СЕРАПИОН

Сведения о С. содержатся в Сказании, сохранившемся в 2 списках и в 2 редакциях, составленных в Кожеезерском мон-ре: 1-я редакция -«О зачалѣ cвятаго мѣста Кожеезерския пустыни и о житии предивнаго старца Серапиона», датируется нач. XVIII в. (БАН. Арханг. Д. 405. Л. 1-9, 1716-1722 гг.); 2-я - «Сказание о зачалѣ места святыя обители Кожеозерскаго монастыря, и о житии блаженных создателей и предивных строителей пустыни сея, священноинока Нифонта и инока Серапиона» (РНБ. Солов. № 182/182. Л. 17-24 об., 1741 г.; опубл.: Макарий (Веретенников). 1996. С. 9-12). В Сказании агиографический материал доминирует над летописно-историческим. По-видимому, памятник изначально задумывался как Житие С. Об этом говорит начало повествования, напоминающее исходную формулу проложной памяти - «Сей убо Серапион». Сказание составлялось при игумене Кожеезерского мон-ря Антонии (Авраамии) Кожеезерском; 1608-1634) неизвестным иноком, пришедшим в обитель во 2-й год после преставления С. Оно основывается на воспоминаниях одного из сподвижников С., возможно иером. Авраамия: «... якоже повѣдаша ми о нем многа лѣта с ним поживший на сем островѣ и о зачалѣ мѣста купно с ним нехудѣ подвигшийся» (БАН. Арханг. Д. 405. Л. 1). В. Челмогорский неверно приписывал авторство 2-й редакции Cказания иером. Иакову (в миру Иоанн Дятлев), умершему в сер. XVII в.: 2-я редакция появилась в Кожеозерском мон-ре лишь после пожара 1734 г. Иером. Иакова нельзя считать также и составителем 1-й редакции Сказания, поскольку в тексте говорится, что его автор пришел на 2-й год после смерти С. (т. е. в 1612 или в 1613), тогда как Дятлев стал послушником Кожеезерского мон-ря только в 1625 г. (РНБ. Солов. № 182/182. Л. 60-60 об.). Вкладная книга обители фиксирует в 1612/13 г. приход в мон-рь 2 иноков: старца Тимофея (Вкладная книга. 2008. Л. 137) и старца Феодота Каргопольца (Там же. Л. 137 об.). Возможно, один из этих старцев и был автором Сказания.

По происхождению С.- татар. царевич, Туртас хан Гавирович, в рукописи - «Туртас князь сын хан Гавирович» (БАН. Арханг. Д. 405. Л. 1 об.). В 1552 г., после взятия Казани, он вместе с др. пленными благородными татарами был привезен в Москву. В столице юноша поселился в доме боярина Захарии Ивановича Очина-Плещеева, женившегося по совету царя Иоанна IV Васильевича Грозного на Ульяне, крещеной астраханской царице Ельякше, родственнице Туртаса. В Летописном своде XVI в. находится миниатюра с изображением брачного пира Плещеева с Ульяной-Ельякшей. Туртас вскоре был крещен с именем Сергий, в честь прп. Сергия Радонежского. Не исключено, что царевича из рода Чингисидов крестил митр. Московский св. Макарий. Святитель имел большое влияние на формирование взглядов новокрещеного юноши. Ок. 1559 г. Сергий отправился к Поморью в поисках места для уединенной молитвы и, побывав во многих сев. мон-рях, пришел на Лопский п-ов (Филарет (Гумилевский). Жития. 1892. Июнь. С. 265-266). Желание удалиться в пустыню могло возникнуть у Сергия в подражание подвигам прп. Сергия Радонежского. Следуя по единственному тогда Каргопольскому тракту, юноша не мог миновать Александров Ошевенский мон-рь, где узнал о прп. Нифонте, жившем на Лопском п-ове (Никодим (Кононов). 1895. С. 33; Челмогорский. 1901. № 18. С. 473). Согласно Сказанию, в 1566 г. Сергий пришел «на мѣсто сие пустынное и безмолвное к начальнику и священноиноку Нифонту… тогда бо ему, единому живущу в пустыни сей, и пустынное и безмолвное житие провождающу о Господе в лѣта от Сотворения мира 7074-е, а от Рождества же Иисус Христова 1566-е» (РНБ. Солов. № 182/182. Л. 18-18 об.). Прп. Нифонт, увидев в юноше ревность к монашеской жизни, постриг его в иноки с именем Серапион. Согласно Сказанию, С. подвизался в Кожеезерском монастыре 46 лет. Однако есть другие письменные источники, к-рые сообщают о более раннем появлении С. на полуострове. Так, строитель С. упоминается в «купчей грамоте» 1563 г. В грамоте царя Феодора Иоанновича от 19 марта 1595 г. пересказывается челобитная С., сообщавшего, что он строил Кожеезерскую обитель «тридцать шесть лет». Из этого следует, что приход С. на Кожозеро можно датировать временем не позднее 1559 г. (АИ. Т. 1. С. 462; Макарий (Веретенников), архим. 1996. С. 8). Постепенно на Лопском п-ове сформировался мон-рь. Прп. Нифонт для сбора пожертвований на строительство мон-ря отправился в Москву, поручив братию С. Сказание сообщает, что прп. Нифонт умер по дороге в столицу и его похоронили в одном из московских мон-рей. После смерти преподобного С. возложил на себя заботу о пропитании иноков, поскольку «ради любве ко братии, не могий видети их гладных». Ему приходилось часто покидать обитель, собирая у «боголюбцев» хлеб и овощи. Жители селений, расположенных вдоль р. Онеги, «возымели… многу веру… ко старцу Серапиону» и стали жертвовать ему «от своих имений», желая, чтобы он быстрее воздвиг церковь и построил мон-рь (БАН. Арханг. Д. 405. Л. 4). Крестьяне жертвовали деньги, рабочий скот и земельные участки. Так, в одном из первых документов обители, купчей крестьянина Максима Павлова на приобретение у него земли кожеезерскими монахами, сказано: «...отдал я, Максим, все те три полянки священнику Нифонту да строителю старцу Серапиону Богоявленского монастыря по своих родителех в поминовение вечное. А у сей данной свидетели сидели добрые люди Пиельской волости… данную писал… прилуцкой дьячок церковной Ефремко Онфимов, лета 7071 (1563) месяца мая в 4 день» (Онежская старина. 1995. С. 15). Иноки Кожеезерского монастыря содержались «одними неоплатными доходами как-то: от подаяния мирских людей в церковную кружку, от записки в синодик, от продажи лошадей, рогатого скота, масла, сена, и всякого хлеба с помола на мельницах… и с рыбной ловли, и от провозных денег за поставку в казну на продажу в Каргополь вываренной в монастырских варницах соли» (ГААО. Ф. 441. Оп. 2. Д. 16. Л. 100). По «духовной грамоте» Авдотьи Ивановой Голубы от 30 февр. 1577 г. завещано «Кожозеру к Богоявленью корова и двое телят» (Акты Соловецкого мон-ря. 1990. С. 102). Сказание сообщает, что С. принес в обитель тяжелые мельничные жернова «по таковому жестокому лесному и топучему пути, по мхам и болотам и по непроходимым чащам» (РНБ. Солов. № 182/182. Л. 20-20 об.). (Ношение мельничных жерновов является редким для Житий топосом, который характерен для описания строительства пустыней, удаленных от деревень и окруженных непроходимыми болотами. В агиографии данный топос можно отнести к мотивам «отеческой любви к братии», «твердости в терпении»; он восходит к общему для всех Житий топосу крестоношения - imitation Christi: «крест Христовъ на раменах ношаше».) Вскоре иноки стали возделывать землю и «от своих трудов питатися» (БАН. Арханг. Д. 405. Л. 4). По просьбе жителей деревень, располагавшихся по берегам р. Онеги, С. поставил ц. в честь Богоявления. В царствование Иоанна Грозного, истребившего почти весь боярский род Плещеевых, С. не решался ходить в столицу за милостыней. После смерти царя Иоанна IV († 1584) старец отправился с челобитьем в Москву. Царь Феодор Иоаннович по грамоте от 30 сент. 1585 г. пожаловал мон-рю Лопский п-ов, Кожозеро, а вокруг него «матерой земли по четыре версты», кроме того, выделил крупные денежные суммы. По возвращении из Москвы С. с братией расчистили под пашню лес, построили 2 деревянных храма: летний в честь Богоявления и теплый во имя свт. Николая Чудотворца (Онежская старина. 1995. С. 12). В 1589 г. С. получил у патриарха св. Иова (1589-1605) благословение на создание Богоявленской обители и официально был утвержден ее строителем (1589-1608). Согласно царской грамоте от 19 марта 1595 г., «Турчасовского стана выборным земским судьям» приказывалось освободить от податей «деревни, полуцрен, и двор в Турчасове», принадлежащие Кожеезерскому монастырю (АИ. Т. 1. С. 462). Когда в 1595 г. С. во 2-й раз посетил Москву в сопровождении ученика Авраамия для подтверждения прав обители на монастырские владения и для рукоположения во иереи Авраамия, старцем уже были построены «на Лопском острове, на Кожеезере, храм во имя Богоявления Господа нашего Исуса Христа, а другой храм теплый Николы Чюдотворца» (Там же). Пожертвования, полученные мон-рем при царе Борисе Феодоровиче Годунове в 1599 г., были еще более щедрыми. Так, вскоре по возращении С. из Москвы обитель купила за 200 р. 4 деревни, расположенные по р. Онеге: Кернешку, Клещеево, Канзопелду и Пияву. Кожеезерскому монастырю были пожалованы солеварни и тони на летней стороне Белого м. В Турчасове описью нач. XVII в. зафиксированы: «двор Кожеозерского монастыря, в нем живут бельцы 7 человек», скотный двор, во дворах обители - 11 чел. В тексте Сказания описывается постепенное преобразование пустыни, жившей по скитскому уставу, в общежительный мон-рь.

Строгий требовательный старец С. часто вызывал ропот и насмешки братии, среди к-рой было много сосланных опальных людей. Как говорится в Сказании, С. много пострадал от «безумных иноков», которые неск. раз пытались изгнать его из обители, но продолжал усиленно молиться за них, терпя «хуления, подсмеяния и укоризны. О вся та по единому невозможно исписати елико от них пострада» (БАН. Арханг. Д. 405. Л. 5-5 об.). В 1608 г. С. ушел в затвор, передав управление мон-рем иером. Авраамию, ставшему 1-м игуменом Богоявленской обители. С. был погребен «в той же святой обители з западною страну близ церкви святаго Богоявления Господня». Из Сказания известно, что он «поживѣ во всем иноческом житии благоговѣйно и благочестно и по сем остави нам вѣчное свое поминовение… достоверное свое свидетельство - святую сию обитель всем довлеющую и всякими монастырскими изобилии и нуждных потребам и исполнену сущу… до четыредесять иноков труждающихся о Господе» (РНБ. Солов. № 182/182. Л. 23 об.- 24). Составление Сказания было вызвано стремлением игум. Авраамия реабилитировать в глазах братии своего духовника - «предивного» старца С. и подготовить почву для его дальнейшей канонизации.

В описи Кожеезерского мон-ря 1663 г. упоминается часовня, в которой почивали под спудом «начальник преп. Серапион да игумен Авраамий» (Громов Ф. Г. К ист. сведениям о Кожеозерском мон-ре // Архангельские ЕВ. 1895. № 10. Ч. неофиц. С. 242). Прп. Авраамий был погребен возле С., «...одна серая плита покрывала их гробы» (Никодим (Кононов). 1901. С. 85). В 1855 г. построена часовня с 2 кельями для чтения Псалтири рядом с Богоявленской ц. «на могилах основателей монастыря, схимонаха Серапиона, первого строителя из татарских царевичей, и игумена Авраамия…» (Митрофан (Провоторов). 1882. С. 36). В 1884 г. при иером. Тихоне часовня была преобразована в ц. во имя св. прор. Иоанна Предтечи: «без изменения проекта с наружной стороны обращена в церковь в то же название» (ГААО. Ф. 29. Оп. 36. Д. 178. Л. 214); освящена 28 марта 1899 г.

Из отчета о состоянии Кожеезерского мон-ря за 1908 г. известно, что в новой монастырской ц. во имя св. Иоанна Предтечи около юж. стены находилась «гробница над мощами св. подвижников-первоначальников: схимонаха Серапиона и игумена Авраамия с изображением их на одной дске сверху гробницы во весь рост» (ГААО. Ф. 441. Оп. 1. Д. 48. Л. 3; см. также: Челмогорский. 1901. № 24. С. 675). В 1899 г. обитель заплатила деньги кузнечному мастеру Кошкину из Архангельска «за железную решетку к раке Преподобных» (ГААО. Ф. 441. Оп. 1. Д. 35. Л. 21). Согласно отчету о состоянии мон-ря за 1916 г., «церковь во имя Иоанна Предтечи деревянная, обшита внутри и снаружи тесом, однопрестольная, стоит на юго-западе от Богоявленской церкви, невдалеке. Перестроена церковь из бывшей часовни в 1884 году. Около южной стены гробница святых подвижников схимонаха Серапиона и игумена Авраамия с изображением их на одной доске сверху гробницы во весь рост. Сами же мощи их почивают под святым престолом» (ГААО. Ф. 29. Оп. 1. Д. 1029. Л. 10 об.). Рака прп. Авраамия и С. описана в Главной описи монастыря за 1911 г.: «На южной стороне между клиросом и иконостасом, на небольшом помосте, окруженном железною решеткою, окрашенною синею краскою, частию бронзированною, помещается рака, с изображением на верхней доске строителей обители Авраамия и Серапиона, окрашена рака под малахит, а низ ея под мрамор, частию покрыта позолоченною резьбою. Высота раки 1 1/4 арш., длина 2 арш. 5 вер. и ширина 1 арш.» (ГААО. Ф. 441. Оп. 1. Д. 53. Л. 58).

В настоящее время мощи святых находятся под спудом в Предтеченском храме Кожеезерского мон-ря. В 1999 г. обитель возобновлена как действующий мон-рь.

В посмертных чудесах прп. Никодима Кожеозерского есть сведение об облике С. В 1675 г. прп. Никодим исцелил от горячки каргопольца К. М. Пеганова, к-рому явились 2 инока: один - прп. Никодим, другой был «ниже его ростом, с длинною белою бородою» (Судьбы Кожеозерской Богоявленской пуст. 1894. С. 36; составитель книги считает, что 2-м старцем был С.).

Иконы С. находились в храмах Кожеезерского мон-ря. Об этом свидетельствуют монастырские описи, но в них не указано время создания образов. В 1889 г. в Успенской ц. хранилось изображение прп. Авраамия и С. «в деревянной красного цвета рамке выш. 1 арш. 7 верш., шир. 1 арш. 3 верш., живописное на полотне» (ГААО. Ф. 29. Оп. 36. Д. 178. Л. 53 об.).

Произведения печатной графики стали основой поздней иконографии С. В Житиях святых, собранных свт. Филаретом (Гумилевским), архиеп. Черниговским, с изображениями работы акад. Ф. Г. Солнцева (Филарет (Гумилевский). Жития. 2000. Июнь. С. 265) С. показан в рост, в мантии и схиме; руки опущены и слегка разведены в стороны. У него густые волосы и борода, ниспадающая разрозненными косицами. В книге А. М. Кононова (впосл. сщмч. Никодим (Кононов)) «Судьбы Кожеозерской Богоявленской пуст.» (1894) воспроизведен рис. «Преподобные Авраамий и Серапион», в левом нижнем углу листа подпись автора: «Гейдеррихъ». На литографии изображены в рост 2 святых, между ними - шатровый храм, вероятно ц. св. Иоанна Предтечи. У С. (представлен справа) небольшая окладистая остроконечная борода; он одет в мантию и схиму, на голове куколь, правая рука прижата к груди, в опущенной левой - четки. Существовали литографии с фигурами 5 Кожеезерских подвижников (1896; см.: ПЭ. 2014. Т. 36. С. 237).

Образ С. известен в монументальной живописи посл. четв. XIX - нач. XX в. Он изображен в группе подвижников XVII в. в росписи галереи рус. святых, ведущей в пещерную ц. прп. Иова Почаевского в Почаевской Успенской лавре (работа иеродиаконов Паисия и Анатолия, кон. 70-х гг. XIX в.- 1888, поновление - 70-е гг. XX в., ок. 2010). В 1901-1903 гг. в каменной Успенской ц. Кожеезерского мон-ря крестьяне Селецкой вол. Холмогорского у., отец и сын Томиловы, расписали стены. В приделе прп. Никодима Кожеозерского они подрядились написать сцены из жизни святого, в т. ч. «против западной стены на колонне - исцеление расслабленного от болезни и где прп. Никодим явился вместе с строителем Серапионом» (ГААО. Ф. 29. Оп. 4. Т. 3. Д. 1657. Л. 6 об.; росписи не сохр., в мон-ре есть лишь небольшие фрагменты). В 2009 г. архангельский иконописец И. И. Лапин выполнил в технике фрески поясной образ С. в Успенской ц. Архангельска. Святой представлен с раскрытыми перед грудью ладонями; на нем коричневая мантия, надетая поверх схимы; волосы густые, с проседью, окладистая борода расходится косицами; надпись: «Прпд Серапïωнъ Коже(е)зерскïй».

В иконописи XX в. образ С. включали в иконографию «Все святые, в земле Русской просиявшие» в работах мон. Иулиании (Соколовой) 1934 г., 50-х гг. XX в. (ТСЛ, СДМ) и их совр. повторениях. После возрождения Кожеезерского Богоявленского мон-ря в 1999 г. по инициативе настоятеля иером. Михея (Разинькова) издана кн. «Пустынники Русского Севера» (Серг. П., 2015), в которой содержатся краткие сведения о Кожеезерской обители. В книге 18 иллюстраций, выполненных худож. Т. Шамотой (Северодвинск). С. (в куколе) изображен в 2 композициях, названных: «Устроив монастырь, собрав братство, избранник Божий Серапион был примером в жизни для всей братии» (С. 12), «Взявши на себя иго Христово, Серапион взял и жернова и понес их на себе по пути в обитель» (С. 9).