 пуда весом, был приобретен в 1895 г. на средства нижегородского купца Обрядчикова, 2-й колокол - 123 пуда, во всех колоколах насчитывалось до 600 пудов.
В XVII в. к колокольне с севера примыкали кирпичные сводчатые св. ворота с одноглавой надвратной домовой церковью во имя апостола Андрея Первозванного. С др. стороны храм был соединен с корпусом архимандричьих и братских келий, занимавших сев.-зап. угол мон-ря. В нач. XVIII в. на церкви был железный прорезной позолоченный крест, глава покрыта зеленой черепицей. В 1836 и 1837 гг. кельи и внутреннее помещение Андреевской ц. перестраивались, и 21 авг. 1840 г храм был освящен Нижегородским и Арзамасским еп. Иоанном (Доброзраковым). Одноярусный иконостас украшала позолота. К кон. XIX в. стены храма были расписаны: над алтарем был изображен Господь Саваоф с предстоящими ангелами и архангелами, напротив алтаря - «Введение во храм Пресв. Богородицы». В Андреевской ц. находилась местночтимая Владимирская икона Божией Матери в серебряном окладе, сгоревшая в 1722 г. В келье, смежной с Андреевской ц., проживал на покое бывш. Нижегородский еп. Иеремия (Соловьёв). В сер. XIX в. все здания в зап. части мон-ря были соединены в единый корпус, по форме напоминавший букву П; вход в обитель был оформлен портиком с приставными колоннами.
Храм во имя свт. Алексия, митр Московского. 1834 г. Фотография. 10-е гг. XXI в.
В 1690 г. близ юго-зап. угла Благовещенского собора, у горы, на узком пространстве между собором и стеной, была возведена церковь во имя святителя Алексия, митрополита Московского (впосл. во имя преподобного Сергия Радонежского). Здание предположительно возведено на месте одноименного юж. придела Благовещенского собора на средства ушедшего в Н. Б. м. на покой патриаршего ризничего Иосифа Булгакова, к-рого в 1710 г. похоронили под этой церковью. В 1715 г. церковь пострадала от пожара, после чего маковица главы была вновь покрыта зеленой черепицей. В 1722 г. с запада к церкви была пристроена паперть, к-рая являлась продолжением галереи Благовещенского собора. Из церкви в гору вели пещеры, стены и потолки к-рых крепились лодейным брусом. К 1803 г. церковь пришла в аварийное состояние, между 1810 и 1825 гг. была частично перестроена. В здании было сделано плоское междуэтажное перекрытие, надстроен алтарь, а церковь перенесли на верхний этаж. Она представляла собой поднимающееся восьмериком сооружение с крытой муравленой черепицей главкой и кованым золоченым крестом, с оконными наличниками, имела одноапсидный алтарь и деревянную зап. паперть. В 20-х гг. XIX в. по проекту архит. И. Е. Ефимова вместо деревянной была построена каменная паперть, соединенная с галереей Благовещенского собора. В 1854 г. по благословению еп. Иеремии (Соловьёва) церковь была переосвящена во имя прп. Сергия Радонежского, а в 1867 г. отремонтирована на средства Дубровина. Своды были расписаны. К кон. XIX в. в храме имелся одноярусный, выкрашенный краской и местами позолоченный иконостас; шатровый свод был расписан водяными красками. Из-за ветхости и повреждений службы совершались редко, и только летом.
Между Сергиевской (Алексиевской) и Успенской церквами, под горой, располагаются искусственно сооруженные пещеры. Сначала у трапезной палаты была выкопана для родника пещера глубиной 11 м со сводом, выложенным белым камнем. Для удаления излишних водяных токов через территорию мон-ря к р. Оке был проложен желоб. В нач. XVIII в. близ Алексиевской ц. в горе выкопали 2-ю пещеру - для захоронения иноков. 25 мая 1710 г. в ней 1-м погребен Иосиф (Булгаков). Над его гробницей на камне, встроенном в юж. стену, вырезаны слова: «1710-го года Маия 25-го дня в 2-ом часе нощи, успе во Христе, блаженночестный монах иеродиакон Иосиф Булгаков, бывый потриарше судия и ризничей, иже первый пещеры сей, и храма святителя Алексия основатель и зде первый положися». К 2018 г. пещеры подверглись значительным обрушениям (Филатов. Нижний Новгород. 1994. С. 31; Медоваров. 2011).
На восточной стороне территории Н. Б. м., вероятно уже в кон. XVII в., существовала церковь во имя апостола Иоанна Богослова (святителя Алексия). В документах XVIII в. она называлась надвратной и больничной, т. к. располагалась над вост. («задними») воротами, между 2 корпусами монастырской больницы. Первый этаж церкви представлял собой одностолпную палату, 2-й был перекрыт сводом. Глава была покрыта зеленой черепицей, и увенчана железным прорезным позолоченным крестом. Богослужение совершалось ежедневно больничными монахами. При пожаре 1722 г. храму был нанесен урон, сгорели икона ап. Иоанна Богослова в серебряном окладе и Владимирская икона Божией Матери в серебряном окладе с жемчугом и драгоценными камнями. После пожара 1767 г. богослужения в храме не совершались, а в 1821 г. его вместе с больничными кельями разобрали на кирпич для новой монастырской ограды.
В июле 1832 г. по инициативе архим. Макария на вост. монастырском участке, освобожденном от прежних строений, разобранных восточных св. ворот, больничного корпуса келий и больничной ц. ап. Иоанна Богослова, началось строительство нового храма. Первоначальный проект с 4 колонными портиками по сторонам создал архит. И. И. Межецкий, позднее его доработал А. Л. Леер. 15 сент. 1834 г. храм в честь Воскресения Христова был освящен Нижегородским еп. Амвросием (Моревым) в сослужении настоятеля архим. Иннокентия. В 1854 г. еп. Иеремия переосвятил храм во имя свт. Алексия, митр. Московского (тогда же Алексиевская ц. была переосвящена во имя прп. Сергия Радонежского). В 1882 и 1883 гг. в Алексиевском храме на средства потомственных почетных граждан братьев И. М. и М. М. Рукавишниковых были устроены 2 придела: правый - в честь иконы Божией Матери «Скоропослушница», левый - во имя вмч. Пантелеимона. Тогда же в храме было смонтировано паровое отопление, что позволило совершать службы и в зимнее время.
Церковное здание - яркий образец провинциальной архитектуры эпохи классицизма. В плане имеет форму 4-конечного креста, увенчано 5 куполами, все 4 фасада украшены портиками с колоннами. В кон. XIX в. в Алексиевской ц. стоял одноярусный резной позолоченный с колоннами иконостас; царские врата тоже были «резными в виде семисвечника»; иконы написаны «на золоте»; стены в алтаре и нефе расписаны. В частности, на зап. стене имелись изображения сцен из Жития свт. Алексия. В приделах иконостасы также были вызолочены и украшены резьбой.
После закрытия Н. Б. м. при советской власти здание церкви использовалось сначала военным ведомством, затем - губ. музеем, после 1947 г. было приспособлено под планетарий, из-за чего был понижен центральный световой купол, а малые снесены. 27 дек. 2005 г. храм был возвращен РПЦ, начались восстановительные работы. В 2007 г. восстановлены все 5 глав, был демонтирован старый мраморный пол и устроен пол с обогревом. В храме установили фарфоро-фаянсовый иконостас, иконы для к-рого были выполнены в иконописной мастерской при соборе св. кн. Александра Невского в Н. Новгороде под рук. Я. К. Васильченко, стены и купола были расписаны мастерами из Владимира под рук. худож.-реставратора В. И. Некрасова. Купола и кресты церкви позолочены сестрами Серафимова Дивеевского жен. мон-ря. В ходе реставрационных работ в храмовых склепах обнаружены захоронения еп. Иеремии (Соловьёва) и архиеп. Макария (Миролюбова). Обретенные честные останки этих Нижегородских святителей были подняты и помещены на хранение в братский корпус мон-ря. 26 февр. 2006 г. отслужена 1-я Божественная литургия. В нояб. 2007 г., в день освящения храма, останки святителей Иеремии и Макария были перезахоронены в его приделах. В дек. того же года над местами захоронений святителей были установлены надгробия из белого мрамора: перед солеей сев. придела во имя вмч. Пантелеимона - над захоронением архиеп. Макария; симметрично в юж. приделе в честь иконы Божией Матери «Скоропослушница» - над захоронением еп. Иеремии. В 2008 г. церковь была отреставрирована по проекту архитекторов В. А. Широкова и О. Ю. Галая, в результате чего приобрела первоначальный архитектурный облик (Дёгтева. 2009. С. 35-45, 75-93; Шумилкин, Шумилкина. 2012. С. 18-27).
За оградой Н. Б. м., у самого конца Похвалинского съезда, над родником, находилась монастырская часовня во имя святителя Алексия, митрополита Московского. По легенде, митр. Алексий во время приезда в Н. Новгород именно здесь трапезничал и пил воду. Утверждалось, что часовня устроена самим святителем (Храмцовский. 2005. С. 328; Нижегородский Благовещенский муж. мон-рь. 1896. № 6. С. 236; Филатов. 1994. С. 33). Первые сведения о часовне датируются 1725 г., когда она уже обветшала, возможно из-за пожара 1722 г. Поэтому попечением архим. Лаврентия в 1725 г. была построена каменная 8-гранная часовня, увенчанная шатром с маленькой главой и 8-конечным крестом. В 1838 г., во время визита в Н. Новгород имп. Николая I Павловича, он повелел «исправить» ветхую каменную часовню (1725). В 1848 (1847?) г. часовня, возобновленная на средства нижегородского купца 1-й гильдии И. С. Веренинова, была освящена благовещенским архим. Аполлонием. В 1867 и 1883 гг. ее ремонтировали и украшали. Здание часовни имело вид остроконечного 8-гранного шатра, стоящего на каменной площадке, окруженной железными перилами. Внутри, напротив входа, располагался 2-ярусный иконостас с образами Спасителя, свт. Алексия, свт. Николая Чудотворца и др. Посередине часовни был устроен медный бассейн в виде купели с 2 кранами по бокам, куда в теплое время года по трубопроводу поступала вода из почитаемого целебным источника. В 1928 г. здание часовни, как обветшавшее, было снесено. Источник благоустроен, вода вытекает в открытый бетонный бассейн, удобный для ее набора. В 2007 г. рядом с ним сооружены деревянный поклонный крест и деревянная часовня, где периодически служат молебны.
Келейные корпуса традиционно были выстроены по периметру территории обители. В сев.-зап. углу в XVII в. стояли каменные одноэтажные больничные палаты. После возведения новой больницы на вост. стороне здание надстроили 2-м этажом для покоев архимандрита, покрыли высокой шатровой кровлей с 4 окнами-«слухами» и круговым обходом с перилами. Точная дата строительства этого корпуса келий с надвратной ц. ап. Андрея Первозванного неизвестна, однако можно предположить, что возведен он был в одно время с Успенской трапезной ц. В 1722 г. кельи пострадали от пожара, в том же году все деревянные конструкции были сделаны заново плотниками Башмаковым, Михайловыми, Панковым и др. Каменные работы выполняли В. и С. Войлошниковы. В 1805 г. к сев. части корпуса, со стороны реки, были пристроены контрфорсы. Работами руководил А. Кашин. В 1836 г. надвратная Андреевская ц. была разобрана до основания, восстановительные работы вели до 1838 г. В 1840 г. надвратная церковь освящена. К 1845 г. сев. часть келий пришла в аварийное состояние, в результате их ремонта фасады были переделаны: первоначальные наличники окон срублены, часть окон расширена, другие заложены, рядом прорублены новые. Стены были оштукатурены, рядом с проездными воротами пробиты вторые, обрамленные колоннами с фронтонами.
Два больничных корпуса, выстроенные на вост. стороне Н. Б. м., фланкировали обращенные к Нижнему городскому посаду «задние» монастырские ворота с надвратной ц. ап. Иоанна Богослова. Этот комплекс сооружений перестал существовать с началом строительства в 1821 г. Воскресенской (Алексиевской) ц.
Современное здание келейного корпуса расположено на юж. стороне, между Благовещенским собором и Алексиевской ц. Корпус возведен архит. Я. А. Ананьиным во время генерального межевания города и ремонта монастырских строений в 1780-1786 гг. Его помещения использовались как монашеские кельи и гостиница для паломников. Напротив келейного корпуса, с севера, на бровке окского откоса, находится 2-этажное каменное здание под тесовой деревянной крышей, которое в описи «казенного имущества» мон-ря 1822 г. названо «второй корпус братских келий» (ЦАНО. Ф. 578. Оп. 1. Д. 45. Л. 112 об.). Его 1-й этаж представляет собой одностолпную палату (8,64×11,2 м), а 2-й этаж имеет сомкнутый свод с распалубками над проемами. В 1894 г. в этом здании были оборудованы помещения для церковного историка архиеп. Макария (Миролюбова), удалившегося в обитель на покой и здесь скончавшегося († 1895).
Святыни и реликвии
В самом раннем описании мон-ря (нач. 20-х гг. XVII в.) отмечено, что было в 2 храмах свыше 100 икон. Ок. 80 из них - образа из деисусных, праздничных и пророческих чинов иконостасов; 10 икон, находившихся в киотах, украшали венцы и подвески из драгоценных металлов (Писцовая и переписная книги. 2011. Стб. 346-347).
К сер. XIX в. самой чтимой иконой в Н. Б. м. являлся Корсунский образ Божией Матери «штилистовой», в киоте, на левой створке которого был изображен арх. Михаил, а на правой - св. Иоанн Предтеча с усеченной главой у ног. Верхняя и нижняя части иконы, на к-рых начертаны слова гимна Пресв. Богородице «Достойно есть», к сер. XIX в. были уже утеряны. В 1718 г. икона находилась у юж. алтарных дверей Алексиевской (с 1854 Сергиевской) ц. На иконе и створках киота имелись серебряные оклады с резными сребро-позолоченными венцами. К сер. XIX в. образ был перенесен в Благовещенский собор, где находился у правого столпа, на особом аналое из посеребренной меди с золочеными арабесками. Затем его поместили на аналое перед алтарем в Воскресенской (Алексиевской) ц. В 1858 г. для иконы был сделан новый оклад, где кроме венца над главою Божией Матери имелись 2 звезды из драгоценных камней: одна - на челе, другая - на плечах, и бриллиантовая брошь. Створки киота украшали ризы, шитые золотом и серебром. На лицевой стороне, в нижней части иконы, находилась надпись по-славянски, по-гречески и по-гречески славянскими литерами: «образ писан в лето 6501 (993) Симеоном иеромонахом». Из-за того, что некоторые слова, написанные на доске иконы, стерлись, они переведены на серебряную позолоченную дощечку, на к-рой надпись была вычеканена тем же почерком, что и подлинная, и «дщица» была прикреплена к иконе поверх оригинальной надписи. До нач. ХХ в. образ считали произведением кон. X в., но в 1919 г. И. Э. Грабарь произвел пробную расчистку иконы и датировал ее XVI в. Подробный анализ надписи не оставил сомнения в том, что она выполнена в XIX в. (Грабарь. 1966. С. 292; Шалина, Шевченко. 2015). Грабарь, а за ним и некоторые др. искусствоведы полагали, что икона XVI в. могла заменить более древнюю, пришедшую в ветхость монастырскую святыню (Грабарь. 1966. С. 292; Балакин. 1999. С. 27; Этингоф. 2005. С. 159-160). Однако, поскольку сам иконографический тип Корсунской иконы сформировался на Руси лишь в XVI в., предположение о древнем прототипе не имеет оснований. После передатировки иконы безосновательным оказывается и широко распространенное мнение о том, что этим образом свт. Алексий, митр. Московский, благословил основанную им обитель в Н. Новгороде. После 1918 г. икона оставалась в распоряжении общины Андреевской ц. В февр. 1928 г. община ликвидирована, ее имущество передано в Госфонд (Галай. 2014. С. 270-271). К 2018 г. местонахождение иконы неизвестно.
В обители почиталась икона свт. Алексия, митр. Московского, к-рую до нач. ХХ в. относили к памятникам «греческого письма» и датировали XV или XVI в. На иконе был изображен святитель с распростертой левой рукой, держащей небольшое Евангелие, в котором помещена частица его мощей. Икону украшала серебряная риза с финифтью. Первоначально этот образ обрамляла рама-киот со сценами из жития свт. Алексия; позднее рама хранилась отдельно в ризнице, а сама икона лежала на аналое у левого столпа Благовещенского собора. Анализ содержания житийных клейм и подписей к ним показал, что рама создана не ранее сер. XVII в.
В правом приделе Алексиевской ц. находился образ Божией Матери «Скоропослушница» (Афон) с частицами мощей святителей Григория Богослова, Амвросия, еп. Медиоланского, Афанасия Александрийского, сщмч. Харалампия, мч. Меркурия, мч. Трифона, мц. Марины и частицы крови вмч. Димитрия Солунского. В Успенской ц., у сев. стороны, находилась «очень древняя» Смоленская икона Божией Матери, а в приделе - точная копия Толгской иконы Божией Матери и образ прп. Иоанна Лествичника (нач. XVII в.?), на котором имелась стихотворная надпись из 52 строк на тему «Лествицы».
Благодаря вкладу нижегородского уроженца архиеп. Казанского и Свияжского Тихона († 1589), к-рый принял монашеский постриг в Н. Б. м., в обители хранился киот (сребропозлащенная доска под слюдяным покрытием) с частицами Ризы и Крови Господней, Древа Креста Господня, мощей св. Иоанна Предтечи, апостолов Матфея, Иакова, брата Господня, Андрея Первозванного, Варфоломея, равноап. Марии Магдалины, первомч. Стефана, святителей Игнатия Богоносца, Иоанна Златоуста, Иоанна Милостивого, митрополитов Петра, Ионы, Алексия, Филиппа, Гурия, архиеп. Казанского, Иоанна, архиеп. Новгородского, вмч. Димитрия Солунского, мц. Татианы, преподобных Сергия Радонежского, Александра Свирского, Евфимия Суздальского и Антония Римлянина.
В Н. Б. м. хранился большой напрестольный серебряный позолоченный крест, украшенный жемчугом, с изображениями на лицевой стороне: Господа Саваофа, ангелов и Распятия Господня; на обороте креста изображены святители Московские Петр, Иона, Алексий и Филипп, св. кн. Александр Невский и св. Прокопий Устюжский. Внизу креста - надпись: «лета 7187 (1679) марта 23 дня в сей животворящей крест вложена часть саккоса св. Алексия Митрополита и часть св. мощей благоверного царя Константина и других святых». Др. напрестольный сребропозлащенный крест был пожертвован обители в 1637 г., при архим. Вениамине.
Среди священных сосудов богатством отделки выделялись большой потир и дискос, звездица и 2 сребропозлащенных блюдца XVII в. На потире внизу имелась надпись: «1672 года сделаны сии церковные сосуды в Нижний Новгород, в монастырь Благовещения Пресвятыя Богородицы»; наверху потира вычеканено: «пийте от нея вси». Др. сребропозлащенный потир со всеми принадлежностями меньшего размера в 1699 г. был вложен в мон-рь бывш. настоятелем архим. Аароном в поминовение своих родителей. Вкладом митр. Казанского и Свияжского Тихона была также сребропозлащенная водосвятная чаша 8-гранной формы с 2 ручками по бокам.
К сер. XIX в. в Н. Б. м. хранились: 2 «древние» ризы - «золотные, травчатые», с богатыми оплечьями, шитыми золотом и серебром по черному бархату, «крест и звезда на них» также вышиты золотом и серебром; древние «поручи» с вышитыми золотом и жемчугом изображениями Благовещения Пресв. Богородицы (на поручах правой руки) и ап. Андрея Первозванного и свт. Алексия (на левой); другие поручи, также шитые золотом, имели изображения Пресв. Богородицы и арх. Гавриила; пелена (1-й пол. XVII в.), шитая шелком и золотом по красному атласу, с изображением Божией Матери, украшенная жемчугом; пелена, шитая шелком и золотом по зеленому штофу, украшенная вышитыми изображениями мч. Романа, прп. Алексия, человека Божия, и прп. Ксении; пелена, шитая золотом и серебром по красному атласу, с изображением царевича Димитрия Иоанновича и Божией Матери (Храмцовский. 2005. С. 324, 326; Макарий (Миролюбов). 1999. С. 376-389; Нижегородский Благовещенский муж. мон-рь. 1896. № 7. С. 274-282).
К 1621-1622 гг. книжное собрание Н. Б. м. включало более 40 томов, среди которых кроме текстов Свящ. Писания и богослужебных книг 1/3 составляли сборники «Измарагд» и «Цветник», сочинения свт. Василия Великого, прп. Иоанна Дамаскина, «Маргарит», Жития преподобных Василия Нового, Евфимия Суздальского, Кирилла Белозерского и др. Значительная часть сочинений, предназначенных для келейного чтения, определялась общежительным уставом обители (Писцовая и переписная книги. 2011. Стб. 347-348). В XVIII в. в б-ке Н. Б. м. появились сочинения светского содержания - исторические, географические, философские, а также старопечатные раритеты, в т. ч. XVI в. Книжное собрание обители пострадало от пожаров 1715, 1722 и 1767 гг. Кроме того, нек-рые книги передавались в др. фонды, напр. в Нижегородскую ДС или в б-ку братства Св. Креста. Две наиболее ценные рукописи оказались в столичных книгохранилищах. Так, пергаменный Кондакарь (XII (?) - нач. XIII в.) поступил сначала в б-ку Синода, а в 1860 г.- в Имп. Публичную б-ку (РНБ. Q. п. 1. 32). Это редкий памятник кондакарной нотации, важный источник по истории переводной и русской домонгольской гимнографии, визант. и древнерус. музыки (см.: Турилов А. А. Благовещенский кондакарь // ПЭ. 2002. Т. 5. С. 276). В 1850 г. из монастырского рукописного Сборника-конволюта извлекли тетрадь со «Сказанием о явлении и чудесах Казанской иконы Божией Матери», текст к-рого являлся автографом патриарха Московского и всея Руси сщмч. Ермогена. Эта тетрадь была преподнесена находившимся в Н. Новгороде с визитом великим князьям Николаю Николаевичу и Михаилу Николаевичу, а в 1851 г. поступила в собрание рукописей Синодальной б-ки (ГИМ. Син. 982).
После закрытия в 1918 г. мон-ря б-ка как единое собрание была утрачена, и лишь немногие принадлежавшие ей рукописи и старопечатные книги могут быть найдены в нижегородских книгохранилищах.
Так, в ЦАНО (Ф. 2636. Оп. 2. № 40) хранится Сборник-конволют (XVI в.; полуустав, 270 л.), в состав которого входят Житие прп. Кирилла Белозерского и служба ему (Л. 1-156), «Хождение игум. Даниила» (Л. 157-255), служба кн. Андрею Смоленскому и Переяславскому (Л. 256-267). В 1839 г. эта рукопись отсылалась в Археографическую комиссию в С.-Петербург, а затем, по возвращении, была подарена нижегородскому братству Св. Креста.
В отделе редких книг и рукописей Нижегородской областной универсальной научной б-ки хранятся: Номоканон (НГОУНБ. Ф. 1. Оп. 1. Ед. хр. 25; XVI в. 4°, полуустав, 440 л.); Канонник (Там же. Ед. хр. 64; XVI в., полуустав, 234 л.), содержащий сборник служб, посланий, выдержки из Апостола, Евангелий от ап. Иоанна и от ап. Луки, каноны, службы общие, службу мц. Екатерине; Минея служебная (Там же. Ед. хр. 1; XVI в. 1, полуустав, 410 л.), в которую входят службы за янв.-авг., отдельные службы за сент.-окт., службы на 1 янв., в т. ч. службы Савве, архиеп. Сербскому, митр. Алексию, еп. Кириллу, «учителю словеном и болгаром», св. Стефану, еп. Пермскому, прп. Феодосию Печерскому, свт. Исаие, еп. Ростовскому, и др.; «Паренесис» прп. Ефрема Сирина (Там же. Ед. хр. 8; кон. XVI - нач. XVII в., полуустав, скоропись, 123 л.); Минея служебная (Там же. Ед. хр. 12; 1-я пол. XVII в. 4°, полуустав, 822 л.); «Синодик Нижегородского Благовещенского монастыря» (Там же. Ед. хр. 37; 1-я пол. XVII в., полуустав, скоропись. 143 л.); «Катихисиз иера, рекше Божественныя и Священныя литургии сказание или толкование и истязание хиротонисуемых» (Там же. Ед. хр. 87; 2-я пол. XVII - 1-я пол. XVIII в., раздельная скоропись. 289 л.); Сборник смешанного состава (Там же. Ед. хр. 99; нач. XVIII в.); «Праздники нотированные» (Там же. Ед. хр. 106; 10-20-е гг. XVIII в.); «Описание Европы» (Там же. Ед. хр. 12; нач. XVIII в.); соч. свт. Димитрия Ростовского «О брадобритии» (Там же. Ед. хр. 31; 1-я пол. XVIII в.) и др.
В собрании Нижегородского государственного историко-архитектурного музея-заповедника (НИАМЗ. Р 229 ГОМ 13285) хранится рукопись «Праздники» (основная рукопись XVI в. со вставными листами 2-й пол. XVII в.), в собрании Нижегородского гос. художественного музея (НГХМ) находится одно из изданий восточнослав. первопечатника Петра Мстиславца - Евангелие тетр (Вильно, 1575) (см.: Древнерус. искусство: Кат. / НГХМ; авт.-сост.: П. П. Балакин. Н. Новг., 2001. С. 108-109). Эта книга пожертвована в монастырь в 1889 г. переяславским купцом 1-й гильдии М. И. Борисовским в память о его отце - И. И. Борисовском, погребенном в 1831 г. в мон-ре.
1918-2018 гг.
В 1918 г. Н. Б. м. был закрыт, став одной из самых первых в России обителей, ликвидированных большевиками. До февр. 1928 г. при надвратной Андреевской ц. действовала небольшая (ок. 100 чел.) община верующих, к-рую возглавлял архим. Иосиф (Каменецкий). После закрытия мон-ря в его помещениях разместились 125 учащихся школы им. М. Ю. Лермонтова. В дальнейшем они заняли монастырскую трапезную, переоборудовав ее в столовую и физкультурный зал. Затем различные жилые помещения Н. Б. м. были отданы под квартиры для рабочих и служащих. Но большая часть территории мон-ря оказалась в ведении 17-й стрелковой дивизии. Военные заняли склады и др. хозяйственные помещения. До 1928 г. в стенах обители делали лодки, ремонтировали экипажи, подковывали лошадей и т. п. до тех пор, пока, наконец, военно-обозное хозяйство не было выселено по требованию Губернского музея.
В 1924 г. по просьбе приходского совета Андреевской ц. постройки мон-ря были приняты под охрану Нижегородским губернским музеем. Однако музей продолжил сдавать помещение мон-ря различным арендаторам. В 1929 г. в Благовещенском соборе разместился Клуб инвалидов. Одновременно с 30-х гг. ХХ в. в соборе, Алексиевской ц. и в одном из монастырских корпусов складировались документы Нижегородского архива.
В 1922 г. из храмов Н. Б. м. изъяты все богослужебные предметы из драгоценных металлов - 135 предметов общим весом 8 пудов 39 фунтов 57 золотников 77 долей серебра. В янв. 1927 г. Подотдел по делам музеев и охраны памятников искусства и старины предлагал общине верующих монастыря выдать ему иконы Божией Матери «Одигитрия», «Страстная» и Владимирский образ из Успенской ц., а также шитую пелену XVII в. с изображением Благовещения. В кон. янв. 1928 г. церковному совету предлагалось выдать реставратору И. А. Баранову икону Преображения Господня и выносной крест «для помещения их в музей». В февр. того же года община была ликвидирована и все ее имущество передано в Госфонд. В июне 1929 г. из мон-ря для продажи за границу была изъята 21 икона 2-й пол. XVIII в.
В окт. 1929 г. музей не стал возражать против внутренних перестроек Благовещенского собора и снятия с куполов крестов. Колокола же, которые, по мнению руководства Нижкраймузея, не представляли «особенной историко-художественной ценности», в 1930 г. были проданы тресту «Металлом». Причем снимали их варварски: проводилось расширение пролетов арок колоколен, разрушали столбы и каменные перила. Несмотря на договоренность Горьковского краевого музея с заказчиком, последний разрушенные памятники зодчества ремонтировать отказался. В 1960 г. монастырский ансамбль как памятник архитектуры был взят под гос. охрану, но все его здания оставались в полуразрушенном состоянии. В мае 1974 г. Горьковская специальная научно-реставрационная производственная мастерская под рук. архитекторов Л. И. Пименова и Широкова начала исследования корпуса келий ХVII в. Но вскоре эти работы были временно прекращены. В 80-х гг. ХХ в. наконец удалось осуществить серьезные реставрационные работы на объектах обители. Главным их итогом стала приостановка проседания свода Благовещенского собора, что позволило предотвратить его возможное обрушение.
В 1991 г. Благовещенский собор вместе с нек-рыми др. постройками Н. Б. м. возвращен Нижегородской епархии, в обители стали совершаться богослужения. 25 сент. 1993 г. митр. Нижегородский и Арзамасский Николай (Кутепов) направил в Н. Б. м. иеромонаха (впосл. архимандрит) Кирилла (Покровского), к-рый стал настоятелем. По благословению митр. Николая первоначально в стенах обители размещались курсы катехизаторов, а затем - Нижегородское духовное мужское училище, преобразованное в 1995 г. в семинарию. Обязанности ректора семинарии исполнял архим. Кирилл (Покровский). В 1995-1996 гг. на территории Н. Б. м. были произведены археологические исследования остатков монастырской стены и башен на сев.-вост. стороне, что позволило начать процесс их постепенного воссоздания и благоустройства территории. В 2004-2017 гг. восстановлен Алексиевский храм; покрыты новой кровлей братский и больничный корпуса; отремонтирована братская трапезная; ведутся работы по благоустройству Благовещенского собора, Сергиевской и Успенской церквей; построена часовня у св. источника свт. Алексия, митр. Московского.
Настоятелем и священноархимандритом мон-ря является митр. Нижегородский и Арзамасский Георгий (Данилов), наместником - игум. Александр (Лукин).
