КАЛИНОВСКИЙ

Cергей Владимирович (15.04.1884, Москва - 30-е гг. XX в.), один из лидеров обновленчества. Из дворянской семьи. С 1896 г. обучался в Имп. лицее царевича Николая, а с 1898 г.- в частной гимназии Поливанова. В 1905 г. поступил на историко-филологический фак-т Московского ун-та, но в 1907 г. отчислен как не внесший плату за обучение. Восстановлен в 1908 г., но затем вновь отчислен по собственному желанию. Сдал экзамен в Серпуховском казенном уч-ще на звание учителя народных школ. В 1912 г. рукоположен во иерея к Сергиевской ц. на Ходынской пл. В последующие годы служил священником в Псковской и Подольской губерниях. Во время первой мировой войны был полковым священником на Северо-Западном фронте. В 1918 г. патриарх свт. Тихон назначил К. настоятелем московского храма в честь Гребневской иконы Божией Матери на Лубянской пл. По словам современников, он был в то время «популярный молодой священник», произносил «сильные проповеди» (Окунев Н. П. Дневник москвича // Наше наследие. М., 1991. № 1(19). С. 153). Был активным миссионером среди рабочих, поддерживал отношения с сотрудником VIII (ликвидационного) отдела Наркомата юстиции бывш. священником М. В. Галкиным, впосл. сыгравшим видную роль в антицерковной деятельности Советского гос-ва. По приглашению Галкина К. участвовал в проведении диспутов коммунистических ячеек. По собственному признанию, «считался среди духовенства большевиком», потому что «разделял идеи коммунизма, за исключением религиозного вопроса».

В нач. 1919 г. К. принял активное участие в деятельности организованной Ф. И. Жилкиным «Христианско-социалистической рабоче-крестьянской партии» (ХСРКП). 5 июня того же года Жилкин отправил свт. Тихону послание, в к-ром сообщал об избрании К. «духовником» ХСРКП и просил патриарха дать согласие и сделать Гребневскую ц. на Лубянской пл. «партийным храмом». По поручению свт. Тихона 7 июня управляющий московскими приходами Коломенский и Можайский архиеп. Иоасаф (Каллистов) дал благословение членам ХСРКП быть прихожанами Гребневского храма. 30 сент. 1919 г. народный суд в Москве постановил, что ХСРКП «по идеям и целям является партией антисоветской и вредной». Процесс против партии был использован властями для нападок на патриарха Тихона. Так, представители Наркомата юстиции заявляли, что «руководителем и покровителем» ХСРКП являлся свт. Тихон, поскольку «в советники партии патриарх Тихон назначает своего воинствующего священника Калиновского» (Кривошеева. 2009. С. 37). В июне 1920 г. состоялся новый суд по делу ХСРКП, К. привлекался в качестве свидетеля обвинения. Доказывая во время суда провокаторскую роль Жилкина, представитель патриарха протопр. Н. А. Любимов отметил, что «Жилкина поддерживал свидетель Калиновский, которого давно знаю и которого не высоко ценю по его крикливой и шумливой деятельности» (Там же. С. 39). 26 авг. 1921 г. К. был арестован Московской чрезвычайной комиссией. Он обвинялся в проведении беседы с верующими за всенощным бдением под праздник Преображения Господня в пос. Озёры (ныне город) Коломенского у. Московской губ. Это было расценено следствием как агитация «против Советов посредством проповеди». Находясь под следствием, 2 сент. К. дал подписку, что при совершении обрядов религ. культа и при произнесении проповедей не будет касаться политической стороны общественной жизни. 22 сент. 1921 г. дело было прекращено.

Как видно из донесения благочинного 4-го отд-ния Сретенского сорока Москвы прот. Владимира Вишнякова, в нач. 20-х гг. в Гребневском храме неоднократно служил заштатный еп. Антонин (Грановский), один из будущих наиболее известных и деятельных обновленческих лидеров. Духовенство в храме на Лубянской пл. служило при открытых царских вратах, священники для помазания народа всходили на архиерейскую кафедру, стояли не рядом с аналойной иконой, но напротив нее, некоторые богослужебные тексты произносились на рус. языке. Как отмечал благочинный, настоятель и причт (в его состав кроме К. входили свящ. И. Смирнов и диак. А. Горский) игнорировали распоряжения патриарха Тихона о внутренней дисциплине в храмах. О пренебрежении патриаршими указами свидетельствовали нек-рые особенности храмовой жизни: на св. престоле стояли горшки с цветами и еловыми ветками, в храме устраивался чай для мирян и духовенства, миряне приглашались для проповеди за богослужением. Среди проповедников Гребневского храма этого времени были еп. Антонин, профессора И. Страхов и Н. Д. Кузнецов (ЦГИАМ. Ф. 2303. Оп. 1. Д. 229. Л. 30 об.). Весной 1922 г. К. принимал активное участие в проводившейся властями кампании по изъятию церковных ценностей. Однако, согласно отчету отдела агитации и пропаганды Московского комитета РКП(б), выступления К. в поддержку изъятия ценностей не имели успеха, что, по мнению партийных работников, объяснялось «несоответствующей сану внешности у попа» (Политбюро и Церковь. Кн. 2. С. 211).

К. стал одним из организаторов обновленческого раскола, подготовленного при активном участии органов гос. власти. 11 апр. 1922 г. ГПУ была составлена инструкция по организации в Москве оппозиционной группы духовенства. ГПУ намеревалось побудить эту группу через «безусловно твердого и решительного священника» (подразумевался К.) принять резолюцию или заявление, направленное против патриарха Тихона и высшей церковной власти. В заявлении церковной оппозиции должен был содержаться призыв к обновлению иерархии и к созыву Поместного Собора. Инструкция гласила, что К. должен отправиться в Петроград «для связи с тамошними единомышленниками» (Там же. С. 185, 186). 19 апр. на московской квартире К. при Гребневской ц. состоялась негласная встреча уполномоченного 6-го отд-ния Секретного отдела Московского губотдела ГПУ М. М. Шмелёва и члена комиссии по изъятию церковных ценностей М. В. Галкина с представителями «революционного духовенства» по вопросу «об оппозиции Патриаршему подворью и открытом выступлении против Патриарха». В частности, речь шла о подготовке издания ж. «Живая Церковь» (Там же. С. 192-194). В дальнейшем подобные встречи также устраивались на квартире у К. Вскоре через него были налажены тесные связи московских обновленцев с активистами петроградской группы «прогрессивного духовенства» прот. А. И. Введенским и свящ. В. Д. Красницким.

В нач. мая 1922 г. К. подготовил проект докладной записки во ВЦИК от имени «некоторой части духовенства и мирян православной Церкви». В проекте предлагалось учреждение при высшем органе советской гос. власти особого «Всероссийского комитета по делам православной Церкви, духовенства и мирян». Возглавлять комитет должен был уполномоченный в сане правосл. епископа. Задачами комитета К. объявлял: «1. Выделение из общей массы православного духовенства и мирян тех лиц, которые признают справедливость Российской социальной революции и лояльны по отношению к советской власти; ограждение их от церковных решений и судебных кар со стороны патриаршего управления; 2. Объединение означенных лиц в общегосударственном масштабе путем выработки общей программы в делах церковных и в отношениях государственных; 3. Наблюдение за деятельностью патриаршего управления; 4. Способствование мирному и закономерному проведению в жизнь государственных мероприятий, не затрагивающих религиозного чувства православного человека» (Живая Церковь. 1922. № 2. С. 10). Этот проект сыграл значительную роль в организационном оформлении обновленческого раскола. Обновленцы пытались захватить высшую церковную власть, и К. принимал в этом самое активное участие.

12 мая К., Введенский, Красницкий, свящ. Е. Х. Белков и псаломщик Стадник были доставлены сотрудниками ГПУ к находившемуся под домашним арестом патриарху Тихону, чтобы вынудить его оставить Патриаршество. В последний момент К., охваченный страхом, отказался идти к патриарху и не принимал участия в беседе с ним, оставаясь в прихожей. 13 мая К. в числе прочих подписал декларацию обновленцев - воззвание «Верующим сынам Православной Церкви России». В документе осуждались как «контрреволюционеры» иерархи и пастыри, не согласные с мероприятиям советской власти, предлагался немедленный созыв Поместного Собора «для суда над виновниками церковной разрухи, для решения вопроса об управлении церковью и об установлении нормальных отношений между ней и Советской властью».

18 мая К. вместе с Введенским и Белковым вручил свт. Тихону просьбу о временной (до прибытия в Москву назначенного патриархом Местоблюстителем митр. Агафангела) передаче им ведения дел в патриаршей канцелярии. Патриарх наложил резолюцию, в к-рой поручал подавшим прошение лицам принять и передать митр. Агафангелу по приезде его в Москву синодские дела. Между тем обновленцам было уже известно, что ГПУ не допустит приезда митр. Агафангела в Москву. Резолюция о передаче дел патриаршей канцелярии была представлена как акт передачи обновленцам высшей церковной власти. В тот же день было организовано обновленческое Высшее церковное управление (ВЦУ), в к-рое вошел и К. Одновременно он являлся главным редактором офиц. печатного органа обновленцев - ж. «Живая Церковь». Редакция журнала первоначально размещалась на московской квартире К. 1-й номер «Живой Церкви», подписанный в печать еще до учреждения ВЦУ, открывала передовая статья К. В редакционной статье 1-го номера журнала К. утверждал, что с отделением гос-ва от Церкви последняя получила «наибольший простор свободе совести». «Слухи» о гонении на Церковь со стороны гос. власти К. объявлял «ошибочными». При этом в редакционной статье говорилось о «моральном банкротстве» существующих церковных порядков и необходимости принятия мер «к спасению и торжеству православной церкви при помощи поместного собора, основной задачей которого должна быть выработка постановления о положении православной церкви в Советской Республике, о ее конституции и руководстве» (Там же. № 1. С. 2).

В последующие месяцы К. был оттеснен от участия в управлении обновленческими структурами, освобожден от должности главного редактора «Живой Церкви». Тем не менее он продолжал оставаться членом ВЦУ. В это время К. входил в состав экспертной группы на судебном процессе по делу патриарха Тихона, подтвердившей выводы обвинения. В июне 1922 г. был возведен ВЦУ в сан протоиерея. В авг. того же года подал заявление о выходе из состава ВЦУ. Нек-рое время продолжал сотрудничать с обновленцами. Так, осенью того же года он был послан ВЦУ в Крым для организации обновленческого управления. Пытался отобрать у правосл. верующих «тихоновской ориентации» симферопольский собор во имя св. Александра Невского. В дек. 1922 г. НКВД Крымской АССР предоставил К. право служить в Александро-Невском соборе, однако прихожане не допустили этого. Во время проходивших в Крыму процессов против правосл. духовенства и мирян К. привлекался следствием в качестве эксперта.

В 1923 г. К. снял с себя духовный сан, объявив об этом через газ. «Безбожник». Свой поступок К. мотивировал тем, что разочаровался в Церкви под влиянием «контрреволюционных выступлений духовенства». В дальнейшем использовался властями для ведения атеистической и антирелиг. пропаганды. Так, в янв. 1925 г. К. провел в Свердловске лекции и диспуты с местными обновленческими священниками, один из к-рых, как сообщалось в советской печати, после первой же лекции отрекся от Бога. По др. сведениям, антирелиг. лекции, на к-рых К. публично признавался, что будучи священником, лгал верующим, не имели успеха. С особой ненавистью высказывался против обновленческих лидеров, в т. ч. против Введенского, ставя под сомнение религ. убеждения последнего. Умер в полной безвестности.