КЕРЖЕНЕЦ

(Керженские скиты), один из главных центров старообрядчества в кон. XVII - сер. XIX в., находившийся в лесных труднодоступных районах нижегородского Заволжья, назван по протекающей здесь р. Керженец (впадает в Волгу близ г. Лысково). Скиты располагались в бассейнах левых притоков Волги - рек Керженец, Узола, Линда, Везлома, Ватома, Дорогуча, а также на притоке Унжи - р. Чёрный Лух. По административно-территориальному делению XVIII в. это была территория Балахнинского (дворцовые Дрюковская (Мусатовская), Керженская, Толоконцевская и Хохломская волости), Нижегородского (Верхокерженская вотчина Макариева Желтоводского во имя Св. Троицы монастыря и Разнежская вотчина нижегородского в честь Благовещения Пресв. Богородицы мон-ря) и Юрьевецкого (дворцовые Корельская, Рыбновская и Белбажская волости) уездов; в 1778-1779 гг. на этих землях были образованы Макарьевский у. Костромского наместничества (с 1796 Костромской губ.) и Семёновский у. Нижегородского наместничества (с 1796 Нижегородской губ.).

Керженский монах. Гравюра с рис. А. П. Мельникова. Кон. XIX в. (ГПИБ)

Керженский монах. Гравюра с рис. А. П. Мельникова. Кон. XIX в. (ГПИБ)

Старообрядческие скиты на К. появились в нач. 60-х гг. XVII в., с этого времени среди противников богослужебной реформы формируется представление о К. как о месте, где «жить покойно и богоспасаемо». К. стал одним из важнейших центров старообрядчества во многом благодаря своему расположению: с одной стороны - глухие леса, с другой - близость Волги и торговых путей, Н. Новгорода, Балахны, Макарьевской ярмарки. На К. сходились границы нескольких уездов: Балахнинского, Галичского, Козмодемьянского, Нижегородского и Юрьевецкого. Разноведомственная подчиненность территории, слабый контроль со стороны властей во 2-й пол. XVII - нач. XVIII в. способствовали формированию авторитетного и многолюдного центра старообрядчества.

Один из первых керженских скитов был основан мон. Ефремом (Потёмкиным) в 1662 г.; скит находился «от Нижнего верст з двести и болши за Волгою рекою в болших лесах меж болот, а те… леса пошли к Ветлуге, тех лесов будет верст с триста и болши, сел и деревень нет: все леса» (цит. по: Юхименко. Новое о старце Ефреме Потёмкине. 2010. С. 23). Старец был известен в округе своим неприятием богослужебных нововведений и учением о пришествии антихриста в лице патриарха Никона. Взгляды Ефрема получили широкое распространение среди населения, и в скит к нему «хаживали... на лыжах бортники и из далных... деревень крестьяня» (Там же. С. 34). В марте 1666 г. Ефрем был арестован в ходе экспедиции полковника А. Н. Лопухина «в суздальских, вязниковских, муромских, нижегородских, костромских и вологодских пределах» с целью поимки «церковных мятежников», скит был сожжен. Ефрема доставили в Москву на Большой Московский Собор 1666-1667 гг., он повинился, составил «покаянное письмо», к-рое должен был зачитывать публично в тех местах, где он проповедовал свое учение,- в Н. Новгороде, Балахне, на Макарьевской ярмарке. После этого старец был отправлен в Новоспасский московский в честь Преображения Господня мон-рь.

Шарпанский скит. Могила Февронии. Фотография М. П. Дмитриева Нач. XX в. (РГБ)

Шарпанский скит. Могила Февронии. Фотография М. П. Дмитриева Нач. XX в. (РГБ)

Особенностью К. было преобладание старообрядцев-поповцев (см. в ст. Беглопоповцы). В 60-х гг. XVII в. здесь появился беглый священник из Шуи Дионисий, у которого был большой запас мира и Св. Даров, освященных при патриархе Иосифе. Это обстоятельство весьма способствовало росту авторитета К., в скит Смольяны к Дионисию приходило множество последователей «старой веры». Дионисий ввел на К. прием в «сущем чине» священников послениконовского поставления. Преемником Дионисия стал иером. Феодосий (Ворыпин), рукоположенный патриархом Иосифом. Феодосий появился на К. ок. 1694 г. и пользовался большим авторитетом: он «в нуждах крещения, исповедания и постригания наставляше» жителей скитов. На К. Феодосий находился недолго, из-за преследования властей бежал на Ветку, где оставался до своей смерти в 1710 г. признанным главой поповцев.

В кон. 70-х гг. XVII в. сеть тайных старообрядческих поселений на К. основали монахи, бежавшие из Соловецкого в честь Успения Пресв. Богородицы монастыря после подавления в 1676 г. Соловецкого восстания. По преданию, семеро соловецких монахов - Арсений, Никанор, Онуфрий, Парфений, Софонтий, Трифиллий и Адриан - пришли в долину р. Санохты (правый приток Керженца) и поставили здесь кельи, с тех пор это место стало известно как «Семибратская долина». Бывш. соловецкие монахи руководили общинами поповцев на К. Арсений стал основателем Арсеньевского скита близ дер. Хвостиково и скита Шарпан (впосл. Ст. Шарпан) на р. Чёрной Санохте. После его смерти в 1682 г. скит возглавил старец Онуфрий (по нек-рым сведениям, имел прозвище Орёл). Будучи человеком энергичным, с организаторскими способностями, Онуфрий распоряжался поступлением всех средств, приходивших на К. от жертвователей, и распределял их между скитами. Не менее почитаемым и авторитетным лидером был Софонтий, буд. основатель и руководитель главного беглопоповского согласия К., Урала и Сибири - софонтиевского. По одним сведениям, он попал в Заволжье с Соловков ок. 1677 г., по другим - являлся беглым монахом, скрывавшимся в галичских лесах, где ок. 1690 г. его нашли «керженские отцы» и пригласили в Заволжье. Софонтий организовал на К. скит во имя Св. Духа около дер. Деяново. Ценные сведения о Софонтии оставила жительница керженских скитов Дорофея, которая в 1745 г. свидетельствовала, что старец служил «у себя в келье вечерни, заутрени, а в день часы или обедни… отправлял и на Господские-де праздники живущия в тех лесах раскольники для слушания оных служеб на молитву к нему, Софонтию, в келью собирались» (ЦАНО. Ф. 570. Оп. 553. Д. 43 (1745 г.). Л. 6).

Могила старца Арсения. Фотография М. П. Дмитриева. Нач. XX в. (РГБ)

Могила старца Арсения. Фотография М. П. Дмитриева. Нач. XX в. (РГБ)

Важным событием в духовной жизни К. на рубеже XVII и XVIII вв. стали споры из-за «догматических писем» Аввакума Петрова, созданных в ходе споров с диак. Федором Ивановым по основным вопросам православной догматики (см. Аввакумовщина). Письма привез на К. ученик Аввакума Сергий (Крашенинников), поселившийся в скиту Онуфрия, где эти письма приняли с благоговением: «…и бархатом облагают их, и поставляют у святых икон; а инии и с собою носят их, и мнят теми писмами избавлятися от напастей; инии же и ладаном натирают те писма» (МДИР. Т. 8. С. 260). Рассуждения Аввакума подчас расходились с правосл. вероучением. Критика этих построений диак. Федором нашла своих сторонников на К., и 19 авг. 1693 г. в починке Зиновьево состоялся собор, на к-ром принятие Онуфрием писем Аввакума получило самую резкую оценку. В 1702, 1704, 1706 и 1708 гг. по этому поводу на К. проводились новые соборы, однако онуфриевцы не только не отказались от «несогласных писем», но и «паче начаша их любити и веровати по ним, и за церковною службою прочитати». Позиция Онуфрия подвергалась все более сильной критике со стороны софонтиевцев, а затем и представителей дьяконова согласия. Из Москвы на К. пришло послание, увещавшее Онуфрия отказаться от учения Аввакума. В мае-нояб. 1708 г. сторонники Софонтия добились того, что Онуфрий вместе с Сергием (Крашенинниковым) письменно подтвердили отказ от писем Аввакума. В 1717 г. состоялось еще одно «примирительное собрание», на к-ром был составлен «мировой свиток» за подписью со стороны скита Онуфрия старцев Досифея, Арсения, Макария и Авраамия и др. Они подтверждали, что «и ныне у нас… во всем ските тех писем нет, и по них не мудрствуем и не выправливаем». Несмотря на это, сторонники Софонтия в 1719 г. свидетельствовали, что находятся в «распрении» с «ануфрианами» (МДИР. Т. 8. С. 240-242, 308).

На К. попали не только письма Аввакума, но и первоначальная редакция его Жития и ряд других рукописей, привезенных из Пустозерска вдовой попа Лазаря Домницей. Об этом свидетельствует Прянишниковский список Жития протопопа Аввакума, представляющий особую редакцию текста, и керженские сборники сочинений Аввакума, хотя и немногочисленные, но содержащие исключительно редкие тексты. Заслуга К.- в сохранении и копировании сочинений протопопа Аввакума, причем это была особая, отличная от поморской и выговской, рукописная традиция.

Софонтиевщина и онуфриевщина являлись самыми многочисленными старообрядческими согласиями на К. Ок. 1709 г. из софонтиевщины выделилось дьяконово согласие («лысеновщина», «новокадильники»), созданное Александром диаконом, который в 1710 г. возглавил керженский Лаврентьевский скит. Др. лидером дьяконовцев считался свящ. Димитрий, а главным идеологом - мирянин, москвич Т. М. Лысенин, поселившийся на К. ок. 1708 г. Лысенин был известен как полемист и писатель. Одним из первых он стал собирать и систематизировать свидетельства в пользу старых обрядов, сведения он брал из рукописных и старопечатных книг, исследовал иконы и предметы церковного искусства. Эту работу Лысенин начал в Москве в 1706 г., продолжил и обобщил на К. в 1713 г. По предположению П. С. Смирнова, Лысенин ок. 1710 г. составил на К. «Сказание вкратце о брани протопопа Аввакума с Федором дьяконом». В отличие от софонтиевщины и онуфриевщины дьяконово согласие было немногочисленным. В переписях 1718-1723 гг. упоминаются ок. 200 дьяконовцев, проживавших на К. Несмотря на малочисленность, они отличались активностью, и, по нек-рым данным, в нач. XVIII в. «на Керженце поп Димитрий и дьякон Александр духовенством управляли» (Иоаннов А. Полное историческое известие. 1799. С. 213).

Иконы в керженском лесу. Гравюра с рис. А. П. Мельникова. Кон. XIX в. (ГПИБ)

Иконы в керженском лесу. Гравюра с рис. А. П. Мельникова. Кон. XIX в. (ГПИБ)

Споры и разделения среди керженских поповцев в 1-й четв. XVIII в. не прекращались. Софонтиевцы и дьяконовцы, согласно выступавшие против догматических построений Аввакума, разошлись между собой в вопросе о чине приема в старообрядчество священников из правосл. Церкви («беглых попов»): первые принимали через миропомазание (2-м чином), вторые - через отречение от ересей (3-м чином). В 1708-1710 гг. в керженских скитах состоялось несколько шумных соборов, на к-рых обсуждались мнения дьяконовцев о спасительности 4-конечного креста и о способе каждения. Для разрешения споров керженские старцы послали несколько писем и делегацию на Ветку, где взгляды дьяконовцев были признаны ошибочными. В послании на К. с Ветки Феодосий (Ворыпин) рекомендовал враждующим сторонам терпимее относиться друг к другу и не раздувать ссор, вызывающих «смех и укорение» противников «старой веры». Заволжские скитники понимали, что на К. «не благо чинится - многие раздоры, и свары, и разделения единоверно живущих» (Иоаннов А. Полное историческое известие. 1799. С. 272).

На К. также имелись скиты беспоповцев. На их формирование большое влияние оказало учение мон. Капитона и его последователей, проповедовавших между Шуей и Вязниками - на территории, непосредственно примыкавшей к нижегородскому Поволжью. Проводившиеся в 1664 г. на К. «сыски» выявили несколько тайных поселений «капитонов» (Румянцева В. С. Народное антицерковное движение в России в XVII веке. М., 1986. С. 151-152). В нач. XVIII в. на К. образовался беспоповский толк «кузьминщина» (возможно, связанный с капитоновщиной), лидером которого являлся «мужик-неук» Кузьма Андреев. Андреев и его последователи «вместо исповеди на всяк день друг от друга получали прощение», считая, что «никто души своей не спасет, аще не придет к ним» (Есипов. Раскольничьи дела. 1861. Т. 1. С. 557). По мнению Смирнова, это учение было началом Спасова согласия (нетовщины), существовавшего на К. Последователи учения Кузьмы Андреева жили на К. в 40-х гг. XVIII в.: скит «Кузьмина толку», в котором числилось 30 чел., находился «под Барминским починком в лесу, против села Фокина» (ЦАНО. Ф. 570. Оп. 553. Д. 23 (1746 г.). Л. 14 об.). Скит нетовцев располагался также «под деревнею в Оленевом починке» (ЦАНО. Ф. 570. Оп. 554. Д. 11 (1760 г.). Л. 4). Среди лидеров беспоповцев на К. в нач. XVIII в. следует выделить «начального старца» Макария, «отцов» Иакова, Никифора, Елисея, Емельяна, а также Семена Еремеева, Ивана Михайлова Чуплова, Максима Иванова, Ермолая Федотова, Василия Яковлева. Известен «учитель» беспоповцев Меркурий Григорьев, проживавший в это время в Заузольской волости на р. Линде (Полное собрание постановлений и распоряжений по Ведомству православного исповедания Российской империи. Т. 4. С. 163). В документах упоминается «начальная старица» беспоповцев Анфиса Большая (ЦАНО. Ф. 570. Оп. 552. Д. 19 (1728 г.). Л. 1). По итогам переписей 1-й четв. XVIII в. известно, что в 1718 г. в Заволжье насчитывалось 222 беспоповца, в 1719 г.- 112, в 1720 г.- 315, в 1723 г.- 72 беспоповца.

Керженские общины беспоповцев поддерживали тесные связи с крупнейшим беспоповским центром - Выголексинским общежительством. В 1698 г. выговцы, обсуждая проект перехода из государственных в помещичьи крестьяне, в случае неудачи своего замысла предусматривали переселение на К. В 1705-1712 гг., спасаясь от голода, часть выговцев перебралась на К. Несколько раз посетил К. один из лидеров Выга Андрей Денисов (см. в ст. Денисовы).

Внутренний вид моленной в Оленевском скиту. Гравюра с рис. А. П. Мельникова. Кон. XIX в. (ГПИБ)

Внутренний вид моленной в Оленевском скиту. Гравюра с рис. А. П. Мельникова. Кон. XIX в. (ГПИБ)

На К. старообрядцы неоднократно созывали соборы. В 1703 г. состоялся собор поповцев, на котором присутствовали делегаты «от различных стран Сибирския земли, и от Чернаго моря, и донских степей, и от различных градов». Собор утвердил послание к беспоповцам различных регионов страны с осуждением их позиции. В 1710 г. на К. состоялся еще один собор, осудивший деятельность беспоповцев и отправивший послание к ним «во Псков с уездами, в Новгород и за границу». Споры между нижегородскими поповцами и беспоповцами нередко перерастали в столкновения, при этом в трудные времена старообрядцы К. объединяли свои усилия для сопротивления властям. Примером такой солидарности может служить факт помощи беспоповцев-выговцев поповцам-дьяконовцам в составлении «Дьяконовых ответов». Известны случаи, когда беспоповцы отдавали своих детей «в научение» в скиты поповцев. Так, напр., поступил нижегородский обер-ландрихтер С. Нестеров, тайный беспоповец, отправивший пасынка учиться в скит к поповцам-онуфриевцам, к которым он и его жена неоднократно «в келью приезжали» (Есипов. Раскольничьи дела. Т. 2. С. 211). Для К. также был характерен смешанный тип поселений поповцев и беспоповцев.

К нач. XVIII в. в Заволжье находилось 94 старообрядческих скита. С этого времени К. стал районом концентрации беглых крестьян. В ходе переписи 1720 г. выяснилось, что мн. волости этого региона были почти полностью заселены беглыми, в частности в Керженской и Хохломской волостях «явились все пришлые» (Козлова Н. В. Побеги крестьян в России в 1-й трети XVIII в. М., 1983. С. 132). Массовое бегство крестьян на К. объяснялось недовольством населения из-за тяжелых налогов и реформ. В 1713 г. Л. Баторов свидетельствовал, что многие «всякого чину люди, сходцы с Москвы и с разных других городов» бегут на К. «от брадобрития» (Доклады и приговоры, состоявшиеся в Правительствующем Сенате в царствование Петра Великого. СПб., 1888. Т. 3. Кн. 2. С. 605). В ходе переписи старообрядцев в 1719-1720 гг. в нижегородском Заволжье был зафиксирован 3591 «келейный житель», среди них 1500 беспоповцев, 1275 софонтиевцев, 607 онуфриевцев и 209 дьяконовцев.

Вслед. гонений на старообрядцев со стороны Питирима (Потёмкина) (Нижегородский епископ в 1719-1738) в 10-х гг. XVIII в. большинство скитов на К. было разорено. В 1720 г. был казнен диак. Александр, Онуфрий ок. 1719 г. ушел на Белое м., Иона Белбажский был заключен в монастырь, Сергий (Крашенинников) скрылся в Сибири. Старообрядцы бежали с К. на Север, Урал, Ветку и в Стародубье. В результате переселения староверов с К. на Урал и в Сибирь (под защиту привилегий, полученных в 1702 Демидовыми для развития металлургии) было положено начало поповскому направлению в старообрядчестве Сибири, которое со временем превратилось в крупнейшее часовенное согласие. Разгрому К. предшествовала письменная полемика: на вопросы Питирима керженские старообрядцы по требованию последнего подали «Дьяконовы ответы» (написанные на Выге беспоповцами С. и А. Денисовыми). В ответ еп. Питирим издал в 1721 г. «Пращицу противу вопросов раскольнических».

Молельни Чернухинского скита. Фотография М. П. Дмитриева. Нач. XX в. (РГБ)

Молельни Чернухинского скита. Фотография М. П. Дмитриева. Нач. XX в. (РГБ)

В 40-х гг. XVIII в. часть тайных старообрядческих поселений на К. была возрождена. Еп. Димитрий (Сеченов) в 1743 г. сообщил в Синод о наличии в Заволжье более 50 скитов, в которых жил 791 чел. (РГИА. Ф. 796. Оп. 24. Д. 16а. Л. 1-44). В 1755 г. общее число скитников в Балахнинском и Юрьевецком уездах, записанных в платеж, достигло 1339 чел. (251 мужчина и 1088 женщин). В 1760 г. власти вновь зафиксировали увеличение численности скитских жителей на К. (Там же. Оп. 42. Д. 118. Л. 1-1 об.). Благодаря либерализации правительственной политики по отношению к старообрядчеству при имп. Екатерине II Алексеевне (1762-1796) в нижегородском Заволжье были возобновлены старые и появились новые скиты, к 1788 г. здесь действовали 54 скита, в к-рых жили 8 тыс. чел.

В 1777-1779 гг. жители К. приняли участие в полемике о способе приема в старообрядчество иереев из правосл. Церкви. Полемика началась после того, как на Рогожском кладбище, где установилась практика приема беглых иереев через миропомазание, в 1777 г. было сварено «миро». Противниками мироварения и приема иереев 2-м чином стали Михаил Калмык и настоятель Успенского мон-ря близ посада Злынка (ныне город Брянской обл.) Никодим, предлагавшие принимать священников через отречение от ересей (3-м чином). Завязалась переписка с участием основных беглопоповских центров страны. Свое несогласие с Михаилом Калмыком в виде «Беседословия, или Увещания, о церковном несогласии» высказали в т. ч. керженские и городецкие иноки и инокини с окрестными жителями (РГБ. Ф. 247. № 596. Л. 49 об.- 53).

На рубеже XVIII и XIX вв. в Макарьевском у. Костромской губ. имелось 6 зарегистрированных скитов, в к-рых числились 35 чел.; в Семёновском у. Нижегородской губ. было учтено 26 келейных поселений, в к-рых проживали 1362 чел. (преимущественно женщины). Выделялись многолюдством Комаровский (331 чел.), Оленевский (266 чел.), Быстренский (101 чел.) и Ворошиловский (99 чел.) скиты. В нач. XIX в. на К. по-прежнему преобладали поповцы, хотя оставались и приверженцы беспоповщины - спасовцы и поморцы. К 1826 г. в 28 скитах проживали 2839 чел., в т. ч. 2320 поповцев, 337 спасовцев, 182 поморца. Часовен и моленных, по офиц. данным, было 75, в т. ч. 72 поповские, 2 - Спасова согласия и 1 - поморская. Плохая почва не позволяла керженским скитникам активно заниматься земледелием. Они либо жили на подаяние от единоверцев, либо «кормились работою своею»: «били шерсть», летом собирали и продавали окрестному населению ягоды и грибы, а на вырученные деньги покупали хлеб и др. продукты, зимой «мужеск пол плели лапти, а женск прял пряжу».

После 1826 г. был проведен ряд правительственных мероприятий для уничтожения старообрядческих скитов: было запрещено строить новые и поправлять старые моленные, устраивать их в домах и иметь колокола, в 1836 г. повторно запретили приписывать старообрядцев к скитам. В том же году был основан Покровский единоверческий жен. монастырь близ Семёнова, в к-рый перешли неск. скитниц. В 1847 г. нижегородский губернатор возложил надзор за старообрядческими скитами на своих чиновников особых поручений, одним из них был П. И. Мельников (А. Печерский). В 1848 г. Мельников запечатал Благовещенский скит, основанный в 1814 г. иноком Тарасием на правом берегу Керженца, и убедил Тарасия перейти в единоверие; в 1849 г. был открыт керженский Благовещенский единоверческий мон-рь, первым игуменом которого стал Тарасий. В 1849 г. Мельников склонил к единоверию Осиновский жен. скит, в следующем году скит был преобразован в Осиновский единоверческий жен. монастырь. В это же время из скитов были изъяты иконы, почитавшиеся старообрядцами чудотворными: Казанский образ Божией Матери из скита Ст. Шарпан был вывезен в единоверческий Благовещенский мон-рь, икона свт. Николая Чудотворца из Оленевского скита была передана в Осиновский единоверческий мон-рь.

Могила старца Софонтия на Деяновском кладбище. Фотография М. П. Дмитриева. Нач. XX в. (РГБ)

Могила старца Софонтия на Деяновском кладбище. Фотография М. П. Дмитриева. Нач. XX в. (РГБ)

К 1853 г. число керженских скитов уменьшилось до 16, в них было 976 жителей (преимущественно женщины), в т. ч. 934 поповца, 25 спасовцев и 17 поморцев. Весной 1853 г. был издан имп. указ о закрытии керженских скитов, их жители были приписаны к гос. крестьянам Хвостиковской и Хохломской волостей Семёновского у. Несмотря на это распоряжение, в 1854 г. на К. оставалось 8 келейных поселений. На рубеже XIX и XX вв. на К. действовали 4 небольших жен. скита: Чернухинский (в 5 верстах от Семёнова), Оленевский, Комаровский (близ Семёнова), Улангерский. Они были разогнаны в кон. 20-х - нач. 30-х гг. XX в., насельницы перешли в соседние деревни. Последняя настоятельница комаровских келий мать Манефа умерла в 1934 г., похоронена на кладбище в Комарове, ее могила почитается старообрядцами.

Одним из факторов, определявших авторитет К. среди старообрядцев, являлось наличие здесь мощей старцев - основателей и руководителей скитов. В сер. XIX в. Мельников свидетельствовал, что Софонтий «доселе считается главнейшим святым беглопоповщины, они (старообрядцы.- Авт.) всегда поминают его в своих молитвах и ходят на поклонение его мощам» (Мельников. Отчет. 1910. С. 109). В наст. время места бывш. Оленевского, Комаровского, Шарпанского скитов, могилы Софонтия, Лотия, Манефы и других посещают старообрядцы как из окрестных деревень, так и из различных регионов России, в т. ч. из Сибири, на местах келейных поселений поставлены памятные кресты.

Керженское старообрядчество оказало сильное влияние на творчество Мельникова, М. В. Нестерова. В дилогии Мельникова (Печерского) «В лесах» (1871-1874) и «На горах» (1875-1881), где описана преимущественно жизнь керженских скитов, впервые в рус. лит-ре XIX в. был создан положительный образ старообрядца. Глубокое понимание людей «старой веры» отразил Нестеров на своих полотнах: «На горах», «За Волгой», «Великий постриг», «На Волге», «Две сестры» и др. Нижегородский фотограф М. П. Дмитриев в нач. XX в. запечатлел виды и святыни К. и издал серию открыток (ГАНО. Колл. фотографий М. П. Дмитриева). Керженские старообрядческие типы привлекали художника и фотографа А. О. Карелина.

В 1922-1936 гг. существовало единоверческое Керженское викариатство Нижегородской епархии, названное по с. Керженец (ныне поселок Борского р-на Нижегородской обл.). Керженский епископ служил в с. Бор (ныне город, районный центр Нижегородской обл.), расположенном неподалеку от с. Керженец.

В 1994 г. нижегородский Ин-т рукописной и старопечатной книги российского Поволжья начал работу по изучению св. мест старообрядчества. Исследования, проведенные институтом, легли в основу постановления законодательного собрания Нижегородской обл. 1995 г. «Об объявлении памятных мест, связанных с историей старообрядчества, мест паломничества и поклонения старообрядческим святыням, расположенных в Семёновском районе, достопримечательными местами Нижегородской области и памятниками истории областного значения». Этим постановлением дер. Б. Оленево (бывш. Оленевский скит) объявлена историческим населенным местом Нижегородской обл., скиты Комаровский, Смольяны, Ст. (Пустой) Шарпан, Нов. Шарпан и «Святой колодчик с могилами сожженных» возле дер. Осинки - достопримечательными местами. Памятниками истории считаются могилы подвижников «старой веры» Софонтия, Трифиллия, Иосифа, Никодима, Даниила «и с ним две тысячи сестер и братьев сожженных», схимниц Агафии, Прасковеи, Феклы.