КСАВЕРИЙ

Предки К. происходили из Сев. Наварры (ныне деп. Атлантические Пиренеи, Франция). Дед, Арнальт Перис де Хассу (Хасо), поступил на королевскую службу в Памплоне. При покровительстве принца Карла Вианского он породнился со знатным родом Атондо, но впосл. выступил против принца на стороне его отца Хуана II, кор. Наварры (с 1425) и Арагона (1458-1479), и принцессы Леоноры (вице-королева Наварры в 1465-1469). Благодаря этому Арнальт Перис стал казначеем (maestre de finanças) и членом королевского совета. Его старший сын Хуан де Хассу († 1515), доктор права Болонского ун-та (1470), унаследовал должность отца. В результате брака с Марией († 1529), наследницей знатного рода Аспилькуэта, он получил замок Хавьер (впервые упом. под 1217) и усадьбу Аспилькуэта в Сев.-Зап. Наварре (наличие земельных владений дало ему право именоваться сеньором Хавьера, Аспилькуэты и Идосина). Как глава королевского совета (с 1495), Хуан де Хассу установил родственные, дружеские и деловые связи с аристократическими семействами Наварры, участвовал в управлении королевством при малолетних кор. Франциске Фебе и кор. Екатерине де Фуа, к-рая впосл. вышла замуж за французского магната Жана д'Альбре (король Наварры с 1484). У Хуана де Хассу было не менее 5 детей: дочери Магдалена и Анна, сыновья Мигель (ок. 1495-1542), Хуан (ок. 1497-1556) и младший Франсиско (Франсес) К. До 19 лет К. жил в родовом замке Хавьер, находившемся на границе Наварры и Арагона, поблизости от цистерцианского аббатства Лейре, усыпальницы наваррских королей. Несмотря на то что Хавьер находился в испаноязычной местности, предки К. по отцовской и материнской линии были басками; своим родным языком он называл баскский (Epistolae. 1944. T. 1. P. 162).

Замок Хавьер (Испания). X–XV вв.

Замок Хавьер (Испания). X–XV вв.

Роспись (XV в.) и Распятие (XIII в.) в капелле замка Хавьер

Роспись (XV в.) и Распятие (XIII в.) в капелле замка Хавьер

Нуждаясь в средствах, К. прибегал к помощи Лойолы, к-рый приобрел известность как проповедник аскезы и получал щедрые пожертвования от испан. купцов. Лойола призывал всех знакомых к самоотречению и подражанию Христу, чтобы освободиться от мирских забот и спасать души людей. Вскоре вокруг Лойолы сложился кружок единомышленников. К. долго отказывался присоединиться к нему, но следовал рекомендациям Лойолы в выборе преподавателей. В Парижском ун-те в этот период шла борьба приверженцев католич. ортодоксии и схоластической системы образования с последователями Эразма Роттердамского, многие из к-рых сочувствовали Реформации или придерживались протестантизма. Конфликт усугублялся противоречивыми действиями кор. Франциска I, враждовавшего с имп. Карлом V, к-рый представлял себя ревностным защитником католич. веры. Португалец Дьогу ди Говея († 1557), глава коллежа св. Варвары, ревностный католик, отстаивал традиц. методы преподавания, но замещавший его племянник Андре ди Говея сочувствовал протестантам (возможно, в 1531-1532 в коллеже жил Жан Кальвин). Поэт Никола Бурбон, сторонник Эразма Роттердамского и сосед К. по комнате в коллеже Дорман-Бове, был арестован инквизицией по подозрению в ереси. Среди его единомышленников, бежавших из Парижа в связи с преследованиями протестантов в 1534-1535 гг., был родственник К. (вероятно, Карлос де Мутилоа). По совету Лойолы, предостерегавшего его от общения с «сомнительными» людьми, К. посещал лекции по богословию в монастырях доминиканцев и францисканцев, противостоявших гуманистам и реформаторам.

На К. произвело большое впечатление известие о кончине его сестры Магдалены (20 янв. 1533), которая некогда отказалась от выгодного брака, оставила королевский двор и вступила в монастырь кларисс в Гандии (Испания). Магдалена прославилась как строгая подвижница, погруженная в молитву и размышления о Страстях Христа. После смерти матери она, несмотря на финансовые трудности, убедила братьев К. оплачивать его обучение в Париже, т. к. считала, что он станет великим служителем Бога (см.: Schurhammer. 1973. Vol. 1. P. 172-175). По-видимому, именно тогда К. стал последователем Лойолы (между дек. 1532 и июнем 1533). Вскоре к Лойоле, Фавру и К. присоединились португ. дворянин Симан Родригиш, кастилец евр. происхождения Диего Лайнес и его товарищ Альфонсо Сальмерон, к-рые прибыли в Париж, чтобы изучать философию и богословие. Николас Альфонсо-и-Перес, известный как Бобадилья, намеревался изучать древние языки, но Лойола убедил его посещать лекции по богословию и помог ему найти место преподавателя. Позднее к единомышленникам Лойолы присоединился Херонимо Надаль, уроженец Мальорки.

Лойола и его сподвижники хотели получить от папы Римского разрешение совершить паломничество на Св. землю (они планировали отправиться туда 25 янв. 1537), чтобы проповедовать мусульманам, а затем либо принять смерть за Христа, либо вернуться в Европу. Если же им не удастся посетить Св. землю, они намеревались просить папу Римского определить их сферу деятельности и были готовы подчиниться любому его указанию. Утром 15 авг. 1534 г., в праздник Вознесения Девы Марии, Лойола, К. и их товарищи отправились в капеллу мучеников на холме Монмартр, где Фавр совершил мессу. Во время причастия они дали обеты бедности (нестяжания), целомудрия и паломничества (считается, что в этот день был основан орден иезуитов). В каникулы (сент. 1534) К. под рук. Лойолы прошел духовные упражнения - систему молитв, медитаций и испытаний, с помощью к-рой человек должен был «определить божественную волю в устройстве своей жизни ради спасения души» (Exercitia Spiritualia S. Ignatii de Loyola. Matriti, 1919. P. 224-225. (Monumenta Historica Societatis Iesu. Monumenta Ignatiana; Ser. 2)). Преодолев страхи и немощь, осознав, что смысл жизни заключается в служении Богу, человек должен был «победить самого себя» (para vencer a si mismo) и принять осознанное решение немедленно отречься от мира и следовать за Христом. Раскаиваясь в прежнем легкомыслии и привязанности к суетным вещам, К. сурово истязал себя.

Несмотря на то что многие считали Лойолу и его последователей сектантами и подозревали их в ереси, те заручились поддержкой мн. преподавателей ун-та (см.: Schurhammer. 1973. Vol. 1. P. 238-241). Лойола, получив степень магистра философии (14 марта 1535), из-за проблем со здоровьем решил вернуться в Испанию. К. вручил ему письмо для брата, Хуана де Аспилькуэты, в к-ром рекомендовал Лойолу как праведника и своего духовного наставника (Epistolae. 1944. T. 1. P. 1-12). После отъезда Лойолы члены его кружка во главе с Фавром продолжали изучать богословие и библейские комментарии отцов Церкви, участвовали в студенческих диспутах. К ним присоединились уроженец Савойи Клод Ле Же, пикардиец Пасказ Броэ и провансалец Жан Кодюр. Осенью 1536 г. все они стали готовиться к отъезду из Парижа: они, в т. ч. Сальмерон и Бобадилья, изучавшие философию под рук. К., получили магистерские дипломы или справки о том, что прослушали полуторагодичный курс богословия. Тем временем Мигель де Хавьер и Хуан де Аспилькуэта, узнавшие от Лойолы о намерениях брата, были этим обеспокоены и добились для К. бенефиция в соборном капитуле Памплоны. Однако К., получив извещение от каноников собора, отклонил предложение. Из-за военных действий между франц. королем и императором (Итальянские войны) короткий путь в Италию через Прованс и Пьемонт был закрыт, поэтому буд. членам ордена иезуитов пришлось выбрать др. маршрут, по Лотарингии и герм. землям.

Утром 15 нояб. 1536 г. К. и его товарищи покинули Париж. Опасаясь, что их сочтут шпионами (среди членов кружка были подданные как императора, так и франц. короля), они выдавали себя за паломников. В Базеле путешественники увидели последствия Реформации: убранство церквей было уничтожено, в соборе находилась канатная фабрика, а протестанты заговаривали с путниками, убеждая их отречься от католич. учения (Epistolae PP. Paschasii Broëti, Claudii Jaji, Joannis Codurii et Simonis Rodericii. Matriti, 1903. P. 470). Зимнее путешествие по герм. землям оказалось трудным: не зная нем. языка, они часто сбивались с дороги, а протестанты пытались вовлечь их в богословские споры. После Констанца путешественники вновь шли по католич. землям; перейдя через Альпы, они спустились в Италию, и 8 янв. 1537 г. достигли Венеции, где встретились с Лойолой.

По прибытии в Венецию члены парижского кружка Лойолы стали работать в городских больницах как санитары и священники. Фавр, К. и Лайнес трудились в госпитале Св. Духа для неизлечимых больных. Ухаживая за сифилитиками, К. стремился преодолеть физическое отвращение и страх заразиться, привыкал к самоотречению и суровым условиям жизни. 16 марта 1537 г. 12 учеников Лойолы без денег и припасов, рассчитывая кормиться подаянием, покинули Венецию и отправились в Рим. Путешествие оказалось трудным: некоторые товарищи отказались следовать за Лойолой, а оставшиеся страдали от болезней и лишений. 25 марта, в Пальмовое воскресенье, они прибыли в Рим. Папский советник Педро Ортис помог им получить аудиенцию у папы Римского Павла III, к-рая состоялась в пасхальный вторник (3 апр.) в замке Св. Ангела. Проверив их знания, понтифик разрешил им принять рукоположение и совершить паломничество, но предупредил о назревавшем конфликте с турками (по договору с королем Франции султан Сулейман I готовил вторжение в Италию). В кон. апр. 1537 г. паломники отправились в обратный путь. Несмотря на помощь, обещанную венецианским дожем Андреа Гритти, из-за обострения конфликта с турками плавание по Средиземному м. стало невозможным, и Лойола решил остаться в Венеции на год, ожидая улучшения обстановки. 24 июня 1537 г. Винченцо Нигузанти, еп. Арбе (ныне Раб, Хорватия), совершил пресвитерское рукоположение будущих членов ордена иезуитов, а папский легат кард. Джироламо Вералло разрешил им служить во всех городах Венецианской республики. Ученики Лойолы проводили время в молитвах и медитации, кормились подаянием и проповедовали в разных местах. В авг.-сент. 1537 г. К. и Сальмерон жили в заброшенной капелле св. Георгия в Монселиче. Из-за начавшейся войны между турками и венецианцами и вторжения турок в Апулию путь на Св. землю был закрыт. К. и Сальмерон поселились вместе с Лойолой, Фавром и Лайнесом в заброшенном монастыре Сан-Пьетро-ин-Вивароло близ Виченцы; там К. впервые совершил мессу. Вскоре он тяжело заболел. В этот период его товарищи решили отказаться от паломничества в Св. землю, разойтись по городам, проповедовать и помогать больным, а также привлекать сторонников в сообщество клириков, получившее название «Общество Иисуса» (Compagnia di Gesù).

К. и Бобадилья отправились в Болонью. Они проповедовали на городских площадях, посещали больных и принимали исповедь, убеждали людей как можно чаще исповедоваться и причащаться. К. прославился как строгий подвижник и образцовый духовник; его указаниям следовала группа почитателей, они регулярно исповедовались и принимали причастие (эта группа стала прообразом благочестивых братств мирян, к-рые впосл. создавали иезуиты). В Болонье проповеди К. произвели впечатление на Хуана Херонимо Доменека, каноника собора в Валенсии, к-рый решил присоединиться к последователям Лойолы, отказавшись от намерения продолжить образование в Париже. Впосл. Доменек вспоминал, что К. уже тогда говорил о своем желании проповедовать христианство в «Индии» (см.: Schurhammer. 1973. Vol. 1. P. 387). В нач. лета 1538 г. К. получил указание Лойолы присоединиться к направлявшимся в Рим Бобадилье и Ле Же. Там Лойола и его сподвижники приняли предложение папы Павла III остаться в Италии, заявив о готовности выполнить любое повеление понтифика.

Последователи Лойолы проповедовали в рим. церквах, принимали исповедь и давали желающим духовные советы, стремясь привлечь новых сторонников (в дек. 1538 папа велел всем рим. студентам посещать их проповеди). Во время голодной зимы 1538/39 г. они заботились о стекавшихся в Рим нищих, предоставляли им приют в своем доме и собирали для них пожертвования. Однако К. и его товарищи страдали от последствий нищенской жизни и бродяжничества. Так, Родригиш стал свидетелем нервного припадка К., сопровождавшегося кровотечением. Впосл., прощаясь с Родригишем в Лиссабоне, К. рассказал, что ему постоянно снились кошмары и он даже во сне молился, чтобы Бог послал ему как можно больше трудностей и испытаний (Schurhammer. 1973. Vol. 1. P. 434-435, 727-728).

Весной и летом 1539 г. после длительного обсуждения Лойола и его сторонники решили основать Об-во Иисуса, целью к-рого было служение Богу и католич. Церкви проповедью и совершением добрых дел, и определили основные принципы его организации. Папа Павел III одобрил проект устава, представленный ему кард. Гаспаро Контарини (Monumenta Ignatiana. Ser. 3: Constitutiones Societatis Iesu. R., 1934. T. 1. P. 14-21). Однако в Римской курии были и противники нового ордена, прежде всего папский секретарь кард. Джироламо Гинуччи и авторитетный канонист кард. Бартоломео Гвидиччони. Поддержку Лойоле и его последователям оказал Педру Машкареньяш, представитель португ. кор. Жуана III при папском дворе. В авг. 1539 г. король поручил ему подобрать способных проповедников для работы в португ. колониях в Азии и указал на кружок Лойолы, членов к-рого рекомендовал ему Дьогу ди Говея. Машкареньяш должен был заручиться согласием папы Римского и пригласить их в Португалию (Documenta Indica. 1948. T. 1. P. 748-754). В февр. 1540 г. он получил согласие папы Павла III забрать в Португалию неск. учеников Лойолы. Однако Лойола согласился послать только 2 чел., Родригиша и Бобадилью. 4 марта присутствовавшие в Риме Лойола, К., Ле Же, Кодюр, Родригиш и Сальмерон подписали соглашение о том, что члены Об-ва Иисуса, где бы они ни находились, должны были выполнять решения, принятые их коллегами в Риме (Epistolae. 1944. T. 1. P. 21-23). После этого Родригиш отправился в Португалию морем. Но Бобадилья, вернувшийся в Рим из Неаполитанского королевства, был тяжело болен, и посланник потребовал назначить ему замену. 14 марта Лойола заявил К., что намерен поручить ему миссию в Азии (Esta es vuestra empresa), и тот ответил: «Что ж, вот я!» (Pues, sus! Héme aquíí) (Monumenta Ignatiana. Ser. 4: Fontes Narrativi. R., 1951. T. 2. Р. 381). В тот же день К. получил благословение папы и попрощался со знакомыми. Утром 15 марта он подписал документы, в к-рых подтвердил данные им обеты бедности, целомудрия и послушания (perpetua obedientia, pobreza y castidad), одобрил любые решения руководителей Об-ва Иисуса, принятые в его отсутствие, и заявил, что на выборах настоятеля отдаст голос за Лойолу, а в случае его кончины - за Фавра (Epistolae. 1944. T. 1. P. 23-27). В тот же день К. вместе с Машкареньяшом покинул Рим (см.: Schurhammer. 1973. Vol. 1. P. 556).

В Болонье по поручению Лойолы К. получил согласие папского легата кард. Бонифачо Ферреро помочь в утверждении Об-ва Иисуса (Epistolae. 1944. T. 1. P. 30). После встречи с Лайнесом и Доменеком в Парме он направился через Пьяченцу и Турин к альпийскому перевалу Мон-Сени. Во время перехода через горы К. спас секретаря посланника, едва не упавшего в пропасть (Schurhammer. 1973. Vol. 1. P. 573-574). Впосл. агиографы утверждали, что К. во время путешествия через Наварру отказался встретиться с матерью и братом, передав им, что они увидятся на небесах. По мнению Шурхаммера, португ. посланник спешил в Лиссабон и не хотел терять время, а родственники К. не знали о его присутствии в Наварре (Ibid. P. 578). В июне 1540 г. посланник Машкареньяш и К. остановились в родовом имении Лойолы близ Аспейтии (пров. Гипускоа, Испания). Вскоре путешественники прибыли в Лиссабон.

Св. Ксаверий. Скульптура в ц. св. Роха в Лиссабоне. XVII в. Мастер Х. Коррейя

Св. Ксаверий. Скульптура в ц. св. Роха в Лиссабоне. XVII в. Мастер Х. Коррейя

При дворе португ. короля распространилось мнение, что К. и Родригиш могли бы принести больше пользы в Португалии, способствуя укреплению христ. веры и нравственности, чем в Индии (Ibid. P. 35-36, 42, 63). Папа Павел III передал вопрос о будущем иезуитов на усмотрение кор. Жуану III. С разрешения Лойолы Родригиш остался в Португалии, чтобы основать коллегию в Коимбре (Polanco J. A., de. Vita Ignatii Loiolae et rerum Societatis Jesu historia. Matriti, 1894. T. 1. P. 94). При подготовке кораблей для плавания в Индию король распорядился оставить на флагмане «Сантиагу» места для «клириков ордена св. Петра» - К. и его помощника мессира Паулу (пресв. Паоло из диоцеза Камерино, к-рый был помощником Родригиша, но решил отправиться в Индию с К.), дать им 2 слуг, одежду, лекарства и провизию (Documenta Indica. 1948. T. 1. P. 3-4). Впосл. казначей вспоминал, что ему пришлось долго уговаривать К. принять вещи, без к-рых тот не смог бы перенести плавание (Monumenta Xaveriana. 1912. T. 2. P. 837; см.: Schurhammer. 1973. Vol. 1. P. 706-708). Отправление флота было задержано из-за неудачных военных действий в Марокко, где мусульмане захватили крепость Санта-Круш-ду-Кабу-ди-Ге (12 марта 1541) и впервые нанесли поражение португальцам. Король вручил К. папские бреве «Cum sicut charissimus» и «Hodie pro parte», в соответствии с которыми К. был назначен апостольским нунцием (nostris et apostolicis sedis nuntius) и получил широкие полномочия; к ним были приложены рекомендательные письма Павла III эфиоп. царю Лебна Денгелю и др. вост. правителям (Monumenta Xaveriana. 1912. T. 2. P. 119-133; см.: Wicki. 1947). 7 апр. 1541 г. флот из 5 нау под командованием Мартина Афонсу ди Созы (наместник Индии в 1542-1545) покинул Лиссабон. Вместе с К. в Индию отправились мессир Паулу и португ. клирики Франсишку Мансильяш и Дьогу Фернандиш.

Плавание в Индию занимало не менее 6 месяцев и нередко прерывалось длительной остановкой в Мозамбике. Из-за жары, высокой влажности и плохого питания на кораблях многие болели цингой. Иезуиты ухаживали за больными, выпрашивали для них еду и лекарства у капитана и состоятельных пассажиров, принимали исповедь у умирающих. К. регулярно проповедовал, а по вечерам наставлял в вере матросов, рабов и детей (Epistolae. 1944. T. 1. P. 91-92). Во время путешествия К. выработал стиль поведения, к-рому впосл. подражали др. иезуиты: миссионер старался быть скромным и доступным, в быту непритязательным, со всеми - приветливым и доброжелательным (Monumenta Xaveriana. 1912. T. 2. P. 373-374).

Следуя обычным маршрутом, корабли обогнули мыс Доброй Надежды и в кон. авг. прибыли в Мозамбик, важнейшую португ. крепость на вост. побережье Африки. Поселившись при госпитале, К. и его помощники продолжали заботиться о больных (Epistolae. 1944. T. 1. P. 120-121; о легендах, связанных с пребыванием К. в Мозамбике, см.: Schurhammer. 1977. Vol. 2. P. 103-104). Получив известие об ожидавшемся нападении турок на Индию и о низком моральном уровне португ. солдат и колонистов, в февр. 1542 г. наместник Соза отправился туда на галеоне «Квилон» с доверенными людьми, среди которых был К. (мессир Паулу и Мансильяш остались в Мозамбике, чтобы ухаживать за больными). Во время остановки в союзном португальцам г. Малинди (совр. Кения) К. впервые близко познакомился с маврами (так португальцы называли всех мусульман, кроме турок) и даже спорил с одним из них о вере (Epistolae. 1944. T. 1. P. 122-123). На о-ве Сокотра К. встретил живших там «христиан св. Фомы», «людей совершенно невежественных, не умеющих читать и писать». У них были выборные «священники» (язык богослужения К. определил как «халдейский», т. е. сирийский), сохранялось почитание креста и святых, особенно ап. Фомы, но вместо крещения они практиковали обрезание (миссионер подробно сообщил об этом в письме рим. иезуитам - Ibid. P. 123-125). Христиане предложили миссионеру остаться на Сокотре, но наместник Соза не позволил это сделать, т. к. на острове не было португ. солдат для защиты от мусульман. Впосл. К. неоднократно предпринимал попытки основать миссию для христиан Сокотры (к нач. XVII в. жители Сокотры почти перестали соблюдать христ. обычаи и впосл. были обращены в ислам; см.: Schurhammer. 1977. Vol. 2. P. 124-130).

Вечером 4 мая 1542 г. «Квилон» остановился в устье р. Мандови, поблизости от г. Гоа, центра португ. владений в Азии - сети укреплений и торговых факторий между мысом Доброй Надежды и Молуккскими о-вами. В окрестностях города, захваченного португальцами в 1510 г. (к 1540 там насчитывалось 1800 европ. колонистов и 3600 солдат), находилось ок. 30 селений с 50 тыс. жителей-индийцев. В Гоа было несколько католич. церквей и большой францисканский мон-рь, существовала епископская кафедра (с 1533), к-рую занимал еп. Жуан ди Албукерки (1538-1553). С разрешения епископа К. трудился в качестве проповедника и духовника, опекал больных и заключенных. В португ. колониях существовала проблема духовного окормления мирян. Из-за низкого морального и образовательного уровня клириков католическое духовенство (в Гоа и окрестностях было ок. 100 священников и монахов) не пользовалось авторитетом. По мнению К., чиновники, солдаты и колонисты стремились обогатиться любыми способами, а отсутствие контроля со стороны светской и духовной властей способствовало пренебрежению церковной дисциплиной и равнодушному отношению к вере. Миссионер занялся религ. образованием жен португ. колонистов, их детей и рабов, к-рые слабо представляли себе христ. учение. По вечерам К. собирал в ц. Носа-Сеньора-ду-Розариу на окраине города до 300 чел. и объяснял им значение основных молитв, Символа веры и заповедей. Для этого он составил краткий катехизис (Epistolae. 1944. T. 1. P. 93-116). В проповедях миссионер использовал искаженный португ. язык, на к-ром говорили местные жители и рабы-негры (Ibid. 1945. T. 2. P. 219-220; Documenta Indica. 1948. T. 1. P. 347; Valignano. 1944. P. 50-51). В воскресные и праздничные дни К. читал для индийцев-христиан проповеди о важнейших положениях христ. вероучения и проводил занятия, учил паству основным молитвам и разъяснял смысл заповедей (Epistolae. 1944. T. 1. 125-126). Миссионер нашел эффективный способ борьбы с внебрачными связями колонистов, к-рые нередко сожительствовали с рабынями-наложницами: К. не обличал их и не требовал немедленно прекратить незаконные отношения, напротив, он устанавливал доверительные отношения с колонистами и спустя нек-рое время советовал хозяину «гарема» вступить в брак с одной из рабынь и отпустить остальных на свободу. Как правило, португальцы не решались отказать К., имевшему репутацию праведника (Schurhammer. 1977. Vol. 2. P. 227-229).

К началу миссионерской деятельности К. проблема проповеди христианства язычникам и пастырского окормления индийцев-христиан не была решена. Даже после уничтожения индуистских святилищ и запрета празднеств местные жители не желали становиться христианами, опираясь на поддержку влиятельных брахманов, занимавших важные должности в португ. администрации. Индийцы, принимавшие христианство, теряли кастовую принадлежность и подвергались притеснениям. В 1541 г. генеральный вик. Мигел Ваш, соборный проповедник магистр Дьогу и высокопоставленный чиновник Кожми Аниш (жил в Индии с 1538) основали братство Св. Веры, члены к-рого должны были заботиться об окормлении индийцев-христиан, оказывать им материальную и юридическую поддержку, препятствовать прозелитизму мусульман и индуистов и т. д. (Documenta Indica. 1948. T. 1. P. 771-791). Для подготовки инд. католич. духовенства было создано уч-ще «Обращение в Веру» (com nome da emvocasão da Comversão da Fee), или коллегия св. Павла; в 1542 г. там училось более 60 чел. После того как францисканцы отказались принять уч-ще под управление ордена, члены братства решили передать его иезуитам. К., считавший учебные заведения важным инструментом распространения христианства, попросил Лойолу прислать в Гоа преподавателей-иезуитов (Epistolae. 1944. T. 1. P. 132-136).

Индийцы, принимавшие христианство, как правило, делали это из соображений выгоды, ради сотрудничества с португальцами. В 1536-1537 гг. так поступила тамильская каста парава - рыбаки и ныряльщики за жемчугом, жившие на Рыбацком берегу (юж. часть Коромандельского берега в совр. шт. Тамилнад). Ок. 20 тыс. парава, живших в 22 селениях, согласились стать христианами, чтобы получить помощь португальцев в конфликте с мусульманами. Благодаря победе над «маврами» при Ведалае (30 янв. 1538) португальцы освободили парава от зависимости и предотвратили мусульм. вторжение на о-в Цейлон. После крещения парава португ. клирики не уделяли им внимания, поэтому К. по предложению наместника принял на себя их пастырское окормление. В сент. 1542 г. миссионер отправился на Рыбацкий берег в сопровождении переводчиков-парава, диаконов Гашпара и Мануэла. Посетив все селения парава между Манаппадом (Манаппаду) и Тутикорином (Туттуккуди), миссионер приступил к переводу своего краткого катехизиса на тамильский язык при помощи образованных и владевших португ. языком парава (впосл. иезуит Энрики Энрикиш, освоивший тамильский язык, отмечал, что в этом переводе было много ошибок и неточностей - Documenta Indica. 1948. T. 1. P. 582-583; T. 2. P. 302). Сопровождавшим К. переводчикам приходилось повторять его наставления и объяснять их смысл. Остановившись в к.-л. селении, миссионер крестил детей и совершал погребение умерших по христ. обряду, ежедневно проводил уроки с мальчиками, обучая их молитвам и заповедям; по воскресеньям он собирал жителей на общую молитву и устраивал занятия со взрослыми. Прежде чем покинуть селение, он назначал ответственных за проведение собраний (катехизаторов; впосл. наместник Соза по просьбе К. выделил на их содержание часть податей, собиравшихся с парава - Epistolae. 1944. T. 1. P. 168-169), строил небольшие капеллы и устанавливал кресты. К. также проповедовал в селениях рыбацких каст муккува и марава (на побережье совр. шт. Керала), основал христ. общину на священном для индуистов о-ве Рамешварам (Памбан).

Осенью 1543 г. К. вернулся в Гоа вместе с несколькими молодыми парава, пожелавшими учиться в коллегии св. Павла. Там миссионер встретил мессира Паулу и Мансильяша, которые прибыли из Мозамбика и остановились в коллегии. На обратном пути К. посетил г. Кочин, где привлек к паравской миссии малабарца пресв. Франсишку Коэлью, и, возможно, о-в Цейлон, чтобы передать Бхуванаикабаху, правителю Котте, письмо кор. Жуана III (см.: Schurhammer. 1977. Vol. 2. P. 411-424). В февр. 1544 г. К. с 4 помощниками вернулся на Рыбацкий берег, где остановился в Пуннайкаяле близ Тутикорина и продолжил работу над тамильским катехизисом, хотя, как он признавал, ему не удалось освоить этот язык (см.: Ibid. P. 448-449). По словам очевидцев, миссионер пользовался огромным уважением паствы (Documenta Indica. 1948. T. 1. P. 367-368; Monumenta Xaveriana. 1912. T. 2. P. 310-311, 316-319, 375-378; Epistolae Mixtae ex variis Europae locis ab anno 1537 ad 1556 scriptae. Matriti, 1898. T. 1. P. 231). Среди парава распространялись рассказы о чудесах К., к-рый, однако, пытался давать им рациональные объяснения (см.: Schurhammer. 1977. Vol. 2. P. 458-459; о чудесах, совершённых К. на Рыбацком берегу, см.: Ibid. P. 343-346, 389-390; о преданиях, связанных с его проповедью среди парава: Ibid. P. 325, 328-329, 340-341).

Во время 2-го периода миссии на Рыбацком берегу К. приобрел столь большое влияние, что соперничавшие правители Юж. Индии прибегали к его помощи в переговорах с португ. наместником. Миссионер надеялся установить дружественные отношения с местными раджами, чтобы защитить христиан и получить разрешение на проповедь в др. областях Индии. Во время конфликта между правителями Рамой Вармой (1510-1545) из династии Чера и Веттумом Перумалом из рода Пандья на Рыбацкий берег напали воины из племени бадага. К. организовал эвакуацию селений парава и, по-видимому, добился от правителей прекращения военных действий в этом регионе (см.: Ibid. P. 441-442). Самостоятельная политика К. привела его к разрыву с Кожми ди Пайвой, капитаном Рыбацкого берега, который не только не защищал интересы христиан, но и притеснял парава. В благодарность за услуги Рама Варма и его брат Мартанда Варма, раджа Траванкора, признали К. полномочным представителем парава и разрешили ему проповедовать (Epistolae Mixtae ex variis Europae locis ab anno 1537 ad 1556 scriptae. Matriti, 1898. T. 1. P. 231). Воспользовавшись этим разрешением, в нояб. 1544 г. К. крестил рыбаков из низшей касты муккува, живших в Траванкоре (Epistolae. 1944. T. 1. P. 244).

Собор св. Франциска Ксаверия в Бангалоре (Индия). 1911-1952

Собор св. Франциска Ксаверия в Бангалоре (Индия). 1911-1952

Оставив Мансильяшу распоряжения устраивать школы и заботиться о подготовке священников-индийцев (Epistolae. 1944. T. 1. P. 283-288), миссионер решил обсудить поход против Джафны с португальским капитаном Коромандельского берега, жившим в Сан-Томе (ныне в черте г. Ченнаи). Однако обстановка изменилась (раджа Джафны захватил судно с товарами, для возвращения к-рых португ. власти начали с ним переговоры), поэтому экспедицию пришлось отложить. По преданию, в Сан-Томе был похоронен ап. Фома, проповедовавший в Индии, и К. решил провести неск. месяцев у его гробницы. Он поселился в доме вик. Гашпара Коэлью, к-рого выбрал своим духовником. По свидетельству Коэлью, К. был постоянно погружен в молитву и духовные размышления, избегал даже самых незначительных грехов (Documenta Indica. 1954. T. 3. P. 194-195; Monumenta Xaveriana. 1912. T. 2. P. 287). Коэлью утверждал, что миссионер исцелил от смертельной болезни маленькую дочь одного из колонистов (Ibid. P. 601-602). Помогая священнику окормлять паству, К. склонил к покаянию бывш. пирата Жуана Барбуду, к-рому даровал отпущение грехов после 2-недельной исповеди. Португ. торговец Жуан д'Эйро предложил К. сопровождать его, но миссионер выдвинул условие - исповедать все свои грехи и раздать все имущество нищим, чтобы служить Христу в бедности. На протяжении неск. дней К. выслушивал исповедь торговца, который продал свой корабль, но вскоре пожалел об этом, тайно купил др. судно и попытался покинуть Сан-Томе. Миссионер раскрыл его план и потребовал от него принять окончательное решение. Тогда д'Эйро признался в своей слабости и решил следовать за К. (он сопровождал миссионера в путешествии на Молуккские о-ва, но впосл. был изгнан за непослушание и вступил во францисканский мон-рь в Гоа; см.: Epistolae. 1944. T. 1. P. 300, 319-321; воспоминания д'Эйро о К.: Monumenta Xaveriana. 1912. T. 2. P. 378-382, 401-405).

Церковь св. Франциска Ксаверия в Кендари на о-ве Сулавеси (Индонезия)

Церковь св. Франциска Ксаверия в Кендари на о-ве Сулавеси (Индонезия)

В сент. К. прибыл в крепость Малакка, крупнейший центр торговли в Юго-Вост. Азии, захваченной португальцами у мусульман в 1511 г. Капитан крепости Гарсия ди Са обещал доставить К. в Макасар, но погодные условия позволяли отправиться туда не ранее янв. 1546 г. Остановившись в хижине при госпитале, К. предложил свою помощь вик. Афонсу Мартиншу. Кроме небольшой португ. колонии и гарнизона, среди 20 тыс. местных жителей почти не было христиан. К. работал в больницах для португальцев и аборигенов, проводил занятия по катехизации с женами и детьми колонистов, проповедовал в приходской церкви. Как и в Гоа, деятельность миссионера вызвала всплеск энтузиазма среди христиан: они стали посещать церковь, исповедовались и выслушивали наставления. Готовясь к проповеди в Макасаре, К. собирал сведения об этой области и пытался учить малайский язык, который он считал очень сложным (Epistolae. 1944. T. 1. P. 298-299).

В отличие от приходского духовенства К. вел скромную жизнь, не требовал платы за исповедь и духовные советы, не занимался торговлей, поэтому вскоре его стали считать праведником (Monumenta Xaveriana. 1912. T. 2. P. 283, 295, 312, 420, 422, 425, 427). После исцеления юноши Антониу ди Ильера, сына богатого колониста, о К. стали говорить как о чудотворце. Пытаясь помочь сыну, родители приглашали малайских целительниц и колдуний, но состояние юноши резко ухудшилось. Наутро после экзорцизма, когда К. совершил мессу ради его выздоровления, больной пришел в чувство и через неск. дней поправился (см.: Ibid. P. 380-381, 420-421, 427-428).

В окт. 1545 г. в Малакку прибыл новый капитан Симан ди Мелу, который вручил К. письма иезуитов из Рима и Португалии. Миссионер, впервые получивший вести от товарищей, с радостью узнал о процветании Об-ва Иисуса в Европе (Epistolae. 1944. T. 1. P. 300). Прибывшие в Индию иезуиты Антонио Криминали, Никола Ланчилотто и Хуан де Бейра не смогли отправиться на Цейлон, т. к. в условиях тур. угрозы новый наместник Жуан ди Каштру (1545-1548) не хотел обострять отношения с инд. правителями. Они остались в Гоа и работали в коллегии св. Павла; в ответном послании К. велел Криминали и Бейре отправиться на Рыбацкий берег. В письме европ. иезуитам от 10 нояб. 1545 г. миссионер упоминал о намерении отплыть в Макасар (Ibid. P. 298), но, получив неблагоприятные известия, отказался от поездки (Schurhammer. 1980. Vol. 3. P. 47) и принял решение посетить Молуккские о-ва, прежде всего о-в Амбоина (ныне Амбон), где жили христиане, лишенные пастырского попечения (Epistolae. 1944. T. 1. P. 308).

При благоприятной погоде плавание на Амбоину занимало 1,5 месяца. Покинув Малакку в нач. янв. 1546 г., К. и д'Эйро прибыли на остров 14 февр. и остановились в сел. Хативи (ныне Хативе-Бесар) (Ibid. P. 339; Valignano. 1944. P. 95). В 1538 г. жители 7 ули (сельских объединений; всего ок. 8 тыс. чел.) приняли крещение, чтобы заручиться поддержкой португальцев в конфликте с др. ули, члены к-рых исповедовали ислам (см.: Schurhammer. 1980. Vol. 3. P. 71-72). В соседних с Хативи поселениях К. крестил детей и проповедовал при помощи переводчиков (он перевел на малайский яз. Символ веры с толкованием, заповеди и основные молитвы). Затем он отправился в труднодоступные христ. селения, находившиеся в горах (Epistolae. 1944. T. 1. P. 222-223). Миссионера сопровождал Мануэл, младший сын вождя Хативи; позднее он рассказывал иезуитам о путешествиях с К. и о том, что слова миссионера «умереть из любви к нашему Господу Иисусу Христу - это доброе дело», вдохновили его возглавить христиан Амбоины в борьбе с мусульманами (Documenta Indica. 1958. T. 5. P. 284-285). Впосл. К. составил для европ. иезуитов описание острова: на Амбоине жили «совершенные дикари», хитрые и порочные, а условия жизни были неблагоприятны для европейцев, нередко происходили землетрясения и извержения вулканов (Epistolae. 1944. T. 1. P. 331-334). Тем не менее проповедник считал, что миссию на Амбоине следовало продолжить (Ibid. P. 343).

По свидетельству бывш. португ. солдата Фаушту Родригиша, в 1608 и 1613 гг. давшего показания в Себу (Филиппины), К. посетил также соседние с Амбоиной острова Серам и Нуса-Лаут (о достоверности этих показаний см.: Schurhammer. 1965. Bd. 4. S. 537-562; Idem. 1980. Vol. 3. P. 93-105). Португ. торговец Жуан Рапозу, направлявшийся на Серам, согласился взять с собой К. и мальчика Родригиша. На 3-й день путешествия внезапно поднялась сильная буря. Миссионер стал молиться о спасении и случайно уронил в волны распятие, висевшее у него на шее. Только на следующий день, когда буря утихла, путешественники смогли высадиться на острове. Когда К. и Родригиш направлялись в ближайшее селение, они увидели краба, который выползал на берег, держа распятие в поднятых клешнях. Проповедник взял у него крест, и краб вернулся в море. По словам Родригиша, К. был потрясен этим событием, однако никому о нем не рассказал. Миссионер провел 8 дней в сел. Тамилау на Сераме, но никто из местных жителей не пожелал стать христианином. На обратном пути К. остановился на небольшом о-ве Нуса-Лаут, где, как считалось, жили кровожадные людоеды. Один из островитян согласился принять крещение и получил имя Франсишку. К. предсказал, что он будет ревностным христианином и умрет с именем Иисуса на устах. По словам Родригиша, это предсказание исполнилось; в 1575 г. Франсишку погиб при осаде мусульм. укрепления Ихамаху на о-ве Сапаруа.

В отсутствие К. на Амбоину с Тернате прибыли корабли с португ. и испан. отрядами: испанцы пытались закрепиться на Молуккских о-вах, но потерпели поражение от португальцев и были вынуждены отправиться с ними в Индию. Узнав о прибытии европейцев, К. поспешил к ним в сел. Нусаниве и стал ухаживать за солдатами, многие из к-рых страдали от болезни бери-бери (Epistolae. 1944. T. 1. P. 339-340, 376). Миссионер выпрашивал для них у колонистов еду, вино и лекарства. Богатый торговец Жуан ди Араужу неоднократно выполнял просьбы К., но потом решил, что миссионер слишком требователен, и отказал ему. К. заявил Араужу, что его бережливость не имела смысла, т. к. ему суждено было умереть на острове (Monumenta Xaveriana. 1912. T. 2. P. 199). Это предсказание исполнилось вскоре после того, как К. покинул Амбоину (Documenta Indica. 1948. T. 1. P. 366-367; T. 3. P. 337; Valignano. 1944. P. 104; см.: Schurhammer. 1980. Vol. 3. P. 155, 170-171).

Церковь св. Франциска Ксаверия в Малакке (Малайзия) 1859 г.

Церковь св. Франциска Ксаверия в Малакке (Малайзия) 1859 г.

По прибытии в Тернате К. приступил к пастырской деятельности (учил детей молитвам и основам веры, в воскресные и праздничные дни проповедовал в церкви (для португальцев и местных жителей, принявших христианство, богослужение совершалось раздельно), исповедовал - Epistolae. 1944. T. 1. P. 376-378). Он составил стихотворное объяснение Символа веры на португ. языке, в котором уделил особое внимание сотворению человека, грехопадению, жизни, страстям и воскресению Христа, Страшному Суду. К. подчеркивал, что мусульмане, язычники и неправедные христиане будут осуждены; выступал против незаконного сожительства, идолопоклонства, колдовства и гаданий (изд.: Ibid. P. 348-369).

В сент. 1546 г. К. покинул Тернате и отправился в сел. Мамуя (о-в Хальмахера), жители к-рого во главе с вождем Жуаном исповедовали христианство и были союзниками португальцев. Миссионер крестил детей и при помощи переводчиков приступил к катехизации местных жителей, почти ничего не знавших о христианстве. Однако из-за сложных погодных условий (навигация была возможна только в определенное время) К. вскоре отправился в др. христ. селения в Моро (их перечень см.: Schurhammer. 1980. Vol. 3. P. 177-178; нет доказательств тому, что К. посетил также о-в Минданао (Филиппины) - Ibid. P. 188-190). К. провел в Моро 3 месяца, изучив условия жизни на островах и перспективы христ. миссии. Он описывал местных жителей как воинственных дикарей, обитавших в труднодоступных местах с нездоровым климатом, где было мало пищи, а иногда и питьевой воды. Они оказывали миссионеру гостеприимство, охотно выслушивали его проповеди и принимали крещение; К. писал об их восприимчивости к христ. учению и о «великом утешении», к-рое он испытывал (Epistolae. 1944. T. 1. P. 378-380).

В янв. 1547 г. К. вернулся в Тернате, чтобы успеть к отправлению корабля, ежегодно отбывавшего в Малакку. Он обнаружил, что новый капитан Берналдин ди Соза сместил Фрейташа, на чью поддержку рассчитывал миссионер, и передал власть султану Хайруну. Султан, демонстрировавший преданность португальцам, тем не менее враждебно относился к проповеди христианства. Он попросил К. ходатайствовать о назначении одного из своих сыновей правителем Моро, обещая, что разрешит тому принять крещение. Впосл. миссионер добился этого назначения от наместника Индии, но Хайрун не выполнил обещания (Epistolae. 1944. T. 1. P. 385-387). Задержавшись в Тернате по просьбе капитана Созы, К. ежедневно служил мессу, принимал исповедь, собирал милостыню для бедных, проводил уроки для женщин и детей. Под его влиянием все португальцы, даже клирики, во время 40-дневного поста пытались соблюдать церковную дисциплину; К. с удовлетворением отмечал, что в день Пасхи португальцы причастились, а многие их жены сделали это впервые (Ibid. P. 383-384; Monumenta Xaveriana. 1912. T. 2. P. 175-176, 423; Valignano. 1944. P. 102-104). После Пасхи К. отправился на Амбоину, где португ. корабли ожидали попутного ветра, а 15 мая 1547 г. К. и д'Эйро отплыли в Малакку.

Церковь св. Франциска Ксаверия в Малакке (Малайзия) 1859 г.

Церковь св. Франциска Ксаверия в Малакке (Малайзия) 1859 г.

Осенью 1547 г. миссионер узнал, что Родригиш был назначен провинциалом Об-ва Иисуса в Португалии и поручил Ланчилотто возглавлять иезуитов в отсутствие К. в Индии. Родригиш писал, что с расширением сферы деятельности иезуитов в Европе направлять миссионеров в Азию стало затруднительно, поэтому К. не следовало рассчитывать на скорое прибытие новых проповедников. В его письме говорилось также о кончине Фавра и Кодюра (Epistolae PP. Paschasii Broëti, Claudii Jaji, Joannis Codurii et Simonis Rodericii. Matriti, 1903. P. 559-561). К. был потрясен известием о смерти Фавра, самого близкого друга, поэтому он вопреки обыкновению сохранил письмо Родригиша (др. адресованные ему письма К. уничтожил; см.: Schurhammer. 1980. Vol. 3. P. 234-235).

В ночь на 23 авг. 1547 г. на Малакку напал флот султаната Ачин (Ачех). Нападение отразили, и капитан Мелу решил снарядить отряд для погони за неприятелем. К. напутствовал солдат, отправлявшихся на войну с врагами христ. веры, и призвал всех христиан молиться о них. Более 40 дней от отправленных на войну с ачинцами не поступало никаких известий. Горожане были обеспокоены, но К. убеждал их не падать духом и надеяться на благополучный исход экспедиции. Когда в Малакке распространился слух, что поход завершился неудачей и все его участники погибли, миссионер после воскресной мессы выступил с поучением. Упрекнув горожан в доверии пустым слухам и сомнении в Божием благоволении, К. заявил, что португальцы нанесли врагу сокрушительное поражение и вскоре вернутся в Малакку с богатой добычей. Через неск. дней в городе получили известие о том, что португальцы действительно победили врага. Пророчество К., о к-ром впосл. сообщали многочисленные свидетели, привело к тому, что миссионера стали считать чудотворцем (напр.: Monumenta Xaveriana. 1912. T. 2. P. 177-178, 181-182, 193, 274-275; Documenta Indica. 1948. T. 1. P. 365-366; Valignano. 1944. P. 106-107; см.: Schurhammer. 1980. Vol. 3. P. 235-241).

Укреплению репутации К. способствовала его активная пастырская деятельность: он ежедневно проводил катехизацию, принимал исповедь, проповедовал в церкви, исполнял обязанности духовника в госпитале (Epistolae. 1944. T. 1. P. 388-389, 408), а также дискутировал с ученым раввином Соломоном и др. евреями, жившими в Малакке (Documenta Indica. 1948. T. 1. P. 626-627, 681-682). Многие называли К. «святой отец» (el Padre Santo - Ibid. P. 367; T. 3. P. 531; Monumenta Xaveriana. 1912. T. 2. P. 422). Жители Малакки вспоминали об исцелении им Франсишку ди Шавиша, маленького сына португ. колониста и яванки: ребенок, облизавший отравленную стрелу, находился при смерти, но выздоровел после того, как К. благословил его и совершил мессу ради его исцеления (впосл. сведения о чуде были дополнены вымышленными подробностями, см.: Schurhammer. 1980. Vol. 3. P. 243-244).

Летом и осенью 1547 г. К., по-видимому, задумался о путешествии в Китай. Португ. торговцы, впервые побывавшие в Китае в 1513 г., рассказывали миссионеру об огромной процветающей стране, населенной язычниками и закрытой для иностранцев. Возможно, от несторианского еп. Иакова, жившего в Кочине, К. узнал о том, что в Китае якобы проповедовал ап. Фома (Epistolae. 1944. T. 1. P. 334-335). Однако вскоре миссионеру представилась возможность посетить Японию, к-рую португальцы открыли в 1543 г. Капитан Жоржи Алвариш познакомил К. с иностранцем, внешне похожим на китайца и немного говорившим по-португальски. Самурай Андзиро (у нек-рых авторов Ядзиро), уроженец Кагосимы, совершил убийство и укрылся сначала в буддийском храме, а потом на португ. торговом корабле; капитан Алвариш согласился вывезти его из страны. Во время плавания Андзиро признался португальцам, что он совершил множество безнравственных поступков и сожалеет об этом. Португальцы посоветовали ему встретиться с К., опытным духовником, способным побуждать людей к искреннему и глубокому покаянию. Узнав, что миссионер находился на Молуккских о-вах, Андзиро решил вернуться на родину, но, достигнув Китая, снова отправился в Малакку. Миссионера заинтересовали рассказы Андзиро, его слуги и др. японца, также приплывшего на португ. корабле, об их стране. К. также попросил Алвариша письменно изложить все, что он знал о Японии, в т. ч. о культуре, религии и политическом устройстве страны (см.: Schurhammer. 1980. Vol. 3. P. 273-281). Миссионер принял решение не позднее чем через 2 года посетить Японию в сопровождении Андзиро, который согласился получить образование в коллегии св. Павла (Epistolae. 1944. T. 1. P. 390-392; о встрече К. и Андзиро см.: Schurhammer. 1980. Vol. 3. P. 268-272).

13 янв. 1548 г. К. прибыл в Кочин. К этому времени в Индии работали уже несколько иезуитов - в коллегии св. Павла в Гоа, на Рыбацком берегу, в Траванкоре и Чале (ныне Чалиям, шт. Керала). Однако христ. проповедники трудились в неблагоприятных условиях. Карательная экспедиция в Джафну не состоялась; обещания цейлонских правителей принять христианство в обмен на португ. военную помощь оказались ложью; в Керале раджи Рама Варма и Мартанда Варма, не получив военной помощи от португальцев, разорвали с ними отношения и стали преследовать христиан (миссионерам пришлось покинуть Траванкор). Хотя оборона крепости Диу (1546) завершилась победой над мусульманами, она отвлекла силы португальцев от Юж. Индии. Поэтому королевские указы, привезенные из Португалии генеральным вик. М. Вашем и направленные на поддержку деятельности католич. миссионеров, не могли быть реализованы (король предписал наместнику запретить языческий культ в Гоа и уволить брахманов с гос. службы, выделить средства для устройства церквей и школ, ежегодно выплачивать субсидию коллегии св. Павла, защищать индийцев-христиан от произвола как местных раджей, так и колониальных чиновников). По пути в Диу генеральный викарий скончался (вероятно, от холеры), однако многие считали, что его отравили брахманы; в янв. 1547 г. в Гоа умер магистр Дьогу.

В письмах Лойоле, Родригишу и кор. Жуану III (20 янв. 1548) К. изложил свою т. зр. на положение в Азии и на деятельность христ. миссий. Он считал, что препятствия для работы миссионеров создавали колониальные власти: из-за воинственного отношения наместника и произвола чиновников индийцы враждебно относились к португальцам, в т. ч. к проповедникам. К. указывал на негативный опыт францисканцев, к-рые пытались проповедовать в Бассейне (Басаине, Васаи) и на о-ве Цейлон, но не получили поддержки от португ. властей. В результате нек-рые монахи разочаровались в миссионерской деятельности и решили вернуться в Европу. По мнению К., чиновники были уверены в своей безнаказанности, т. к. король прощал им любые злоупотребления (Шурхаммер указал на сходство оценок К. и его современника Гашпара Корреи; см.: Correa G. Lendas da India. Lisboa, 1864. T. 4. P. 338-339). Только при сотрудничестве властей и проповедников деятельность миссии могла стать эффективной. Во все португ. колонии следовало направить иезуитов или францисканцев, к-рые бы регулярно проповедовали и наставляли паству, т. к. духовное окормление солдат и колонистов К. считал первоочередной задачей миссионеров. В письме Родригишу он сформулировал требования к проповедникам: это должны быть духовно зрелые и высоконравственные люди, опытные священники, обладавшие крепким здоровьем. В отдаленных регионах, напр. на Молуккских о-вах, в Китае и Японии, им предстояло трудиться в одиночестве и приспосабливаться к непривычным условиям жизни (Epistolae. 1944. T. 1. P. 419-420). К. признавался королю, что был разочарован положением дел в Индии и сомневался в успехе христ. проповеди (Ibid. P. 408-409), но считал, что в Японии перед миссионерами открывались широкие перспективы (Ibid. P. 399).

По прибытии на Рыбацкий берег К. созвал совещание миссионеров в Манаппаде (февр. 1548). Среди парава трудились иезуиты Криминали, Алонсо Сиприано, Энрики Энрикиш и коадъютор Мануэл ди Морайш. Получив от генерального вик. М. Ваша письмо короля, к-рый принял парава под защиту, христиане при поддержке иезуитов отказались выполнять незаконные, по их мнению, распоряжения капитана А. ди Фигейреду. Капитан пожаловался наместнику на иезуитов, мешавших ему защищать парава и удерживать их от религ. отступничества. Однако Мансильяш, Криминали и Бейра при поддержке епископа сообщили наместнику о злоупотреблениях капитана, притеснявшего христиан и миссионеров (Documenta Indica. 1948. T. 1. P. 158-172). Конфликт иезуитов с капитаном протекал на фоне войны между отрядами бадага, служившими царю Виджаянагара, и малабарскими раджами, которые в авг. 1547 г. были вынуждены уступить царю земли к востоку от мыса Коморин. Миссионеры, заступавшиеся за христиан, нередко подвергались смертельной опасности (Ibid. P. 233-234, 242-243, 459).

Среди первых распоряжений К. было исключение из Об-ва Иисуса Мансильяша, к-рый не подчинился его приказу отправиться на Молуккские о-ва и остался в Индии (Ibid. P. 364, 456). Несмотря на это, Мансильяш, ставший секулярным клириком в диоцезе Гоа, сохранил уважение к К.; в свидетельских показаниях 1557 г. он высоко отзывался о миссионере (Monumenta Xaveriana. 1912. T. 2. P. 316-321; см.: Schurhammer. 1980. Vol. 3. P. 286-287). Вместо Мансильяша руководителем миссии на Рыбацком берегу стал Криминали. К. дал миссионерам подробную инструкцию (Epistolae. 1944. T. 1. P. 422-435). Прежде всего им следовало обучать детей молитвам и основам христ. веры, а в субботу и воскресенье после общей молитвы произносить катехетические проповеди (К. велел священнику-малабарцу Ф. Коэлью перевести на тамильский яз. стихотворный катехизис). Из-за высокой детской смертности миссионеры должны были как можно быстрее крестить младенцев, для этого К. ввел упрощенный чин крещения, в который входили чтение Символа веры, несколько молитв и Мк 16. 14 (Documenta Indica. 1948. T. 1. P. 464-465; впосл. Энрикиш спрашивал Лойолу, не следовало ли ему использовать более торжественный чин; см.: Ibid. 1954. T. 3. P. 420-421, 600). Иезуиты посещали больных и читали над ними молитвы и Евангелие, совершали христианское погребение умерших, выступали в качестве третейских судей, способствовали примирению враждующих, собирали пожертвования для бедных. К. подчеркивал, что миссионеры должны защищать христиан, стараться приобрести их уважение и доверие.

В февр. 1548 г. К. отправился в крепость Бассейн, где находился наместник Каштру, руководивший карательными походами против султанатов Камбей и Биджапур. Наместник отрицательно относился к иезуитам (Ibid. 1948. T. 1. P. 216-217; Valignano. 1944. P. 114), скорее всего из-за конфликта с капитаном Рыбацкого берега и попыток реализовать королевские указы (ранее Каштру жаловался королю на назойливость миссионеров, пытавшихся вовлечь его в авантюрные переговоры с раджами - Cartas de D. João de Castro / Ed. E. Sanceau. Lisboa, 1954. P. 302-303). При встрече наместник попросил К. произнести проповедь в церкви и, убедившись в его способностях, стал относиться к нему с уважением. По просьбе миссионера Каштру распорядился оказать помощь иезуитам в основании резиденции в Малакке (Documenta Indica. 1948. T. 1. P. 369) и назначил сына Хайруна, султана Тернате, правителем христиан Моро (Epistolae. 1945. T. 2. P. 112-113, 477). Вскоре К. вернулся в Гоа вместе с тяжелобольным наместником, который получил известие, что король назначил его вице-королем Индии. Миссионер присутствовал при кончине вице-кор. Каштру (6 июня 1548) и в числе других клириков обязался передать королю его последние желания (Ibid. 1944. T. 1. P. 468-473). Преемником Каштру стал наместник Гарсия ди Са (1548-1549).

Из-за наступления сезона дождей К. пришлось задержаться в Гоа. Усилиями Аниша (с 1547 секретарь наместника) были построены здания коллегии св. Павла, в т. ч. церковь и госпиталь. В отсутствие К. были приняты новые статуты, в соответствии с которыми «коллегия Св. Веры Господа нашего Иисуса Христа» одновременно служила новициатом Об-ва Иисуса и семинарией для подготовки клириков из местных жителей для стран, расположенных к востоку от мыса Доброй Надежды. Учеников принимали в 13-15 лет; в младших классах преподавали в основном латынь, в старших - логику, философию и богословие; в 25 лет выпускники принимали рукоположение и отправлялись в определенные им места служения. Коллегия содержалась за счет доходов бывш. языческих храмов в Гоа, субсидий от короля и наместника, частных пожертвований (Documenta Indica. 1948. T. 1. P. 111-129). В 1548 г. в коллегии было ок. 80 учеников, говоривших на 13 языках (индийцы, малайцы, молуккцы, африканцы и 2 китайца). Под рук. ректора Ланчилотто в коллегии работали иезуиты мессир Паулу, Франсиско Перес и помощники Рокку Оливейра, Каштру и Родригиш. В сент. 1548 г. в Индию прибыли голландец Гаспар Барзей, испанец Хуан Фернандес де Овьедо и португальцы Жил Баррету, Балтазар Гагу, Мелшьюр Гонсалвиш и Луиш Мендиш.

В окт. того же года К. созвал совещание в Пуннайкаяле на Рыбацком берегу, чтобы дать дополнительные распоряжения миссионерам (каждый день проводить занятия с детьми, каждую неделю совершать мессу, рассказывать взрослым о жизни Христа и чудесах святых). Руководствуясь наставлениями К., в пятницу Энрикиш проповедовал вдовам и старым женщинам, в субботу - замужним женщинам, в воскресенье - мужчинам; в остальные дни он учил детей или посещал окрестные селения (Ibid. P. 288-289; см.: Schurhammer. 1980. Vol. 3. P. 515-517). К. хвалил Энрикиша за усердное изучение тамильского языка (Ibid. P. 13-14); иезуит 1-м среди европейцев освоил тамильский, по поручению К. составил грамматику, перевел краткий катехизис, молитвенник и жития святых. Знание языка позволило ему общаться с паствой без переводчиков, часто искажавших проповедь миссионеров, и полемизировать с индуистами (Documenta Indica. 1948. T. 1. P. 285-293).

В нояб. 1548 г. К. вернулся в Гоа, где встретил прибывших из Португалии иезуитов Мануэла Ваша, Антониу Гомиша, Франсишку Гонсалвиша и Луиша Фройша. Ректором коллегии стал Гомиш. Недовольный нравственным и культурным уровнем учеников, он планировал преобразовать коллегию в «университет» с углубленным изучением философии и богословия. Гомиш заявил К., что мальчиков-туземцев следовало обучать в др. местах, а в Гоа оставить только самых способных студентов, к-рые могли продолжить образование в Европе, служить помощниками миссионеров и т. д. К. возразил, что индийцы - «варвары», к-рых не следовало принимать в Об-во Иисуса, и что португальцы не стали бы уважать иезуитов-туземцев. Тогда Гомиш предложил открыть в Квилоне школу для португальцев, которые могли продолжить обучение в Гоа. К. скептически отнесся к проекту Гомиша, но велел ему направить иезуитов в Бассейн, чтобы принять руководство уч-щем для мальчиков-индийцев, которое основали францисканцы-реколлекты. У Гомиша сложилось ошибочное впечатление, что ему удалось убедить К. в необходимости преобразований (Documenta Indica. 1948. T. 1. P. 409-426). Однако в письмах Лойоле и Родригишу К. резко критиковал поведение и планы Гомиша (Epistolae. 1945. T. 2. P. 6-8, 154-155).

Противодействие К. планам Гомиша было связано с его разочарованием в инд. миссии. Он считал, что индийцы ненавидели христианство как чуждую религию и активно препятствовали обращению своих соплеменников. Миссионер предупреждал короля, что местные правители, обещавшие принять крещение в обмен на военную помощь, обманывали португальцев и всеми силами сдерживали распространение христ. веры. Сопротивление индийцев можно было сломить только согласованными действиями колониальных властей и миссионеров. Властям следовало защищать христиан, к-рых преследовали их бывш. единоверцы, но чиновники саботировали указания короля и не заботились о распространении христианства. Кроме того, К. считал индийцев варварами, которые с рождения погрязали в пороках и с трудом воспринимали христ. учение. Миссионер скептически относился к принятию индийцев в Об-во Иисуса, поэтому он просил Лойолу присылать иезуитов из Европы, т. к. уроженцы Индии, по его мнению, не были способны проповедовать христианство (Epistolae. 1945. T. 2. P. 8-10, 24, 61; Documenta Indica. 1948. T. 1. P. 182-186).

Считая, что в Индии и на Молуккских о-вах его работу могли продолжить др. иезуиты, К. принял решение отправиться в Японию, где, как он полагал, проповедь христианства могла быть более успешной. К. считал японцев разумными и культурными людьми и ожидал, что они проявят интерес к христ. учению. Иезуиты подробно расспрашивали Андзиро и его спутников (они учились в коллегии св. Павла и 20 мая 1548 приняли крещение с именами Паулу ди Санта Фе (Павел Св. Веры), Жуани и Антониу) о Японии и ее жителях. По просьбе наместника ди Са, собиравшего подробную информацию о странах, к-рые могли попасть в сферу португ. интересов, К. и Ланчилотто составили неск. отчетов о Японии. Андзиро и его товарищи описывали японцев как высокоразвитый народ, подобный европейцам, а не «варварам» Юж. Азии. Иезуиты пришли к выводу, что япон. буддизм был монотеистической религией, опиравшейся на сложную религ. орг-цию. В Японии существовали обряды и благочестивые практики, подобные христианским («крещение», «исповедь», ежедневное богослужение, пост, паломничество и т. д.). В письмах Лойоле и Родригишу (янв. 1549) К. изложил план миссии на ближайшие годы. Он писал о необходимости направить иезуитов в отдаленные португальские колонии Диу и Ормуз, о своем намерении послать туда Гомиша и назначить ректором гоанской коллегии Барзея, которого высоко ценил. Весной 1548 г. К. направил иезуитов Переса и Оливейру в Малакку. Иезуиты Сиприано и Морайш выразили готовность отправиться на о-в Сокотра, находившийся под властью арабов. В апр. 1549 г. К. собирался отправиться из Индии в Малакку, а затем в Японию. После этого он был намерен изыскать способ проникнуть в Китай, страну, закрытую для иностранцев (Epistolae. 1945. T. 2. P. 9-12, 30, 36-41, 45-46, 56-57).

Св. Франциск Ксаверий. Скульптура рядом с ц. ап. Павла (XVI в.) в Малакке (Малайзия). 1952 г.

Св. Франциск Ксаверий. Скульптура рядом с ц. ап. Павла (XVI в.) в Малакке (Малайзия). 1952 г.

Барзей согласился отправиться в Ормуз и получил от К. наставление о пастырской работе, основанное на «Духовных упражнениях» Лойолы, в котором К. изложил свой опыт окормления португальцев. Хотя основную часть жителей Ормуза составляли мусульмане и иудеи, Барзею в первую очередь следовало заботиться о христианах. Чтобы привлечь к себе людей, иезуит должен не только жить как аскет и безупречно выполнять свои обязанности (учить женщин и детей, посещать больных и заключенных, принимать исповедь и т. д.), но и следить за своим поведением: быть приветливым и доброжелательным, избегать суровости в общении с людьми, не вступать в конфликты с властями и духовенством. В отдаленных колониях процветали пороки, поэтому иезуиту надлежало серьезно относиться к исповеди коррумпированных чиновников, нечестных торговцев, ростовщиков, развратников и т. д. Ему следовало воздерживаться от публичных обличений; вежливо и корректно обращаться со всеми, в т. ч. с закоренелыми грешниками. Внимательно изучив положение в городе, священник мог использовать полученные сведения в дальнейшей работе. Проповеди иезуита должны быть простыми и понятными для всех; К. советовал Барзею избегать богословских и экзегетических поучений, делая акцент на нравственных требованиях христианства, на ответственности человека и на его личных отношениях с Богом. Согласно К., иезуит-духовник, принимая исповедь, помогал человеку увидеть глубину своего падения и принять осознанное решение изменить свою жизнь. Искреннее покаяние выражалось в готовности кающегося исправить последствия своих грехов, а признаками успешной деятельности иезуита были возрождение церковного благочестия, всеобщее участие в таинствах, прекращение острых конфликтов среди паствы и т. д. (Epistolae. 1945. T. 2. P. 80-101).

Вскоре после того, как Барзей и его помощник отправились в Ормуз (7 апр. 1549), К. также приготовился к путешествию. Он получил рекомендательные письма от епископа и наместника, собрал ценные подарки японским правителям, священные изображения, дорогие облачения, богослужебную утварь и книги. К. взял с собой испан. пресв. Косме де Торреса, которого он принял в Об-во Иисуса в Гоа (Documenta Indica. 1948. T. 1. P. 475-480), и помощника Хуана Фернандеса, а также 3 японцев и слуг - китайца Мануэла и малабарца Амадора.

31 мая 1549 г. К. и его спутники прибыли в Малакку. В письме иезуитам, жившим в Европе, К. изложил план действий: прежде всего он намеревался представиться «королю» (императору) и получить разрешение проповедовать христианство. Затем он планировал познакомиться с ученым япон. духовенством (Андзиро рассказывал К. о школах в буддийских монастырях на горе Хиэй близ Киото) и устроить диспут на религ. темы (Epistolae. 1945. T. 2. P. 148-149). Доставить К. в Японию согласился кит. торговец Аван по прозвищу Пират. Проплыв через Сингапурский прол. вдоль вост. побережья п-ова Индокитай к архипелагу Чуаньшань, в июле путешественники достигли о-ва Шанчуаньдао, где португальцы обычно торговали с кит. контрабандистами. По словам К., китайцы-язычники провели гадание и получили ответ, что они достигнут Японии, но не смогут вернуться в Малакку, поэтому Аван решил остаться на зиму в Китае (Ibid. P. 180, 224). Он согласился продолжить путь только после длительных уговоров, получив известие о промышлявших поблизости пиратах (Ibid. P. 184-185). После 2-недельного плавания корабль подошел к о-ву Кюсю. 15 авг. 1549 г., в день Вознесения Девы Марии, К. сошел на берег в Кагосиме, крупнейшем городе домена Сацума (Шурхаммер считал ошибочным предположение, что К. высадился на о-ве Танегасима; см.: Schurhammer. 1982. Vol. 4. P. 50).

К. сообщал, что городские власти доброжелательно встретили миссионеров (Epistolae. 1945. T. 2. P. 199), но Торрес вспоминал, что японцы приняли их «не хорошо и не плохо» (Schurhammer. 1929. S. 91-92). По-видимому, иезуиты остановились у родственников Андзиро, к-рый взял на себя обязанности проповедника. Знакомые приходили, чтобы посмотреть на «южных варваров» (нанбан), и слушали его рассказы о христианстве. Вскоре Андзиро отправился к даймё Симадзу Такахисе с известием о прибывших португальцах и показал ему образ Девы Марии, которому правитель поклонился, вероятно приняв его за изображение боддхисаттвы Каннон. 29 сент. К. также посетил правителя в замке Идзюин, преподнес ему подарки и получил разрешение проповедовать христианство. Даймё предоставил иезуитам дом в Кагосиме (Epistolae. 1945. T. 2. P. 200-201, 210-211).

По свидетельству К., горожане проявили интерес к проповедям Андзиро, некоторые из них, в основном его друзья и родственники, согласились принять крещение. Среди них был юный самурай Бернарду, ставший верным последователем К. (Schurhammer. 1982. Vol. 4. P. 65-66). Миссионер познакомился с учеными монахами крупнейшего в Кагосиме храма Фукусёдзи, принадлежавшего школе сото-дзэн. Он часто беседовал с настоятелем Нинсицу (1545-1556), который рассказывал миссионеру о жизни буддийских монахов («бонз») и вел с ним споры на религ. и философские темы, напр. о бессмертии души (Epistolae. 1945. T. 2. P. 189-190; Frois. 1926. S. 6-7). Среди старших монахов, слушавших проповеди К., были Токуо Сюнка и Унсю. Впосл. они рассказывали иезуитам, что учение К. вызвало у них интерес, но его было трудно понять из-за плохого перевода Андзиро (см.: Schurhammer. 1982. Vol. 4. P. 75-76, 132-133). Иезуиты общались и с др. буддийскими монахами, принадлежавшими к разным школам и течениям. Нек-рые японцы пожелали ознакомиться с португ. колониями и в нояб. 1549 г. отправились в Малакку на джонке Авана (кит. торговец умер в Кагосиме). Управляющий замком Итику в Сев.-Зап. Сацуме пригласил миссионера посетить Нииро Исэ-но-ками Ясухису, родственника даймё и наместника замка. После проповеди К. вместе с управляющим, получившим имя Мигел, крестились члены его семьи, а также жена и дети наместника (всего 15-20 чел.). Однако наместник отказался принять крещение без разрешения даймё (о посещении К. Итику сохр. противоречивые сообщения иезуитов Луиша Фройша, Луиша ди Алмейды и Жуана Родригиша Цудзу - см.: Ibid. P. 111-112, 115-117).

Основным препятствием для деятельности миссионеров было незнание япон. языка, поэтому они могли общаться с японцами только через переводчика (Epistolae. 1945. T. 2. P. 201). Во время плавания Фернандес начал осваивать япон. язык, а К. после 40-дневной учебы был способен, как он считал, объяснять японцам значение христ. заповедей (Ibid. P. 190). Миссионер составил краткий катехизис; в 1-й части говорилось о сотворении мира и об истории ВЗ до прор. Даниила, во 2-й - о Христе и о Страшном Суде (К. подробно остановился на сотворении мира и человека, грехопадении, бессмертии души и необходимости Воплощения) (см.: Schurhammer. 1982. Vol. 4. P. 105-109). При переводе катехизиса на япон. язык у Андзиро возникли затруднения, связанные с передачей христ. терминов и неудачным использованием буддийской терминологии. Впосл. иезуиты очень низко оценивали 1-й японский катехизис (по-видимому, все его копии были уничтожены).

В Кагосиме иезуиты получили подробные сведения о Японии, к-рые, однако, были далеки от реальности. Миссионеров убедили, что япон. император был полновластным монархом, а в столице Киото (К. называл город Меако, от япон. «мияко» - столица) и ее окрестностях находились крупные буддийские «университеты». В пространном письме (окт.-нояб. 1549) К. изложил план миссии, к-рого он придерживался до прибытия в Киото. Весной следующего года он намеревался встретиться с императором, с целью убедить его разрешить христ. проповедь и установить дипломатические отношения с португ. Индией. К. велел Барзею, Гагу и Дьогу Карвалью прибыть в Японию и основать в Киото резиденцию иезуитов. В столичном морском порту Сакаи он планировал основать португ. факторию, чтобы укрепление торговых связей способствовало распространению христианства. К. вызвал из Индии ученого проповедника Гомиша, который мог участвовать в религ. диспутах с буддийскими монахами, и велел мессиру Паулу начать подготовку помощников миссионеров. К. надеялся, что япон. император поможет ему основать миссию в Китае. Миссионер полагал, что на организацию проповеди христианства в обеих странах ему понадобится 10 лет (Epistolae. 1945. T. 2. P. 207-210, 214-215, 217-218, 228-230). Однако письма К. были получены в Малакке лишь в апр. 1550 г., поэтому иезуитам не удалось своевременно выполнить его распоряжения (Documenta Indica. 1950. T. 2. P. 109-110).

Даймё Симадзу Такахиса удерживал миссионеров от поездки в Киото, утверждая, что проезд в столицу невозможен из-за военных действий (Frois. 1926. S. 7; Schurhammer. 1929. S. 54, 92). Летом 1550 г. К. узнал, что на о-в Хирадо близ сев.-зап. побережья Кюсю прибыл португальский корабль, и немедленно отправился туда в сопровождении японца-переводчика. Вопреки ожиданиям миссионера португальцы не привезли ему ответных писем иезуитов, и К. вернулся в Кагосиму. К этому времени отношение японцев к проповедникам изменилось: они стали высмеивать иезуитов, которые с трудом говорили по-японски и не могли внятно объяснить суть своего учения (Valignano. 1944. P. 164-165). Буддийские монахи, осознав, что христианство несовместимо с буддизмом, потребовали запретить деятельность иезуитов. Даймё рассчитывал, что присутствие миссионеров привлечет в Кагосиму португ. торговые корабли, но его ожидания не оправдались. Тогда правитель запретил подданным принимать христианство под страхом смерти (Epistolae. 1945. T. 2. P. 259; Valignano. 1944. P. 167-168). Он предоставил иезуитам лодку для путешествия в Хирадо. Перед отъездом К. посетил христиан в замке Итику, вручил им япон. переводы молитв и календаря, четки, св. воду, изображение Пресв. Девы Марии и др. Объяснив, как совершать крещение новорожденных детей, миссионер велел им собираться по воскресным и праздничным дням, петь молитвы и читать главы из катехизиса о жизни и Страстях Христа (см.: Schurhammer. 1982. Vol. 4. P. 127-129). Руководство христ. общиной в Кагосиме К. поручил Андзиро (о его последующей жизни точных сведений нет; об истории общины в Кагосиме см.: Ibid. P. 129-132).

В авг. 1550 г. иезуиты в сопровождении переводчиков Жуани, Антониу и Бернарду отправились в Хирадо. Местный правитель Мацуура Таканобу разрешил им проповедовать, и вскоре, по словам Валиньяно, более 100 чел. приняли христианство (Epistolae. 1945. T. 2. P. 260; Valignano. 1944. P. 168). Через 2 месяца К. отправился в крупный г. Ямагути, где жил Оути Ёситака, могущественный даймё Суо (1528-1551), рассчитывая при помощи правителя достигнуть столицы. Миссионер и сопровождавшие его Фернандес и Бернарду взяли только самые необходимые припасы, поэтому в дороге они испытывали крайнюю нужду (Monumenta Xaveriana. 1912. T. 2. P. 877-878; Schurhammer. 1929. S. 92; Valignano. 1944. P. 173-175).

Церковь св. Франциска Ксаверия в Ямагути (Япония). XX в.

Церковь св. Франциска Ксаверия в Ямагути (Япония). XX в.

Незадолго до Рождества 1550 г. миссионеры отправились в Киото. По воспоминаниям Фернандеса, путешественники страдали от холода и подвергались насмешкам японцев, но К. не обращал на это внимания (Frois. 1926. S. 11-12). От случайного знакомого они получили рекомендательное письмо главе богатой торговой семьи Хибия, жившему в Сакаи. Купец дал иезуитам приют, помог им присоединиться к свите важного аристократа, к-рый направлялся в Киото, и вручил письмо для своего знакомого, жившего в столице. Фернандес вспоминал, что К. был взволнован открывавшимися перспективами христ. миссии в Киото и во всей стране.

В сер. янв. 1551 г. К. и его спутники прибыли в Киото, но их ждало разочарование: из-за междоусобных войн, пожаров и эпидемий город находился в упадке. Торговец Кониси, у к-рого остановились иезуиты, посоветовал им обратиться к родственнику, жившему в Сакамото (ныне в черте г. Оцу), у подножия горы Хиэй. Как считал К., там находился «университет», а его руководители обладали правом утверждать новые религ. учения (см.: Ibid. S. 39-43). По прибытии в Сакамото выяснилось, что для беседы с учеными монахами нужно было сделать ценный подарок настоятелю. Иезуиты, оставившие все имущество в Хирадо, были вынуждены вернуться в Киото. Попытка получить аудиенцию во дворце также завершилась неудачей: жилище императора выглядело гораздо скромнее замков провинциальных даймё, а слуги потребовали, чтобы иезуиты заплатили им за встречу с императором. Только после этого К. понял, что японцы скрывали от него правду: император и правительство сёгуна не обладали реальной властью, а положение в стране было нестабильным из-за междоусобиц даймё. Т. о., надежды миссионеров оказались несбыточными, а путешествие в Киото - напрасным. В письмах К. лаконично упоминал о посещении столицы (напр.: Epistolae. 1945. T. 2. P. 261-262; cp.: Polanco J. A., de. Vita Ignatii Loiolae et rerum Societatis Jesu historia. Matriti, 1894. T. 2. P. 410). Более подробные сведения об этом привел Фройш, опиравшийся на воспоминания Фернандеса (см.: Schurhammer. 1982. Vol. 4. P. 197).

Потерпев неудачу в Ямагути и Киото, К. решил изменить стратегию и тактику миссии. Деятельность иезуитов как странствующих проповедников оказалась безуспешной, поэтому миссионеры попытались заручиться поддержкой региональных правителей. В марте 1551 г. К. и его товарищи вернулись в Хирадо. Взяв с собой подарки, привезенные из Малакки, миссионер отправился в Ямагути и потребовал аудиенции у даймё Оути Ёситаки. На этот раз он представился как посол португ. наместника Индии и вручил правителю послания от наместника ди Са и еп. Ж. ди Албукерки. Придворных изумили диковинные дары миссионера, среди которых были муз. часы, подзорные трубы, очки, дорогой мушкет, инд. ткани, хрустальная посуда, португ. вино, книги и т. д. Отказавшись от ответных даров, К. попросил только разрешения проповедовать христианство и сразу же получил его (Epistolae. 1945. T. 2. P. 262-263; Schurhammer. 1929. S. 93; Valignano. 1944. P. 176-177). Даймё предоставил иезуитам опустевший буддийский мон-рь и землю для строительства резиденции (см.: Schurhammer. 1982. Vol. 4. P. 270-272). Японцы расспрашивали иезуитов не только о христ. учении, но и об устройстве мироздания. По словам К., они не имели понятия о форме земного шара, о причинах природных явлений и т. д. Чаще всего японцы задавали вопросы о сотворении мира, о происхождении зла, о том, почему христ. миссионеры раньше не посещали Японию (Epistolae. 1945. T. 2. P. 263-266, 373).

Несмотря на то что иезуиты регулярно устраивали диспуты с буддийскими монахами, представители эзотерической школы сингон попытались наладить отношения с миссионерами. Они пригласили К. в свой храм и приняли его как почетного гостя (в 1590 испан. путешественник Педро Ордоньес де Севальос писал, что «бонзы» хотели обожествить К., но миссионер отказался от этой чести - Autobiografias y memorias / Ed. M. Serrano y Sanz. Madrid, 1905. P. 443). К. был удивлен поведением монахов, к-рые одобряли его проповеди, но отвергали христ. учение о Троице и о Воплощении. Вскоре миссионер нашел причину их благосклонности: по совету Андзиро иезуиты перевели понятие «Бог» как «Дайнити» - буддисты называли так изначального будду Вайрочану (япон. Дайнити-нёрай), к-рый был основным объектом поклонения в школе сингон. Т. о., последователи сингон решили, что христианское учение по существу не расходится с их доктриной (см.: Schurhammer. 1982. Vol. 4. P. 223-224). К. пришел к выводу, что будда Вайрочана - аналог схоластического понятия «первоначальная материя» (materia prima), поэтому использовать термин «Дайнити» для обозначения Бога было недопустимо. По указанию К. Фернандес, проповедовавший на японском языке, стал называть Бога лат. словом Deus (япон. Дэусу) и подчеркивать различия между христианством и буддизмом (см.: Frois. 1928. S. 25-42). Только после этого иезуиты осознали проблему перевода христ. терминологии на вост. языки. Впосл. во время «спора об именах» в кит. миссии иезуиты, работавшие в Японии, занимали консервативную позицию, требуя использовать термины, заимствованные из европ. языков.

Обнаружив допущенную им ошибку, К. стал изучать доктрины и религ. практики разных школ япон. буддизма. Полемизируя с буддистами, прежде всего с монахами, миссионер уделял особое внимание проблеме спасения. Он критиковал представление о том, что монахи благодаря своим заслугам могли спасать души людей из преисподней, которое, по мнению иезуита, буддийское духовенство использовало в корыстных целях (Epistolae. 1945. T. 2. P. 257-258, 267, 288-289). Миссионер утверждал, что японцы-миряне добродетельнее монахов, к-рые вели распущенный образ жизни и, т. о., не могли претендовать на моральный авторитет. Особенно резко К. критиковал гомосексуальные связи монахов с учениками, ставшие традицией в буддийских храмах (Ibid. P. 188-189). Из-за этих выступлений миссионера жители Ямагути стали обсуждать образ жизни буддийского духовенства и соблюдение им монашеских обетов. Буддисты обвиняли иезуитов в том, что они распространяют ложную религию, к-рая непременно навлечет бедствия на Японию (Schurhammer. 1982. Vol. 4. P. 229), однако число христиан стало увеличиваться; за 2 месяца иезуиты крестили почти 500 чел., среди них были придворные и чиновники даймё (Epistolae. 1945. T. 2. P. 266, 291), а также бывший буддийский монах, известный ученостью (Ibid. P. 275), и странствующий сказитель Лоренсу, к-рый впосл. стал признанным проповедником (о японцах, крещенных К. в Ямагути, см.: Schurhammer. 1982. Vol. 4. P. 230-234).

Узнав о прибытии португ. торговцев в обл. Бунго (Сев.-Вост. Кюсю), К. велел Торресу и его товарищам, остававшимся в Хирадо, взять на себя попечение о христ. общине в Ямагути. Вскоре миссионер получил письма от Отомо Сорина, даймё Бунго (1550-1587), и капитана Дуарти да Гамы. В сент. 1551 г., попрощавшись с Торресом и Фернандесом, К. отправился в Бунго. Он встретил португальцев в порту Окинохама близ г. Фунай (ныне Оита), столицы Бунго. Капитан Гама устроил для миссионера торжественный прием, а когда К. направился на аудиенцию к даймё, португальцы сопровождали его во дворец и оказывали ему исключительные почести. Капитан надеялся, что эти знаки внимания помогут К. добиться уважения японцев (Schurhammer. 1982. Vol. 4. P. 245-250). Юный правитель Отомо Сорин был известен как друг португальских моряков и торговцев, от которых он знал о христианстве (впосл. покровитель иезуитов; в 1578 принял крещение). Он дал К. разрешение проповедовать и предоставил ему дом в Окинохаме. Тем не менее миссионер почти не проповедовал в Бунго, хотя неск. японцев приняли крещение (Ibid. P. 292-295; также см. свидетельство Фернана Мендиша Пинту, который встретил К. в Бунго: Peregrinaçam. 1614. Fol. 273v - 283v).

В окт. 1551 г. в Фунае была получена весть о свержении и убийстве Оути Ёситаки мятежниками, к-рые захватили Ямагути. Власть над городом была передана Харухидэ, младшему брату Отомо Сорина, принявшему имя Оути Ёсинага; он пообещал К., что будет защищать иезуитов (Epistolae. 1945. T. 2. P. 271-273). По просьбе миссионера Пинту одолжил Торресу деньги на строительство церкви в Ямагути (Ibid. P. 304-305; Ayres. 1904. P. 60). В письмах, полученных К. от Торреса и Фернандеса, содержалось подробное описание диспутов с буддистами, предназначенное для буд. миссионеров. В отличие от К. Торрес сумел выучить япон. язык, а Фернандес овладел им в совершенстве (Epistolae. 1945. T. 2. P. 291, 326; Documenta Indica. 1956. T. 4. P. 511-512). Однако миссионер, обеспокоенный отсутствием вестей из Гоа и Малакки, решил отправиться в Индию, а в следующем году вернуться в Японию с др. иезуитами (Epistolae. 1945. T. 2. Р. 273-274). В нояб. 1551 г. на джонке капитана Гамы миссионер покинул Японию. Его сопровождали неск. японцев, в т. ч. посланник Отомо Сорина.

Во время плавания по Восточно-Китайскому м. произошло событие, к-рое впосл. стало одним из самых известных чудес К.: о нем рассказывали 6 свидетелей, в т. ч. очевидцы - капитан Гама (Monumenta Xaveriana. 1912. T. 2. P. 261, 416) и шкипер Антониу Диаш (Ibid. Р. 259-260). Во время сильного шторма привязанная к кораблю шлюпка, в к-рой находилось 4 матроса, оторвалась и вскоре скрылась из виду. Капитан велел продолжать плавание, но К. настоял на том, чтобы он спустил парус и подождал, пока шлюпка вернется. На протяжении 2 или 3 часов шкипер и лоцман убеждали капитана не слушать К. и не подвергать судно опасности, но миссионер уверял, что матросов еще можно спасти. Внезапно моряки увидели поблизости шлюпку, к-рая, несмотря на сильный ветер, благополучно причалила к кораблю, и матросы были спасены (см.: Schurhammer. 1982. Vol. 4. P. 301-307).

На о-ве Шанчуаньдао мореплаватели встретили каравеллу «Св. Крест» под командованием Дьогу Перейры, к-рый предложил доставить К. и японцев в Малакку (капитан Гама, поссорившийся с португ. властями, намеревался провести зиму в Сиаме). К. узнал от Перейры об осаде Малакки войсками малайских и яванских султанов (июнь-сент. 1551), из-за к-рой было прервано морское сообщение между Индией и Китаем. Перейра также передал миссионеру вести, полученные от португ. моряков, к-рые находились под арестом в Китае. По их словам, китайцы были готовы принять посольство от наместника Индии, чтобы установить торговые и дипломатические отношения. К. надеялся, что участие в посольстве даст ему возможность основать миссию в закрытой для иностранцев империи. Отказавшись от намерения вернуться в Японию, он решил сосредоточить усилия на проповеди в Китае (Epistolae. 1945. T. 2. P. 277, 291-292; Documenta Indica. 1954. T. 3. P. 247-248; см.: Schurhammer. 1982. Vol. 4. P. 240-241). К. убедил Перейру возглавить посольство, пообещав, что получит необходимые полномочия от наместника. Миссионер и капитан договорились встретиться в Малакке, чтобы в июне 1552 г. отплыть в Китай (впосл. Перейра утверждал, что К. предчувствовал неудачный исход этого предприятия - Monumenta Xaveriana. 1912. T. 2. P. 262).

27 дек. 1551 г. К. прибыл в Малакку, где ему устроили торжественную встречу. Перес вручил К. множество писем, которые не удалось отослать в Японию; из них миссионер узнал о принятии устава Об-ва Иисуса (1551) и об основании миссий в Конго и Бразилии, где работал его родственник иезуит Хуан де Аспилькуэта. В послании Лойолы, генерального настоятеля Об-ва Иисуса содержалась новость о назначении К. руководителем (praepositum provincialem) иезуитов «в Индии и других заморских странах, подчиненных его светлости королю Португалии, и за их пределами» (10 окт. 1549 - Ibid. 1948. T. 1. P. 507-510). В специальных письмах Лойола перечислил полномочия К. как иезуитского провинциала и предоставил ему особые права, напр. принимать в Об-во людей, имевших для этого препятствия ввиду евр. происхождения, отсутствия способностей или образования и т. д. (Ibid. P. 736-740).

Португ. власти в Малакке одобрили намерение К. организовать посольство в Китай; капитан Педру да Силва и его брат Алвару ди Атайди обещали оказать ему содействие (Ibid. 1954. T. 3. P. 248; Wicki. 1965. P. 70). Перейра распорядился закупить в Индии подарки для кит. императора, выделив для этого крупную сумму (Epistolae. 1945. T. 2. P. 461; Documenta Indica. 1954. T. 3. P. 248). Вскоре после прибытия в Кочин (24 янв. 1552) К. получил согласие вице-кор. Афонсу ди Нороньи (1550-1554) назначить Перейру послом в Китай (Epistolae. 1945. T. 2. P. 274; Valignano. 1944. P. 195). После этого К. ознакомился с положением иезуитских миссий. На заседании королевского совета в Лиссабоне 27 сент. 1550 г. было решено передать все коллегии в Индии под контроль иезуитов (во время отсутствия К. были основаны коллегии в Кочине и Квилоне). Король распорядился, чтобы власти снабжали иезуитов всем необходимым и прислушивались к их рекомендациям. Воспользовавшись отсутствием К., ректор Гомиш изгнал из коллегии св. Павла учеников-индийцев и принял вместо них взрослых португальцев. Но инициатива Гомиша не получила одобрения в Лиссабоне, и вице-кор. Норонья приказал ему вернуть учеников. Родригиш, ставший иезуитским провинциалом Португалии, послал в Индию Мелшьюра Нуниша Баррету, к-рого он назначил вице-провинциалом и ректором коллегии св. Павла. Однако иезуиты в Индии решили, что Родригиш не имел права делать такие распоряжения, т. к. его полномочия более не распространялись на азиат. миссии.

Прибыв в Гоа (февр. 1552), К. приступил к наведению порядка среди иезуитов. Прежде всего он сместил Гомиша, невзирая на просьбы его многочисленных друзей, и отослал его в отдаленную крепость Диу (Valignano. 1944. P. 195-198). Позднее К. распорядился исключить Гомиша из Об-ва Иисуса, но тот узнал об этом только после смерти миссионера (возвращаясь в Европу, Гомиш погиб в кораблекрушении). По указанию К. из Об-ва Иисуса были исключены Морайш и Гонсалвиш, самовольно покинувшие Молуккские о-ва под предлогом болезни (Epistolae. 1945. T. 2. P. 310-312), и др. иезуиты. Сиприано также нарушил указания К. и поссорился с клириками в Сан-Томе, но руководитель миссии ограничился письменным выговором (Ibid. P. 384-391). Баррету с 2 помощниками отправился в Бассейн, чтобы приобрести там опыт пастырской и миссионерской деятельности (Ibid. P. 314-321).

В нояб. 1551 г. по указанию К. в Индию вернулся Барзей, успешно проповедовавший в Ормузе. Он был назначен вице-провинциалом и ректором коллегии св. Павла (Ibid. P. 355-359). Вскоре Барзей представил К. проект реформы коллегии: ее следовало разделить на подготовительную школу для инд. детей и уч-ще высшей ступени, где могли учиться не только самые способные индийцы, но и португальцы и где буд. иезуитам собирались преподавать латынь, философию и богословие (Documenta Indica. 1950. T. 2. P. 593-595, 612-617). К. предложил также устроить при коллегии школу грамоты и катехизиса для детей городских бедняков и неуспевающих учеников (Ibid. 468-469).

В апр. 1552 г. К. сообщил Лойоле и Родригишу о своих миссионерских планах. Он писал, что с «открытием пути в Китай» исполнится его главное желание. К. собирался провести там 3 или 4 года, затем побывать в Индии, а после этого остаться в Китае или в Японии. В то же время он надеялся, что Лойола разрешит ему вернуться в Европу; он просил его прислать в Индию опытного иезуита, способного возглавить миссионеров (возможно, подразумевая Родригиша). К. решительно настаивал на том, что подготовка и содержание миссионеров должны стать приоритетными задачами Общества Иисуса. Он требовал ежегодно присылать в Азию проповедников-европейцев, подчеркивая, что уроженцы Индии неспособны к миссионерским подвигам. По мнению К., руководители Об-ва недостаточно серьезно относились к отбору и подготовке кандидатов: иезуиты отправлялись в Азию «с великим рвением, но без всякого опыта», они с трудом переносили длительные лишения и непривычные условия жизни (Epistolae. 1945. T. 2. P. 342-352, 365-376). К. убеждал Родригиша и кор. Жуана III в необходимости установить более прочные связи между Португалией и Японией. Напоминая королю о долге христ. монарха, К. просил его поддержать миссии в Японии и Китае и особенно позаботиться о подготовке проповедников (Ibid. P. 352-364).

В Страстной четверг, 14 апр. 1552 г., К. покинул Гоа на галеоне «Сантиагу» в сопровождении иезуитов пресв. Б. Гагу и помощника Алвару Феррейры, изучавшего япон. язык, а также китайца Антониу и слуги-индийца Криштована; с ними отправились посол даймё Бунго, 2 японца и неск. иезуитов, следовавших на Молуккские о-ва. По свидетельству ряда очевидцев, перед отъездом К. заявил, что больше не вернется в Индию (Monumenta Xaveriana. 1912. T. 2. P. 179, 182, 197-198, 260-261). Во время остановки в Кочине К. узнал о неотложных нуждах Энрикиша, к-рый трудился на Рыбацком берегу с единственным помощником, и велел Барзею следить, чтобы миссионеры и ученики коллегий не оставались без средств к существованию (Epistolae. 1945. T. 2. P. 435-445).

В нач. июня «Сантиагу» прибыл в Малакку. Отправив иезуитов в Японию вместе с послом из Бунго, К. стал ждать прибытия Перейры, который закупал на о-ве Ява перец для продажи в Китае. Вскоре миссионер столкнулся с неожиданным препятствием. Алвару ди Атайди, к-рому К. помог получить назначение на должность командующего флотом (адмирала) в Малакке, решил помешать отправлению посольства: он считал, что Перейра, заключив договор с Китаем, сможет захватить контроль над морской торговлей в Вост. Азии. По словам Пинту, очевидца событий, Атайди хотел возглавить посольство и, т. о., получить огромную прибыль (Peregrinaçam. 1614. Fol. 286-288). Когда Перейра прибыл в Малакку, Атайди конфисковал его корабельный руль, заявив, что судно необходимо для обороны крепости от яванцев, а посольство в Китай не соответствовало интересам португ. короны (Epistolae. 1945. T. 2. P. 462; Monumenta Xaveriana. 1912. T. 2. P. 273, 278, 305). В защиту посольства выступили бывш. капитан П. да Силва, ревизор Франсишку Алвариш и приходский священник; они заявили, что действия Атайди по сути являются гос. изменой. Не сумев склонить Атайди к соглашению, К. впервые за годы работы в Азии воспользовался полномочиями папского нунция и пригрозил отлучить его от Церкви (Epistolae. 1945. T. 2. P. 454-456). Однако Атайди потребовал показать ему папскую буллу о назначении К., хранившуюся в Гоа, и объявил миссионера самозванцем. Слуги Атайди получили приказ оскорблять и унижать К., чтобы он как можно скорее покинул город. Викарий, опасаясь возмездия, отказался провозгласить отлучение Атайди от Церкви. Миссионер оказался в безвыходном положении (Ibid. P. 461-462; Monumenta Xaveriana. 1912. T. 2. P. 290, 301-302, 886-887; Documenta Indica. 1954. T. 3. P. 249-250; Wicki. 1965. P. 72-73; см.: Schurhammer. 1982. Vol. 4. P. 585-591). Вскоре в Малакку прибыл Б. да Соза, бывш. капитан Тернате, к-рый сообщил К. об успешной деятельности иезуитов на Молуккских о-вах и о планах Бейры основать миссию в Нов. Гвинее. По просьбе К. капитан Соза стал посредником в переговорах с Атайди, к-рый выдвинул ряд условий: Перейра должен был остаться в Малакке, а его корабль «Св. Крест» мог отправиться в Китай под командованием подчиненного Атайди и с принадлежавшими ему товарами (Monumenta Xaveriana. 1912. T. 2. P. 263-264, 278).

Церковь св. Франциска Ксаверия в Шанхае (Китай). 1853 г.

Церковь св. Франциска Ксаверия в Шанхае (Китай). 1853 г.

Вопреки ожиданиям К. капитан Алвариш покинул Шанчуаньдао вместе с др. торговцами, не попрощавшись с миссионером. На острове остались только «Св. Крест» и джонка капитана Дьогу Ваша ди Арагана (о последних днях жизни К. известно гл. обр. из воспоминаний его слуги китайца Антониу (Documenta Indica. 1954. T. 3. P. 651-675), капитана Арагана и моряка Э. Вентуры; см.: Schurhammer. 1982. Vol. 4. P. 640-644). В назначенный день (19 нояб.) китаец, обещавший доставить К. в Кантон, не появился. С наступлением холодов К. заболел: у него начался сильный жар. Больного лечили кровопусканием и слабительным, но его состояние ухудшалось: К. перестал принимать пищу, впадал в забытье и никого не узнавал. По словам Антониу, он разговаривал на неизвестном языке (возможно, баскском) и повторял фразы из лат. молитв. Заметив, что миссионеру стало хуже, Антониу не отходил от него, пока К. не умер (по мнению Шурхаммера, смерть наступила в ночь на 3 дек., но большинство свидетелей указывали на 2 дек.). Убедившись, что он скончался, слуга отправился на корабль за его роскошным облачением, подготовленным для приема у императора Китая; в это время один из моряков похитил реликварий, к-рый К. носил на груди (впосл. он отдал святыню иезуитам - Documenta Indica. 1956. T. 4. P. 407-408). Похороны состоялись в воскресенье, 4 дек.; в могилу положили мешки с известью, чтобы тело быстрее истлело.

В февр. 1553 г. капитан Араган стал готовиться к отплытию и велел раскопать могилу К., намереваясь доставить его кости в Индию, но португальцы обнаружили, что тело миссионера не подверглось тлению. 22 марта корабль Арагана прибыл в Малакку; останки К. перенесли в церковь иезуитов и похоронили перед алтарем. Вскоре прибывший с Молуккских о-вов иезуит Бейра распорядился извлечь гроб К. из могилы и поставить в отдельной капелле. Позднее коадъюторы Мануэл ди Тавора и Педру Алкасова отвезли тело миссионера в Индию. В пятницу Страстной недели (16 марта 1554) мощи К. торжественно встретили в Гоа. Похоронную процессию возглавили вице-кор. Норонья и иезуитский вице-провинциал Баррету. На протяжении неск. дней желающие могли осмотреть нетленные мощи К., состояние которых засвидетельствовали медики. После этого гроб с телом миссионера поместили в закрытой нише, устроенной в стене иезуитской церкви при коллегии св. Павла (Ibid. 1954. T. 3. P. 75-77, 144-145, 175-177; Monumenta Xaveriana. 1912. T. 2. P. 903-912).