АД

[греч. ̓Αΐδης], преисподняя. В канонических ветхозаветных текстах этим термином 70 толковников переводят древнеевр.   ( , шеол). Наименования шеола различны: не только «преисподняя», но и «царство смерти», «земля забвения», «страна безмолвия», «царство мрака», «загробный мир», «неизведанная глубина». Наряду со словом «А.» в ветхозаветных текстах встречаются его синонимы и поэтические наименования, имеющие тот же смысл: «забытая страна», «пропасть», «яма», «безмолвие», «гибель» и др.

В отличие от рая, о к-ром сказано, что его «насадил» Бог «в Едеме на востоке» (Быт 2. 8), о происхождении А. в Божественном Откровении никаких сведений нет. На основании того, что все созданное Богом было «хорошо весьма» (слав. «добро зело») (Быт 1. 31), А., несущий в себе негативное начало, не мог присутствовать ни в Божественном замысле о творении, ни в реализации этого замысла. А. Бог не создавал. Однако Богом созданы разумные существа (ангелы и люди), свободная воля к-рых открывает для них возможность или жить в Боге, или отказаться от Него. Возможность отказа от Бога не входит в противоречие с тем, что все сотворенное было «хорошо весьма». Парадоксальным образом она вписывается в то высокое достоинство, каким разумные существа наделены в творческом акте. По мысли В. Н. Лосского, в этом акте «Бог... вызывает к жизни «другого»: личное существо, способное отказаться от Того, Кто его создал. ...Личность есть высочайшее творение Божие именно потому, что Бог вкладывает в нее способность любви - следовательно, и отказа» (Лосский В. Н. Догматическое богословие // Он же. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. М., 1991. С. 243). Однако отказ от Бога, возможность к-рого свидетельствует о величии существа, обладающего свободой воли, попирает это величие и подвергает самое совершенное творение Божие риску вечной погибели, потому что вне Бога нет ни жизни, ни истины, ни добра. Разумное существо, захотевшее остаться без Бога, само себя ставит в условия аномального существования. Как наделенное Богом даром жизни, оно продолжает жить, но там, где нет жизни (такое существование становится по сути существованием-в-смерти, или вечным умиранием). Состояние богооставленности, т. о., не требует с необходимостью особого «места», где оно могло бы быть реализовано. Оно зарождается в волевом акте отпадения от Бога и переживается непосредственно самим существом, совершившим этот акт. «И рай, и ад,- гласит христианская мудрость,- зарождаются в сердце человека». При всей справедливости этого изречения следует, однако, иметь в виду, что по аналогии с раем, к-рый не только зарождается в сердце, но и является местонахождением первых людей до совершения ими греха, библейские свидетельства дают основание полагать, что А., появившийся в тварном мире вместе с появлением греха в человеческом сердце, также занимает какое-то место, недоступное чувственному восприятию.

Ранние библейские тексты рассматривают шеол как место обитания всех умерших независимо от их образа жизни на земле. В шеол попадают не только грешники, но и праведники. Умирая, туда нисходит Иаков (Быт 37. 35); «приложился к народу своему» Авраам (Быт 25. 8); «к смерти и в дом собрания всех живущих» (имеется в виду «собрание», в к-рое попадут все живущие на земле после своей смерти.- М. И.) будет приведен Иов (Иов 30. 23). Древние евреи полагали, что души всех людей после смерти влачат в шеоле бесцельное и безрадостное существование. Они пребывают «в стране тьмы и сени смертной, в стране мрака, каков есть мрак тени смертной, где нет устройства, где темно, как самая тьма» (Иов 10. 21-22). Тех же, кто совершил тяжелые преступления (напр., Корей, Дафан и Авирон), может поглотить земля, и тогда они нисходят в шеол живыми (Числ 16. 30-33). В отношении их в Израиле существовала даже псаломская молитва, в к-рой говорилось: «Да найдет на них смерть, да сойдут они живыми в ад, ибо злодейство в жилищах их, посреди их» (Пс 54. 16; ср. Притч 1. 12).

Среди обитателей шеола библейские тексты называют рефаимов (евр.   в синодальном издании в большинстве случаев переводится словом «мертвецы»). Относительно рефаимов среди толкователей нет общего мнения. Одни считают, что этим словом в Библии обозначаются все мертвецы (что и отражено в синодальном переводе); для др. рефаимы - это наиболее известные или же знатные обитатели шеола. Так, в 9-м ст. 14-й гл. Книги прор. Исаии рефаимы именуются «вождями земли». Третьи, цитируя Притч 21. 16: «Человек, сбившийся с пути разума, водворится в собрании мертвецов» (в евр. тексте  ), предполагают, что рефаимами в Библии называются только грешники.

В более поздние ветхозаветные времена, особенно в эпоху Второго иерусалимского храма, в связи с развитием у иудеев идеи справедливости и с усилением мессианских ожиданий представления о шеоле видоизменяются. Для одних шеол становится теперь местом пребывания только грешников, к-рые испытывают там бесконечные мучения. Они окованы «скорбью и железом» (Пс 106. 10); их «цепи ада облегли» и «сети смерти опутали» (Пс 17. 6). В преисподнюю, к «царю ужасов», нисходят теперь нечестивые, тираны (Иов 18. 5-21); там же находится и «денница, сын зари», под к-рым «подстилается червь, и черви - покров» его (Ис 14. 9-15). Праведники после своей кончины попадают в др. место, к-рое в новозаветные времена получит название «рая» (греч. παράδεισος - сад, парк). Наряду с этим появилось и др. видоизмененное представление о шеоле, согласно к-рому последний имеет 2 отд-ния: для грешников и для праведников. Это представление дает притча Иисуса Христа о богатом и Лазаре, в к-рой говорится, что нищий после своей кончины «отнесен был Ангелами на лоно Авраамово» (Лк 16. 22). Богач, после смерти испытывающий муки в аду, «поднял глаза свои, увидел вдали Авраама и Лазаря на лоне его» (Лк 16. 22-23).

В талмудической лит-ре возобладали наглядно-материальные представления о шеоле, с чувственной детализацией адских мучений. Сам шеол, согласно этим представлениям,- это уже не преисподняя (т. е. находится не под землей, а в каком-то ином пространстве). Он имеет 3 входа: один - вблизи Иерусалима, другой - в пустыне, третий - на морском дне (Эрубин 19), и 7 отд-ний (Сота 10). Шеол представляет собой чистилище, в к-ром грешники подвергаются различным наказаниям, продолжающимся обычно не более одного года. Впрочем, нек-рые полагали, что все иудеи независимо от их образа жизни не подвержены адским мучениям. Что же касается самих мучений, то представления о них не были постоянными. В одно время считали, что мучения носят физический характер. Однако в эпоху арабо-испан. культуры, когда иудаизм испытал значительное влияние философских идей Платона и Аристотеля, появляется представление об адских страданиях как о мучениях совести грешника. С усилением каббалистического направления снова возобладала чувственная детализация адских страданий, а для грешников придумывались все новые изощренные муки, соответствующие видам грехов.

Возвращаясь к ветхозаветным представлениям о шеоле, следует остановиться на мнении тех библеистов, к-рые считали, что эти представления возникали под влиянием древнегреч., в частности гомеровских представлений об А. (см. Аид). Согласно последним, как известно, души, пребывающие в А., находятся в таком бессознательном состоянии, что называются тенями. Они обречены на полную безысходность. Самое же трагичное заключается в том, что «и злые, и добрые там одинаково отторгнуты от Бога» (Светлов Э. [Мень А., прот.] На пороге Нового Завета. Брюссель, 1983. С. 236). При имеющихся общих чертах различия между этими представлениями более существенны. В Израиле вообще не могли допустить мысли о существовании каких-то областей или пространств, лишенных присутствия Ягве. «Взойду ли на небо,- обращается в молитве к Богу псалмопевец,- Ты там; сойду ли в преисподнюю (в евр. тексте - «шеол».- М. И.) - и там Ты» (Пс 138, 8). А в молитве прор. Анны даже выражается уверенность в возможности избавления от шеола: «Господь умерщвляет и оживляет, низводит в преисподнюю (в шеол.- М. И.) и возводит» (1 Цар 2. 6). Это же чувство уверенности присуще и псалмопевцам. «...Ты,- обращается к Богу прор. Давид,- не оставишь души моей в аде и не дашь святому Твоему увидеть тление...» (Пс 15. 10; ср. Пс 48. 16). Нельзя забывать и того факта, что древнему Израилю было хорошо известно предание об изъятии из уз смерти Еноха и Илии. В более же поздних, особенно в пророческих ветхозаветных текстах начинает звучать мысль о победе жизни над смертью и о всеобщем воскресении: «Поглощена будет смерть навеки, и отрет Господь Бог слезы со всех лиц, и снимет поношение с народа Своего по всей земле» (Ис 25. 8). В др. месте тот же пророк в великом восторге восклицает: «Оживут мертвецы Твои, восстанут мертвые тела! Воспряни́те и торжествуйте, поверженные в прахе: ибо роса Твоя - роса растений (роса - библейский символ великой радости и утешения.- М. И.), и земля извергнет мертвецов» (Ис 26. 19).

В эпоху Второго храма, когда представления о шеоле, как уже было отмечено, стали меняться, место, где грешники пребывают после смерти, получило название «геенна» (евр.   ,   ). Это название носила расположенная к югу от Иерусалима долина Хинном (в синодальном пер. Енном), в к-рой евреи, зараженные идолопоклонством, совершали языческие обряды и даже приносили в жертву своих детей (Иер 7. 31). Впосл. это место было превращено в свалку для мусора; там же сжигали трупы нечистых животных и преступников. Поэтому долина всегда издавала смрадный запах; в ней горел огонь и копошились черви. Это и побудило евреев назвать А. «геенной» и составить о нем соответствующие представления, к-рыми пользовался и Христос, изображавший «геенну огненную» как место, где «червь... не умирает и огонь не угасает» (Мк 9. 47-48). Кроме наименования «геенна» новозаветные тексты используют для обозначения А. такие слова и определения, как «бездна» (Лк 8. 31), «печь огненная», где «будет плач и скрежет зубов» (Мф 13. 50), «озеро огненное, горящее серою» (Откр 19. 20) и др. В НЗ только однажды (2 Петр 2. 4) встречается производный от τάρταρος глагол ταρταρόω (низвергать в А.).

В Книгах Иова, Притчей Соломоновых и Откровении св. Иоанна Богослова при упоминании об А. (преисподней) или о смерти иногда встречается слово «аваддон» (евр.   - погибель). «Преисподняя обнажена пред Ним (перед Богом.- М. И.),- читаем в Книге Иова,- и нет покрывала Аваддону» (26. 6). О том, что «преисподняя и Аваддон открыты пред Господом», повествует и Книга Притчей (15. 11). В Откровении (9. 11) при описании саранчи, поражающей человеческий род, сказано, что «царем над собою она имела ангела бездны; имя ему по-еврейски Аваддон, а по-гречески Аполлион» (возможен намек на имя Аполлон). Сопоставляя эти и др. места, в к-рых встречается слово «аваддон», толкователи сходятся во мнении, что «аваддон» олицетворяет поглощающую бездну, смерть и пропасть преисподней.

Иисус Христос, будучи подобным человеку во всем, кроме греха, разделил с ним его судьбу не только в жизни, но и в смерти. Находясь во гробе, Он, по свидетельству новозаветных текстов, сошел в А. и проповедовал Евангелие «находящимся в темнице духам... некогда непокорным ожидавшему их Божию долготерпению, во дни Ноя...» (1 Петр 3. 19-20). Благодаря этой проповеди и Своему всемогуществу Христос вывел из А. не только ветхозаветных праведников, ожидавших пришествия Мессии, но и тех «непокорных», для кого пребывание в А. стало периодом их очищения и духовного созревания для принятия обращенного к ним евангельского благовестия. Не осталась в А. и душа Самого Христа, «и плоть Его не видела тления» (Деян 2. 31), ибо «Бог воскресил Его, расторгнув узы смерти, потому что ей невозможно было удержать Его» (Деян 2. 24). Своей смертью Сын Человеческий восторжествовал над «последним врагом» - смертью (1 Кор 15. 26) и сокрушил «врата медные и вереи адовы» (Стихира на стиховне воскресной службы 6-го гласа), что и явилось основанием для жизнеутверждающих слов ап. Павла: «Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?» (1 Кор 15. 55).

Победа Иисуса Христа над А. не означает исчезновения последнего. Не означает она и упразднения вечных мучений, к-рые ожидают грешников в А. Существование А. и вечных мучений всегда признавалось сложнейшей проблемой христ. богословия. Одной из основных трудностей является встающая на пути ее разрешения антиномия: если Бог есть Любовь, то А., казалось бы, не должен существовать; но если существо, обладающее разумом, имеет свободу самоопределения (свободу принять Бога или отказаться от Него), то это существо должно иметь возможность находиться вне Бога, и тогда А., где реализуется эта возможность, должен существовать. Наиболее удачное разрешение этой антиномии предлагают нек-рые из святых отцов. Так, преп. Исаак Сирин полагает, что «мучимые в геенне поражаются бичем любви» (Слова подвижнические. Серг. П., 19113. С. 76). Это на первый взгляд странное утверждение на самом деле содержит очень глубокую мысль: любви Божией не лишаются даже грешники, пребывающие в А. (Там же). Но если для праведных эта любовь служит источником блаженства, то для грешных она превращается в «бич». Аналогичное явление можно наблюдать еще в земной жизни человека, к-рого, напр., Тело и Кровь Христовы, сравниваемые в молитвах к причащению с огнем, могут не только просвещать и очищать, но и опалять. Бог не изобретает для грешников никаких наказаний и мучений; источник страданий грешники порождают для себя сами и в себе самих. Это происходит в тех случаях, когда человек отказывается жить по законам любви, установленным Богом, и избирает свой, независимый от Бога, жизненный путь. Еще при жизни он ищет для себя «место» вне Бога - то «место», к-рое наилучшим образом соответствовало бы его состоянию. Желание избрать для себя А. на первый взгляд кажется странным, но если вспомнить, что человек может привести себя в такое состояние, когда зло становится источником его радости (злорадство), то наличие такого желания странным не покажется. Бог же в силу Своей Любви и дарованной человеку свободы оставляет последнему возможность осуществить его желание. Именно по любви, отмечает св. Иоанн Златоуст, существует А., т. е. то место, куда грешники, не захотевшие жить с Богом, удалятся от Него.

Радость, порождаемая злом, естественно, не имеет ничего общего с радостью жизни в Боге. Она, подобно червю (ср. «геенский червь»), будет вечно пожирать грешников в А.; адские страдания будут тяжелыми и безысходными, хотя и различными по своей силе в зависимости от глубины падения того или иного грешника. Встречающиеся в христ. лит-ре чувственно-детализированные описания А. носят, как правило, символический характер. И «червь», и «огонь», и «тьма кромешная», и т. п.- все это в соответствии со словами ап. Павла «скорбь и теснота всякой душе человека, делающего злое» (Рим 2. 9), символы, помогающие лучше понять состояние грешника. Символизм, как известно,- одна из главных особенностей библейского языка; имея в виду эту особенность, св. Василий Великий по поводу адских мучений писал: «Те, которые делали зло, воскреснут на поругание и стыд, чтобы увидеть в самих себе мерзость и отпечатление соделанных ими грехов. И может быть, страшнее тьмы и вечного огня тот стыд, с которым увековечены будут грешники, непрестанно имея пред глазами следы греха, соделанного во плоти, подобно какой-то невыводимой краске, навсегда остающейся в памяти душ их... Жесточайшее из всех мучений,- заключает святитель,- вечный позор и вечный стыд» (Творения. М., 18913. Ч. 1. С. 241, 248). Пронзительные слова о характере вечных мучений встречаются у св. Иоанна Златоуста: «Лучше подвергнуться бесчисленным ударам молнии, нежели видеть, как кроткое лице Господа, отвращается от нас и ясное око Его не хочет взирать на нас» (Творения. СПб., 1901. Т. 7. Кн. 1. С. 272) (см. также Апокатастасис).

В церковном искусстве известны различные образы А. В Византии сложилась традиция изображать А. в виде огненной реки или бездны, а также персонифицированно - символической фигурой Силена. Изображения А. встречаются в миниатюрах Псалтирей, лицевых синодиков, входят в иконографию «Сошествия во ад», «Страшного Суда» или являются фрагментом ряда сложных композиций, напр. на дверях в жертвенник. Наглядные картины А. представлены зап. традицией. Свое поэтическое выражение они нашли в «Божественной комедии» Данте, где описанию А. посвящена одна из трех частей поэмы. Картины А. присутствуют в творчестве целого ряда зап. художников (напр., Джотто).