КАЖДАН

Александр Петрович (Пейсахович) (3.09.1922, Москва - 29.05.1997, Вашингтон), византинист; внес значительный вклад в изучение истории и культуры Византийской империи. Сын П. И. Каждана, до революции коммерсанта, впосл. одного из крупнейших специалистов по технологии изготовления смазочных масел в советской оборонной промышленности. В школе К. проявлял большие способности к математике, однако в 1939 г. поступил на исторический фак-т МГУ. Изучение древнегреч. языка предопределило его дальнейшую научную карьеру. Во время Великой Отечественной войны К. не был призван на фронт по причине слабого зрения. Семья уехала из Москвы в эвакуацию в Уфу, где К. работал в Ин-те авиационных топлив и масел, сотрудником к-рого был его отец, и одновременно учился на заочном отд-нии Башкирского педагогического ин-та. Благодаря исключительному трудолюбию и способностям всю программу обучения он усвоил за полгода и сдал экзамены экстерном в 1942 г.

В 1943 г., по возвращении в Москву, К. был принят в аспирантуру исторического фак-та МГУ по специальности «древняя история». Пока его любимого преподавателя Е. А. Косминского не было в Москве, К. изучал историю периода эллинизма под рук. К. К. Зельина. Когда Косминскому было предложено возглавить сектор византиноведения в Институте истории АН СССР, К., как изучавший древнегреч. язык с К. К. Зельиным, занялся историей Византии, поступив в аспирантуру Института истории АН СССР. В 1944 г. К. женился, вскоре у него родился сын. В 1946 г. К. защитил канд. дис. «Аграрные отношения в Византии в XIII-XIV вв.» (опубл. в виде монографии в 1952). В этой работе молодой ученый дал всеобъемлющую картину аграрного строя поздней Византии, описывая сельскохозяйственную технику, особенности сельского поселения, подробно исследовал крестьянскую общину и феодальное поместье, изучил взаимоотношения феодалов с крестьянами, категории крестьянства и расслоение внутри него, феодальную ренту, наконец, уделил внимание народным движениям в XIV в. Большое значение для последующего развития отечественного византиноведения имело приложение к работе, посвященное феодальному визант. институту XI-XV вв.- пронии. К., следуя за нем. ученым Ф. Дёльгером, считал пронию пожалованием не земли, а определенной доли гос. податей, которое лишь со временем превратилось в право крестьян на владение землей. К. называл пронию условным землевладением, к-рое давалось за военную службу. Отличительной чертой работы помимо широкого охвата исторического материала явилась полемическая заостренность, проявлявшаяся подчас в весьма резкой форме. Работу критиковали многие, в частности ведущий византинист тех лет М. В. Левченко, и К. пришлось не только уйти из Института истории, но и уехать преподавать сначала в Иваново, затем в Тулу и в Вел. Луки.

В провинции К. продолжал много работать. В Туле он обнаружил архив А. П. Рудакова, крупнейшего специалиста по визант. агиографии. Под влиянием этого материала он занялся чтением и изучением анонимного «Жития патриарха Евфимия» (X в.). После почти 7-летней работы с таким сравнительно небольшим источником К. на прекрасном лит. языке сделал комментированный перевод этого текста под названием «Псамафийская хроника» (1959).

С 1956 г. К. снова работал в Москве в секторе византиноведения Института истории (с 1968 Институт всеобщей истории) АН СССР (до 1978), был членом редколлегии «Византийского временника» (Т. 27, 29-39). Параллельно с изучением сочинений визант. авторов К. готовил докт. диссертацию, работа над к-рой была завершена еще в 1952 г. (опубл. в 1960 в качестве монографии «Деревня и город в Византии IX-X вв.: Очерки по истории византийского феодализма», защищена в 1961). К. поставил перед собой задачу пересмотреть вопрос о генезисе феодализма и специфике процесса феодализации в Византийской империи. Он тщательно изучил и описал развитие общины, крупного землевладения, города, политических институтов. К каждой главе даны историографические обзоры, в к-рых проявилась одна из сильных сторон исследователя - научная эрудиция. К. представил полную картину состояния мировой исторической науки по избранной им теме. Центральное место в монографии отведено специфике визант. общины и роли гос-ва в становлении феодализма.

Существенное внимание К. уделил изучению экономической и социальной природы визант. города. Интерес и продолжительные дискуссии коллег вызвал вывод автора об упадке визант. городов в VII-VIII вв., сделанный им в первую очередь на основе изучения археологического материала (что само по себе было новшеством). Ремесленный подъем, начавшийся в К-поле в IX в., захватил провинцию в X в. В XI-XII вв. ремесленное производство в провинциальных центрах переживало бурный расцвет. Исследователь объяснил сравнительно ранний (в отличие от Зап. Европы) рост ремесла и торговли в Византии благоприятным географическим положением К-поля, где, как и в др. городах Византии, до известной степени сохранялись античные традиции. В Византии сложилась централизованная система эксплуатации крестьянства, способствовавшая скоплению в К-поле значительных денежных средств и развитию ремесла. Те факторы, к-рые влияли на рост в Византии товарного производства, обусловили, по мнению К., и его упадок. Развитие мореплавания и становление итал. городов-республик в XI в. оттеснили визант. купцов с передовых торговых позиций.

К. видел специфику визант. гос-ва в том, что его основными функциями являлись взимание податей и ренты с производителя и поддержание порядка. Однако по мере усиления провинциальной феодальной знати характер визант. гос-ва изменялся: с одной стороны, происходила феодализация имп. власти, укреплялись патримониальные связи, изменялись основы легитимации имп. власти. Визант. император из главы к-польского бюрократического аппарата постепенно стал феодальным сюзереном. С др. стороны, возрастала политическая власть духовных и светских феодалов и возникли тенденции к политическому разобщению страны.

Докт. диссертация К. также вызвала серьезные научные дискуссии (в частности, с М. Я. Сюзюмовым), но при этом была признана историками как существенный вклад в науку.

В 1961 г. К. возглавил работу над 2-м томом «Истории Византии», которую осуществлял сектор византиноведения. Он написал для 2-го и 3-го тома неск. глав по источникам IX-XII и XIII-XV вв., социально-экономической, политической, адм. истории XI-XII вв., истории Церкви, богословию и лит-ре. Всегда тяготевший к широкому видению проблемы К. стремился воссоздать цельную картину визант. цивилизации.

В монографии «Византийская культура (X-XII вв.)» (1968) как единое целое рассматриваются все стороны жизни визант. общества. К. определил его основную черту - «индивидуализм без свободы». Визант. общество было акорпоративным и антииерархичным с относительно прочными семейными связями и сильной вертикальной динамикой. Господствующий класс формировался не как сословие, но скорее как окружение императора, который в свою очередь был не главой знатнейшего рода, а сверхличным воплощением божества и символом гос. машины.

С индивидуализмом и акорпоративностью общества теснейшим образом связаны, по мнению автора, специфические особенности визант. мировоззрения и художественных принципов лит-ры и искусства. Предметом искусства являлся не скоротечный и изменчивый мир явлений, доступный органам чувств, а Суть и вечная и неизменная, открывающаяся лишь умственному взору Идея мира. Художественный образ как подобие Идеи воспринимался более реальным, нежели видимая действительность, отчего целью художника становилось не подражание тварному миру, а создание новой реальности, передающей божественный смысл мироздания. Устремление к Идее, к Бесконечности стало для византийцев важнейшей эстетической задачей. Этой цели служили, в частности, стилистическая симметрия и ритмический повтор, столь свойственные визант. лит-ре и искусству. Они являлись не просто художественными приемами, а скорее средством деконкретизации, с помощью к-рых достигалось воплощение Идеи. Подчиненность художественного творчества Идее породила стремление освободиться от конкретных примет времени, места и традиционности в произведениях искусства. В нестабильном визант. мире появились изобразительное искусство и лит-ра, намеренно отрицающие сиюминутность, ориентированные на вечные ценности.

В 60-х гг. К. написал много научно-популярных работ по истории Византии и средневек. Запада, истории христианства. В послесловии к рус. переводу «Иудейской войны» Л. Фейхтвангера К. среди прочего определил 2 противоположных метода работы с историческим материалом: строго научный, предполагающий скрупулезный анализ фактов и выявление их взаимосвязи, и восприятие истории через призму современности. Отдавая дань строго научному методу, К. писал, что объективность историка не может быть полностью независимой от собственных предубеждений и интересов его общественной группы.

Именно через призму современности К. исследовал историю Византии как страны, к-рая оставила человечеству уникальный опыт тоталитаризма. В его представлении, империя не столько колыбель Православия или хранительница сокровищ античной Эллады, сколько тысячелетняя лаборатория тоталитарного опыта, без его осмысления люди XX в., видимо, не в состоянии представить свое место в историческом процессе. Погубил ли тоталитаризм Византию или, наоборот, дал ей силы, чтобы выстоять в столкновении с варварским миром - вопрос, над к-рым размышлял К.

В кон. 60-х - нач. 70-х гг. он в основном исследовал проблему становления господствующего класса в Византии XI-XII вв., используя совершенно новый для тех лет просопографический метод. На Западе просопографические своды уже составлялись, но заслуга К. в том, что он сумел применить визант. просопографию в социальных исследованиях. Он изучал структуру и эволюцию господствующего класса на примере истории почти 300 визант. семей (ок. 2300 чел.). Это позволило ему пересмотреть ряд традиц. положений, в частности, он показал, что не существовало четкого различия между родовитой провинциальной и столичной знатью, а само представление о вертикальной динамике в обществе нуждается в уточнении. На основании исследования К. изменилось представление о влиянии гражданской и военной аристократии на визант. императоров XI-XII вв., что во многом объясняет перипетии политической борьбы того времени (Социальный состав господствующего класса в Византии в XI-XII вв. М., 1974).

В сер. 70-х гг. К. стал одним из самых признанных научных авторитетов в СССР, чья оценка являлась безоговорочным мерилом уровня специалистов, хотя он не был членом ни одного из ученых советов и не обладал высшими академическими званиями. Талантливых учеников, хорошо владеющих древнегреч. языком, К. приглашал на семинар, к-рый проводил на своей квартире на ул. М. Бронная; молодые ученые читали и комментировали произведения визант. авторов, обсуждали работы зарубежных исследователей. Помимо семинара К. читал лекции по визант. лит-ре на филологическом фак-те МГУ. Он не рассматривал визант. лит-ру как заимствование или отражение античных образцов, а считал ее оригинальной, ориентированной на интересы современника, создавшей новые образы героя и антигероя.

Лекции К. были необходимым этапом перед созданием большого труда по визант. лит-ре. Интерес к ней появился у К. в процессе работы над произведениями, к-рые поначалу воспринимались им только как исторические источники. Особое место в его исследованиях заняло творчество хрониста Никиты Хониата (XIII в.). С 1972 г. К. выпустил серию статей о произведениях этого историка и писателя. Ему же он посвятил главу монографии «Книга и писатель в Византии» (М., 1973), предназначенной для широкого круга читателей. Однако монография привлекла внимание специалистов, в частности ведущего палеографа тех лет Е. Э. Гранстрем. Особо были отмечены главы о писчем материале и оформлении книги, системе обучения и образования, месте книжной культуры в визант. обществе.

Глубокое и всестороннее знание источников в сочетании со способностью к теоретическому осмыслению материала помогали К. воссоздать картины визант. цивилизации. Именно к такого рода работам относится кн. «Два дня из жизни Константинополя» (опубл. в 2002). Описание низвержения имп. Андроника I Комнина (11-12 сент. 1185) явилось для автора поводом к созданию яркой панорамы жизни визант. общества.

В 1978 г. К. эмигрировал из СССР вслед за сыном, известным математиком, покинувшим страну в 1975 г. После отъезда сына у К. возникли трудности с поездками за границу для участия в международных научных мероприятиях. Покинув СССР, он сначала жил и преподавал в Париже и Бирмингеме, затем работал в научно-исследовательском центре Дамбартон-Окс в Вашингтоне при Гарвардском ун-те (с 1979), иногда читал лекции в разных университетах страны. За границей К. был лишен привычного окружения и общения с учениками. О том, что США так и не стали для него второй родиной, он писал друзьям.

В эмиграции К. опубликовал неск. книг. Все они, по его признанию, восходят к материалам, собранным в СССР. Сотрудничество с амер. коллегами выражалось гл. обр. в их помощи при изложении текста на англ. языке. К. владел английским, но писать по-английски так же свободно, как и на русском, он не мог.

Кн. «Исследования по византийской литературе XI-XII вв.» (Studies on Byzantine Literature of the 11th and 12th cent. Camb.; P., 1984; в сотрудничестве с англ. литературоведом С. Франклином) является собранием статей К., посвященных визант. писателям кон. XI-XII в. Эту работу К. считал необходимым этапом в создании истории византийсокй литературы как общественного явления и как составной части истории культуры.

В США К. начал серьезно изучать агиографические источники. Результатом чтения житий святых стала картотека (16 тыс. карточек), в которую были занесены данные, необходимые для изучения этих текстов (сведения о климате, об орудиях производства, о праве, об эстетических и богословских идеях). Он тщательно определял датировку памятников, исследовал их структуру и композицию, выяснял исторические реалии и просопографические данные. Итогом этих исследований стали статьи, объединенные под общим названием «Агиографические заметки» и опубликованные в 80-х гг. в ведущих византиноведческих журналах. В 1992 г. статьи были собраны в книгу и напечатаны в Лондоне в серии «Variorum Reprints». В б-ке Дамбартон-Окс хранится машинописная рукопись 3-томного труда «Перечень святых I-Х вв. в хронологическом порядке», в к-рой содержатся биографические сведения о 325 святых, а также библиографические материалы об их житиях и мученичествах. Картотека К. стала основой для создания компьютерной базы данных о визант. святых, осуществленной в Дамбартон-Окс коллективом исследователей (Dumbarton Oaks Hagiography Database. Wash., 1998).

Параллельно с агиографией К. продолжал исследование «Истории» Никиты Хониата. Он создал словарь-симфонию, т. е. полный список слов, употребленных в этом сочинении, на 655 страницах, а затем сгруппировал слова по смысловым гнездам. Работа была начата еще в России. В 1991 г. в Германии вышла 1-я статья на основе обработки словаря Никиты Хониата. Всего К. написал 8 статей, объединенных методом, который основан на том, что лексика писателя, частота употребления слов и контекст фразы может сказать о писателе гораздо больше, чем он говорит о себе сам.

Важным этапом в деятельности К. амер. периода стало осуществление проекта 1-го энциклопедического словаря по истории и культуре Византии (The Oxford Dictionary of Byzantium. Wash.; N. Y., 1991. 3 vol.). К. (в сотрудничестве с Э. М. Толбот) привлек к работе крупнейших специалистов из мн. стран. В словаре более 5 тыс. статей, тематика к-рых охватывает разные стороны визант. жизни. К. написал для словаря ок. 2 тыс. статей по экономике, социальной структуре Византии, истории Церкви, лит-ре, персоналиям и т. д. Работа над словарем заняла более 7 лет. Затем К. работал над созданием капитального труда по истории визант. лит-ры. Он успел написать 2 тома из запланированных 6. Во введении автор изложил свой подход к феномену визант. лит-ры. Он не трактовал ее как надстройку, отражавшую экономический, социальный и политический «базис», но и не призывал рассматривать как независимую сферу деятельности, опиравшуюся на собственные законы и следовавшую своим путем в соответствии с присущими ей механизмами развития, главнейший из к-рых - подражание античной лит-ре. По его мнению, возможен некий средний путь истолкования феномена лит-ры: не как хаотической массы текстов, требующих каталогизации, согласно заранее определенным категориям (по аналогии с биологическими видами), и не как чисто социальный феномен, но скорее как часть культуры, независимой от среды, в к-рой она существует, и в то же время тесно с ней связанной. Его интересовало в первую очередь искусство художественного выражения, которое он рассматривал в соответствии с эстетическими требованиями. Он стремился понять вкусы византийцев и уловить то, что доставляло им удовольствие при чтении. Он отказался от инвентаризации всех сохранившихся текстов, но сосредоточил внимание на творчестве ведущих авторов, которые разрабатывали и использовали эти приемы. Его монография - не описание жанров, а анализ развития системы средств и методов художественного выражения, используемых в визант. агиографических текстах. 1-й том охватывает период с 650 по 850 г. В 1-й части рассматривается лит-ра кон. VII - сер. VIII в.; 2-я часть посвящена монашеской литературе ок. 775 - ок. 850 г. В результате исследования К. сделал вывод, что четко обозначенной границы между произведениями этих периодов не существует; правомерно, с его т. зр., говорить лишь о некоем различии между ними. Представители литературы т. н. темных веков были сосредоточены на показе духовности христианского мира, земные события их либо не интересовали, либо рассматривались через призму религиозных пророчеств. Характерной чертой литературы этого периода было отсутствие жанров отчетливо выраженного социального или частного характера. Исторические сочинения, драма, личные письма, лирика утратили значение, востребованными оказались такие жанры, как гимнография, гомилетика и агиография.

Для лит-ры IX в., монашеской по своим социальным корням, было характерно возвращение к историчности. Возродились хронография и эпистолография. Во 2-м томе «Истории византийской литературы» рассмотрены произведения сер. IX-X в., т. н. македонский ренессанс, или эпоха визант. энциклопедизма. В нем анализируется творчество таких крупных визант. авторов, как свт. Фотий I, патриарх К-польский, Георгий Амартол, имп. Константин VII Багрянородный, прп. Симеон Метафраст, Иоанн Геометр, Лев Диакон и др.

К. скоропостижно скончался в Вашингтоне 29 мая (в день падения К-поля) 1997 г. Ему принадлежит более 2800 опубликованных работ, а также обширное эпистолярное наследие.

Полный список трудов К. см.: Курышева М. А. Опыт библиографии печатных трудов А. П. Каждана // Мир Александра Каждана. СПб., 2003. С. 541-617.