Энциклопедия издается по благословению Патриарха Московского и всея Руси Алексия II
и по благословению Патриарха Московского и всея Руси Кирилла
Как приобрести тома "Православной энциклопедии"
опубликовано: 16 января 2016г.ИОСИФЛЯНЕ
(осифляне, осифовляне), именование пострижеников Иосифова Волоколамского в честь Успения Пресв. Богородицы муж. мон-ря, в XVI в. составлявших влиятельную группу среди рус. духовенства. В исторической лит-ре начиная с посл. трети XIX в. термин «иосифляне» употребляется для обозначения сторонников направления в рус. общественной мысли, оформившегося в полемическом противостоянии нестяжателям, последователей прп. Иосифа Волоцкого.
Непосредственными предшественниками И. были сподвижники и ближайшие ученики прп. Иосифа Волоцкого - постриженики и насельники Пафнутиева Боровского в честь Рождества Пресв. Богородицы мон-ря. Ядро братии Иосифова Волоколамского мон-ря при его создании в 1479 г. составили 7 монахов, вместе с прп. Иосифом ушедших из Боровской обители. Это были родные братья прп. Иосифа Вассиан II (Санин) и Акакий, племянники прп. Иосифа Досифей и Вассиан (Топорковы), старцы прп. Герасим Чёрный, Кассиан Босой, Кассиан Младый. В период странствий по монастырям прп. Иосиф длительное время жил в Кирилловом Белозерском в честь Успения Пресв. Богородицы монастыре, игуменом которого являлся постриженик прп. Пафнутия Нифонт (впосл. епископ Суздальский). Когда Нифонт занимал Суздальскую кафедру, к нему обратился с посланием прп. Иосиф Волоцкий, назвав его «главой всем нам». Можно предполагать, что при назначении прп. Иосифа игуменом Боровского мон-ря протекцию ему составил др. постриженик прп. Пафнутия - Ростовский архиеп. св. Вассиан I (Рыло), бывший духовником вел. кн. Иоанна III Васильевича. В дальнейшем общение между братией Боровской обители и братией Волоколамского монастыря, как о том свидетельствуют наблюдения за рукописной традицией, в частности за синодиками, сохранялось. Немалую часть Иосифо-Волоколамского патерика составляют повести прп. Пафнутия Боровского.
Административная и церковно-политическая деятельность И.
осуществлялась на 3 главных поприщах: в качестве игуменов Волоколамского мон-ря, в качестве настоятелей др. крупнейших рус. мон-рей, на архиерейских кафедрах. Устав прп. Иосифа способствовал созданию в Волоколамской обители сплоченного монашеского братства. Высокий уровень образования и духовной дисциплины, поддерживавшийся в мон-ре на протяжении большей части XVI в., а также корпоративная солидарность побуждали И., занявших епископские кафедры, способствовать продвижению пострижеников Волоколамского мон-ря на высокие посты.
В XVI в. в Волоколамском монастыре сменилось не менее 20 игуменов. Во 2-й пол. столетия сравнительно недавно основанная обитель заняла высокое 19-е место в «Лествице духовных властей» (РГБ. Вол. № 564. Л. 85). при этом по степени влиятельности Волоколамская обитель в XVI в. не уступала крупнейшим мон-рям - Троице-Сергиеву и Кириллову Белозерскому. Игумены Иосифова Волоколамского мон-ря были участниками важнейших церковных и земских соборов. В 1566 г. игум. Лаврентий в числе других духовных лиц подписал соборный приговор о продолжении войны с Великим княжеством Литовским (СГГД. Т. 1. № 192), в 1571 г. игум. Леонид был в числе поручителей за кн. И. Ф. Мстиславского (Там же. № 196), в 1580 г. игум. Евфимий подписал приговор церковного Собора (Там же. № 200), игум. Левкий поставил подпись под решением церковного Собора 1589 г. (Там же. Т. 2. № 59), соборную грамоту об избрании на царство Бориса Феодоровича Годунова подписал игум. Геласий (ААЭ. Т. 2. № 7), грамоту об избрании на царство Михаила Феодоровича Романова - игум. Арсений (СГГД. Т. 1. № 203). Настоятели Иосифова мон-ря регулярно посещали царскую резиденцию в Александровской слободе и походные станы Иоанна IV Васильевича. В 1-й пол. XVI в. Волоколамская обитель в судебном отношении подчинялась вел. князю или его дворецкому, о чем свидетельствуют грамоты вел. князей Василия III Иоанновича 1522 г. (АФЗХ. Т. 2. № 87), Иоанна IV 1534 г. (Там же. № 130 и др.). Действие таких грамот было аннулировано решениями Собора 1551 г. (см. «Стоглав»), но при этом, видимо, подчинение игумена и братии Новгородскому архиепископу не произошло. Так, в грамоте 1556 г. царя Иоанна IV указывается, что игумена и братию судит Московский митр. свт. Макарий «по новому соборному уложению» (Там же. № 261). Хотя в дек. 1563 г. была установлена подсудность волоцкой братии Новгородскому архиепископу (Там же. № 302), в 1578 г. царь Иоанн IV подчинил монастырь своему суду (Там же. № 367; после разгрома Новгорода в 1570 Волоцкая десятина вошла в состав митрополии). Неизвестно, сохранялось ли такое положение при преемниках Иоанна Грозного.
На протяжении XVI в. 24 постриженика Волоколамского мон-ря занимали 19 архиерейских кафедр и столько же раз становились архимандритами и игуменами влиятельнейших мон-рей. Последнее обстоятельство было продиктовано стремлением духовных и светских властей сделать обязательной ступенью карьеры выходцев из Иосифова Волоколамского мон-ря сан игумена или архимандрита в одной из авторитетных обителей: в Новоспасском московском в честь Преображения Господня, в Симоновом Новом московском в честь Успения Пресв. Богородицы, в Угрешском во имя свт. Николая Чудотворца и др. мон-рях. Численное преобладание среди епископата XVI в. выходцев из сравнительно молодой Волоколамской обители имело политическое значение, к-рое хорошо осознавалось современниками. Мон. Досифей (Топорков) писал об основанной прп. Иосифом монашеской общине: «Аще и последи всех начало прият, но многих превзыде, великим же сравнаяся» (Надгробное слово. 1865. С. 171).
Еще при жизни прп. Иосифа 2 его сподвижника заняли архиерейские кафедры: брат преподобного Вассиан в 1506-1515 гг. являлся Ростовским архиепископом (с 1502 он был архимандритом московского Симонова мон-ря), ученик Иосифа Симеон (Стремоухов) 21 авг. 1509 г. стал епископом Суздальским. 27 февр. 1522 г. на митрополичью кафедру был возведен игум. Волоколамского мон-ря Даниил, к-рый способствовал поставлению в епископы насельников своей обители. 30 марта 1522 г. на Тверскую кафедру был поставлен постриженик Иосифова мон-ря Акакий, 2 апр. 1525 г. во епископа Коломенского был хиротонисан племянник прп. Иосифа Вассиан (Топорков), 20 февр. 1536 г. епископом Смоленским стал др. постриженик Иосифова мон-ря - Савва (Слепушкин). 16 марта 1539 г. на Смоленской кафедре его сменил также постриженик Волоколамского мон-ря Гурий (Черлёного-Заболоцкий), к-рый, возможно, являлся настоятелем Симонова (1526-1528) и Пешношского (с 1529) мон-рей. (А. А. Зимин причислял к И. также Митрофана, хиротонисанного в февр. 1507 во епископа Коломенского, Нила Грека, занимавшего Тверскую кафедру в 1509-1521, Досифея (Забелу), к-рый 23 янв. 1508 был возведен на Крутицкую кафедру. Однако эти иерархи не являлись пострижениками Волоколамского мон-ря, их не следует причислять к И. на том лишь основании, что они не были оппонентами прп. Иосифа и поддерживали его в нек-рых вопросах.)
Об особых симпатиях вел. кн. Василия III к И. свидетельствуют частые поездки правителя в Волоколамский монастырь, выбор в 1530 г. волоцкого старца Кассиана Босого восприемником новорожденного наследника Иоанна, а также обстоятельства смерти и похорон вел. князя. Именно митр. Даниил вопреки возражениям бояр настоял на предсмертном пострижении Василия III. Церемонией погребения руководили старцы Волоколамского мон-ря: «Начаша его наряжати старцы осифовскые, а великого князя стряпчих отослаша» (ПСРЛ. Т. 6. С. 275). В период регентства Елены Васильевны Глинской (дек. 1533 - 3 апр. 1538) митр. Даниил активно поддерживал политику правительства. Митрополит привел к присяге малолетнему Иоанну IV и Елене Глинской братьев Василия III и бояр. По благословению митрополита был предпринят поход на Литву (нояб. 1534), осуществлено строительство Китай-города в Москве. В 1537 г., во время мятежа удельного кн. Андрея Ивановича Старицкого, митр. Даниил поддержал регентшу. После прихода к власти боярской группировки князей Шуйских 2 февр. 1539 г. митр. Даниил был сведен с престола и до кончины жил в Волоколамском мон-ре. Кандидатура на пост митрополита др. выходца из Иосифовой обители - игум. Феодосия, настоятеля Варлаамиева Хутынского в честь Преображения Господня мон-ря, не была поддержана. Во главе Русской Церкви встал постриженик Троице-Сергиева мон-ря свт. Иоасаф (Скрипицын). При нем был сведен с Коломенской кафедры Вассиан (Топорков) (1542).
Наибольшее влияние И. имели в 1542-1563 гг., когда митрополичью кафедру занимал постриженик Пафнутиева Боровского монастыря свт. Макарий, почитавший прп. Иосифа. Митр. Макарий одобрил Житие прп. Иосифа и службу ему и включил в Великие Четьи-Минеи сочинения волоцкого игумена: «Книгу на новгородских еретиков» («Просветитель») и духовную грамоту. 18 июня 1542 г. Новгородским архиепископом был поставлен постриженик Волоколамского мон-ря Феодосий. В 40-х гг. XVI в. бывш. насельники обители становились настоятелями важнейших русских монастырей: в 1542 г. Трифон (Ступишин) был назначен игуменом Пешношского монастыря, в 1543 г. Савва (Чёрный) стал архимандритом Симонова монастыря, игум. Иосифова монастыря Нифонт (Кормилицын) в сане архимандрита возглавил Новоспасский монастырь. 24 февр. 1544 г. Савва (Чёрный) был хиротонисан во епископа Крутицкого, Трифон (Ступишин) занял пост архимандрита Симонова мон-ря. В кон. 1549 г. архим. Нифонт (Кормилицын) сопровождал царя Иоанна IV в походе на Казань, в ближайшее окружение провожавшего царя до Владимира митр. Макария входили Крутицкий еп. Савва (Чёрный) и архим. Симонова мон-ря Трифон (Ступишин) (ПСРЛ. Т. 13. 1-я пол. С. 157, 159). 10 марта 1549 г. Трифон был поставлен епископом в Суздаль, а его преемником в Симоновом монастыре стал брат Алексий (Ступишин). В Полоцком походе 1563 г. царя Иоанна IV сопровождал среди др. лиц волоцкий игум. Леонид (ПСРЛ. Т. 13. С. 347).
Ко времени Стоглавого Собора 1551 г. постриженики Волоколамской обители занимали 5 из 10 рус. архиерейских кафедр (Новгородский архиеп. Феодосий, епископы Савва Крутицкий, Гурий Смоленский, Трифон Суздальский, Акакий Тверской). По-видимому, отстаивание на Соборе Новгородским архиеп. Феодосием церковного землевладения навлекло на него неудовольствие светских властей и вызвало его отставку в мае 1551 г.; вскоре, до 18 июня того же года, оставил свой пост Суздальский еп. Трифон (Ступишин). В мае 1553 г. царь Иоанн IV посетил Пешношский мон-рь и беседовал с жившим там на покое племянником прп. Иосифа Вассианом (Топорковым).
По наблюдениям Зимина, «там, где правительство нуждалось в крутых мерах для подчинения недавно присоединенных территорий, на важнейшие церковные должности назначались постриженики Волоцкого монастыря» (Зимин. 1977. С. 307). 3 (или 7) февр. 1555 г. архиереем на новоучрежденную Казанскую кафедру был поставлен игум. Иосифова мон-ря св. Гурий (Руготин). В помощь архиеп. Гурию были даны волоцкий старец Герман (Ленков) и волоцкий постриженик свт. Герман (Садырев-Полев), ставший настоятелем Свияжского в честь Успения Пресв. Богородицы мон-ря. Преемниками свт. Гурия на Казанской кафедре из числа пострижеников Иосифова мон-ря были свт. Герман (Садырев-Полев; 1564-1567), Лаврентий (1568-1574), Тихон (Хворостинин; 1575-1576) и Иеремия (1576-1581). В период архиепископства Иеремии произошло обретение Казанской иконы Божией Матери. В 1563 г. на Полоцкую архиепископскую кафедру был назначен бывш. Суздальский еп. Трифон (Ступишин).
Другой важнейшей кафедрой, которая длительное время замещалась И., была Крутицкая (Сарская и Подонская); Крутицкие епископы являлись ближайшими помощниками митрополитов. После еп. Саввы (Чёрного; 1544-1554) Крутицкую кафедру в 1554-1558 гг. занимал Нифонт (Кормилицын), в 1565-1568 гг.- бывший игум. Иосифова монастыря Галактион. Последним Крутицким епископом из числа волоцких пострижеников был Симеон (ок. 1580-1582).
После ухода с митрополичьей кафедры Афанасия царь Иоанн IV предлагал Казанскому архиеп. Герману (Садыреву-Полеву) возглавить Церковь, но тот отказался одобрить опричные порядки и в нояб. 1567 г. был убит. Согласно Житию митр. Филиппа, архиеп. Герман был единственным иерархом, к-рый поддержал свт. Филиппа в конфликте с царем. Волоколамский мон-рь в годы опричнины не пострадал, с ним была связана семья такого видного опричника, как Малюта Скуратов. Однако царь перестал посещать мон-рь, его поездки туда возобновились лишь в 1573 г. Насельники обители в посл. четв. XVI в. редко возводились на епископские кафедры, вслед. этого влияние И. ослабело. В кон. 1585 г. Ростовский архиеп. Евфимий позволил себе презрительные высказывания в адрес И. В ответ единственный в то время иерарх из числа И.- Рязанский еп. Леонид подал челобитную царю Феодору Иоанновичу, в к-рой просил защитить волоцких пострижеников от оскорблений (АИ. Т. 1. № 216). Возможно, в связи с этим была составлена «выписка» «О начале Иосифова монастыря, и преподобном игумене Иосифе… и которые по нем игумены бых, и где на властех бых» (РГБ. Вол. № 564. Л. 73). В «выписке» названы имена 14 игуменов после основателя Волоколамского мон-ря и указаны сроки их настоятельства. В ответ на челобитную Рязанского архиерея правительство свело с кафедр как Евфимия, так и Леонида, показывая, что оно не желает конфликтов в среде высшего духовенства. Патриарх св. Иов наряду с канонизацией прп. Иосифа Волоцкого занимался и прославлением прп. Максима Грека - оппонента И. По-видимому, разделение рус. духовенства на партии в 1-й пол. XVI в. к кон. столетия стало забываться. После Смутного времени Волоколамский мон-рь потерял значение церковно-политического центра. В XVII в. из его братии вышел единственный иерарх: 8 февр. 1685 г. архим. Александр был хиротонисан во епископа Великоустюжского.
М. Н. Тихомиров полагал, что «политика и симпатии иосифлян в значительной степени определялись социальным составом монастырской братии» (Тихомиров М. Н. Российское гос-во XV-XVII вв. М., 1973. С. 125). Из 438 волоцких монахов, о которых есть известия за 1479-1607 гг., 22% монахов были выходцами из правящих слоев рус. общества (6% - из высшей аристократии, 16% - из мелких вотчинников), 9% насельников были из слуг мон-ря, по 4% монахов являлись выходцами из духовенства и крестьян, 2% до пострига принадлежали к торговому сословию, социальное положение 59% монахов неясно (Dykstra. 2006. P. 122-123). Т. о., выходцы из дворянства и высшей аристократии составляли на протяжении XVI в. не менее 1/5 братии мон-ря и занимали ключевые посты в его управлении. Среди соборных старцев ведущую роль играли представители семей вотчинников среднего достатка из Волоцкого и соседних уездов. В XVI в. это были Ленковы (Герасим, Тихон, Феогност), Полевы (Нил, Серапион, Симеон, Филофей, Герман), Ступишины (Алексий, Трифон), Коровины-Кутузовы (Иоасаф, Вассиан, Пафнутий), Мечёвы (Иов, Макарий), Толбузин (Леонид), Плещеевы (Арсений, Феодосий), Ржевские (Арсений, Макарий, Тихон, Феодорит), Пушкины (Вассиан, Феодосий), Ельчаниновы (Герман), Садыковы (Пимен), Ростопчины (Зосима, Макарий) (Зимин. 1977. С. 153-163).
Иосифлянство как направление общественной мысли
В качестве черт, характерных для позиции И., исследователи указывают: отстаивание церковного землевладения, мнение о необходимости смертной казни в отношении нераскаявшихся еретиков, представление о Божественной природе царской власти. По 2 первым пунктам шла полемика между И. и нестяжателями. В историографии оформилось 2 т. зр. на начало этой полемики. Н. А. Казакова, Ю. К. Бегунов, Н. В. Синицына относят начало полемики к спору между основателями иосифлянства и нестяжательства - преподобными Иосифом Волоцким и Нилом Сорским на Соборе 1503 г., а ее главной темой считают вопрос о праве монастырей владеть селами. По мнению, разделяемому Я. С. Лурье, Зиминым, Г. Н. Моисеевой и И. В. Курукиным, полемика началась не ранее 1508 г. в связи с вопросом о казнях еретиков (см. Жидовствующие). Д. Островский и А. И. Плигузов считают, что письменная полемика была открыта не ранее 1511-1512 гг. князем-иноком Вассианом (Патрикеевым), а спор о монастырских землях начался не ранее 1517 г.
В опрос о церковном землевладении
Первым пунктом разногласий между И. и нестяжателями стал вопрос об отношении к тому, что «святители и монастыри земли держат». Нестяжатели поддержали вел. кн. Иоанна III в стремлении ликвидировать или существенно ограничить церковное землевладение, а И. стремились обосновать необходимость наличия сел у церковных корпораций. Первые сведения о разногласиях между преподобными Иосифом Волоцким и Нилом Сорским относятся к 1503 г. В «Письме о нелюбках...» сообщается, что на Соборе в авг. или в сент. 1503 г. после вынесения соборного приговора о запрещении служить вдовым священникам и диаконам «нача старец Нил глаголати, чтобы у манастырей сел не было, а жили бы черньцы по пустыням, а кормили бы ся рукоделием, а с ним пустынникы белозерские». Прп. Иосиф «нача им вопреки глаголати, приводя на свидетельство святого преподобнаго Феодосиа, общему житию начялника, и святого преподобного Афонасиа Офоньскаго, и святых преподобных отец Антониа и Феодосиа, Печерскых чюдотворцов, и иных многих манастырей, еже у них села». Затем прп. Иосиф заявил: «Аще у манастырей сел не будет, како чесному и благородному человеку постричися? И аще не будет честных старцов, отколе взяти на митрополию, или архиепископа, или епископа и на всякие честные власти? А коли не будет честных старцов и благородных, ино вере будет поколебание» (Послания Иосифа Волоцкого. 1959. С. 367). Т. зр. прп. Иосифа возобладала. О том, что на Соборе 1503 г. был поставлен вопрос о праве церковных учреждений владеть селами, свидетельствуют и др. источники: «Соборный ответ» 1503 г. в 2 редакциях (пространная редакция: Там же. С. 322-326; краткая редакция: Там же. С. 326-329; РФА. Вып. 4. С. 837-842), «Слово иное» (Бегунов Ю. К. «Слово иное» - новонайденное произведение русской публицистики XVI в. о борьбе Ивана III с землевладением Церкви // ТОДРЛ. 1964. Т. 20. С. 351-354), анонимное Житие прп. Иосифа Волоцкого в 2 редакциях (ранняя редакция: Житие Иосифа Волоцкого, составленное неизвестным / Подгот.: С. А. Белокуров // ЧОИДР. 1903. Кн. 3. Отд. 2. С. 35-39; поздняя редакция: Житие прп. Иосифа Волоколамского, сост. неизвестным / Изд.: К. И. Невоструев. М., 1865. С. 115-120), принадлежащее перу Вассиана (Патрикеева) «Прение с Иосифом» (Казакова. 1960. С. 279), Житие свт. Серапиона, архиеп. Новгородского (Моисеева Г. Н. Житие Новгородского архиеп. Серапиона // ТОДРЛ. 1965. Т. 21. С. 155-157). Показательно, что 2 из этих памятников вышли из лагеря противников волоцкого игумена, это позволяет рассматривать известия о спорах на Соборе 1503 г. как достоверные.
В ответ на составленные противником И. Вассианом (Патрикеевым) 3 редакции Кормчей книги, в к-рых тот стремился показать неканоничность существования монастырских вотчин, митр. Даниил составил Сводную Кормчую (РГБ. Унд. № 27), в которую вошли правила, обосновывающие неприкосновенность церковных и монастырских имений. В окружении митр. Даниила был создан сборник РНБ. Соф. № 1452, в котором представлено 2 компиляции - в защиту заупокойно-поминального богослужения (заупокойные вклады были основным источником монастырского землевладения) и церковного имущества (Алексеев А. И. Под знаком конца времен: Очерки русской религиозности кон. XIV - нач. XVI в. СПб., 2002. С. 155-157). В опровержение мнения о ненужности покаяния и заупокойных молитв составитель сборника приводит 53 статьи из сочинений отцов Церкви. В компиляцию «О церковных и монастырских стяжаниях движимых и недвижимых» вошло 19 статей в защиту владельческих прав Церкви. В одном из сочинений митр. Даниил писал, что «церковная же, и монастырская, и священническая, и иноческая и дела их, и стяжаниа их вся Богови суть освященна» (ЛЗАК. 1908. Вып. 21. С. 37).
По решению Собора 1525 г. Волоколамский мон-рь стал местом заточения прп. Максима Грека. Надзор за ним был поручен соборному старцу Тихону (Ленкову). В мае 1531 г. на новом соборном суде прп. Максиму наряду с обвинениями в упорстве в прежних заблуждениях митр. Даниилом были предъявлены новые: «Да ты же, Максим… церкви и монастыри укоряеши и хулиши, что они стяжания, и люди, и доходы, и села имеют» (Судные списки Максима Грека и Исака Собаки / Изд. подгот.: Н. Н. Покровский. М., 1971. С. 50, 96). Тогда же Вассиану (Патрикееву) были предъявлены обвинения в самовольном составлении Кормчей и в искажении канонов. Главными свидетелями обвинения против Вассиана выступили Крутицкий еп. Досифей (Забела) и племянник прп. Иосифа Досифей (Топорков). Вассиан обвинялся также в непризнании святости «новых чудотворцев» митр. св. Ионы, преподобных Макария Калязинского и Пафнутия Боровского. Решением Собора 1531 г. Вассиан был осужден и сослан в Волоколамский мон-рь, надзор за ним был поручен старцам Тихону (Ленкову) и Феогносту (Ленкову) (Зимин. 1963. С. 134-135). Согласно позднейшему известию кн. А. М. Курбского, в смерти Вассиана в Волоколамском мон-ре были виновны И. (РИБ. Т. 31. Стб. 164). После того как митр. Даниил в 1539 г. был сведен с кафедры, ее занял не принадлежавший к И. митр. Иоасаф, к-рый приблизил к себе осужденного на Соборе 1531 г. Исаака Собаку и назначил его архимандритом Чудова в честь Чуда арх. Михаила в Хонех мон-ря. Ставший в 1542 г. митрополитом свт. Макарий провел расследование о причинах прощения Исаака и назначения его на этот пост. На Соборе в февр. 1549 г., вновь осудившем Исаака Собаку, свидетелем обвинения являлся архим. Новоспасского мон-ря Нифонт (Кормилицын), ранее занимавший пост игумена Волоколамского монастыря (Судные списки Максима Грека и Исака Собаки. 1971. С. 138).
Полемика вокруг церковного землевладения достигла апогея ко времени Собора 1551 г. В преддверии Собора постриженик Волоколамского мон-ря Новгородский архиеп. Феодосий написал послание, в котором напоминал о неприкосновенности церковных имений, «вданных Богови в наследие благ вечных» (ГИМ. Син. № 791. Л. 149). Накануне Собора митр. Макарий составил «Ответ», в котором, используя сочинения прп. Иосифа Волоцкого, доказывал невозможность отчуждения у монастырей вотчин (РФА. Ч. 4. Прил. № 47). Значительная часть этого текста была включена в 60-ю гл. «Стоглава», где был оформлен правовой статус церковных имений. По-видимому, эти сочинения стали ответом на существовавшее недовольство светских властей ростом церковного (прежде всего монастырского) землевладения. В такой ситуации власть становилась восприимчивой к аргументам нестяжателей, утверждавших, что материальное обогащение мон-рей пагубно влияет на образ жизни насельников. Характерно, что весной 1551 г. видный нестяжатель старец Артемий был поставлен во главе Троице-Сергиева мон-ря, а близкий к нему старец Феодорит стал архимандритом Евфимиева суздальского в честь Преображения Господня мон-ря. В несохранившемся послании царю Иоанну IV в преддверии Собора 1551 г. игум. Артемий рекомендовал мон-рям отказаться от владения вотчинами.
Решения Собора 1551 г. большинством исследователей характеризуются как компромисс между «правительственной программой нестяжательского толка и иосифлянским большинством Собора» (Емченко Е. Б. Стоглав. 2000. С. 25-54). За Церковью была сохранена основная масса ее земель. В гл. 53 «Стоглава» посягающие на церковную собственность уподоблены «татям и разбойникам». В гл. 75 («Ответ о вотчинах и куплях») говорится об отлучении от Церкви каждого, кто покусится на церковное имущество. При этом, согласно совместному приговору царя и Собора от 11 мая 1551 г., объявлялись незаконными земельные пожалования Церкви и приобретения вотчин, сделанные церковными корпорациями, после смерти вел. кн. Василия III. В приговоре также запрещалась продажа земель церковным учреждениям «без царева и великого князя ведома и без докладу». О компромиссности решений Собора свидетельствует, в частности, то обстоятельство, что в «Стоглав» были включены соч. «О тех же вдовствующих попех и о дияконех» прп. Иосифа Волоцкого (гл. 79) и «Ответ бывшего Иоасафа митрополита» (гл. 100), в к-ром содержалось указание на мнение монастырских старцев, обратное мнению последователей прп. Иосифа.
В дальнейшем властям удалось принять меры по ограничению церковного землевладения. 15 янв. 1562 г. был издан царский указ об ограничении права распоряжения вотчинами служилых князей. 9 окт. 1572 г. Боярская дума и Освященный Собор во главе с митр. Антонием по царскому приказу «приговорили» не давать впредь земельные вклады в монастыри, «где вотчины много», а в такие монастыри, где «вотчины мало», можно было давать вклады только «с боярского приговору». 15 янв. 1580 г. в условиях хозяйственного кризиса в стране, вызванного Ливонской войной и последствиями опричнины, был принят соборный приговор о запрещении выкупать и отнимать по суду вотчины у мон-рей и у духовных властей и о запрещении завещать, закладывать и продавать вотчины мон-рям. Решение Собора в числе др. представителей духовенства подписал игум. Волоколамского монастыря Евфимий (Турков).
Отношение к еретикам
Одним из обвинений, выдвигавшимся в адрес прп. Иосифа и его последователей, была жестокость по отношению к еретикам. Прп. Иосиф отказывался принимать в христ. общину раскаявшихся еретиков и предлагал отправлять их в заточение, при этом преподобный осуждал практику заточения еретиков в мон-рях. Нераскаявшиеся еретики, по мнению волоцкого игумена, подлежали смертной казни. Жесткость его позиции была обусловлена представлением о том, что раскаяние еретиков часто бывает ложным и они продолжают распространять лжеучения, а это, по мнению прп. Иосифа, ведет к гибели гос-ва, примеры чему он приводил в своих сочинениях.
По свидетельству еп. Саввы, против прп. Иосифа в этом вопросе выступили мн. епископы и старцы: «Начаша Иосифа многыми хулами и поношенми укаряя, глаголюще: яко Иосиф не велит кающыхся на покаяние приимати» (ВМЧ. Сент. 1-13. Стб. 474). По нашему мнению, самым ранним полемическим сочинением, в к-ром выражено несогласие со взглядами прп. Иосифа относительно наказания еретиков, является текст, опубликованный Б. М. Клоссом, к-рый ошибочно атрибутировал его прп. Иосифу (Клосс Б. М. Неизвестное послание Иосифа Волоцкого // ТОДРЛ. 1974. Т. 28. С. 350-352). Анонимный автор в ответ на призыв к участию в преследовании лжеучителей пишет о Божием долготерпении, приводя примеры из ветхозаветной истории, и советует своему адресату возложить надежды на Бога (Алексеев. 2008. С. 36-38). Сочинением, направленным против позиции прп. Иосифа в вопросе об отношении к еретикам, является «Ответ кирилловских старцев» (Казакова Н. А., Лурье Я. С. Антифеодальные еретические движения на Руси XIV - нач. XVI в. М.; Л., 1955. С. 510-513), который исследователи датируют кон. 1504 г. (Казакова. 1960. С. 176-179) или временем не ранее 1507 г. (Лурье. 1960. С. 424; Он же. Рец. на кн.: Казакова Н. А. Очерки // История СССР. 1972. № 4. С. 165-166). В «Ответе...» опровергаются аргументы прп. Иосифа в пользу необходимости казни еретиков. Не исключена вероятность того, что инициатором «Ответа...» был живший на покое в Кирилловом Белозерском мон-ре митр. Зосима, к-рого обвиняли в причастности к ереси жидовствующих и у к-рого поэтому были основания опасаться за свою судьбу в случае применения к еретикам смертной казни. Ответом прп. Иосифа Волоцкого на выступление его противников стало «Послание о соблюдении соборного приговора 1504 г.» 1504/05 г. (Казакова, Лурье. Антифеодальные еретические движения на Руси. 1955. С. 503-510).
Не позднее 1511 г. в полемику с прп. Иосифом вступил Вассиан (Патрикеев), ставший «великим временным человеком» при дворе вел. кн. Василия III. Из Послания прп. Иосифа дворецкому В. А. Челяднину следует, что Вассиан составлял послания, в которых уподоблял Иосифа еретику Навату (Послания Иосифа Волоцкого. 1959. С. 227). Сочинением, в котором Иосиф сравнивался с еретиком Наватом, является «Слово на «Списание Иосифа»», где опровергаются аргументы 13-го Слова «Книги на новгородских еретиков» о необходимости казнить еретиков (Анхимюк Ю. В. Слово на «Списание Иосифа» - памятник раннего нестяжательства // Зап. ОР РГБ. М., 1990. Вып. 49. С. 115-146). Подробное опровержение взглядов Иосифа в связи с конфликтом по делу Новгородского архиеп. Серапиона содержится в «Ответе неизвестного» на послание прп. Иосифа И. И. Третьякову (Послания Иосифа Волоцкого. 1959. С. 336-366). Помимо главной темы - доказательства правоты Серапиона и неправоты волоцкого игумена там присутствует также осуждение монастырского землевладения и позиции прп. Иосифа в отношении наказания еретиков. По предположению Зимина, автором «Ответа неизвестного» мог быть Вассиан (Патрикеев) (Там же. С. 273; ср.: Анхимюк. Слово на «Списание Иосифа». 1990. С. 135). В сер. XVI в. против т. зр. прп. Иосифа, касавшейся казни еретиков, выступил игум. Троице-Сергиева мон-ря Артемий. Он критиковал «Книгу на новгородских еретиков», осуждал казни еретиков, отрицал действенность поминальных служб по закоренелым грешникам и др. установления, важные для И.
Жесткая позиция прп. Иосифа в этом вопросе не была реализована И., активно участвовавшими в судах над еретиками и своими противниками в сер. XVI в. В 1553 г. по поручению царя и митр. Макария розыск о ереси Матвея Башкина и др. проводили старцы Волоколамского мон-ря Герасим (Ленков) и Филофей (Полев); Башкин был осужден на заточение в Волоколамском монастыре. В процессе суда в причастности к ереси Башкина был обвинен Артемий, который в янв. 1554 г. был осужден и сослан в Соловецкий в честь Преображения Господня монастырь. До 1557 г. в ходе нескольких судебных процессов осуждению подверглись близкие к Артемию Иоасаф (Белобаев), прп. Феодорит Кольский, чернец Иона, свящ. Аникей Киянский из Кириллова Новоезерского мон-ря, а также изобличенный в еретичестве Феодосий Косой. Оставил свою кафедру близкий к нестяжателям Рязанский еп. Кассиан, «похуливший» на Соборе «Книгу на новгородских еретиков», в защиту которой выступили царь и митрополит.
У чение о Б ожественной природе царской власти
по мнению мн. историков, занимало центральное место во взглядах И. Однако знакомство с теорией и практикой И. позволяет прийти к выводу, что их представление о царской власти соответствовало визант. учению о симфонии властей и разделялось представителями различных направлений общественной мысли в России. И. наряду с противником прп. Иосифа митр. Зосимой («Изложение пасхалии», 1492) и не принадлежавшим к И. псковским мон. Филофеем (послания вел. кн. Василию III) последовательно осуществляли перенос представления о визант. императоре как о главе всего христ. мира на Московского вел. князя (затем царя). Из посланий прп. Иосифа Волоцкого и деятельности его последователей видно, что в то время считалась нормой византийская, отличная от древнерусской, практика, когда правитель созывал церковные Соборы, председательствовал на них, своими указаниями организовывал их работу. В связи с конфликтом с Новгородским архиеп. Серапионом прп. Иосиф Волоцкий обратился к вел. князю, и тот созвал Собор и распоряжался на нем. Преподобный просил разрешения вел. князя писать против Вассиана (Патрикеева). В сочинениях прп. Иосифа Волоцкого красной нитью проходит положение, что важнейшая функция светской власти - защита общества от еретиков. При этом прп. Иосиф призывал не повиноваться правителю, отступающему от христ. учения, ставил в пример К-польских патриархов Германа и Никифора, боровшихся с императорами-иконоборцами.
Распространенное в историографии мнение о том, что И. были апологетами рус. самодержавия во всех его проявлениях, базируется во многом на тенденциозных высказываниях их противников. Большое влияние на историографию проблемы оказала «История о великом князе Московском» кн. Курбского, где проведено противопоставление нестяжателей, ставящих преданность убеждениям выше требований власти, и И.- стяжателей, заискивавших перед светской властью. Кн. Курбский обвинял сведенного с кафедры Коломенского еп. Вассиана (Топоркова) в том, что тот внушил молодому царю Иоанну IV мысль не держать советников «ни единаго мудрейшаго собя, понеже сам еси всех лутчши» (РИБ. Т. 31. Стб. 212). Т. о., племянник прп. Иосифа обвинялся в подталкивании царя к опричнине. Ранее Вассиан (Патрикеев) адресовал прп. Иосифу Волоцкому упрек: «Почему еси дворянин великого князя?» (Послания Иосифа Волоцкого. 1959. С. 348).
Между тем известные факты деятельности И. свидетельствуют о другом. Стремясь на постах церковных иерархов поддерживать российских самодержцев, И. твердо отстаивали интересы и права Церкви в ее отношениях с властью, в т. ч. традиц. право печалования о находившихся в опале. За противодействие светской власти лишился кафедры Новгородский архиеп. Феодосий, из-за неприятия опричнины был убит Казанский архиеп. Герман (Садырев-Полев). В решениях Собора 1551 г., принятых с санкции иосифлянского большинства, нашли отражение усилия И. во главе с митр. Макарием отстоять определенную автономию Церкви перед лицом гос. власти. По всей видимости, под влиянием митр. Макария Иоанн IV включил в решения Стоглавого Собора многочисленные тексты о неприкосновенности церковного суда и церковных владений. В «Стоглаве» зафиксированы решения, направленные на воспитание общества, приходского духовенства, на укрепление монастырской дисциплины, на создание церковных структур, способных содействовать переменам в обществе.
Митр. Макарий активно использовал сочинения прп. Иосифа, трактующие вопросы взаимоотношений светских и церковных властей (ДАИ. Т. 1. № 25, 39). В 1547 г. нек-рые положения из 2-го послания прп. Иосифа «на еретики» были включены в чин венчания царя Иоанна IV (Там же. № 39, 145).
И. неверно считают причастными к разработке концепции «Москва - Третий Рим» (см., напр.: Карташев. Очерки. Т. 1. С. 414; Замалеев А. Ф., Овчинникова Е. А. Еретики и ортодоксы: Очерки древнерус. духовности. Л., 1991. С. 88). Синицына убедительно показала, что И. не имели отношения к разработке этой доктрины (Синицына Н. В. Третий Рим: Истоки и эволюция рус. средневек. концепции. М., 1998. С. 245, 330). В то же время выработке представлений о Москве как о центре христ. мира в значительной мере способствовал Русский хронограф, составленный Досифеем (Топорковым). Здесь древнерус. летопись была впервые соединена в одно целое с визант. хрониками и древнерус. история стала выступать как заключительный раздел всемирной истории. Хронограф, созданный в Иосифовом Волоколамском мон-ре, завершался сообщением о падении К-поля, далее говорилось о покорении турками мн. христ. царств, кроме России, значение которой в мире, напротив, возросло.
И. в историографии
А. С. Павлов сформулировал представление о прп. Иосифе как о главном идеологе неотчуждаемости церковного имущества (Павлов А. С. Исторический очерк секуляризации церковных земель в России. Од., 1871. Ч. 1. С. 55-60). Это мнение попытался опровергнуть В. Н. Малинин, к-рый полагал, что И., как и их противники, в отношении церковных имений не преследовали «строго определенную политическую доктрину» (Малинин. 1901. С. 640).
Др. стороной учения и деятельности И. историки считали безоговорочную поддержку московских самодержцев «во всех спорных делах своего времени» (Николаевский. 1868; Жмакин. 1881. С. 21-78). И. П. Хрущов писал, что «учение Иосифа Волоцкого, изложенное в обширных главах «Просветителя», воспитало убеждения Ивана Грозного» (Хрущов. 1868. С. 265). В дальнейшем приоритет был отдан не изучению взглядов последователей прп. Иосифа, но оценочным суждениям о нравственном характере И., к-рым приписывали ненависть к противникам и раболепство перед властью (Костомаров Н. И. Рус. история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. М., 1990P. Кн. 1. С. 380; Голубинский. История РЦ. Т. 2/1. С. 875). В исторической литературе неоднократно подчеркивалась поддержка (или неосуждение) митр. Даниилом сомнительных с т. зр. норм христ. морали действий вел. князя (нарушения крестоцелования, насильственного развода). Деятельность И. характеризовалась как «консервативно-формальное направление» в общественной мысли, в то время как нестяжатели объявлялись представляющими «направление критическое, нравственно-либеральное» (Жмакин. 1881. С. 107). Утвердилось мнение, что прп. Иосиф и его последователи не являлись сколько-нибудь самостоятельными мыслителями (Жмакин В. И., прот. Борьба идей в России в 1-й пол. XVI в. // ЖМНП. 1882. Ч. 220. № 4. Отд. 2. С. 147-150; Пыпин А. Н. Вопросы древнерус. письменности: Иосиф Волоцкий и Нил Сорский // ВЕ. 1894. Кн. 6. С. 746; Милюков П. Н. Очерки по истории рус. культуры. П., 1931. Т. 2. Ч. 1. С. 29). Во многом этот подход был обусловлен тем обстоятельством, что историки Церкви в XIX в. искали ответ на вопрос о причинах подчинения Церкви государству в эпоху Петра I Алексеевича и готовы были видеть одну из причин в «иосифлянской традиции», как они ее понимали. Исключением стали работы М. А. Дьяконова и В. Е. Вальденберга, в к-рых были впервые оценены как оригинальные взгляды прп. Иосифа Волоцкого на взаимоотношения духовных и светских властей (Дьяконов М. А. Власть московских государей. СПб., 1889. С. 92-129; Вальденберг В. Е. Древнерус. учения о пределах царской власти. Пг., 1916. С. 201-215).
Негативные оценки И. были усилены в историографии советского периода, взгляды И. оценивались с позиций вульгарного социологизма. Н. М. Никольский считал прп. Иосифа Волоцкого выразителем враждебного великокняжеской власти «религиозного сознания боярско-княжеского класса» (Никольский Н. М. История Рус. Церкви. М., 1930. С. 65). Деятельность И. получила преимущественное раскрытие в качестве идеологов московского самодержавия и была охарактеризована как прогрессивная в работах И. У. Будовница, И. П. Ерёмина и др. (Будовниц И. У. Рус. публицистика XVI в. М.; Л., 1947. С. 100; История рус. лит-ры. М.; Л., 1946. Т. 2. Ч. 1. С. 309). В работах Зимина и Лурье политическая идеология И. характеризовалась как выражающая интересы крупных духовных феодалов, к-рые на 1-м этапе деятельности находились в оппозиции к великокняжеской власти, а затем стали главными идеологами самодержавия (Зимин А. А. О политической доктрине Иосифа Волоцкого // ТОДРЛ. 1953. Т. 9. С. 159-177; Он же. 1977. С. 238, 246; Лурье. 1960. С. 480-481). Согласно указанной т. зр., прп. Иосиф выступал идеологом крупного монастырского землевладения, а его последователи, «поддерживая в своей повседневной политической деятельности власть московских государей... вместе с тем охраняли и свои собственные корпоративные интересы, определявшиеся в конечном счете программой сильной воинствующей церкви, которая стремилась стать своеобразным государством в государстве, а по возможности и высшей санкцией государственной деятельности вообще» (Зимин. 1977. С. 281).
Мыслители рус. эмиграции оценивали историческое значение И. неоднозначно. Г. П. Федотов, о. Г. Флоровский, И. К. Смолич, о. Иоанн (Кологривов), о. А. Шмеман и др. считали И. сторонниками социальной организации и уставного благочестия, враждебными началам духовной свободы и мистической жизни, их победа в споре с нестяжателями расценивалась как «трагедия русской святости» (Федотов Г. П. Святые Др. Руси. М., 1990 3. С. 187; Флоровский. Пути русского богословия. 1937. С. 19-21; Smolitsch I. Russisches Mönchtum. Würzburg, 1953; Иоанн (Кологривов), иером. Очерки по истории рус. святости. Брюссель, 1961. С. 194; Шмеман А., прот. Ист. путь православия. М., 1993р; Бердяев Н. А. Русская идея. СПб., 2008. С. 36). Положительное значение социального служения И. подчеркивали В. В. Зеньковский, А. В. Карташёв и др. (Зеньковский В. В. История рус. философии. Л., 1991. Т. 1. Ч. 1. С. 48-50; Карташев. Очерки. Т. 1. С. 407-414).
В зарубежной историографии наиболее широко распространено мнение о том, что И. являлись творцами идеологии теократического абсолютизма (Medlin W. Moscow and East Rome: A Political Study of the Relations of Church and State in Muscovite Russia. Gen., 1952; Stokl G. Die politische Religiostat des Mittelalters und die Entstehung des Moskauer Staates // Saeculum. Münch., 1951. Bd. 2. H. 3. S. 393-416; Idem. Zur Geschichte des russisches Mönchtums // JGÖ. 1954. Bd. 2. S. 221-231; Szеftеl М. Joseph Volotsky's Political Ideas in a New Historical Perspective // Ibid. 1965. Bd. 13. N 1. S. 19-29). Новаторство И. в организации заупокойного поминания при разработке дифференцированной системы учета заупокойных вкладов описано Л. Штайндорфом.
