ПАРФЕНИЙ УРОДИВЫЙ

(XVI в.), автор «Канона святому архангелу Михаилу» («Канона Ангелу Грозному»).

Личность П. У. впервые стала предметом научной дискуссии еще в посл. четв. XIX в. В 1886 г. архим. Леонид (Кавелин) опубликовал «Послание неизвестного против люторов» (ПДПИ. 1886. Т. 11. С. 1-44 (под названием «Послание к неизвестному против люторов. Творение Парфения Уродивого»); ныне сборник хранится: ГИМ. Увар. № 187) и отметил, что известно еще одно произведение этого автора - «Канон святому архангелу Михаилу», сохранившийся в составе ряда памятников б-ки Троице-Сергиевой лавры, в т. ч. в Канонниках кон. XVI - XVII в. (ныне: РГБ. Ф. 304.I. № 280, 284, 287, 293) и Псалтири с восследованием нач. XVII в. (Там же. № 337). На основании того, что в Псалтири с восследованием «Канон...» оказался среди произведений инока Григория из Евфимиева суздальского в честь Преображения Господня мужского монастыря, Леонид (Кавелин) выдвинул гипотезу о том, что юродивый Парфений жил в Суздале и писал во 2-й трети XVI в. Он считал, что имя П. У. в истории рус. богословия следует поставить рядом с именами прп. Зиновия Отенского и старца Артемия.

В 1911 г. И. А. Шляпкин определил опубликованный Леонидом (Кавелиным) текст как один из списков «Ответа» царя Иоанна IV Васильевича Грозного чеш. теологу Я. Роките и выдвинул гипотезу, согласно к-рой П. У.- лит. псевдоним царя (Шляпкин. 1911. С. 554-555).

Две гипотезы долго сосуществовали: в 1951 г. Ф. Г. Спасский ссылался на авторство царя (под псевдонимом П. У.) в отношении «Канона...» как на установленную данность (Спасский Ф. Г. Русское литургическое творчество (по совр. минеям). П., 1951. С. 225). Одновременно реальность жившего в Суздале П. У. поддержал германский исследователь Л. Мюллер, обвинивший Иоанна IV Грозного в том, что царь использовал сочинения П. У., «беззастенчиво выдав себя за автора» (Müller. 1951. S. 29). Более 10 лет спустя И. У. Будовниц привел обе эти версии (Будовниц И. У. Словарь рус., укр. и белорус. письменности и лит-ры до XVIII в. М., 1962. С. 209).

Т. зр. Шляпкина была поддержана и развита Д. С. Лихачёвым, к-рый привел в ее пользу дополнительный аргумент: будучи женат к моменту написания «Послания...» уже не в первый раз, Иоанн IV Грозный убрал из текста фрагмент, посвященный осуждению многобрачия (Лихачёв. 1972. С. 13-14), и скрылся под др. именем, представлявшим собой «лингвистическую насмешку» (Парфений - в переводе с греческого «девственник») (Там же. С. 14); исследователь атрибутировал царю не только «Канон...», но и «Молитву Ангелу Грозному» на основании того, что в одной из рукописей эти произведения помещены вместе (Там же. С. 15-16). По мнению Лихачёва, Иоанн IV в своем лит. творчестве выступал в 2 обличьях: царь и вел. князь в офиц. документах; «Парфений Уродивый» («Безумный девственник во Христе») - в полуофиц. документах и сочинениях частного характера: «В критические моменты своей жизни уродствовал Иван Грозный… который не случайно и не из одного озорства избрал пародийный литературный псевдоним «Парфений Уродивый». Этот псевдоним также имеет касательство к мистической близости царя и изгоя» (Лихачёв, Панченко. 1976. С. 167-168). А. М. Панченко и Б. А. Успенский, основываясь на атрибуции царю «Канона...» и «Молитвы...», видели в поведении Иоанна IV Грозного воплощение идеи о царе как живом, одушевленном образе Божием: «Для Ивана небесный патрон царей... своего рода заместитель Бога и его двойник, на что указывает значение имени Михаил - «кто, яко Бог». Если св. Михаил - предстатель Бога на небе, то царь, в том числе царь всея Руси,- на земле. Все трое, так сказать, изоморфны друг другу» (Панченко, Успенский. 1983. С. 70). Франц. исследовательница И. Горяинова рассматривала «Ответ» Роките и «Послание неизвестного против люторов» как 2 независимых произведения за «подписью царя», к-рый скрылся под маской П. У. только в «Каноне...» (Goraïnoff. 1983. P. 112). В 1989 г. имя Парфений Уродивый было помещено в СККДР как псевдоним Иоанна IV Грозного (СККДР. 1989. Вып. 2. Ч. 2. С. 163). В 2005 г. И. де Мадариага уверенно писала о П. У. как о псевдониме царя под «Ответом» Роките (Madariaga. 2005. P. 252). А. А. Булычёв также считает, что П. У.- псевдоним царя (Булычёв. 2005. С. 147).

Т. зр. о П. У. как о псевдониме Иоанна IV Грозного получила развитие у Н. А. Ганиной и Д. М. Коренева. По мнению исследовательницы, «смысл псевдонима может быть вполне уяснен при одновременной расшифровке обеих частей псевдонима, то есть при прочтении его как единого цельного высказывания» (Ганина. 2007. С. 233). Соединение содержательных элементов «Парфений» («девственный, имеющий отношение к деве») и «Уродивый» («безумный, неразумный») отсылает к евангельской притче о мудрых и неразумных девах (согласно слав. переводу, «мудрых и юродивых»). Тем самым псевдоним Парфений Уродивый оказывается обозначением пишущего как «девы юродивой», не имеющей елея в светильнике и отверженной Женихом (Там же). Покаянное самоуподобление царя «деве юродивой» вполне отвечает духу и образности «Канона...» (Там же. С. 234). Причину использования царем псевдонима Ганина видит в том, что «понятия Иоанна IV о царском достоинстве могли не позволить ему подписывать своим царским именем Канон, исполненный глубокого личного покаяния и живейших личных чувств» (Там же. С. 236). По мнению Д. М. Коренева, «модель поведения юродивого, его методы спасения христиан, его место (чин) в социальной системе вполне соответствовали темпераменту и характеру первого русского царя, его оценке своего места и роли в Московском царстве» (Коренев. 2012. С. 97). В частности, «выделяя себе опричный удел в Московии, царь тем самым формировал ситуацию, аналогичную той, в которой находился юродивый по отношению к Церкви» (Там же). Принятие Иоанном IV Грозным имени Парфений исследователь связывает с заключением царя, что «с новгородской ересью покончено», и с житием прп. Парфения, еп. Лампсакийского, к-рый прославился обращением в христианство язычников, изгнанием бесов и строительством христ. храмов на месте идольских капищ (Там же. С. 98).

Нек-рые совр. исследователи приводят аргументы, свидетельствующие о недостаточной обоснованности концепции о том, что П. У.- псевдоним Иоанна IV. В 2002 г. А. А. Турилов и А. В. Чернецов обратили внимание на сведения «Сводного иконописного подлинника», в к-ром упоминается описание изображения «отца нашего Парфения, иже Христа ради Уродиваго, творца Канона Ангела Грозного». При этом авторы призвали осторожно относиться к этой информации, поскольку она содержится в поздних (не ранее 2-й пол. XVIII в.) источниках (Турилов, Чернецов. 2002. С. 58). Кроме того, авторы показали слабость аргументов в пользу принадлежности П. У. (царю) «Молитвы Ангелу Грозному»: в частности, авторству «царя противоречит прошение в тексте молитвы к архангелу о заступничестве перед земными властями» (Там же. С. 59). Опровергается также и вывод Лихачёва о том, что «Молитва...» (наряду с «Каноном...») была написана в 70-80-х гг. XVI в., т. к. известен ее список, созданный не позднее сер. XVI в., «когда мироощущение молодого царя (или еще великого князя), безусловно, было иным» (Там же. С. 59-60; Рукопись, содержащая текст, хранится: РГБ. Ф. 310. Унд. № 55. Л. 177 об.- 178).

В 2009 г. все построения Лихачёва подверглись серьезной критике, основанной на данных текстологии. Было установлено, что, во-первых, «изданный архимандритом Леонидом текст никак не может рассматриваться в качестве сокращенной редакции» «Ответа» Я. Роките, поскольку на самом деле рукопись дефектна» (Марчалис. 2009. С. 169-170). Во-вторых, предположение о том, что опубликованный Леонидом (Кавелиным) текст представляет собой своего рода 2-е издание «Ответа» Иоанна IV Грозного Роките, выполненное по воле царя, противоречит «положению этой рукописи в стемме» (Там же. С. 170-171). В-третьих, не обоснован вывод об исключении из вышеуказанного текста всех признаков принадлежности его царю, хотя на самом деле они там присутствуют (Там же. С. 171). В-четвертых, весьма уязвима гипотеза о принятии Иоанном IV Грозным псевдонима «в современном понимании этого слова» (Там же. С. 171-175). Кроме того, уверенный тон «Ответа» Роките, исполненный презрения, плохо согласуется с тональностью «Канона...» и «Молитвы...», где преобладает страх смерти (Там же. С. 177). Было выдвинуто осторожное предположение о возможной идентичности П. У. и Перфира (Порфирия) Малого, вызванного в Москву в кон. 1553 г., в разгар процесса против еретиков, вместе со старцем Артемием (ПСРЛ. Т. 13. С. 233; Т. 20. С. 542; Марчалис. 2009. С. 177-178), а позднее схваченного в связи с «розыском» о еретичестве Феодосия Косого в 1554-1555 гг. (Калугин В. В. Артемий, монах // ПЭ. Т. 3. С. 460). Также подчеркивалось (со ссылкой на книгу С. А. Иванова «Блаженные похабы. Культурная история юродства» (М., 2005. С. 312)), что в XVII в. «засвидетельствованы случаи, когда люди становились юродивыми, чтобы избежать обвинений в ереси или, наоборот, когда юродивые прекращали юродствовать и принимали постриг».

Тем не менее, несмотря на то что соображения Лихачёва по поводу «Ответа» царя Роките не выдерживают критики, в наст. время у исследователей нет единого мнения по вопросу о том, являлся ли П. У. реальным историческим лицом или же это псевдоним Иоанна IV Грозного.

Независимо от решения этого вопроса фактом остается то, что в рукописной традиции П. У. упоминается как автор «Канона святому архангелу Михаилу». «Канон...» построен по традиц. схеме, включает 9 песнопений (ирмосов и тропарей) и заканчивается славословием Божией Матери. Главной его темой является тема смерти. Чувство страха перед смертью пронизывает произведение от начала и до конца, а арх. Михаил восхваляется как ангел смерти: «грозный и смертоносный ангел», «страшный посланниче», «великий хитрец», «страшный воин», «святый ангеле огнеобразный» и т. д.