ПОЛИТИ

П. происходил из состоятельной семьи горожан Сиены. Он начал учиться рано, в 11 лет, и к 17 годам уже закончил юридический фак-т Сиенского ун-та. 5 мая 1502 г. получил степень д-ра гражданского права (см.: Minnucci. 1981). В течение неск. лет преподавал право в Сиене, затем путешествовал по Италии, посещал ун-ты и общался с известными светскими и церковными юристами. В этот период П. был близок к нек-рым сторонникам концилиаризма (см. Соборное движение), участвовавшим в работе Собора в Пизе в 1511 г. (см. Пизанские Соборы). Однако вскоре главной целью П. стала юридическая карьера в курии папы Римского Льва X (1513-1521). В 1513 г. он поселился в Риме и получил должность профессора права в ун-те Сапиенца. В это же время он написал неск. юридических сочинений, к-рые посвятил влиятельным при папском дворе лицам с целью добиться их покровительства (см.: Caravale. 2017. P. 3; перечень всех сочинений П. с описанием изданий см.: Schweizer. 1910. S. 287-304). Усилия П. увенчались успехом: в кон. 1515 г. он получил должность консисториального адвоката (advocatus sacri consistorii). Вероятно, в это же время П. написал небольшое соч. «Об обязанностях адвоката» (De officio advocati), в к-ром предложил рассмотрение необходимых адвокату навыков и добродетелей, а также тех пороков, к-рых ему следует избегать.

По-видимому, именно несовпадение идеализированных представлений П. о юридической деятельности с реальной практикой работы правовых служб Римской курии стало причиной пережитого им в это время внутреннего кризиса. Выход из него он нашел благодаря попавшим ему в руки во время пребывания во Флоренции сочинениям Джироламо Савонаролы (1452-1498). Присоединившись к группе почитателей Савонаролы, П. стал рассматривать его как выдающегося подвижника и духовного учителя, к-рый справедливо критиковал мн. церковные злоупотребления, предложил пути исправления церковной и общественной жизни, а также указал на необходимость для каждого христианина следовать евангельским заповедям и духовно-аскетическим нормам (ср. автобиографические замечания П.: Schweizer. 1910. S. 244-245). Под влиянием образа Савонаролы, к-рый принадлежал к ордену доминиканцев и восхвалял монашеский путь, предполагавший отречение от мирских забот и страстей, П. решил стать монахом. Благодаря проявленной им готовности защищать память и идеалы Савонаролы он стал известен мн. влиятельным представителям флорентийских церковных и политических кругов. 19 окт. 1517 г., после 6 мес. новициата, П. принес первые монашеские обеты и стал насельником доминиканского мон-ря Сан-Марко во Флоренции (см.: Caravale. 2017. P. 16, 225). При вступлении в орден П. отказался от мирского имени; новое имя Амвросий Катарин было образовано от имен 2 католич. подвижников, членов ордена доминиканцев, особо почитавшихся в его родном городе,- Амвросия (1220-1286), еп. Сиенского, и Екатерины Сиенской (1347-1380).

В мон-ре Сан-Марко помимо повседневных монашеских обязанностей П. занимался изучением Свящ. Писания. Хотя обычной практикой доминиканцев было давать послушникам и монахам систематическое образование в монастырских школах (а наиболее способным - и в ун-тах), П., получивший хорошее светское образование, был освобожден от необходимости слушать стандартные учебные курсы и имел возможность самостоятельно выбирать для чтения и изучения вызывавшие у него интерес духовно-нравственные и богословские сочинения. Вероятно, в этот период он познакомился с трудами католич. св. Фомы Аквинского (1225-1274), наиболее влиятельного и авторитетного теолога-доминиканца. Следствием отсутствия схоластического теологического образования стало сформировавшееся у П. свободное отношение к орденской богословской традиции: достаточно хорошо зная ее, он не считал себя обязанным во всем ей следовать и позднее неоднократно проявлял интеллектуальную независимость от доминиканских авторитетов, что приводило к дискуссиям и конфликтам с собратьями по ордену (ср.: Horst. 1996. S. 104-105; Caravale. 2017. P. 16-17).

Согласно автобиографическим замечаниям, в полемику с Мартином Лютером (1483-1546) П. вступил не по собственной инициативе, а подчиняясь распоряжению руководства ордена доминиканцев. Исследователи предполагают, что в данном случае флорентийские доминиканцы выступали лишь проводниками воли папы Римского Льва X. Среди близких к Льву X лиц, к-рые общались с П. и могли рекомендовать его понтифику как талантливого полемиста, были кард. Джулио Медичи (двоюродный брат Льва X; папа Римский Климент VII в 1523-1534), теолог и гуманист Николаус фон Шёнберг (1472-1537), ученый, дипломат и гуманист Джироламо Алеандер (1480-1542). В 1-й пол. 1520 г. переговоры представителей католич. Церкви с Лютером с целью добиться от него раскаяния и компромисса окончательно зашли в тупик. Свидетельством этого стало издание папой Римским Львом X 15 июня 1520 г. буллы «Exsurge Domine», в к-рой был осужден 41 еретический тезис Лютера (см.: Denzinger. Enchiridion. N 1451-1492; подробнее см. в ст. Лютер). В сложившейся ситуации руководство католич. Церкви потеряло интерес к богословским дискуссиям с Лютером. Готовя его окончательное осуждение как еретика и отлучение от Церкви, члены Римской курии считали наиболее важной задачей нейтрализацию реальных и потенциальных покровителей и сторонников Лютера путем демонстрации безусловно еретического характера всего его учения. Предшествующие сочинения, в к-рых Лютер обвинялся в ереси, были написаны Сильвестром Приериасом (ок. 1456-1523), магистром священного дворца, т. е. высшим теологом-экспертом Римской курии. Эти полемические трактаты оказались не вполне удовлетворительными вслед. их чрезмерно схоластического характера, что делало их малопонятными для широкой публики и облегчало их критику со стороны Лютера и поддерживавших его гуманистов. По этой причине перед П. была поставлена задача, опираясь на материалы и выводы Приериаса, написать более легкое и доступное сочинение, в к-ром против Лютера могли быть использованы как гуманистические риторические приемы, так и личный опыт П. по ведению юридических дискуссий (см.: Preston. 2003. P. 369; Caravale. 2017. P. 17-18).

Неизвестно, когда именно П. начал работу, однако предполагается, что он торопливо писал трактат во 2-й пол. 1520 г. и отдавал его издателю по частям. Причиной спешки было намерение папы Римского Льва X переслать трактат П. вместе с др. полемической лит-рой Алеандеру, назначенному папским нунцием в Германии. Алеандер планировал познакомить с трактатом участников Вормсского рейхстага, к-рый должен был собраться в нач. 1521 г. При работе над трактатом П. использовал тексты, входившие в состав 1-го в истории собрания сочинений Лютера, к-рое было подготовлено В. Ф. Капито (ок. 1480-1541) и напечатано И. Фробеном (ок. 1460-1527) в Базеле в кон. 1518 г.; оно широко распространилось по всей Европе (Ad Leonem X. pontificem maximum, Resolutiones disputationum de uirtute indulgentiarum reverendi patris ac sacrae Theologiae doctoris Martini Luther... / Ed. J. Froben. [Basel,] 1518; о составе и об истории этого изд. см.: Luther M. WA. Bd. 60. S. 431-443; ранее исследователи не могли установить, к какому собранию трудов Лютера П. обращался в ходе работы; см.: Schweizer. 1910. S. 27; Franzen. 1956. P. XV; совпадение страниц в издании Фробена и в предлагаемых П. точных ссылках доказывает, что он опирался именно на это собрание). Т. о., П. знал следующие сочинения Лютера, опубликованные до кон. 1518 г.: 1) «Решения разногласий о силе индульгенций» (Resolutiones disputationum de indulgentiarum virtute; текст см.: Luther M. WA. Bd. 1. S. 522-628), подробный комментарий к 95 тезисам, отправленный Лютером папе Римскому Льву X в мае 1518 г.; 2) «Ответ на диалог Сильвестра Приериаса о власти папы» (Ad dialogum Silvestri Prieratis de potestate papae responsio; текст см.: Ibid. S. 644-686); 3) «Проповеди жителям Виттенберга о десяти заповедях» (Decem praecepta Wittenbergensi praedicata populo; текст см.: Ibid. S. 394-521); 4) неск. программных лат. и нем. проповедей: «О покаянии» (Sermo de poenitentia; текст см.: Ibid. S. 317-324), «Об индульгенциях» (Sermo de indulgentiis; лат. перевод Капито с нем. оригинала; нем. текст см.: Ibid. S. 239-246), «О силе отлучения» (Sermo de virtute excommunicationis; текст см.: Ibid. S. 634-643). Помимо этого П. были известны вышедшие в отдельных изданиях некоторые более поздние тексты Лютера: «Комментарий на Послание к Галатам» (In epistolam Pauli ad Galatas Commentarius; текст см.: Ibid. Bd. 2. S. 436-618), составленный Лютером в кон. 1519 - нач. 1520 г. на основе более ранних лекций, и соч. «Ответ на осуждение, вынесенное теологами Лувена и Кёльна» (издано вместе с текстом самого осуждения; текст см.: Ibid. Bd. 6. S. 170-195), написанное Лютером весной 1520 г. Другие сочинения Лютера, в т. ч. изданные в 1519-1520 гг., в период создания трактата, по-видимому, не были доступны П.

Трактат П. был опубликован во Флоренции в дек. 1520 г. под названием «Апология в защиту католической и апостольской веры и учения против нечестивых и весьма губительных догматов Мартина Лютера» (Apologia pro veritate catholicae et apostolicae fidei et doctrinae adversus impia ac valde pestifera Martini Lutheri dogmata; крит. изд.: Idem / Ed. J. Schweizer, A. Franzen. Münster, 1956. (Corpus Catholicorum; 27)). Произведение разделено на 5 книг; ему предпослано посвящение имп. Карлу V (1519-1555), к-рого П. призывал защитить католич. веру от еретических нападок Лютера. Наиболее самостоятельной и оригинальной в содержательном отношении является 1-я книга «Апологии...». В ней П. выделил 11 «уловок» (doli) Лютера, обвинив его в том, что с помощью ряда нечестных приемов он вводит в заблуждение своих последователей. К числу этих приемов П. относил: 1) неточные и противоречащие друг другу утверждения в разных сочинениях; 2) ссылки на личные нравственные недостатки церковных служителей для обоснования доктринальных выводов; 3) стремление склонить читателя на свою сторону путем апелляции к национальным и политическим интересам, а также постоянного использования обсцентной лексики; 4) искусственное противопоставление схоластических теологов отцам Церкви; 5) постоянное повторение имен Христос, Павел и т. п. для создания впечатления, что он излагает подлинное учение Иисуса Христа и ап. Павла, и т. п. (см.: Franzen. 1956. S. XVI). Обвиняя Лютера в многообразном «обмане», П. тем самым подводил читателя к тому, чтобы тот увидел в Лютере эсхатологического антихриста, обольщающего христиан. Хотя П. не называл Лютера прямо антихристом, эта отсылка была очевидна для всех, знакомых со средневек. традицией интерпретации апокалипсических образов, в т. ч. и для Лютера (см.: Preston. 2003. P. 368-373). Во 2-й и 3-й книгах «Апологии...» П. обсуждал вопрос о происхождении и природе папской власти, отстаивая традиц. католич. представление о том, что Римские епископы по божественному установлению обладают особыми властными полномочиями в Церкви. Широко используя для критики мнений Лютера высказывания отцов Церкви и канонические источники, П. доказывал, что Лютер неверно толкует отрывки Свящ. Писания, привлекаемые им для обоснования того, что папство является исторически сложившимся человеческим институтом, постепенно становившимся все более вредным для церковной жизни. Темой 4-й книги являются учение о покаянии и связанные с ним вопросы об индульгенциях и о чистилище. В состав 5-й книги входят неск. подборок высказываний Лютера. П. выделил противоречивые суждения Лютера, а также тематически упорядочил предположительно еретические тезисы, извлеченные из разных его сочинений.

В февр. 1521 г. «Апология...» П. была получена в Германии. Она не имела ожидаемого эффекта: имп. Карл V был в этот период настроен миролюбиво и не проявил интереса к острым нападкам П. на Лютера; мн. теологи и гуманисты сочли, что П. не сумел вступить в действительную дискуссию с Лютером на основе Свящ. Писания, оставшись всецело в рамках схоластической теологии и церковной традиции. Сходным образом оценил трактат и Лютер, решивший тем не менее написать ответ П. Работу над соч. «Ответ Мартина Лютера на книгу выдающегося учителя нашего, учителя Амвросия Катарина, усерднейшего защитника Сильвестра Приериаса» (Ad librum eximii Magistri Nostri Magistri Ambrosii Catharini, defensoris Silvestri Prieratis acerrimi, responsio Martini Lutheri; текст см.: Luther M. WA. Bd. 7. S. 698-778) Лютер завершил 1 апр. 1521 г., незадолго до отъезда из Виттенберга на рейхстаг в Вормс; издание рукописи задержалось, поэтому П. получил сочинение во Флоренции лишь в кон. июля 1521 г. В своем ответе Лютер не стал рассматривать отдельные аргументы П. Лютер соглашался с тем, что пересмотрел многие свои прежние утверждения в последующих сочинениях, однако предлагал видеть в этом не свидетельство его непоследовательности, а отражение духовного прогресса и процесса формирования более точной богословской позиции. На частную критику П. Лютер ответил программными заявлениями о том, что вся история Римского папства есть история отпадения от Христа, а совр. папы Римские вместе с их учением и с их окружением являются коллективным «антихристом». Большую часть «Ответа...» занимает полное иронии и насмешек истолкование пророчества из Книги прор. Даниила (Дан 8. 23-25), к-рое Лютер предложил понимать как относящееся к подчиненной власти папы-антихриста Римской Церкви, имеющей 12 ложных личин-масок, под которыми скрывается полная духовная пустота (подробнее см.: Preston. 2003. P. 373-378).

В кон. апр. 1521 г. П. опубликовал во Флоренции еще одно полемическое сочинение против Лютера под названием «Оправдание рассуждения против Мартина ко всем Церквам» (Excusatio disputationis contra Martinum ad universas ecclesias. Florentiae, 1521); оно было не реакцией на «Ответ...» Лютера, о существовании к-рого П. в это время еще не знал, а дополнением к «Апологии...». П. посчитал нужным откликнуться на известие о сожжении Лютером 10 дек. 1520 г. папской буллы «Exsurge Domine», а также на изданные в кон. 1520 г. произведения Лютера: «О вавилонском пленении Церкви» (De captivitate Babylonica ecclesiae praeludium; текст см.: Luther M. WA. Bd. 6. S. 484-573), «Против буллы антихриста» (Adversus execrabilem Antichristi bullam; текст см.: Ibid. S. 595-629) и др. (см.: Lauchert. 1912. S. 49). В «Оправдании...» П. заявлял, что Лютер оказался упорствующим еретиком, поэтому дальнейшая полемика с ним лишена смысла; он призывал светские и церковные власти с максимальной строгостью исполнить свой долг и подвергнуть наказанию Лютера и его сторонников; в богословском отношении П. ограничился повторением прежних обвинений в ереси и аргументов; используя в качестве ориентира содержание буллы «Exsurge Domine», П. предложил новый сводный перечень «лжеучений» Лютера (см.: Schweizer. 1910. S. 29-32).

Получив «Ответ...» Лютера, П. никак не отреагировал на него; Лютер со своей стороны проигнорировал «Оправдание...» П., известия о к-ром дошли до Виттенберга лишь в 1522 г. Т. о., полемика П. с Лютером не имела прямого продолжения, однако она заставила П. задуматься над мн. сложными богословскими проблемами, к подробному обсуждению к-рых он вернулся в позднейших сочинениях. Наблюдая за развитием взглядов Лютера, к-рое завершилось полным разрывом с католич. Церковью, П. пришел к убеждению в том, что даже отдельные элементы лютеран. учения представляют серьезную опасность для католич. веры. На протяжении всей последующей жизни П. вел прямую и косвенную борьбу с протестант. тенденциями, разыскивая в богословских трудах и высказываниях современников как подлинные, так и мнимые следы влияния на них идей Лютера и подвергая беспощадной критике все казавшиеся ему неортодоксальными богословские концепции.

С сер. 20-х гг. XVI в. П. исполнял обязанность проповедника в итал. мон-рях ордена доминиканцев. В этот период он познакомился с сочинением кард. Фомы Каэтана (1469-1534) «Трапеза Нового Завета» (Jentaculum Novi Testamenti, 1524; подробнее см. в ст. Каэтан). Обнаружив в нем некоторые следы влияния на Каэтана идей Эразма Роттердамского и нем. протестантов, П. намеревался выступить с публичной критикой Каэтана, однако руководство ордена строжайшим образом запретило ему нападать на наиболее влиятельного в это время доминиканского теолога. П. согласился хранить молчание, но продолжал с подозрением и неприязнью относиться к Каэтану. Новый повод для недовольства позицией Каэтана появился у П. в связи с дискуссией о Непорочном зачатии Девы Марии. Как и большинство доминиканских теологов, Каэтан был противником учения о Непорочном зачатии, тогда как П., опираясь на сиенскую традицию особо почитать Деву Марию и праздновать Ее Непорочное зачатие, всегда выступал в защиту этой религ. практики и связанных с ней верований. Во 2-й пол. 20-х гг. XVI в. в Сиене разгорелся конфликт между городскими властями, настаивавшими на праздновании дня Непорочного зачатия, и монахами-доминиканцами, к-рые по указанию руководства ордена отвергали этот праздник и не желали участвовать в нем. П. был направлен в Сиену для ведения переговоров, однако вскоре выступил в защиту сторонников празднования, что вызвало сильное недовольство руководства ордена, к-рое стало угрожать П. церковными наказаниями (см.: Caravale. 2017. P. 23-28). Находясь в затруднительной ситуации, П. решил воспользоваться своим знакомством с кард. Дж. Медичи, к-рый в 1523 г. занял Папский престол, взяв имя Климент VII. В 1530 г. П. приехал в Рим, однако не смог добиться от понтифика к.-л. решения спора о Непорочном зачатии. Собственную позицию П. представил в соч. «Рассуждение в защиту истины Непорочного зачатия блаженной Девы» (Disputatio pro veritate Immaculatae Conceptionis beatae Virginis), изданном в Риме в кон. 1531 г. вопреки запрету руководства ордена доминиканцев. Главным противником учения о Непорочном зачатии П. стал считать Каэтана, к мнению к-рого по богословским вопросам прислушивался папа Климент VII. Поставив перед собой цель дискредитировать Каэтана как теолога, в 1532 г. П. составил перечень извлеченных из его экзегетических сочинений подозрительных утверждений и представил его Клименту VII с сопроводительным письмом, в котором открыто обвинял Каэтана в уклонении от церковного учения (текст письма см.: Schweizer. 1910. S. 248-250). По-видимому реагируя на позицию папы Римского Климента VII, запретившего публично критиковать Каэтана, пока о его взглядах не выскажутся авторитетные университетские теологи, П. принял решение отправиться во Францию, где вступил в контакт с существовавшей среди докторов теологии Парижского ун-та партией противников Каэтана. При их поддержке в 1535 г. П. издал пространное соч. «Замечания к положениям, извлеченным из комментариев кардинала Каэтана» (Annotationes in excerpta quaedam de commentariis reverendissimi cardinalis Caietani S. Xisti dogmata). К этому времени Каэтана уже не было в живых, поэтому никаких прямых церковно-адм. последствий эта публикация не имела. В 1542 г. П. выпустил новое, переработанное и дополненное издание своего критического трактата. Впосл. католич. теологи, с подозрением относившиеся к нек-рым мнениям Каэтана, использовали при их критическом рассмотрении доводы, впервые озвученные П. (см.: Horst. 1996. S. 108-110; также ср.: Caravale. 2017. P. 31-35).

В 1535-1537 гг. П. жил во Франции, гл. обр. в Лионе, совершая кратковременные поездки и в др. города. Познакомившись с франц. противниками Реформации, в т. ч. с кард. Франсуа де Турноном (1489-1562), папским нунцием еп. Родольфо Пио да Капри (1500-1564) и еп. Якопо Садолето (1477-1547), П. по их побуждению приступил к работе над антипротестант. сочинениями. Их основной темой было обоснование традиц. католических представлений о церковной иерархии и принадлежащем ей вероучительном авторитете (см.: Caravale. 2017. P. 39-44). После того как еп. Родольфо Пио да Капри в дек. 1536 г. был возведен папой Римским в кардинальское достоинство, П. отправился вместе с ним в Рим. По дороге он задержался в Сиене, где в это время развернулся спор вокруг высказываний о предопределении, содержавшихся в проповедях одного из городских священников. П. не принимал непосредственного участия в этой дискуссии, однако под влиянием событий стал размышлять над вопросом предопределения и начал работу по написанию соответствующего сочинения. В качестве теолога-эксперта к решению спора был привлечен кард. Гаспаро Контарини (1483-1542). Предложенный им умеренный вариант объяснения церковного учения о предопределении оказал заметное влияние на формирование концепции П. В Риме он познакомился с Контарини и впосл. нередко ориентировался на его богословские мнения. Между П. и Контарини не сложилось личной дружбы; они не были и полными идейными союзниками. Контарини был искренне убежден в необходимости богословского диалога с протестантами и испытывал личную симпатию ко мн. итал. клирикам, к-рые с большей или меньшей степенью открытости отстаивали отдельные протестант. идеи. П. в кон. 30-х - нач. 40-х гг. XVI в. поддерживал партию Контарини по церковно-политическим соображениям, т. к. она была весьма влиятельна в Римской курии, однако его личные убеждения были гораздо более консервативными: он был уверен, что в диалог с еретиками-протестантами следует вступать только для демонстрации их заблуждений и понуждения их к принятию церковного учения. Вместе с тем в представлениях П. о том, что именно следует считать нормативным католич. вероучением, прослеживается сильное влияние компромиссных подходов к некоторым проблемам (связанным гл. обр. с учениями об оправдании и о предопределении), предложенных Контарини, близким другом Контарини кард. Реджиналдом Полом (1500-1558) и их единомышленниками.

В Риме к П. со вниманием отнеслась аристократка Виттория Колонна (ок. 1490-1547), в постоянный круг общения к-рой входили как Контарини и Пол, так и итал. сторонники протестант. теологии - Бернардино Окино (1487-1564/65), Маркантонио Фламинио (1498-1550) и др. Беседы с Витторией побудили П. создать первое после его возвращения в Италию антипротестант. сочинение - «Зеркало еретиков» (Speculum haereticorum), изданное в Кракове в 1540 г. с разрешения руководства ордена доминиканцев. В нем П. продолжил основные линии аргументации, намеченные в предшествующих полемических произведениях, особенно настойчиво подчеркивая обманчивый характер еретических учений. П. настаивал, что мн. католики, не будучи богословами, не могут разобраться в сложных аспектах вероучения, поэтому они должны доверять авторитету церковного учительства, а не следовать самозванным «евангельским» проповедникам и писателям, т. е. еретикам-протестантам (см.: Lauchert. 1912. S. 69-77).

В 1540 г., во время Великого поста, П. исполнял обязанности доминиканского проповедника в Неаполе, где в это же время проповедовал Окино. Тесное соприкосновение с итал. сторонниками протестантизма, лидером к-рых в Неаполе был живший там в изгнании испан. протестант. теолог Хуан де Вальдес (Ɨ 1541), убедило П. в необходимости продолжать борьбу с протестант. влиянием в Италии. Находясь в 1541-1542 гг. по делам ордена доминиканцев в Лионе, он воспользовался появившимся свободным временем для публикации ряда богословско-полемических сочинений. Переиздав соч. «Зеркало еретиков» (F[ratri] Ambrosii Catharini Politi Senensis, Ord. Praed. Speculum haereticorum. Lugduni, 1541), П. снял посвящение Виттории Колонне и поместил вместо него посвящение папе Римскому Павлу III (1534-1549). Тем самым он наглядно продемонстрировал свою позицию в усиливавшемся противостоянии группировавшихся вокруг Павла III консервативных идеологов Контрреформации с некоторыми либерально настроенными рим. кардиналами и аристократами. Во 2-м издании сочинение сопровождали 2 самостоятельных трактата П.- «О грехопадении человека и первородном грехе» (De casu hominis et peccato originale) и «О совершенном оправдании» (De perfecta iustificatione). В 1542 г. П. издал сборник, состоявший из 12 др. трактатов (Opuscula F[ratri] Ambro[sii] Cath[arini] Politi. Lugduni, 1542); в него вошли 3 трактата о предопределении, неск. трактатов, посвященных эсхатологическим темам, трактат о Непорочном зачатии, трактат о почитании святых и др. (описание состава изд. см.: Lauchert. 1912. S. 82-83).

Изданные в 1541-1542 гг. трактаты П. содержат наиболее полное выражение его богословского учения; круг затрагиваемых тем определяется гл. обр. основными векторами антипротестант. полемики. Протестант. учению об оправдании одной только верой (sola fide) П. в трактате «О совершенном оправдании» противопоставил концепцию «двойного оправдания». По его объяснению, 1-е оправдание, происходящее при обращении человека к Богу и принятии таинства Крещения, совершается только в силу веры (так же учили протестанты), однако 2-е оправдание, не менее необходимое для спасения, происходит на основании совершённых человеком после 1-го оправдания дел любви (это отвергали протестанты). Согласно П., слова Свящ. Писания о том, что благодать и оправдание подаются без всяких заслуг человека, относятся лишь к 1-му оправданию, поэтому протестанты толкуют их ошибочно, отвергая спасительное значение вообще любых нравственных добродетелей (см.: Ibid. S. 79-81). Стремление опровергнуть протестант. представления о тотальной поврежденности человеческой природы заставило П. заняться пересмотром классического августиновского учения о первородном грехе в трактате «О грехопадении человека и первородном грехе». Блж. Августин считал, что все человечество природным образом заключалось в Адаме и тем самым по природной необходимости наследует от Адама вожделение и греховность, к-рые и задают существо первородного греха. П., опираясь на традиц. определения греха как волевого акта, считал, что ни вожделение, ни склонность к греху, ни лишенность надлежащей праведности не могут считаться грехом; все это есть лишь налагаемые Богом наказания за грех. Первородным грехом является само вкушение райского плода, к-рое каждый человек совершает вместе с Адамом. Для объяснения того, каким образом это может происходить, П. предложил теорию договора (pactum), к-рый был заключен между Адамом и Богом: Бог обещал Адаму особые сверхъестественные дары, а Адам в обмен на это обещал соблюдать заповедь Бога. Согласно П., Адам в этом договоре выступал не только от своего лица, но также и от лица всех своих потомков, поэтому все они оказались соучастниками и в совершённом им нарушении договора, и в последствиях этого нарушения. Т. о., сам первородный грех П. считал передающимся людям от Адама не по природе, а в силу изначального договора. Свою концепцию П. использовал для объяснения того, почему лишь единственный грех Адама является вместе с тем грехом всех людей - по причине договора, отсутствующего в случае всех проч. грехов Адама и др. людей. Частным случаем использования концепции было предложенное П. объяснение Непорочного зачатия Девы Марии: поскольку Бог является одной из сторон договора, Он своей волей исключил Ее из участия в этом договоре, тем самым вернув Ее к состоянию изначальной безгрешности (подробный анализ теории П. см.: Denlinger. 2010; также ср.: Scarinci. 1947; Caravale. 2017. P. 75-76). Опираясь на схоластическое представление о первородном грехе как о «лишенности изначальной праведности», П. в особом трактате «О будущем состоянии младенцев, которые умерли без таинства [Крещения] и в древнем грехе» (De statu futuro puerorum qui sine sacramento et in antiquo peccato defunti sunt) критиковал и отвергал восходящее к блж. Августину представление о том, что умершие без крещения младенцы подвергаются вечному огненному наказанию. Он отмечал, что наследуемый младенцами грех Адама сводится лишь к отсутствию изначальной праведности перед Богом, поэтому соразмерным наказанием за него является отсутствие у младенцев непосредственного созерцания Бога. Вечные огненные мучения полагаются лишь за личные грехи, тогда как младенцы, по утверждению П., после всеобщего воскресения будут жить на «новой земле» в блаженстве, однако не достигнут высшего наслаждения и созерцания, которое будут иметь святые в Царстве Божием (ср.: Schweizer. 1910. S. 110). При обсуждении учения о предопределении в трактатах «О предведении и промышлении Бога, не устраняющих контингентность вещей» (De praescientia ac providentia Dei quod rerum contingentiam non tollat) и «О предопредлении Божием» (De praedestinatione Dei) П. вновь подвергал пересмотру августиновские представления, к-рые оказались восприняты в протестантизме. Блж. Августин признавал разделение Богом всех людей на 2 группы: предопределенных, к-рые обязательно будут спасены в силу воздействия на них Божественной благодати, и отверженных, к-рые погибнут из-за греха Адама и личных грехов, не получив благодати. П. предлагал деление на 3 группы: 1) предопределенных, т. е. тех, кому Бог оказывает столь сильную поддержку, что они изначально не имеют возможности погибнуть; 2) подлежащих спасению, т. е. тех, кто спасаются, свободно отвечая на призыв благодати; 3) погибающих, т. е. тех, кто свободно отвергают благодать и погибают вслед. личных грехов. П. полагал, что предопределенными Богом являются лишь немногие - Иисус Христос, Пресв. Дева Мария, нек-рые апостолы и др. святые. Все проч. праведники, к-рые попадут в Царство Божие, могли бы туда и не попасть, если бы свободно не реализовывали ту возможность спасения, к-рую открывает для них Бог. Такая концепция позволила П. отказался от августиновского учения о том, что число спасающихся и погибающих заранее определено Богом и неизменно; он утверждал, что неизменно лишь Божественное решение о немногочисленных предопределенных, тогда как участь остальных зависит от их земной жизни и поступков. Различая предопределение и предведение Бога, П. использовал традиц. схоластический аргумент, согласно к-рому предведение Бога существует в вечности и не оказывает прямого влияния на осуществляемые людьми во времени акты выбора, к-рые остаются свободными. Как видно из объяснений П., он был склонен думать, что вечное знание Бога не безусловно, а обусловлено совершаемыми людьми во времени выборами. При этом не желал отказываться от представления о полноте и неизменности Божественного знания, вслед. чего его рассуждения в этой области далеки от ясности и не лишены внутренних противоречий. Явное отличие богословских построений П. от классического августинизма и предложенный им пересмотр нек-рых положений томистской схоластики не остались незамеченными. В 1542 г. с критикой учения П. о предопределении выступил влиятельный доминиканский теолог Бартоломео Спина (ок. 1475-1546), представивший на генеральном капитуле ордена доминиканцев перечень 15 ошибочных тезисов П. (см.: Caravale. 2017. P. 96-99). Критика Спины не имела прямых последствий для П., однако с этого времени отношения между ними стали враждебными.

После возвращения в Италию летом 1542 г. П. включился в идейную борьбу с Окино, к-рый, узнав об учреждении в Риме Конгрегации римской и вселенской инквизиции (см. в ст. Инквизиция) и получив вызов на ее заседания, предпочел бежать из Италии. Т. к. в Италии оставались влиятельные сторонники Окино, П. считал полемику с ним первоочередной задачей. В нач. 1543 г. П. издал в Риме соч. «Трактат об оправдании» (Trattato della giustificatione); оно было написано на итал. языке и являлось косвенным ответом на опубликованные в Женеве в окт. 1542 г. также на итал. языке «Проповеди» (Prediche) Окино. Не желая популяризировать труды Окино, П. не цитировал их прямо, однако у знакомого с ними читателя не было сомнений, против кого направлены аргументы П. Протестант. учению Окино о том, что оправдание происходит только по вере в Иисуса Христа и в силу совершённого Им искупления, П. противопоставлял собственное представление о двойном оправдании, подчеркивая, что возрастание в праведности и добродетели не менее важно для спасения, чем собственно первичный акт оправдания, осуществляемый благодатью по вере человека. П. также настаивал, что оправдывающая благодать предлагается каждому человеку без исключения, отвергая тем самым августиновское и протестант. представление о том, что спасительная благодать подается Богом лишь избранным и предопределенным (см.: Ibid. P. 103-115).

Полемику с итал. протестантами П. продолжил в итал. трактате «Собрание заблуждений и лукавств лютеран» (Compendio di errori et inganni luterani). Предметом подробного критического разбора стало соч. «Благодеяние Христа» (Beneficio di Cristo), написанное на Сицилии в кругу итал. протестантов и содержавшее явные следы влияния трудов Жана Кальвина (1509-1564); уже в рукописи оно получило широкое распространение в Италии и в 1543 г. было издано в новой редакции, подготовкой к-рой занимался Фламинио при покровительстве и участии кард. Р. Пола. В вышедшем в 1544 г. издании трактата П. присоединил к нему еще 2 итал. полемических произведения: «Опровержение учения брата Бернардина Окино» (Reprobatione de la dottrina di frate Bernardino Ochino), в к-ром П. анализировал полемику Окино с церковными властями Сиены, и «Общее возражение на лютеранские заключения» (Resolutione sommaria contra le conclusioni luterane), в к-ром критически рассматривалось протестант. соч. «Сумма Священного Писания» (Sommario della sacra Scrittura), написанное на латыни в 30-х гг. XVI в. и переведенное на итал. язык с голл. перевода (см.: Ibid. P. 121-126). Фламинио после ознакомления с критикой П. написал соч. «Апология книги Благодеяние Христа» (Apologia del Beneficio di Cristo). Однако, опасаясь инквизиции и не желая вступать в прямую полемику с П., кард. Р. Пол и Фламинио решили не публиковать это сочинение, ограничившись подготовкой переиздания соч. «Благодеяние Христа» с некоторыми дополнениями (подробнее о полемике П. с итал. протестантами см.: Lauchert. 1907; Schweizer. 1910. S. 122-139; Duval. 1986. Col. 1852-1856; Caravale. 2017. P. 96-140).

В апр. 1545 г. папа Римский Павел III официально включил П. в число участников планируемого Тридентского Собора в статусе папского теолога. Перед П. была поставлена задача оказывать богословскую и церковно-политическую поддержку 2 легатам, представлявшим на Соборе Папский престол,- кард. Марчелло Червини (1501-1555; папа Римский Маркелл II в апр.-мае 1555) и кард. Джованни Мария Чокки дель Монте (1487-1555; папа Римский Юлий III в 1550-1555). Оба легата хорошо относились к П. и уважали его как богослова и полемиста. Летом 1545 г. они ходатайствовали о том, чтобы папа Римский Павел III назначил П. на освободившуюся должность магистра священного дворца, однако их просьба была получена в Риме поздно, когда на эту должность уже был назначен Спина, противник П. (см.: Caravale. 2017. P. 141-142).

П. принимал деятельное участие в подготовке неск. декретов Тридентского Собора, работая в комиссиях теологов, где происходило предварительное обсуждение документов. По настоянию папских легатов П. стал единственным не имевшим епископского достоинства участником Собора, допущенным на заседания специальных конгрегаций, в рамках к-рых планируемые соборные декреты рассматривались епископами-делегатами перед представлением на общих заседаниях Собора. При обсуждении в марте 1546 г. декретов о Свящ. Писании (см.: Denzinger. Enchiridion. N 1501-1508), принятых на 4-м заседании Собора (8 апр. 1546), П., следуя политике папских легатов, пытался убедить участников Собора в необходимости разрешить переводы Свящ. Писания на народные языки под строгим контролем церковных властей; компромисса достичь не удалось, и было решено вообще не упоминать в итоговом документе о переводах. При подготовке декрета о первородном грехе (см.: Ibid. N 1510-1516), принятого на 5-м заседании Собора (17 июня 1546), П. добивался включения в него изложения учения о Непорочном зачатии Девы Марии; поскольку мн. теологи выступали против этого учения, в документ вошла лишь оговорка (см.: Ibid. N 1516), согласно к-рой содержание декрета не следует считать распространяющимся на Деву Марию и в учении о Ней надлежит руководствоваться постановлениями папы Римского Сикста IV (1471-1484). Значительный вклад П. внес в содержание декрета об оправдании (см.: Ibid. N 1520-1583), принятого Собором на 6-м заседании (13 янв. 1547). Начальный проект декрета, представленный кард. Дж. М. Чокки дель Монте, был составлен при участии П.; по структуре и содержанию он отражал подробно обоснованную П. в сочинениях концепцию двойного оправдания. В итоговом тексте декрета сохранились многие формулировки П.; ему же принадлежала идея дополнить декрет перечислением и анафематствованием ошибочных протестант. мнений. Свидетельством признания заслуг П. со стороны Папского престола и кардиналов-легатов стало возведение его в сан епископа, утвержденное папой Римским Павлом III в авг. 1546 г. Назначению П. на епископскую кафедру не смог помешать даже Спина, к-рый составил новый перечень из 50 ошибочных суждений, извлеченных из сочинений П. Получив документ Спины, папа Римский Павел III переслал его П., к-рый отправил в Рим апологетическое разъяснение собственных мнений, полностью удовлетворившее понтифика (см.: Caravale. 2017. P. 151-154).

Хотя П. пользовался поддержкой со стороны Римской курии, следствием его вовлеченности в богословские дискуссии на Тридентском Соборе нередко становились конфликты с придерживавшимися др. мнений авторитетными католическими теологами. Наиболее острой и затяжной была идейная борьба между П. и влиятельным испан. теологом доминиканцем Доминго де Сото (1494-1560), к-рый прибыл на Собор как представитель имп. Карла V. Первоначальной причиной разногласий стала позиция, занятая П. при обсуждении 9-й главы декрета об оправдании (см.: Denzinger. Enchiridion. N 1533), в к-рой критиковалось и осуждалось протестант. представление о том, что человек может быть уверен в наличии у него истинной веры, в даровании ему Богом спасительной благодати, в собственном оправдании и в спасении. Поддерживая в целом антипротестант. содержание главы, П. вместе с тем уже после принятия Собором декрета издал соч. «Объяснение девятой главы соборного декрета об оправдании» (Interpretatio noni capitoli synodalis decreti de iustificatione), в к-ром утверждал, что люди все же могут нек-рым образом быть уверены в том, что они пребывают в благодати и идут путем спасения. Критически восприняв эту т. зр. П., Сото посчитал ее чрезмерно близкой к протестантской; он отстаивал августиновско-томистское представление, в соответствии с к-рым ни один человек во время земной жизни не может быть уверен, что он принадлежит к числу избранных Богом и предопределенных к спасению. В изданном в нач. 1547 г. в Венеции пространном соч. «О природе и благодати» (De natura et gratia) Сото предложил собственное объяснение декретов Тридентского Собора о первородном грехе и об оправдании. Не называя имени П., Сото подверг жесткой язвительной критике мн. мнения, высказанные П. в сочинениях на эту тему. П. ответил Сото трактатом «Защита католиков, отстаивающих возможность уверенности в присутствии благодати» (Defensio catholicorum qui pro possibili certitudine praesentis gratiae disserurunt). В опубликованном в кон. 1547 г. соч. «Апология» (Apologia qua reverendo patre Ambrosio Catharino episcopo minoriensi de certitudine gratiae respondet) Сото перешел к прямой полемике с П.; он подверг критике не только его богословские мнения, но и жизненный путь, подчеркнув, что П. не получил богословского образования и постоянно вступал в дискуссии с теологами, не имея необходимых для этого знаний. В 1548 г. П. ответил Сото изданием, состоявшим из 2 самостоятельных трактатов: в 1-м, «Оправдание против Апологии брата Доминика Сото» (Expurgatio adversus apologium fratris Dominici Soto), П. рассмотрел обвинения личного характера, написав своеобразный автобиографический очерк; во 2-м, «Подтверждение защиты католиков, отстаивающих возможность уверенности в благодати» (Confirmatio defensionis catholicorum pro possibili certitudine gratiae), он вновь изложил свое понимание концепции уверенности в наличии благодати. Сото не стал писать очередной ответ П., однако в 1549 г. он переиздал соч. «О природе и благодати», а также критически отзывался о мнениях П. в других позднейших сочинениях. П. также постоянно возвращался к прямой и косвенной полемике с Сото; итоговое изложение собственной позиции он представил в изданном в 1552 г. соч. «Четырнадцать утверждений относительно положения об уверенности в приобретенной благодати» (Assertiones quattuordecim circa articulum de certitudine inhaerentis gratiae).

В сложный период, связанный с переносом заседаний Тридентского Собора из Тренто в Болонью в 1547-1549 гг., П. оставался верным проводником интересов Римской курии. Он полностью поддержал идею переноса и посвятил обоснованию его законности соч. «Причины и основания для переноса Собора» (Causae et rationes translationis concilii). Особенно доверительные отношения сложились у П. с папским легатом кард. Дж. М. Чокки дель Монте, к-рый в 1550 г. стал папой Римским с именем Юлий III. П. вошел в его ближайшее окружение и стал пользоваться значительным влиянием в Римской курии, хотя по политическим причинам никогда не занимал в ней к.-л. офиц. должности. Разделяя стремление Юлия III смягчить жесткую инквизиционную политику его предшественника, П. поддерживал вариант контрреформационной программы, предложенный членами ордена иезуитов. Во мн. случаях он действовал совместно с иезуитами, пытаясь путем приватных переговоров побудить сочувственно относившихся к протестантизму представителей итал. церковного клира к отказу от протестант. убеждений (см.: Caravale. 2017. P. 190-195).

Живя в Риме, П. продолжал работать над новыми сочинениями. Обобщенное представление собственной богословской позиции П. предложил в изданных в 1550 г. трактатах «Сумма учения о предопределении» (Summa doctrinae de praedestinatione), «Сумма учения о природе первородного греха» (Summa doctrinae de natura peccati originalis) и др. В доктринальном отношении в этих трактатах без к.-л. существенных изменений повторяются те идеи, которые ранее уже были высказаны П. в трактатах 1541-1542 гг. В марте 1551 г. П. опубликовал толкование на Послания ап. Павла и Соборные Послания апостолов. Новозаветный комментарий П., ранее не обращавшегося к этому жанру, был косвенной реакцией на аналогичное сочинение Сото; в том же году П. издал еще 2 направленных против Сото трактата. В 1552 г. П. составил толкование 5 начальных глав кн. Бытие и издал его в сопровождении ряда небольших трактатов, тематически связанных с теми дискуссиями, к-рые он вел во время Тридентского Собора с Сото и др. теологами (описание изданий и их состава см.: Lauchert. 1912. S. 119-130; также см.: Schweizer. 1910. S. 208-229; ср.: Caravale. 2017. P. 195). Рассматривая себя как представителя католич. церковной администрации и защитника ортодоксии, П. в кон. 40-х - нач. 50-х гг. XVI в. полностью пересмотрел отношение к Савонароле; в неск. сочинениях он публично осудил собственное юношеское преклонение перед ним и подверг критике связываемые с именем Савонаролы пророчества о судьбах католич. Церкви (подробнее см.: Dall'Aglio. 2006; также ср.: Duval. 1986. Col. 1856-1858).

В июне 1552 г. П. был назначен на архиепископскую кафедру Концы (ныне Конца-делла-Кампания). Приняв решение посвятить нек-рое время упорядочению дел в диоцезе, П. прибыл туда осенью 1552 г. Примерно через год папа Римский Юлий III вызвал его обратно в Рим. Все в Папской курии были уверены, что вскоре после приезда П. будет возведен в кардинальское достоинство. Однако П. удалось доехать лишь до Неаполя, где он скончался после непродолжительной тяжелой болезни (см.: Caravale. 2017. P. 199-200). Основатель ордена иезуитов Игнатий Лойола (ок. 1491-1556), входивший в число друзей П., откликнулся на известие о его смерти словами: «Мы надеемся, что он получит от верховного Понтифика Христа головной убор лучше, чем та [кардинальская] шапка, которую он мог получить от [земного] викария Христа» (см.: S. Ignatii de Loyola Epistolae et instructiones. Matriti, 1907. Vol. 5. P. 734-735. N 3942. (MHSI; 31)).

Для мн. современников П. был образцом верного служителя католич. Церкви и борца с протестантизмом, однако впосл. среди католич. церковных иерархов и теологов стали преобладать более сдержанные и нередко критические оценки вклада, внесенного им в католич. Контрреформацию. Признавая значение П. как весьма плодовитого церковного писателя и неутомимого полемиста с протестантами, мн. позднейшие католич. авторы считали, что его консерватизм был не всегда последовательным, а богословские рассуждения часто оказывались недостаточно строгими, вслед. чего его позиция по ряду вопросов отличалась от того учения, к-рое закрепилось в католич. Церкви в качестве нормативного после Тридентского Собора (подробнее о рецепции учения П. см.: Caravale. 2017. P. 201-211; также ср.: Horst. 1996. S. 113).