ГОГОЦКИЙ

Сильвестр Сильвестрович (5.01.1813, Каменец-Подольск - 29.06.1889, дер. Некраши (Неграши) Киевского у. и губ.), философ и педагог, историк философии. Из семьи кафедрального протоиерея г. Каменец-Подольска, обучался в духовном уч-ще и семинарии родного города. В 1833 г. поступил в КДА, где слушал лекции по философии П. С. Авсенева. По окончании академии в 1837 г. был оставлен преподавателем польск. и нем. языков. Тогда же, после утверждения в степени магистра, Г. стал бакалавром академии, с 1842 г.- бакалавром философских наук, в том же году уволился из духовного звания. С 1848 г. экстраординарный, с 1850 г. ординарный профессор КДА по классу философских наук, непродолжительное время работал цензором Киевского цензурного комитета. В 1851 г. перешел из КДА в Киевский ун-т св. Владимира, что было сопряжено с трудностями в получении Г. докт. степени, т. к. Совет ун-та предложил ему предварительно держать экзамен на степени кандидата, магистра и доктора ун-та. Еще в 1845 г. Г. был признан после дополнительного испытания по политической экономии, статистике и слав. наречиям кандидатом 1-го отд-ния философского фак-та ун-та св. Владимира (дис. «Критический взгляд на философию Канта»), вслед за этим был удостоен степени магистра философии (дис. «О характере философии средних веков»). В 1848 г. Г. был утвержден в ун-те доцентом по кафедре истории новой философии и нравоучительной философии. В год перехода из академии в ун-т в связи с прекращением преподавания философии в светских учебных заведениях Г. был избран ординарным профессором педагогики ун-та; преподавал педагогику в киевском жен. уч-ще гр. Левашёвой и историю в киевском кадетском корпусе. С 1857 г. начал выпускать «Философский лексикон», явившийся первым значительным опытом сочинения подобного жанра в рус. философской лит-ре. В 1861 г. состоялась научная командировка в Германию; в 1862-1865 гг. Г.- декан историко-филологического фак-та, в 1869 г. министром просвещения был вновь назначен ординарным профессором воссозданной уставом 1863 г. кафедры философии Киевского ун-та. В 1887 г. избран почетным членом Совета КДА. В последние годы преподавательской работы читал также лекции по психологии и педагогике на Киевских высших женских курсах (до 1880). Похоронен в киевском Выдубицком Всеволож во имя арх. Михаила муж. мон-ре.

Г. испытывал определенное влияние гегелевской философии, но сам не был философом-систематиком. Большинство его работ посвящено истории и типологии философского развития. В этом смысле философия определяется Г. как исторический результат «сознательного теоретического и практического отношения к внешнему или предметному миру», основные вопросы к-рого «содержатся уже в самой натуре сознания и сознательного отношения к окружающей жизни» (Философский лексикон. Т. 4. Вып. 2. С. 80). На разных ступенях философского развития меняется форма и способ постановки, но не суть философских вопросов, главный из к-рых, по мнению Г.,- причина и цель субъект-объектного противопоставления. Содержательное единство философского исторического процесса объясняется Г. единством структуры сознания человека. Отсюда следует идущее от Гегеля определение философии, к-рая для Г. есть деятельность мысли и познания, получающая свое содержание от контакта с противостоящим ей внешним миром как предметом или действительностью. Философская рефлексия, считал Г., состоит в непрерывном обращении сознания от себя к предметному миру и обратно; деятельность этой рефлексии видна в актах соединения и разделения понятий, что и составляет работу мышления.

Задача философии в отношении богопознания заключается для Г. в разумном уяснении истины бытия Божия и развитии правильных понятий о Его существе. Возвышение человеческого духа к Богу проявляется как во внутреннем чувстве, так и в последовательном развитии целой системы философского знания, т. к. «вся совокупность знания и деятельности утверждается единственно на идее безусловной истины и правды и препровождает к ней» (Философский лексикон. 1859. Т. 1. С. 334). Основывающаяся на самодостоверности идея бытия Божия выступает высшим основанием знания. При этом, подчеркивает Г., непосредственное сознание идеи Бога не следует смешивать с отчетливым осознанием этой идеи. Человеческое богопознание неполно и несовершенно, т. к. полное богопознание существует только в Самом Боге. Познание мира, согласно Г., есть такой процесс, в к-ром «наш душевный агент не только безотчетно воспринимает, но и сознательно, отчетливо ставит в своем представлении доступную ему действительность» (Философский лексикон. Т. 4. Вып. 1. С. 162).

В истории рус. философии Г. воспринимается как один из самых значительных рус. гегельянцев, однако следует дифференцировать его отношение к нем. классической философии вообще и к отдельным положениям системы Гегеля в частности. Рассматривая критику И. Кантом онтологического доказательства бытия Божия, Г. указывал, что не следует отделять теоретический и практический разум, т. к. разум в нашем духе один. Идея Бога, признаваемая практическим разумом, непременно предполагает и те его свойства, к-рые открывает разум теоретический. Г. Г. Шпет отмечал, что критика Г. «проникнута историзмом в хорошем философском смысле» (С. 217). Главное, из чего вытекают все «несообразности» у Канта,- это, как подчеркивает Г., отрыв разума как мыслящего начала от сущности предметов познания: разум уже не может проникнуть в сущность вещей, а сущность вещей не может быть понята, отсюда и практический разум оторван от теоретического (Там же). Критикуя скептицизм Канта, Г. ценил в его философии направленность на самопознание, а в учении об антиномиях видел источник гегелевской диалектики. Высшим достижением критической философии Г. считал «Критику способности суждения» Канта, т. к. содержащееся в ней телеологическое учение должно непосредственно привести к стройной органической системе, что и произошло, по Г., в системе Гегеля.

В этом смысле Г. называл всю посткантовскую нем. философию «восставшей» против кантовского познания и полностью соглашался с Гегелем. Заслуга последнего, по Г., заключается в утверждении тождества деятельности и предмета познания в самом мышлении. Однако «гегельянство» Г. имеет ограниченный характер; он критиковал его «гносеологический оптимизм» в области богопознания и называл систему Гегеля «пантеистическим учением», т. к. в ней Творец превращается в диалектическое движение человеческого мышления о Боге, а человеческое познание о Боге - в самопознание Бога в человеке. По словам Г., Гегель «не усомнился уверять, что неисповедимое существо Божие исчерпывается его логическою формою, а между тем его смелая система на каждом шагу обнаруживает свое бессилие перед этим высоким вопросом и как бы казнится божественной иронией» (Философский лексикон. Т. 1. С. 346).

Вместе с тем критики отмечали не всегда оправданное следование Г. за философией Гегеля в чисто богословской области. П. Д. Юркевич считал работы своего учителя несвободными от «неестественной примеси диалектических тонкостей» (С. 281). По оценке Шпета, главная заслуга философской деятельности Г.- ее историзм, а также «принципиальная самостоятельность философии и независимая методичность, при несомненной связи постановок вопросов с общими требованиями времени» (С. 219).

Г. уделял внимание вопросам сравнительного богословия: еще в качестве диссертации на степень магистра богословия он написал работу «Критическое обозрение учения римской Церкви о видимой главе Церкви», к-рая, однако, носит компилятивный характер. Позднее Г. планировал переработать это сочинение, добавив его к своим статьям по национальному вопросу в зап. губерниях.