ЛЕВИАФАН

Упоминается 6 раз в канонических книгах, преимущественно в поэтических текстах, к-рые не формируют при этом его единого образа. В одних текстах Л. предстает вселенским монстром и противником Господа (Пс 73. 13-14), в других - Его послушным творением (Пс 103. 26). Образ Л. стоит в одном ряду с описаниями др. морских чудовищ, выступающих в виде сверхъестественных противников Бога: дракона (  - Ис 27.1), моря или морского чудовища (  - Иов 7. 12), а также Раава (Ис 51. 9; Пс 86. 4; 88. 11). В переводе LXX можно усмотреть тенденцию к демифологизированию и деперсонифицированию образа Л.: вместо имени собственного в Иов 3. 8 использовано слово «кит», а в Ис 27. 1; Иов 40. 20; Пс 74. 14; 103. 26 - «дракон» (δράκων).

В Пс 73. 13-14 провозглашение спасительного владычества Господа над всей землей сопровождается упоминанием Его побед над морем ( ), драконами (  - вариант «змиями») и Л., у к-рого Господь, согласно синодальному переводу, сокрушил главу (Пс 73. 14). В Масоретском тексте, так же как в Септуагинте и Вульгате, говорится о сокрушении «голов» у Л., который, т. о., представлен в этом стихе как многоголовый морской змей. Рассказ о победе Господа над Л. служит вступлением к прославлению последующего совершённого Им упорядочивания вселенной. Очевидно, описание победы Господа в первозданной битве над олицетворяющим воды хаоса Л., включенное в контекст поэтического повествования о творении мира (Пс 73. 15-17), призвано утешить скорбящих, оплакивающих осквернение святилища врагами Господа (Пс 73. 1-10). Отголоски представления о противостоянии Господа морскому чудовищу представлены также в Иов 7. 12; 9. 13; 26. 12; 38. 8-11 (отдельные авторы рассматривают эти примеры как аллюзии на Л.- см., напр.: Lipinski. P. 506).

Вселенская битва Господа с Л. в апокалиптических главах из Книги прор. Исаии указывает уже на то, что произойдет в будущем: в день, когда Господь обратит Свой гнев на падшее и развращенное творение, «поразит... мечом Своим тяжелым, и большим и крепким, левиафана, змея, прямо бегущего, и левиафана, змея изгибающегося, и убьет чудовище морское» (Ис 27. 1). Т. о., возникнув в начале времен, эсхатологическая битва с Л. знаменует зарождение нового творения и восстановление народа Израиля в конце времен. Имя Л. упомянуто дважды в Ис 27. 1, вместе с выражением «морское чудовище» ( ), при этом неясно, служит ли этот термин определением Л. или же обозначает др. существо (Uehlinger. 1999. P. 514).

Прав. Иов, в отчаянии призывая погибель на день своего рождения, риторически обращается к памяти людей, к-рые способны проклясть день и «разбудить Левиафана» (Иов 3. 8). Нек-рые комментаторы предлагают читать во фразе «проклинающие день ( )» последнее слово как   - море, к-рое, т. о., может выступать в качестве лексической параллели к слову Л. (Pope M. H. Job: Introd., Transl., Not. Garden City, 19733. P. 30). Этот стих, как правило, понимают как указание на магическую практику, связанную с ритуальным воспоминанием о Л. как об обладающем силой чудовище, к-рое известно из арам. заклинательных текстов V-VI вв. по Р. Х. на глиняных чашах, содержащих надписи с заклинаниями от имени Л., моря и морского чудовища (Isbell Ch. D. Corpus of the Aramaic Incantation Bowls. Missoula, 1975. P. 19-20, 29-33. N 2, 6, 7).

Но в словах Пс 103. 26 Л. лишается своей устрашающей для вселенной силы: он - безобидное и в чем-то забавное морское животное, которое Бог «сотворил играть в нем [т. е. в море]». Альтернативный перевод этого стиха, основанный на интерпретации формы   как «с ним» (Пс 103. 26), предполагает, что Бог создал Л. исключительно для Cвоей игры с ним (Dahood M. Psalms III: 101-150. Garden City, 1970. P. 45). В любом случае автор псалма не рассматривает Л. как противника Бога, представляющего опасность для космоса, скорее в этом случае Л. символизирует склонную к игре природу творения.

Наиболее подробное описание Л. содержится во 2-м ответе Бога страдающему Иову (Иов 40. 20 - 41. 26): Л. представлен как величественный бесстрашный монстр, обитающий в море и именуемый царем «над всеми сынами гордости» (по LXX: «над всеми, кто в водах» (πάντων τῶν ἐν τοῖς ὕδασιν) - Иов 41. 26). Библейские комментаторы начиная с XVII в. полагали, что представленный в этом тексте образ (особенно в Иов 41. 6-9) больше всего напоминает крокодила. Однако отдельные черты в описании скорее противоречат его отождествлению с к.-л. реальным представителем земной фауны. Так, дыхание Л. сопровождается огнем и дымом из пасти (Иов 41.11-13). Л. становится одним из образов, демонстрирующих могущество Божие: если Иов, как и никто на земле, не может «схватить» Л., то он не может сомневаться в Том, Кто одержал над ним победу. Возможно, это описание несет в себе мифологические черты, присущие егип. традиции, где изображение водного бога Себека в виде крокодила символизирует врага солнечного бога Ра (Uehlinger. 1999. P. 513). Однако слова из Книги Иова не содержат никаких отголосков космологического противостояния с Л.; как одно из самых величественных творений Господа Л. становится объектом Его восхищения, не представляя для Него никакой опасности.

Наиболее близкой параллелью к библейскому свидетельству о Л. служит угаритский текст XIV-XIII вв. до Р. Х., обнаруженный в Рас-Шамра (Сирия). В этом сказании Л. представлен как монстр, уничтоженный в битве богом Ваалом (Die keilalphabetischen Texte aus Ugarit / Hrsg. M. Dietrich, O. Loretz, J. Sanmartín. Kevelaer, 1976. S. 22. [Taf.]. 1. 5 I: 1-3, 27-30). Зафиксированное в угаритском тексте написание   обычно вокализовалось как   но были предложены и другие реконструкции:    (Emerton. 1982) и   (Tropper. 2012. S. 272). Описание Л. в угаритском эпосе содержит черты, близкие к библейскому образу из Книги прор. Исаии, схожесть обнаруживается в отдельных эпитетах: напр.,    соотносится с    («змей, прямо бегущий» из Ис 27. 1),    - с    («змей изгибающийся» из Ис 27.1). В отношении Л. использован эпитет «могущественный [вар.: «окружающий»] с 7 головами» (    - Barker. 2014. P. 157), что обычно соотносится с наличием «голов» в описании Л. из Пс 74. 13 (по МТ и LXX).

В древней месопотамской литературе раннего династического периода (III тыс. до Р. Х.) зафиксировано предание о борьбе бога-героя Нинурты с 7-головым змеем ( ). Это предание нашло отражение в месопотамской иконографии, где зафиксированы изображения антропоморфного бога, сражающегося с 7-головым змеем; наиболее древнее из них обнаружено на цилиндрических печатях из Телль-Асмар (III тыс. до Р. Х. - Frankfort H. Stratified Cylinder Seals from the Diyala Region. Chicago, 1955. P. 37. N 497). Известно также изображение бога войны Нинурты (?) ок. 2400 г. до Р. Х. на инкрустированной раковине. В сцене на древнеаккад. печати представлены двое мужчин, сражающихся с 7-головым змеем (Ibid. P. 42. N 478). Во всех сценах 7-головый змей изображен с лапами. Указанные свидетельства служат лишь отдаленными параллелями к библейским текстам, где Л.- это прежде всего морское животное, и, кроме как в Пс 74. 13, нигде не говорится о наличии у него неск. голов.

Возможно, представление о Л. как о враждебном существе служит отражением древних мифов о космогонической битве между божественным творцом и персонифицированными первозданными силами хаоса. В Свящ. Писании могли быть творчески переработаны древнеевр. эпические тексты, отражавшие космогонические представления, которые стали богатым источником поэтических символов, раскрывающих величие Творца. Образ Л. в Библии не содержит никаких элементов политеизма, а всегда рассматривается как одно из творений Господа.

В апокрифической литературе образ Л., как и в традиции ВЗ, является частью описания как творения мира, так и его последних времен. Наиболее древнее предание содержится в арам. соч. «Книга гигантов» (кон. II в. до Р. Х.), отрывки из к-рого найдены в Кумране. Парфянский фрагмент манихейской версии этого текста (М 35, line 21-36) содержит упоминание о сражении божественных гигантов с Л. ( ) (Henning W. B. The Book of the Giants // BSOAS. 1943. Vol. 11. N 1. P. 71).

В эфиоп. «Книге Еноха» (Henoch aethiopicus; CAVT, N 61) говорится об изгнании первозданных чудищ в день Страшного Суда. Л.- монстр жен. рода, к-рый будет обитать в пучине морской, на глубине моря, «над источниками вод», а бегемот - муж. особь, живущая в пустыне: оба они будут приготовлены в пищу в грядущий «великий день» (1 Енох 60. 7-9, 24 - Uhlig S. Das äthiopische Henochbuch. Gütersloh, 1984. S. 606-607). В сир. «Апокалипсисе Варуха» (2 Вар; нач. II в. по Р. Х.; CAVT, N 233) Л. вместе с бегемотом, которых Бог сотворил в 5-й день творения, сопровождают явление Мессии в день Страшного Суда: бегемот выходит из особого места, а Л.- из моря; оба гигантских чудовища будут служить пищей для избранников, которые доживут до пришествия Мессии (Apocalypsis Baruch syriaca. 29. 4 // Stone M. E., Henze M. 4 Ezra and 2 Baruch. Minneapolis, 2013. P. 101). В «Апокалипсисе Ездры» (Apocalypsis Esdrae; CAVT, N 180), в рассказе о 5-м дне, также говорится о сотворении этих 2 монстров и их последующем разлучении, поскольку приготовленное для них пространство не могло вместить обоих. Бог уготовил Л. 7-ю часть воды, а бегемоту- 7-ю часть суши; оба они были сотворены, чтобы быть отданными в пищу тому, кому Бог пожелает (4 Esdrae. 6. 49-52 [3 Ездр 6. 49-52] // Stone M. E., Henze M. 4 Ezra and 2 Baruch. 2013. P. 38). В апокрифе «Откровение Авраама» (Apocalypsis Abrahae; CAVT, N 89), сохранившемся в слав. рукописях XIV-XVII вв., содержание которого датируется I-II вв. Р. Х., представлен образ Л. как вселенского чудовища: специально отмечено, что Господь повелел ангелу удерживать Л. Авраам видит не только жилище Л. в море, о к-ром сказано, что на нем покоится мир, но и разрушения, к-рые Л. причинил миру (Apocalypsis Abrahae. 10. 11; 21. 6 // Die Apokalypse Abrahams / Hrsg. B. Philonenko-Sayar, M. Philonenko. Gütersloh, 1982. S. 431, 443).

Согласно талмудическому преданию, под творением Богом в 5-й день «больших рыб» (  - Быт 1. 21) понимается создание Л., причем как мужской, так и женской его особей. Самка Л. была убита Богом и засолена для буд. пира, а самец оскоплен, чтобы остановить распространение этих чудовищ. После пришествия Мессии мясо Л. будут есть те праведные, кто в этом мире стремились «быть вместе с Творцом». Этимология слова Л. возводится к корню   в значении «присоединять», что в аггадических преданиях истолковывается как указание на наличие в душах людей стремления объединиться с Творцом (Бава Батра. 74а-75б; ср. также: Тора с комментариями Раши: Брейшит. М., 2009. Т. 1. С. 69). В связи с предназначением Л. для трапезы праведных отдельные раввины истолковывали упомянутые при описании Л.   (щиты - Иов 41. 7) как чешую, т. е. один из признаков разрешенной в пищу рыбы (Тосефта Хуллот. 3. 27). Кроме того, Л., как и бегемота, относят к монстрам, сотворенным Богом в 3-й день, но отмечено, что в отличие от бегемота он не имел себе пары (Берешит Раба. 7. 4 - Midrash Rabbah: Genesis / Transl. H. Freedman. L., 19613 . Vol. 1. P. 51). Слова «этот левиафан, которого Ты сотворил играть в нем» (Пс 103. 26) интерпретировались как указание на то, что Бог играет с Л. каждый день по 3 часа (Авода Зара. 3b).

Возможно, что представленные в Откровении Иоанна Богослова картины 7-главого дракона (Откр 12. 3) и зверя, выходящего из моря (Откр 13.1, 17.3), восходят к образу Л. в ВЗ и ближневост. лит-ре (Day. 1992. P. 296; Keener C. S. Revelation. Grand Rapids, 2000. P. 315, 335).

Выходящий из моря дракон (Откр 12. 3). Гравюра А. Дюрера. 1497–1498 гг.

Выходящий из моря дракон (Откр 12. 3). Гравюра А. Дюрера. 1497–1498 гг.

Блж. Иероним считал, что Л. служит образом того великого змея, об уловлении к-рого Христом таинственно предвозвещается в Книге Иова (Иов 40. 19-20) и о к-ром говорится в Откр 12. 7-8. Демонический облик Л. усиливается представленными только в переводе LXX словами Иов 40. 19: «Вот начало творения Господа; он был сотворен, чтобы быть поругаемым от ангелов Его»,- которые соотносятся с обетованием Спасителя апостолам об их власти попирать змеев (Лк 10. 19). По мнению Иеронима, слова из Ис 27. 1 указывают на то, что диавол, символизируемый Л., не принесет покаяния и не будет прощен, но будет повержен Богом (Hieron. In Is. VIII 27. 1). Свт. Григорий Богослов утверждал, что Л.- одно из наименований «противника Иисуса» в ВЗ (Greg. Nazianz. Or. 39. 16). Олимпиодор, диакон Александрийский, писал, что Л.- тот самый змей, который обманул Еву (Olympiod. Alex. Comment. in Job // Kommentar zu Hiob / Ed. U. Hagedorn, D. Hagedorn. B., 1984. S. 365). Сокрушенный Господом Л. (или δράκων по LXX) из Пс 73. 14 символически указывает на егип. фараона, погибшего в волнах Чермного м. (Euseb. In Ps. 73. 13 // PG. 23. Col. 861; Athanas. Alex. In psalm. 73. 13). Наиболее пространное аллегорическое истолкование образа Л. представлено в «Толковании на Книгу Иова» свт. Григория I Великого, к-рый считал, что слово Л. означает «их добавление». Это символическое истолкование говорит о том, что Л. как обманщик человеческого рода вместо обещания людям вечной жизни добавил им вину за грех и т. о. увеличил его так, что человек стал заслуживать вечной смерти (Greg. Magn. Moral. XXXIII 17). Л.- символ того змея в раю, который, пообещав человеку божественность, упразднил его бессмертие и поныне, как змей изгибающийся (ср.: Ис 27. 1), продолжает проскальзывать в глубины людских сердец (Greg. Magn. Moral. IV 15; XXXIII 17). Приняв человеческую плоть, Христос лишил Л. силы. При Своем воплощении Иисус Христос связал язык Л. веревкой (ср.: Иов 40. 20), т. е., приняв на себя человеческую плоть, пораженную грехом, он заставил молчать исходящую от нее ложную мудрость века сего (Greg. Magn. Moral. XXXIII 18-19). Прокалывание Господом челюсти Л. (Иов 40. 21) указывает на потерю диаволом тех грешников, которые обратились к раскаянию (Greg. Magn. Moral. XXXIII 21-22).

Архаичное мифологическое представление о Л., который выступает в роли опасного, но тем не менее покоренного врага, нашло свое отражение в европ. культуре Нового времени. После публикации в 1651 г. трактата Томаса Гоббса «Левиафан» произошла зеркальная трансформация Л.: образ, символизирующий силы хаоса, стал обозначать гос-во, т. е. то понятие, к-рое должно воплощать в себе идеи порядка и разумной организации вселенной. Как Бог творит по Своей воле величественное, но опасное чудовище, так и человек, по мысли Гоббса, реализуя божественный замысел, создает «искусственного человека» - гос-во. Т. о. Л. становится символом угрозы, исходящей от всевластного, могущественного, но необходимого для существования общества гос-ва. Этот образ получил особенно широкое распространение в искусстве XX-XXI вв., где Л. символизирует бездушную силу гос. машины, слепой и беспощадной по отношению к хрупкой человеческой личности.

Лит.: Emerton J. A. Leviathan and «ltn»: The Vocalization of the Ugaritic Word for the Dragon // VT. 1982. Vol. 32. P. 327-331; Ebach J. Leviathan und Behemoth. Paderborn, 1984; Day J. Leviathan // ABD. 1992. Vol. 4. P. 295-296; Uehlinger C. Leviathan // Dictionary of Deities and Demons in the Bible. Leiden; Boston; Köln, 19992. P. 511-515; Lipinski E.   // TDOT. Vol. 7. P. 504-509; Machinist P., Feliks J. Leviathan // EncJud. Vol. 12. P. 696-697; Tropper J. Ugaritische Grammatik. Münster, 20122; Barker W. D. Isaiah's Kingship Polemic: an Exegetical Study in Isaiah 24-27. Tüb., 2014.