НЕА-МОНИ

Монастырь Неа-Мони

Монастырь Неа-Мони

В первые десятилетия своей истории Н.-М. находился в центре внимания визант. политической элиты. Ктиторами мон-ря были и имп. Константин IX, и его жена августа Зоя, и ее сестра Феодора. Особое покровительство монахам оказывал К-польский патриарх Михаил I Кируларий. Сохранились сведения о 8 хрисовулах и др. имп. актах, изданных для Н.-М. при Константине IX, большей частью между 1044 и 1051 гг. (RegImp, N 861, 862, 868, 878, 887, 892, 893, 902; Miklosich, Muller. Vol. 5. P. 1-13, 440-449). Часть из этих документов известна по рукописным копиям в собраниях Халкинской богословской школы, Святогробского подворья в К-поле и б-ки мон-ря св. Илии на о-ве Самос. Подлинные акты были утрачены в 1822 г.

Согласно этим актам, Н.-М. получил от к-польских властей значительные донации и привилегии. Мон-рю принадлежали имение Калотикия и дер. Эфхия с париками (прикрепленными к земле крестьянами), Н.-М. объявлялся независимым от местных церковных властей и подсудным только императору, получал большие денежные суммы и хлебные выдачи. В имп. грамотах фиксировались многочисленные, даже незначительные, дары мон-рю. Так, в хрисовуле 1049 г. было указано право монастыря собирать подушную подать с 15 семей евреев, проживавших на Хиосе. В то же время Н.-М. имел право пользоваться столичным странноприимным домом на подворье Олимпа Вифинского, а затем получил собственное подворье в К-поле, ранее принадлежавшее мон-рю св. Георгия. Вероятно, в кон. 40-х - нач. 50-х гг. XI в. основатели мон-ря Никита и Иоанн (имя Иосифа в источниках XI в. не упоминается) подолгу жили в К-поле.

При столь престижном статусе Н.-М. неизбежно оказался вовлечен в события происходившей в Византии внутриполитической борьбы, к-рая особенно обострилась в сер. XI в. Со смертью Константина IX мон-рь лишился своего главного покровителя, а в период единоличного правления имп. Феодоры (янв. 1055 - авг. 1056) подвергся гонениям. Придворная партия, пришедшая к власти при Феодоре, добивалась низложения патриарха Михаила Кирулария и вменила монахам Н.-М. в вину их слишком тесные связи с патриархом. В К-поле против монахов Н.-М. Никиты и Иоанна был организован судебный процесс. Одним из обвинителей выступил ученый придворный Михаил Пселл, бывший в то время активным противником Кирулария (Mich. Psell. Κατηγορία τοῦ ἀρχιερέως / Ed. Е. Kurtz, F. Drexl // Idem. Scripta minora: Magnum partem adhuc inedita. Mil., 1936. T. 1. P. 256; Яковенко. 1917. С. 153-163). Пселл обвинил Никиту и Иоанна в ересях, в т. ч. в несторианстве, а также в опасном увлечении магией; рассказы монахов о видениях и пророчествах были оценены судом как подлог. По итогам разбирательства Никита и Иоанн были отправлены в ссылку, а мон-рь лишен всех привилегий и передан в управление имп. казны.

Вскоре, однако, новый переворот в К-поле изменил положение Н.-М. Пришедший к власти имп. Исаак I Комнин также был противником Кирулария, но в кон. 1057 г. он вернул монастырю его привилегии. В последующие столетия Н.-М. сохранял статус ставропигиального, пользовался богатыми владениями на Хиосе, в Македонии и др. областях и оставался в числе крупнейших визант. обителей. В кон. XIII в. в нем проживало до 800 монахов. Известны еще неск. имп. хрисовулов, изданных для Н.-М. в разное время и в основном подтверждавших прежние привилегии и владения обители. Их утверждали императоры Константин X Дука (1062), Роман IV Диоген (1071), Михаил VII Дука (1072), Никифор III Вотаниат (1079), Алексей I Комнин (1086/87), Михаил VIII Палеолог (1259), Андроник II Палеолог (1289), Иоанн V Палеолог (1341). Вместе с тем Н.-М. постепенно перестал выражать интересы визант. элиты, превратился в крупный провинциальный монастырь, и в связи с этим упоминаний о нем в визант. источниках становится меньше. После хрисовула 1341 г. долгое время не было никаких сведений о Н.-М.

В эпоху Османской империи Н.-М. до 1859 г. оставался ставропигиальным мон-рем в составе К-польской Православной Церкви и до нач. XIX в. находился во вполне благополучном состоянии. Известны 2 грамоты К-польских патриархов Кирилла (1621) и Иеремии III (1725), подтверждавших автономию мон-ря от местных церковных властей. Путешественники XVI в. сообщают, что в Н.-М. проживало ок. 200 монахов. В нач. XVIII в. патриарх Хрисанф Нотара Иерусалимский отметил его богатство, обратил внимание на множество хранимых в нем реликвий и на красоту убранства кафоликона. В 1512 г. была построена колокольня (кампанилла) мон-ря в итал. стиле. Возможно, в XVII в. у Н.-М. появилось подворье на о-ве Самос - мон-рь Илии Пророка.

Архив Н.-М., вероятно, сохранялся в почти нетронутом состоянии до нач. XIX в. Имп. хрисовулами и др. документами в подлинниках успел воспользоваться иеродиакон Н.-М. Никифор, первый историограф мон-ря. В 1804 г. в Венеции он опубликовал книгу о Н.-М., где содержались 2 варианта Жития святых основателей Н.-М. Никиты и Иосифа, описание кафоликона и очерк истории мон-ря. В книге приведены нек-рые выдержки из хрисовулов, но, к сожалению, от публикации их в полном объеме Никифор отказался.

В 1822 г., во время резни христ. греч. населения на Хиосе, устроенной турками, в Н.-М. искало убежища множество христиан. Большинство из них были убиты, в т. ч. погибло ок. 200 монахов. Жертвы резни похоронены в часовне Св. Креста неподалеку от входных ворот Н.-М. Мон-рь серьезно пострадал от пожара и разграбления; в кафоликоне сгорел иконостас, были повреждены мозаики вост. части храма, погибли архив и б-ка. В 1857 г., при настоятеле Григории Фотине, начались масштабные восстановительные работы, были заново выстроены стены мон-ря. Григорий Фотин изучал историю Н.-М., в 1866 г. он открыл в архиве мон-ря Илии Пророка на Самосе рукописные копии неск. утраченных хрисовулов Н.-М. Они вскоре были опубликованы Сакеллионом и позднее переизданы в собрании визант. юридических памятников Ф. Миклошича и Й. Мюллера. К кон. XIX в. открыты и изданы копии документов Н.-М. в рукописях б-к Халкинской школы в К-поле (№ 85) и Святогробского подворья в К-поле (145, παλ. 160).

22 марта 1881 г. произошло землетрясение, к-рое разрушило купол и часть др. элементов конструкции кафоликона, а также колокольню. Постройки были восстановлены в 1900 г., но мозаики кафоликона понесли ряд невосполнимых утрат. К сер. XX в. монашеская община Н.-М. пришла в упадок; в 1952 г. мон-рь был преобразован в жен. обитель. В 2001 г. здесь проживали 3 монахини. Ныне мон-рь вновь действует как мужской, хотя число насельников по-прежнему невелико (Δίπτυχα. 2016. Σ. 939).

Архитектура

Комплекс мон-ря занимает территорию ок. 17 тыс. кв. м, состоит из главного храма (кафоликона) Успения Пресв. Богородицы, 2 небольших церквей - Св. Креста и вмч. Пантелеимона, трапезной, монастырских келий, приемного зала (триклиния), на территории также имеется цистерна для сбора и хранения воды, Н.-М. окружен стеной. Все постройки были возведены в визант. эпоху, впосл. частично или полностью перестраивались. Архитектура и мозаики кафоликона представляют собой образец к-польского искусства эпохи Македонской династии. Кафоликон относится к т. н. островному варианту церквей с октагональным подкупольным пространством (Krautheimer. 1965. P. 243), который отличается от материкового типа, представленного храмами мон-рей Осиос Лукас и Дафни. По мнению современных исследователей, ближайшей аналогией храму Н.-М. являются комплексы монастыря св. Георгия в Манганах (сер. XI в.; см. в ст. Большой дворец в Константинополе), а также Килисе-джами в К-поле (Ousterhout. 1992; Mango. Les monuments. 1976; Bouras. 1982).

План кафоликона мон-ря Неа-Мони

План кафоликона мон-ря Неа-Мони

Храм имеет 4-частную структуру: алтарь, наос (увенчанный куполом), нартекс и экзонартекс. Считается, что все части здания возведены одновременно в сер. XI в. Алтарная часть (8,55×1,66 м) имеет 3 апсиды, полукруглые в интерьере и многогранные снаружи. Пространство алтаря достаточно глубокое. Свет в алтарь попадает через окна, к-рые устроены в апсидах (3 в центральной и по одному в боковых), а также в сев. и юж. стенах алтаря.

Наос - основное пространство храма - в плане представляет собой прямоугольник (10,5×24,5 м), производит впечатление цельного замкнутого пространства; отделен от алтаря высокой стеной с низкими арочными проемами. Проход в наос из нартекса осуществляется через единственный вход. Пространство наоса в высоту разделено на 4 регистра, каждый из которых отмечен мраморным карнизом. Переход от прямоугольного основания к цилиндрическому куполу осуществляется с помощью тромпов, к-рые образуют 8 ниш разного размера и глубины, зрительно расширяющих пространство наоса. Два нижних яруса стены облицованы разноцветным мрамором, верхние ярусы (ниши 3-го яруса, основание барабана) украшены мозаиками. Современный купол кафоликона, восстановленный в кон. XIX в., не соответствует по размерам и конструкции первоначальному. Прежний купол был 9-гранным, имел высоту 15,62 м; в наст. время купол опирается на более высокий 12-гранный барабан.

Нартекс прямоугольный, разделен на 3 части. Центральная часть по размеру в 2 раза больше боковых, увенчана небольшим зонтичным куполом без окон, боковые перекрыты цилиндрическими сводами. Стены нартекса на высоте до 2,65 м ранее были украшены мраморной инкрустацией (утрачена), мозаичный декор сохранился в верхних зонах.

Экзонартекс также прямоугольный в плане, 3-частный, с полукруглыми завершениями юж. и сев. стен; каждая из 3 частей перекрыта куполом. По мнению Р. Остерхута, экзонартекс был пристроен к храму в XIII в. (Ousterhout. 1992). На это указывают его 3-частная структура, купольные завершения 3 компартиментов, техника кладки. Также примечательно, что ни одна из визант. церквей, выстроенных с ориентацией на план Н.-М. в кон. XII в. и позднее, не имеет экзонартекса (церкви св. Георгия в сел. Айос-Еорьос-Сикусис, св. Апостолов в городке Пирьи, Панагии Крины).

Мозаики

Крещение Господне. Мозаика наоса кафоликона. 1051–1055 гг.

Крещение Господне. Мозаика наоса кафоликона. 1051–1055 гг.

Мозаики созданы скорее всего сразу по завершении строительства кафоликона. Декоративная программа состоит из небольшого числа композиций и однофигурных изображений. В алтарной части набор изображений минимален: в центральной апсиде помещено изображение Богоматери Оранты, в боковых - архангелов Михаила (в жертвеннике) и Гавриила (в диаконнике); на зап. стене в люнете находятся медальоны с образами святых, на сводах - 8-конечные кресты в сиянии. Декорация в куполе и барабане утрачена в 1881 г., но ее можно реконструировать благодаря описаниям Григоровича-Барского (между 1725 и 1743), Никифора (1804), и Григория Фотина (1865). В скуфье находился образ Пантократора, окруженный фигурами 9 ангелов; между ними были помещены декоративные кулисы в виде колонн.

Омовение ног. Фрагмент мозаичной композиции в кафоликоне. 1051–1055 гг.

Омовение ног. Фрагмент мозаичной композиции в кафоликоне. 1051–1055 гг.

В наосе, в подкупольной зоне и в нишах по периметру стен, сохранились мозаики (с утратами). В основании барабана помещены изображения Небесных Сил (херувимы, серафимы, престолы) и апостолов в медальонах (идентифицированы Андрей, Филипп, Варфоломей), в парусах находятся образы евангелистов (хорошо сохранились изображения Иоанна в юго-восточном парусе, Марка - в северо-западном, фрагментарно - Луки в юго-западном; фигура Матфея утрачена). В нишах представлены евангельские сцены (сохр. 7 из 8): «Благовещение», «Сретение», «Крещение», «Преображение», «Распятие», «Снятие с креста», «Сошествие во ад». Все композиции обрамлены орнаментальными лентами.

Прп. Феодор Студит. Мозаика нартекса кафоликона. 1051–1056 гг.

Прп. Феодор Студит. Мозаика нартекса кафоликона. 1051–1056 гг.

Мозаичный декор в нартексе сохранился лучше, чем в наосе и алтаре. Изображения находятся во всех 3 компартиментах на стенах, сводах, в куполе. В центре купола помещен медальон с образом Богородицы, в сегментах - 8 фигур святых мучеников Сергия, Вакха, Феодора Стратилата и мучеников Севастийских Ореста, Мардария, Евгения и Евстратия. В парусах находятся медальоны с образами святых праведных Иоакима и Анны, архидиак. Стефана и вмч. Пантелеимона. В люнете над входом в наос имелся полуфигурный образ Христа (не сохр.). Напротив на зап. стене - 4 ветхозаветных пророка, 2 в рост (Даниил и Исаия) и 2 в медальонах (Иезекииль и Иеремия). На 2 подкупольных арках - медальоны с изображениями преподобных, по 7 на северной и южной и 4 на западной. На сев. арке - святые прмч. Стефан Новый, Ефрем, Арсений, Никита, прп. Антоний Великий, Максим, Иоанн Кущник, на южной - исп. Феодор Студит, прп. Феодор, прп. Евфимий Великий, вмч. Мина, прп. Пахомий, прп. Савва Освященный, прп. Иоанн Лествичник, на западной - святые столпники Симеон Старший и Симеон Младший, Алипий, Даниил. В боковых компартиментах на сводах и стенах помещены изображения святых и 8 евангельских сцен: в северном - «Воскрешение Лазаря», «Вход Господень в Иерусалим», «Приготовление к омовению ног» и «Омовение ног», в южном - «Моление о чаше», «Поцелуй Иуды», «Вознесение» и «Сошествие Св. Духа на апостолов».

Иконографическая программа мозаик рассматривается совр. исследователями как один из образцов классической системы росписи визант. храма, сложившейся в главных чертах в постиконоборческое время (сер. IX-XI в.). Она отличается логикой, отражает главные богословские идеи эпохи, непосредственно соотнесена с литургической практикой. Среди ее важных элементов: 1) образ Богоматери Оранты в конхе центральной апсиды, в котором прежде всего подчеркивается идея молитвы, заступничества и спасения в отличие, напр., от идеи боговоплощения, заложенной в образе Богоматери с Младенцем на троне; 2) образы Пантократора в куполе, апостолов в подкупольной зоне и евангелистов в парусах. Необычная деталь - в барабане купола фигуры ангелов написаны в рост. Особая тема - преобладание в мозаике изображений Небесных Сил бесплотных - присутствует не только в Н.-М., но также в монументальной декорации собора Св. Софии в Киеве (40-е гг. XI в.) и росписях Гёреме в Каппадокии (XI в.); 3) предельно сокращенный праздничный цикл в наосе.

В нартексе акцент программы смещен на тему страстей (см. состав сцен). Представленные в нартексе отдельные фигуры святых можно объединить в группы по чинам святости; их выбор, вероятно, обусловлен особым их почитанием в К-поле в сер. XI в. Д. Мурики предполагает, что иконографическая программа Н.-М. прямо или опосредованно связана с традицией византийских иллюминированных рукописей (Mouriki. Т. 1. 1985). Возможно, они служили образцами для авторов мозаик. По предположению Х. Магуайра, при создании декоративной программы кафоликона была взята за основу модель столичной храмовой декорации, в которой главную роль играла тема прославления имп. власти (Maguire. 1992). В связи с этим среди сюжетов мозаик Н.-М. отсутствует сцена Успения Пресв. Богородицы, хотя храм посвящен Ей; ведущую роль играют сцены «Распятие» и «Сошествие во ад», расположенные в интерьере напротив друг друга. В сцене «Сошествие...» изображен царь Соломон, портретные черты к-рого имеют сходство с известным изображением имп. Константина IX на миниатюре рукописи 1042 г. из б-ки Синая (Sinait. gr. 364. Fol. 3; Mouriki. 1985. Т. 1. P. 137-138).

Стилистически мозаики Н.-М. сопоставимы с современными им ансамблями визант. монументального искусства мон-рей Осиос Лукас и Дафни, соборов Св. Софии в Киеве и Охриде. Все они относятся к образцам искусства нового для Византии XI в. направления, получившего благодаря О. С. Поповой наименование аскетического стиля. Мозаики Н.-М. представляют собой наиболее мягкий вариант такого стиля искусства.

Ист.: Νικηφόρου Χίου, ἱεροδιακ. ῾Η θεία καὶ ἱερὰ ἀκολουθία τῶν ὁσίων καὶ θεοφόρων πατέρων ἡμῶν, Νικήτα, ᾿Ιωάννου καὶ ᾿Ιωσήφ... Βενέτια, 1804; Βυζαντινὰ χρυσόβουλλα καὶ πιττάκια / ᾿Εκδ. Μ. Γεδεών // ᾿Εκκλησιαστικὴ ᾿Αλήθεια. 1884. Τ. 4; Григорович-Барский В. Г. Странствования по св. местам Востока с 1723 по 1747 г. СПб., 1886. Ч. 2.

Лит.: Θωτεινός Γ. Τὰ Νεαμονήσια. Χίος, 1865; Strzygowski J. Nea Moni auf Chios // BZ. 1896. Bd. 5. S. 140-157; Brehier L. Un discours inedit de Psellos // REG. 1903. T. 16. P. 375-415; Яковенко П. А. Исследования в области визант. грамот: Грамоты Нового мон-ря на о-ве Хиос. Юрьев, 1917; Orlandos A. Monuments byzantins de Chios. Athens, 1930; Grabar A. La peinture byzantine. Gen., 1953; Greece: Byzantine Mosaics / Pref. A. Grabar; Introd. M. Chatzidakis. Greenwich (Conn.), 1959; Krautheimer R. Early Christian and Byzantine Architecture. L., 1965. P. 243, 264, 265, 271, 272, 287, 295; Полевой В. М. Искусство Греции. М., 1973. Т. 2: Средние века. С. 149, 154, 205-206; Bouras Ch. Chios. Athens, 1974; idem. Nea Moni on Chios: History and Architecture. Athens, 1982; Mango C. Byzantine Architecture. N. Y., 1976. P. 216-219; idem. Les monuments de l'architecture du XIe siècle et leur signification historique et sociale. P., 1976. P. 351-365. (TM; 6); Chatzidakis-Bacharas Th. Les peintures murales de Hosios Loukas: Les chapelles occidentales. Athens, 1982; Mouriki D. The Mosaics of Nea Moni on Chios. Athens, 1985. 2 t.; Лазарев В. Н. История визант. живописи. М., 1986. С. 75-76; ODB. Vol. 2. P. 1146-1147; Maguire H. The Mosaics of Nea Moni: An Imperial Reading // DOP. 1992. Vol. 46. P. 205-214; Ousterhout R. Originality in Byzantine Architecture: The Case of Nea Moni // JSAH. 1992. Vol. 51. N 1. P. 48-60; он же (Оустерхаут Р.). Визант. строители. К.; М., 2005; Демус О. Мозаики визант. храмов. М., 2001; Колпакова Г. С. Искусство Византии: Ранний и средний периоды. СПб., 2004. С. 306-309, 336-339; Voyadjis S. The Katholikon of Nea Moni in Chios Unveiled // JÖB. 2009. Bd. 59. S. 229-242; Попова О. С. Проблемы визант. искусства: Мозаики, фрески, иконы. М., 2006; она же. Мозаики в монастыре Неа Мони на Хиосе и визант. искусство сер. XI в. // ИХМ. 2016. Вып. 13. С. 150-161; Попова О. С., Сарабьянов В. Д. Мозаики и фрески Св. Софии Киевской. М., 2017. С. 419-439.

С. П. Заиграйкина, И. Н. Попов