Энциклопедия издается по благословению Патриарха Московского и всея Руси Алексия II
и по благословению Патриарха Московского и всея Руси Кирилла
Как приобрести тома "Православной энциклопедии"
опубликовано: 12 июня 2013г.ЕПИТРАХИЛЬ
Епитрахиль с «Великим Деисусом». 2-я пол. XIV в. (мон-рь ап. Иоанна Богослова на Патмосе)
[греч. ἐπιτραχήλιον, букв.- (облачение, лежащее) на шее; в источниках встречается также иной вариант названия: περιτραχήλιον, букв.- (облачение, лежащее) вокруг шеи - и его сокращение: πετραχήλιον (ср. древнерус. 
сир. 
) и др.], одно из главных облачений священнослужителей христ. Церкви, представляющее собой длинную ленту из ткани (как правило, расшитую), возлагаемое священниками и епископами на шею во время совершения церковных служб и указывающее на их особое место в церковной общине. Ближайшее к Е. облачение, и по форме, и по способу употребления,- диаконский орарь (в визант. традиции орарь носится диаконами на плече, но в др. традициях известна практика возложения ораря, как и Е., на шею); обозначение Е. как «ораря» было широко распространено в древней Церкви, о чем свидетельствуют как мн. средневековые лат. источники (см.: Braun. 1907. S. 563-569), так и литургическая терминология нехалкидонитов (словами, образованными от ὠράριον (наряду с др. терминами), Е. доныне обозначается в практике Армянской и Коптской Церквей, а также Церкви Востока, где орарь и Е. не различаются между собой; о Е. у нехалкидонитов подробнее см.: Innemée. 1992). В древних редакциях визант. чина хиротонии во пресвитера говорится о том, что в конце рукоположения епископ переносит ту часть диаконского ораря ставленника, которая находилась сзади, вокруг его шеи на правое плечо, превращая этим орарь в Е. (Дмитриевский А. А. Ставленник. К., 1904. С. 97; то же и в древнейшем слав. переводе чина: Желтов М., диак. Чины рукоположений по древнейшему слав. списку: Ркп. РНБ. Соф. 1056, XIV в. // Вестн. ПСТГУ. Сер. 1: Богословие. Философия. 2005. Вып. 14. С. 155). Т. о., древнейшим упоминанием Е. можно считать правила Лаодик. 22 и 23, где говорится об употреблении ораря.
Термин «Е.» впервые встречается в VIII в.: он зафиксирован в визант. литургическом толковании, известном под названием «Церковная история» и приписываемом в рукописях свт. Василию Великому или свт. Герману К-польскому; здесь же Е. впервые дается символическое толкование: Е. сопоставляется с узами, к-рые были возложены на шею Спасителя, когда Его влекли на Распятие (Brightman F. E. The «Historia Mystagogica» and other Greek Commentaries on the Byzantine Liturgy // JThSt. 1908. Vol. 9. P. 262). Так же понимал символическое значение Е. и свт. Симеон, архиеп. Фессалоникийский. Он истолковывал обряд перенесения во время пресвитерской хиротонии задней половины ораря на правое плечо ставленника как возложение ярма (ига) священнического служения и всей полноты священства на хиротонисуемого (см.: PG. 155. Col. 262).
Свт. Василий Великий. Фрагмент царских врат. 2-я пол. XIII в. (ГТГ)
В диатаксисе Божественной литургии свт. Филофея I Коккина при возложении священником на себя Е. во время облачения к литургии предписано читать стих: Εὐλοϒητὸς ὁ Θεὸς ὁ ἐκχέων τὴν χάριν αὐτοῦ ἐπ τοὺς ἱερεῖς αὐτοῦ, ὡς μῦρον ἐπ κεφαλῆς, τὸ καταβαῖνον ἐπ πώϒωνα, τὸν πώϒωνα τὸν ᾿Ααρὼν, τὸ καταβαῖνον ἐπ τὴν ᾠὰν τοῦ ἐνδύματος αὐτοῦ (
), в котором Е. истолковывается как символ Божественной благодати, дарованной священнику (такое же толкование дает Е. св. Николай Кавасила, см.: SC. 4bis. P. 364). Этот же стих читается при возложении Е. и в совр. традиции. Однако в рус. дониконовских изданиях указан иной стих: 
Этот стих подчеркивает ту символику Е., о к-рой говорится в «Церковной истории»; среди греч. источников примеры использования этого стиха в качестве молитвословия на возложение Е. не выявлены; возможно, этот стих был заимствован рус. дониконовской практикой непосредственно из памятников символического толкования богослужения.
Е. является важнейшим из священных облачений; традиция запрещает священнику и епископу совершать к.-л. богослужение без Е. (ср.: PG. 155. Col. 868). При этом Е. может быть видна молящимся (если служба совершается без фелони), а может быть скрыта под фелонью, саккосом, мантией. Традиционно Е. используется особым образом в таинстве Брака (священник, совершающий венчание, накрывает Е. соединенные руки молодых при хождении вокруг аналоя), в чине принятия инославных в лоно правосл. Церкви (если чин совершается пресвитером, тот подает обращающемуся в правую руку конец Е. и так вводит его в храм), в таинстве Покаяния (принимающий исповедь священник накрывает голову кающегося Е. при чтении разрешительной молитвы).
В греч. практике Е., как и др. священные облачения, не освящается к.-л. специальным чином; в совр. рус. практике (и зависящих от нее) Е. освящается вместе с др. облачениями через совершение особого чина, составленного митр. Киевским св. Петром (Могилой) по аналогии со сходным чином рим. Ритуала и с использованием нек-рых текстов из него (см.: Прилуцкий В., свящ. Частное богослужение в Рус. Церкви в XVI и 1-й пол. XVII в. К., 1912. С. 112-113).
В современной практике католич. Церкви аналогичное Е. облачение носит название стола (лат. stola), хотя до IX в. использовался преимущественно термин «орарь» (orarium).
Изображения
![Святители. Миниатюра из Изборника Святослава. 1073 г. (Син. № 1043 [Син 31дl]. Л. 128 об.) (ГИМ)](/data/187/495/1234/i400.jpg "Кликните для увеличения картинки")
Святители. Миниатюра из Изборника Святослава. 1073 г. (Син. № 1043 [Син 31дl]. Л. 128 об.) (ГИМ)
Е. встречаются с кон. X в.: на фресках Дирекли-килисе в Каппадокии (976-1025) и на миниатюрах из имп. минологиев, напр. в сцене успения прп. Алексия, человека Божия (ГИМ. Син. греч. № 183. Л. 211r). В памятниках кон. X - нач. XI в. известны изображения святителей без Е.: К-польского патриарха Никифора с круглой иконой Христа на левой руке на миниатюре «Собор иконоборцев 815 г.» из Хлудовской Псалтири (ГИМ. Хлуд. № 129д. Л. 23v); Василия Великого на створке иконы с изображениями ап. Фаддея и царя Авгаря, принимающего Мандилион, и святых (сер. X в., монастырь вмц. Екатерины на Синае); Николая Чудотворца на иконе «Святые Зосима и Никола» (X в., мон-рь вмц. Екатерины на Синае); Иоанна Златоуста, Климента Александрийского, Василия Великого и Григория Богослова на внешних створках т. н. Арбавильского триптиха (сер. X в., Лувр). Изображение Е. с простейшим орнаментом появилось в портретных образах святителей в XI в.: на фигуре свт. Ермолая, вычеканенной на визант. медной вотивной пластине (нач. XI в., Дамбартон-Окс, Вашингтон), св. Иоанна Милостивого в облачении патриарха Александрийского на левом поле иконы «Деисус, со святыми на полях» и свт. Николая, архиеп. Мирликийского, на иконе «Деисус, со свт. Николаем Чудотворцем» (обе XI в., мон-рь вмц. Екатерины на Синае), на святителях в алтаре храма на миниатюре из Изборника Святослава (ГИМ. Син. № 1043 [Син. 31д]. Л. 3, 1073 г.), на священниках, изображенных на миниатюре из Феодоровской Псалтири 1066 г. со сценой перенесения мощей 40 Севастийских мучеников (Lond. Brit. Lib. Add. 19352. Fol. 81v), на свт. Василии Великом на фресках алтаря Св. Софии в Охриде, Македония (сер. XI в.). С XI в. Е. присутствует в сценах рукоположения во иерея в житийном цикле свт. Николая Чудотворца (Walter. 1982. P. 20; напр., на псковской иконе «Свт. Николай в житии» (2-я пол. XIV в., ГТГ)). В рукописях сер.- 3-й четв. XII в. Е. на иереях и святителях может отсутствовать: напр., на миниатюре из Хроники Иоанна Скилицы (Юж. Италия (Палермо), 1150-1175, Matrit. gr. 2) c композицией «Патриарх Николай крестит сына имп. Льва VI» (Fol. 112r (b)).
С XII в. на изображениях Е. появляются золотые узоры: Е. на архиеп. Антонии, игум. Синайского мон-ря (икона «Лествица прп. Иоанна Лествичника», XII в., мон-рь вмц. Екатерины на Синае), на святителях Клименте, папе Римском, Ипатии («Еупатии») Гангрском и Николае Чудотворце (новгородская икона «Спас на престоле, с избранными святыми», 2-я пол. XIII - нач. XIV в., ГТГ); на свт. Николае Чудотворце (новгородская икона «Свт. Николай Зарайский и ап. Филипп», 1-я пол. XIV в., ГТГ). С XIII в. встречаются Е. с контрастными цветовыми сочетаниями красной и белой материи, с жемчугом и золотым шитьем: на святителях Василии Великом и Николае Чудотворце, представленных на боковых полях диптиха «Богоматерь с Младенцем» - «Вмч. Прокопий» (2-я пол. XIII в., мон-рь вмц. Екатерины на Синае); на свт. Василии Великом, изображенном на царских вратах из Успенской ц. погоста Кривое на Сев. Двине (2-я пол. XIII в., ГТГ). На самых ранних житийных иконах изображение Е. в облачении иерея может быть опущено (клеймо иконы «Вмч. Пантелеимон, с житием», нач. XIII в., монастырь вмц. Екатерины на Синае) даже в сценах совершения таинств (клеймо этой же иконы «Св. Ермолай совершает крещение Пантелеимона»).
Фрагмент изображения лицового шитья епитрахилии на иконе «Свт. Николай Чудотворец». 3-я четв. XVI в. (ВГИАХМЗ)
С XIV в. Е. изображали подробно, соответственно др. деталям ставшего более сложным и пышным облачения святителей. Таковы златотканые, с жемчугом, драгоценными камнями и разноцветными кистями Е. на святителях по сторонам смертного ложа свт. Василия Великого (икона «Успение свт. Василия Великого», XV в., мон-рь вмц. Екатерины на Синае); Е. со сложными узорами (напр., завитками лозы с пальметтами внутри) на святителях на фресках апсиды парекклисиона церкви к-польского мон-ря Хора (Кахрие-джами) (ок. 1316-1321), в композиции «Поклонение Жертве» в апсиде кафоликона мон-ря Преображения Господня, Метеоры (кон. XV в.); Е. на свт. Николае Чудотворце в росписи кафоликона свт. Николая мон-ря Анапавса, Метеоры (мастер Феофан Критский, 1527); Е. на прп. Зосиме, причащающем прп. Марию Египетскую (фреска в нартексе кафоликона мон-ря Преображения Господня, Метеоры, 1-я пол. XVI в.). Эта особенность унаследована искусством Др. Руси: Е. на фигурах святителей на иконах-«полотенцах» (таблетках) (2-я пол. XVI в., из Покровского собора Суздаля), Е. с фигурами свт. Василия Великого и свт. Иоанна Златоуста на свт. Николае (икона «Свт. Николай Чудотворец», 3-я четв. XVI в., из Леонтьевской ц. Вологды, ВГИАХМЗ).
Кресты на Е. могли быть шитыми или составленными из нашивных деталей, напр. металлических дробниц. Растительный орнамент («священное древо») символизировал райский сад: Е., принадлежавшая, по преданию, свт. Петру Московскому (1-я пол. XIV в., ГММК); Е. из раки митр. Филиппа (Колычева) (XVI в., ГММК). Шитые кресты, чередующиеся с изображениями плодов граната, обильная жемчужная обнизь, украшения в виде драгоценных камней и цветных стекол присутствуют на Е. из московского Златоустовского мон-ря (XVII в., ГММК).
Создание изобильно украшенных предметов облачения было доступно немногим мастерским, принадлежавшим знатным семьям, богатейшим архиереям, мастерским крупных монастырей (об этом см.: Маясова. 2004. С. 53-74). В исполнении вкладных Е. стремились к сочетанию дорогих материалов: кресты были «сажены жемчугом», использовались тонкие ткани с шитьем, драгоценные пуговицы (Е.- вклад кн. В. И. Воротынского в Кириллов Белозерский мон-рь и Е. XVII в., вложенные в Троице-Сергиев монастырь). Е. могла быть ценна не только богатством, но и памятью о вкладчике. Такова Е.- вклад («данья») свт. Германа Казанского в Никольскую ц. свияжского Успенского монастыря. Она была шита из грубой шерстяной ткани («зуфь») желтого цвета, имела подкладку из синей крашенины и медные пуговицы (Города России. 2002. С. 364).
Обзор технологий и материалов лицевых Е. одним из первых начал составлять Н. П. Кондаков во время путешествия по обителям Афона (Кондаков. 1902). В дальнейшем изучение базировалось на обращении к произведениям изобразительного искусства (Braun. 1907. S. 576-607; Walter. 1982) и лицевого шитья правосл. регионов или музейных собраний.
Типы лицевых изображений
Христос Великий Архиерей. Фрагмент лицевого шитья епитрахили. 2-я пол. XVI в. (мон-рь Симонопетра, Афон)
Наиболее ранним дошедшим до нас произведением с изображениями является копт. Е. VIII в. (музей Бенаки, Афины), где цветными шелковыми нитями вышиты образы херувимов (Fotopoulos. 1997. Cat. 332-334). Сохранившиеся лицевые Е. с золотым шитьем относятся уже к поздневизант. и поствизант. времени, рус. позднему средневековью (как детали Е. кон. XIII в. рассматриваются фрагменты орнаментов и шитых фигур из захоронения Кирилла II, митр. Киевского († 1281), в Софии Киевской, см.: Гриднева. 2007). Система выбора и сочетания образов и сюжетов в Е.- одна из сложнейших в лицевом шитье. Их взаимное расположение часто представляет собой сложную иконографическую программу, сложившуюся в своем многообразии до XV в. Попытки классифицировать Е. визант. традиции осложнялись обилием вариантов и субъективностью методологических предпочтений. На сочетании разных методологических принципов построены совр. исследования (Там же; Она же. 2008), рассматривающие иконографическую программу Е. как взаимодействие центрального образа Христа (на иордани) с др. образами. Если для центра иордани выбран образ Господа Вседержителя, то смысловым акцентом является тема «Страшного Суда», если Христа Великого Архиерея, то акцент ставится на литургическом восприятии программы, если Спаса Еммануила,- то на теме воплощения Христа. 2 основные сюжетные линии, подчеркивающие символическое значение Е.,- это несение евангельской вести, что показано в сюжетах «Благовещение» и «Рождество Христово», и молитвенная ответственность священника за вверенную ему паству, что раскрывается через изображение Деисуса как моления о судьбах мира. На большей части Е. в Деисусе встречается образ Господа Вседержителя, реже - Христа Великого Архиерея, известны единичные примеры изображения Спаса Еммануила. Образ Спасителя может замещаться изображением Св. Троицы (напр., Е. XV в., мон-рь Ставроникита, Афон). Под Деисусом в нижней части Е. располагаются образы, условно определяемые как 3 основных типа изображений: отцы Церкви и святители; пророки, предрекшие воплощение Христа; апостолы и евангелисты. Заполнение нижней части Е. изображениями апостолов встречается только с сер. XVI в. и преимущественно на молдав. Е.
Составители средневек. описей отмечают лицевые изображения на передней части Е. Наиболее распространены лицевые Е. с образами святых. Техника исполнения их может быть различной: шитье, резьба, чернь и эмаль на металлических дробницах. В описях различных мон-рей среди служебных одежд на 1-м месте упомянуты лицевые Е. с шитыми серебром и золотом фигурами святых: Е. из красной тафты, «а по ней шиты святители шесть, шолком шиты да золотом, а веньци у них жемчугом сажены мельким» (Опись Соловецкого мон-ря 1514 г. // Описи Соловецкого мон-ря XVI в.: Коммент. изд. СПб., 2003. С. 30); Е. «жемчюгом сожена со святители», по описи 1577-1578 гг. находящаяся в ризнице Успенского собора Коломны (Города России. 2002. С. 11); Е. из темно-красного атласа, «на ней шесть святителей», украшенная 4 «плащами» (дробницами), в т. ч. с жемчугом, «из Голутвина монастыря» в Коломне (Там же. С. 71); Е.- вклад «князя Ивана Судцкого» (Сицкого), на к-рой «святые стоячие… да мученики поясные» (8 или 10 фигур) (Опись строений и имущества Кириллова Белозерского мон-ря. 1998. С. 148). Среди ветхих одежд новгородского Софийского собора (Описи новгородского Софийского собора. 1993. Вып. 3. С. 16 (опись 1771 г.)) встречается Е. «по лазоревой земли камчатой, шиты святые разные золотом».
Лицевые Е. по материалу, технике исполнения и подбору лицевых композиций часто составляли единый комплект с поручами, что влияло на выбор изображений на них (Благовещение, Деисус или святые).
Большой Деисус - наиболее парадный вариант композиции верхней части Е.: в молении Спасителю (на иордани) предстоят Богоматерь и св. Иоанн Предтеча, святители и святые др. чинов. На поздневизант. Е. XIV-XV вв. образы святых могли быть представлены в обрамлении арок: на Е. кон. XIV - нач. XV в. из погребения неизвестного митрополита Рашки в ц. св. Петра близ Нови-Пазара (Национальный музей, Белград); в обрамлении прямоугольных рамок: на Е. с «Великим Деисусом» (2-я пол. XIV в., мон-рь ап. Иоанна Богослова на Патмосе) представлена полуфигура Богоматери «Оранты-Знамения»; в круглых медальонах: на Е. иером. Досифея (XVI в., Византийский музей, Афины), на Е. (XV в.) из мон-ря прп. Дионисия, Афон. На Е. митр. Фотия (кон. XIV - нач. XV в. (кон. XIV в., по мнению Ю. Г. Гридневой), ГММК) помимо изображений в рост Богоматери и св. Иоанна Предтечи, молящихся Христу, вышито 88 медальонов с полуфигурами святых.
Епитрахиль из раки свт. Иоанна Новгородского. 2-я пол. XIV в. (НГОМЗ)
Среди святых чаще всего изображали отцов Церкви. Как правило, это одиночные фигуры в рост, наподобие тех, что традиционно входили в программу росписей алтарных апсид. Отдавалось преимущество древним отцам Церкви, прежде всего 3 вселенским святителям: визант. Е. из раки свт. Иоанна Новгородского в соборе Св. Софии в Вел. Новгороде с изображениями Христа Великого Архиерея, Богоматери и св. Иоанна Предтечи, со святыми в 3/4-ном повороте - апостолами Петром и Павлом, святителями Василием Великим, Иоанном Златоустом, Григорием Богословом, Афанасием Александрийским, вмч. Димитрием Солунским и архидиак. Стефаном (2-я пол. XIV в., НГОМЗ); Е. с образами Христа Великого Архиерея (на иордани), Богоматери, св. Иоанна Предтечи, фронтально изображенными апостолами Петром и Павлом, святителями Василием Великим, Иоанном Златоустом, Григорием Богословом, Афанасием Александрийским, Николаем Чудотворцем и Спиридоном Тримифунтским (2-я пол. XV в., мон-рь Хиландар, Афон); Е., близкие к последней, из мон-ря Путна в Румынии (№ 98-100); Е. из Византийского музея в Афинах (№ 686); Е. сер. XV в. из ризницы монастыря в Пече в Сербии; Е. с изображениями святителей Василия Великого, Иоанна Златоуста, Петра, митр. Московского, Леонтия, еп. Ростовского, Григория Богослова, Николая Чудотворца, Алексия, митр. Московского, Никиты, еп. Новгородского, работы царских мастеров (сер.- 2-я пол. XVI в., ГММК).
Среди изображенных святых могли быть покровители заказчиков: св. Стефан, архиеп. Сурожский, и архидиаконы Стефан и Лаврентий на Е. новгородской работы, вложенной Марией и Феодором (XIV-XV вв., НГОМЗ). На Е. греч. (или серб.) происхождения (XV в.?, ГИМ) фронтально изображены святители Кирилл Александрийский, Николай Чудотворец, Афанасий Александрийский, Григорий Богослов, Спиридон Тримифунтский, Дионисий Ареопагит, Тимофей (Прусский?); внизу, под арками с 3-лопастным завершением,- св. Иоанн Предтеча и прор. Захария, ап. Иоанн Богослов.
Помимо них изображали св. воинов Георгия, Димитрия Солунского, Феодора Тирона, Феодора Стратилата; врачевателей Косму и Дамиана, напр. на Е. греч. работы (XV в., монастырь Эсфигмен на Афоне). На Е. молдовлахийского производства присутствуют портреты ктиторов-господарей Александра Доброго и его супруги Марины в рост (1400-1432, ГЭ); фигуры коленопреклоненных Петра III и его сына Марка (1537, мон-рь Эсфигмен на Афоне); изображения Иоанна Негоша с сыновьями и его супруги с дочерьми наряду с образами святителей и пустынников (XVII в., мон-рь Эсфигмен на Афоне). Новогреч. традицией Кондаков считал упоминание имен не только вкладчиков и создателей, но и членов их семей (напр., на Е. 1680, мон-рь прп. Дионисия, Афон).
На выбор изображений влияло местное почитание святых. На создание Е. сер.- 2-й пол. XVI в. (ГММК) с фигурами Московских митрополитов Петра, Алексия, епископов Леонтия Ростовского и Никиты Новгородского, возможно, повлияли прославление еп. Никиты Новгородского после обретения его мощей в новгородском Софийском соборе в 1558 г. и привоз его погребальных одежд в столицу на поклонение (ПСРЛ. Т. 30. С. 190). На Е. из Киево-Печерской лавры (1672, НКПИКЗ) вышиты образы преподобных Антония и Феодосия Печерских. На Е. (2-я пол. XVI в.), вложенной свящ. Георгием в афонский мон-рь Симонопетра, среди святителей присутствует свт. Митрофаний, 1-й еп. К-польский. Появление его образа могло стать характерной чертой произведений поствизант. периода: Кондаков упомянул греч. Е. XVII в. из мон-ря Ксенофонт, на к-рой изображение свт. Митрофания К-польского предшествовало образам К-польских святителей (Кондаков. 1902. С. 256).
Евангельские сюжеты. Фрагмент лицевого шитья на епитрахили иером. Матфея. XV в. (мон-рь вмц. Екатерины на Синае)
В поствизант. период оформление греч. Е. утратило прежнюю целостность, красоту рисунка, на иконографию сильно влияли итало-критские образцы. Такова Е. прп. Зосимы (XVII в., мон-рь Симонопетра, Афон), на к-рой соединение композиций «Большого Деисуса» и «Благовещения» свидетельствует о важности замысла: арх. Гавриил и Богоматерь в «Благовещении» изображены в полный рост, др. святые - в поясном варианте; обращенные друг к другу апостолы Петр и Павел представлены с половинами церковного здания в руках, как на иконах униат. толка; сцена «Благовещение» развернута на фоне архитектуры, тогда как в др. композициях фон отсутствует. Уникальной деталью изображений этой Е. является сцена причащения прп. Марии Египетской прп. Зосимой. Ее появление могло иметь патрональную обусловленность или связь с предназначением Е. одному из афонских скитов. На Е., созданных на правосл. Востоке в Новое время, изображения святителей могли отсутствовать: Е. со сценой «Благовещение», с образами св. воинов Георгия и Димитрия, пророков Моисея и Аарона (1752) была украшена работавшим в Вене Христофором Жефаровичем и вложена в мон-рь вмц. Екатерины на Синае Анастасием Моралесом из Кастории.
Образы святых могут быть представлены не только единолично, но также попарно (неразрезная Е., без иордани, из Павлова Обнорского во имя Св. Троицы мон-ря, XVI в., ВГИАХМЗ) и группами в соответствии с чином святости (Е. из Иверского мон-ря на Валдае, шитая в Юго-Вост. Европе, XVI в. (XV в., по мнению Ю. Г. Гридневой), ИАХМНИ, с подписанными по-гречески поясными изображениями пророков, апостолов, святителей, воинов, мучеников в круглых медальонах, по 3 в каждом).
Изображения святителей сочетались с композициями избранных праздников: Е. с именем иером. Каллиста (XV в., мон-рь ап. Иоанна Богослова на Патмосе). Выбор в качестве сюжетов двунадесятых праздников характерен для Е. к-польской работы. Их иконография близка к иконописной - с архитектурой и условным пейзажем, обрамлением сцен килевидной аркой, опирающейся на витые колонки: Е. Петра Скевофилакса (XIV в., Великая Лавра на Афоне). На Е. XV в. из мон-ря вмц. Екатерины на Синае 18 композиций праздников и сцен Страстей Христовых заключены в круглые медальоны, на иордани размещен образ Живоначальной Троицы в варианте «Гостеприимство Авраама». Ее к-польское происхождение подтверждается иконографией композиций, художественным уровнем исполнения и использованием в качестве орнаментального мотива двуглавого орла. Следование визант. иконографии характерно для XVII в.: Е. из Иверского мон-ря, созданная по заказу патриарха Дионисия К-польского, с датой 12 янв. 1672 г. Е. такого типа была в соборе Св. Софии в Вел. Новгороде: «...шита золотом и серебром, на которой вышиты праздники дванадесятные и страсти Христовы» (Описи новгородского Софийского собора. 1993. Вып. 2. С. 94 (опись 1749 г.)). Шитые композиции праздников характерны для предмета облачения, родственного Е. и известного в копто-сир. традиции XVI в. как батрашиль.
Е. с изображением «Благовещения» отличаются большим количеством вариантов образа Христа в центральном медальоне иордани. Иногда сюжет «Благовещение» объединен в общую композицию и помещен на одной стороне Е., что характерно для произведений, включающих Страстной цикл и двунадесятые праздники. В этом случае напротив «Благовещения» обычно изображается «Рождество Христово». Известны случаи, когда между центральным медальоном иордани и фигурами арх. Гавриила и Богоматери из «Благовещения» помещаются образы пророков: первосвящ. Захарии и св. Иоанна Крестителя (напр., Е. XVI в., Византийский музей, Афины; Е. свящ. Константина, XVI в., мон-рь Ставроникита, Афон). В нижней части Е. с «Благовещением» выделяется 4 основные группы изображений: святители, апостолы, сонм святых (по 3 фигуры в медальоне), сюжетные композиции. Группа сонма святых, как правило, представлена только на Е. с «Благовещением» и имеет общее композиционное строение для всех памятников: переплетение малых кругов с крупными медальонами с фигурами 3 святых, к-рые располагаются по всей длине Е. Состав святых может меняться, но их расположение соответствует следующему порядку: пророки, апостолы, святители, мученики, преподобные, отшельники, сочинители гимнов. Важной иконографической деталью, объединяющей эту группу, является образ Св. Троицы в центральном медальоне иордани.
Рождество Христово. Фрагмент лицевого шитья на епитрахили архиеп. Дорофея. XVI в. (мон-рь Ставроникита, Афон)
Среди представленных на Е. образов традиционны фигуры апостолов (Е. к-польской работы в мон-ре ап. Иоанна Богослова на Патмосе; Е. нач. XVII в. молдав. работы (?) в мон-ре Симонопетра на Афоне) и пророков. Образы последних, прославляющих Богоматерь (в типе Великой Панагии), имеются на Е. (кон. XVI - нач. XVII в. с датой вклада 1600 г.) в афонском монастыре Ксиропотам. Может присутствовать акафистный цикл: напр., на Е. архиеп. Дорофея (XVI в., мон-рь Ставроникита, Афон); на Е. патриарха Анфима (1608, Великая Лавра на Афоне).
Изображение ангельских чинов на Е. появилось, возможно, при переделке орарей или под влиянием их декорации (самый ранний пример - копт. Е. VIII в.). Е. из собора Св. Софии в Вел. Новгороде, поздним преданием приписанная архиеп. Моисею Новгородскому, была переделана, согласно описи 1736 г., из «передника» саккоса (Описи новгородского Софийского собора. 1988. Вып. 1. С. 139), согласно др. описям - из соборного омофора, «приперстника», «на коей по зеленому атласу вышито четыре ангела золотом, серебром и шелком» (Там же. 1993. Вып. 3. С. 78 (опись 1775 г.); С. 145 (опись 1789 г.); С. 175 (опись 1800 г.)). На ней присутствуют фигуры архангелов Михаила, Гавриила и 2 ангелов, стоящих под арками с многолопастными очертаниями (Покровский Н. В. Древняя Софийская ризница в Новгороде // Тр. XV Археол. съезда в Вел. Новгороде. М., 1914. Т. 1. С. 117. Табл. XIX-2). Подобны ей молдав. Е. XVI в. из Драгомирны, Е. сер. XVI в. из Музея Виктории и Альберта в Лондоне, Е. 1671 г. архиеп. Анании Синайского с шитыми словами гимна «Осанна в вышних…», 2 парами херувимов и другими символическими образами (монастырь вмц. Екатерины на Синае).
Господь Вседержитель. Фрагмент лицевого шитья на епитрахили митр. Фотия. Нач. XV в. (ГММК)
Композиционно-геометрическое построение оформления Е. наиболее полно раскрыто у Г. Милле (Millet. 1939, 1947). Он делит Е. на 3 группы по принципу организации декора их пространства фигурами или сюжетами, классифицирует по изображениям в медальонах, в арках или в прямоугольных рамках. Каждая группа имеет подгруппы в зависимости от содержания. Обрамлением лицевых изображений служили не только архитектурные формы в виде арок на колонках, но и растительный и геометрический орнаменты. На Е. сер.- 2-й пол. XVI в. (ГММК) шитые вязью и жемчужной обнизью тексты тропарей святителям (за исключением тропаря свт. Никите Новгородскому) обрамляют их фигуры.
На изготовлении лицевых Е. (как, вероятно, и др. предметов облачения высших чинов Церкви) в поздневизант. период специализировались к-польские мастерские, существование к-рых подтверждают Е., сходные по исполнению и иконографии, степени украшенности и драгоценности. Они принадлежали правосл. иерархам, напр. митр. Фотию Московскому, Анфиму (Критопулосу), митр. Унгро-Влахийскому (1381-1401), чья Е. (ок. 1380) сохранилась в румын. мон-ре Тисмана. Связь с к-польскими мастерскими орнаментального и лицевого шитья проявлялась в типологии орнамента, напр. в использовании мотива двуглавого орла: Е. с Великим Деисусом в монастыре ап. Иоанна Богослова на Патмосе; Е. с Господскими праздниками и Страстями в мон-ре вмц. Екатерины на Синае (XV в.). В кон. XIV - нач. XV в. драгоценные Е. создавали и в рус. мастерских. Одна из таких Е. была прислана в дар патриарху Матфею I К-польскому и упомянута в описи 1397 г. Св. Софии в К-поле: «…покрытая жемчугом, украшенная агнцами из позолоченного серебра и эмалей» (т. е. позолоченными серебряными и эмалевыми дробницами в форме агнцев - Гийу А. Визант. цивилизация. Екатеринбург, 2005. С. 285).
На лицевых дробницах повторялись иконографические типы, к-рые встречаются в шитье. Таковы образы святителей на 6 басменных дробницах в форме квадрифолиев на Е., принадлежавшей, по преданию, свт. Петру Московскому (1-я пол. XIV в., ГММК); образы на Е., вложенной кн. Иваном Сицким («дробницы серебряны золочены да 8 святых на серебре…» - Опись строений и имущества Кириллова Белозерского монастыря. 1998. С. 148); изображения апостолов (в т. ч. от 70) на серебряных круглых дробницах с выемчатой эмалью новгородской работы (посл. четв. XIV - нач. XV в., перенесены во 2-й пол. XVII в. на новую Е., возможно, с повторением порядка их расположения на древнем произведении (СПГИАХМЗ)); композиции праздников (Рождество Христово, Воскресение; Благовещение, Распятие;Крещение, Вознесение) на той же Е. в киотчатых резных дробницах; парные фигуры святителей Василия Великого и Григория Богослова, Николая Чудотворца и Иоанна Златоуста, Афанасия Великого и Кирилла Александрийского, а также образы священномучеников Игнатия Богоносца и Климента, папы Римского (там же); ангельские чины (херувимы и серафимы), изображения которых исполнены в технике чеканки, на Е., находившейся в 1577 г. в ризнице Успенского собора в Коломне («потрахиль бархат чорной на золоте с площами с сереряными з золочеными, а на них выбиваны херувимы и серафими…» - Города России. 2002. С. 12).
На рус. Е. XVI-XVII вв. использовали тканые полосы с лицевыми изображениями святых и Господских праздников, распространенные в церковном шитье Зап. Европы XV-XVI вв. (Средневек. сокровища из Нидерландов: Собр. музея мон-ря вмц. Екатерины г. Утрехт: [Кат. выст.]. М., 2002. С. 78-109. Кат. 26-49). Подобные предметы в рус. церковном быту могли появиться в эпоху Реформации в XVI в. в странах Зап. и Центр. Европы. Фоны таких полос с готическими кивориями и «шахматными» полами использованы на неразрезной Е. (без иордани) из Павлова Обнорского во имя Св. Троицы монастыря (XVI в., ВГИАХМЗ). Е., составленная из полос с изображениями святых в зап. иконографических изводах, была сфотографирована в нач. XX в., вероятно, в ризнице Успенского мон-ря г. Старицы Тверской губ. (Катасонова Е. Ожившее время: Россия 1908-1915 гг. в фотографиях С. М. Прокудина-Горского // Убрус: Церк. шитье, история и современность / Изд. златошвейной мастерской при Успенском подворье Оптиной пуст. СПб., 2007. Вып. 7. С. 68-75). Е. западноевроп. работы с изображениями апостолов и святителей принадлежала патриарху Московскому Никону (2-я четв. XVII в., ИАХМНИ). После XV в. центральный образ Христа на иордани часто исключают. Единственным новым типом иконографии в XVI в. стало изображение на Е. Акафиста Богородице, впрочем не получившее впосл. распространения.
Епитрахиль. 1913-1914 гг. (ГММК)
В позднем средневековье, как это было и прежде, художественный облик Е. согласовывался с др. богослужебными одеждами. В XVII в. лицевые Е. были поднесены в комплекте облачений Г. Д. Строгановым в дар митр. Ростовскому Ионе (Сысоевичу), вложены им в Софийский собор Вологды (Лукомский Г. К. Вологда в ее старине. СПб., 1914. С. 75). В Новое время предпочитали изготовлять комплекты церковных одежд, единые по материалу украшения,- Е. из «жемчужной ризницы» Троице-Сергиевой лавры (Зарицкая О. И. «Жемчужная ризница» 1767-1771 гг. из ТСЛ // СПГИАХМЗ: Сообщ. ТСЛ, 2000. М., 2000. С. 301-328); из тканей одного типа - Е. в составе дара Соловецкому мон-рю имп. Александра II (1859; Наследие Соловецкого мон-ря в музеях Архангельской обл.: Кат. выст. / Сост.: Т. М. Кольцова. М., 2006. Кат. 230. С. 133).
Фрагменты декорации обветшавших облачений переносили на новую основу: в описи Коломны 1577 г. среди риз из Бобренёва в честь Рождества Пресв. Богородицы мон-ря указана Е. из камки с золотым шитьем, с 4 жемчужными крестами на серебряных цатах, 5-й крест «с жемчуги на ожерелье. А та потрахель ветха, и те кресты сняты, положены на новую потрахель» (Города России. 2002. С. 63). Таковы и Е. посл. четв. XVII в. (СПГИАХМЗ) с дробницами новгородской работы кон. XIV - нач. XV в.; Е. 1700 г., украшенная перенесенными с др. предметов поясными фигурами апостолов Петра и Павла кон. XVI в. в верхней части и ростовыми образами святителей Московских Петра, Алексия, Ионы, Филиппа на полотнищах (ГММК). В XIX в. в жен. обителях, напр. в Горицком в честь Воскресения Господня жен. мон-ре, уцелевшие фрагменты шитья (вероятно, из экономии) переносили на новые предметы. 6 полуфигур святых, снятых, возможно, с иконных пелен Кириллова Белозерского мон-ря, послужили украшением новой Е. 2 фигуры, получившие новые подписи (вмц. Екатерина и царевич св. Димитрий), происходят из композиции «Успение Богоматери» на пелене работы мастерской вел. кнг. Софии Палеолог (посл. четв. XV в., ГРМ).
С развитием церковной жизни и ремесел в России на рубеже XIX и XX вв. были востребованы древние традиции оформления одежд: Е. для мощей патриарха Ермогена (мастерские шитья Вознесенского монастыря в Кремле, 1913-1914, ГММК) с фигурами Московских святителей в рост в архитектурном обрамлении следует памятникам XVI-XVII вв. Подобные тенденции сохранялись до кон. XX в. В совр. церковном шитье отмечается возрастающий интерес к возрождению древней традиции.
