КИРИЛЛ ФИЛЕОТ

К. Ф. написано его учеником и современником Николаем Катаскепином, гимнографом и автором неск. канонов (см.: Sargologos. 1964. P. 15). В каком мон-ре он подвизался при жизни К. Ф., неизвестно, но после 1145 г. Николай был монахом основанного имп. Мануилом I Комнином (1143-1180) мон-ря Пресв. Богородицы в Катаскепи, где и создал это Житие. Оно сохранилось в 3 рукописях: Ath. Karakal. 42. Fol. 47-203, 1341 г.; Marc. gr. II 104. Fol. 78-84v, XVI в. (фрагменты Жития), и Ath. Laur. H 191, XVIII в. Рукопись из афонского монастыря Каракал была впервые описана С. Ламбросом (Lambros S. P. Catalogue of the Greek Manuscripts on Mount Athos. Camb., 1895. Vol. 1. P. 132); текст Жития пересказал Х. М. Лопарёв (Лопарев. 1897). Критическое издание текста на основе всех сохранившихся рукописей со вступительной статьей, с подробным комментарием и переводом на франц. язык было осуществлено Э. Саргологосом (Sargologos. 1964).

Согласно Житию, К. Ф. род. ок. 1015 г. во Фракии, в дер. Филеа близ Деркоса, у благородных родителей. Его мирское имя - Кириак. Он с детства был благочестив и смиренен. В юном возрасте был поставлен чтецом; на службу приходил раньше всех; когда молился, всегда плакал. Много времени проводил в молчании, воздерживаясь от общения даже со сверстниками. Многие хвалили юношу, однако он старался избегать похвал, чтобы не возгордиться. Его уговаривали принять священнический сан, но Кириак не считал себя достойным этого и оставался чтецом. В 20 лет он женился на благочестивой девушке, а после того как у них родился ребенок, убедил ее впредь жить в целомудрии (в этом месте Жития говорится об одном ребенке, однако далее из текста следует, что у святого было двое или даже трое детей - сын и дочь или сын и 2 дочери). Постепенно он все больше ограничивал себя в пище, полностью отказался от вина и во все дни, кроме субботы и воскресенья, не употреблял масла. Кириак много молился в течение дня, пел псалмы, плакал и бил себя по щекам в смирении. Супруга старалась подражать ему по мере сил.

Кириак стал задумываться о монашеской жизни и, желая испытать свое смирение и умение беспрекословно подчиняться чужой воле, на 3 года поступил на корабельную службу. Он во всем слушался корабельщика и команду, исполнял все приказы и поручения; моряки издевались и насмехались над ним, но святой только радовался этому. Желая избавиться от страстных помыслов, он часто во время молитвы бил себя по бедрам и плечам палкой, веревкой или терновником. К концу срока службы на корабле Кириак так измучил свое тело постом, бдением и истязаниями, что не мог выполнять даже простых заданий. Вернувшись домой, он хотел удалиться в мон-рь, ссылаясь на то, что не может содержать семью из-за телесной немощи. Но супруга уговорила его остаться, пообещав, что будет содержать его и детей. Он соорудил себе в доме маленькую келью и все время проводил там в молитве и псалмопениях; он надел на себя железные вериги и никогда не снимал их. За усердие в подвигах Бог наградил Кириака слезным даром. Святой плел рыболовные сети и относил их соседям. Он раздавал нищим свои вещи и продукты, и жена его не противилась этому, а только радовалась. Кроме того, Кириак имел обычай навещать больных и умирающих и по мере сил помогать им. Время от времени он уходил из дома к озеру, где по неск. дней жил в полном безмолвии, молитве и воздержании от пищи.

Однажды подруга дочери Кириака, играя, бросила камень и выбила девочке правый глаз. Все очень опечалились, а жена Кириака рассердилась на родителей девочки. Но святой радовался такому испытанию и своими увещеваниями утешил всех и привел к примирению. Вскоре дочь святого скончалась от болезни.

Каждую пятницу он пешком ходил в К-поль, в ц. Пресв. Богородицы во Влахернах, и после службы ночью возвращался обратно; расстояние от деревни до К-поля было ок. 40 миль. Во время голода в тех краях умерло много людей; в доме Кириака закончились все припасы, и он, оставив последний хлеб жене и детям, голодный, отправился в К-поль. Совсем ослабев в дороге, он стал молиться Богу, и Тот чудесным образом послал ему хлеб и воду. Возвращаясь из столицы, Кириак пришел в дер. Неаполь; на вопросы чиновника, кто он и зачем явился, святой ничего не отвечал и лишь указывал на небо. Сочтя его шпионом, чиновник велел побить Кириака, заковать в колодки и бросить в темницу. Но через неск. дней открылось, что этот человек - святой. Тогда чиновник упал на колени и со слезами просил у него прощения.

Однажды, находясь в К-поле, Кириак услышал о подвижнике, авве Иларионе, и пришел к нему за советом. Он рассказал монаху о своей жизни, и тот одобрил все его подвиги, кроме ношения вериг, объяснив, что такое берут на себя только столпники и пустынники, но не люди, живущие в миру. Ношение вериг в миру может привести ко множеству искушений. Кириак сразу же снял вериги и вместо них опоясался веревкой. После беседы Иларион просил Кириака отнести письмо знатной даме из рода Комнинов (возможно, речь идет об Анне Далассине). Увидев Кириака, она сразу поняла, что перед ней святой, упала на колени и просила его благословения, а затем исповедалась; они долго беседовали о спасении души. На прощание она дала ему немного денег, по дороге святой раздал их нищим.

Когда Кириак направлялся в Хоны поклониться чудотворной иконе арх. Михаила, хозяин гостиницы, где он остановился на ночлег, отобрал у него сумку с деньгами и раздел донага. Однако, увидев раны на теле святого, понял, что перед ним праведник, вернул ему одежду, а потом и все деньги. Святой же призывал его оставить разбой и покаяться.

В др. раз Кириак вместе со своим братом Михаилом совершил пешее паломничество в Рим. По дороге святой заболел, но не соглашался принять помощь, даже просто съесть приготовленную пищу или выпить немного вина; он только разрешил брату помазать его елеем из лампадки. Через неск. дней он чудесным образом набрался сил и продолжил путь. Вернувшись из Рима, брат преподобного восстановил принадлежавшую их семье ветхую ц. во имя Христа Спасителя, основал при ней мон-рь и был пострижен в монахи с именем Матфей. Кириак помогал ему в устройстве мон-ря, наставлял братию и обучал их церковному пению, однако сам жил в деревне с семьей.

Во время нападения варваров на Фракию все жители бежали в города. Брат Кириака с монахами укрылся в крепости Деркос. Однако Кириак не захотел идти вместе со всеми, опасаясь большого скопления людей. Он нашел уединенное место у озера, построил себе хижину и переждал нападение врагов. После этого он ушел в основанный братом мон-рь и принял постриг с именем Кирилл. Ему было 30 лет. Он построил себе келью на месте, к-рое было указано ему чудесным образом. Первые 3 года он ходил на все службы вместе с братией и посещал трапезную, однако ничего не ел, а читал вслух Жития святых. Спустя 3 года он отгородил место вокруг кельи, чтобы выращивать овощи, и перестал выходить за ограду, пребывая в молчании. Так он прожил еще 3 года. Святой вязал шерстяные камилавки, отдавал их братии или раздавал нищим; когда некому было отдать, он бросал их за монастырскую стену, чтобы кто-нибудь из прохожих взял себе. Он наставлял монахов с радостью принимать посетителей и путников, не тяготиться ими и помогать им по мере сил; однако предостерегал их от людей, к-рые праздно ходят из обители в обитель: они могут навредить монахам, да и им самим нет пользы от праздного блуждания.

К. Ф. хотел выучить наизусть Псалтирь; запомнив половину псалмов, он отдал книгу бедняку. Ночью он пропел псалмы, к-рые знал, и уже собрался спать, но ему явился ангел; вместе они пропели все псалмы до конца, и с тех пор К. Ф. знал Псалтирь наизусть и не нуждался в книге.

Когда сыну К. Ф. было 14 лет, он, придя в мон-рь к отцу вместе с матерью и сестрой, пожелал остаться там жить и стать монахом. К. Ф. испытывал его в течение 40 дней, но, когда и после этого сын не изменил своего решения, он был пострижен в монахи. Через 18 месяцев юноша скончался от болезни.

При следующем нападении врагов на Фракию монахи снова укрылись в крепости Деркос, а К. Ф. отправился в мон-рь на берегу Пропонтиды, где братия встретила его радушно. Слава о подвигах и мудрости святого распространилась далеко за пределы мон-ря, к нему стали приходить люди за советом и благословением. Это ввело в искушение настоятеля, к-рый позавидовал К. Ф. Под предлогом вразумления он обвинил К. Ф. в гордыне и велел ему оставить слишком строгий пост и др. подвиги, чтобы ничем не отличаться от монахов обители. К. Ф. принял слова игумена со смирением, пал ему в ноги, просил прощения и благодарил за поучение. Тогда игумен понял, что перед ним поистине св. человек; после этого К. Ф. мирно жил в этом мон-ре, но при первой возможности вернулся в родные края.

К. Ф. исцелил множество людей от разных болезней, давая им пить из источника, находившегося рядом с его кельей; автор Жития однажды был исцелен этой водой от горячки. Также святой мог исцелять людей молитвой. К. Ф. обладал даром предвидения: в Житии приводится неск. случаев, когда он знал о происходящем на расстоянии или предсказывал события, к-рые вскоре случались (см., напр., главы 28, 33). Во время похода имп. Алексея I Комнина (1081-1118) против норманнского правителя Боэмунда К. Ф. в беседе с учеником, автором Жития, предсказал победу императора, трактуя сон (гл. 36). Кроме того, святому часто были видения, объясняющие какие-то его поступки или предстоящие события (напр., главы 29, 34), или открывались значения видений др. людей (напр., гл. 31). К. Ф. всегда поучал и вразумлял клириков и монахов, призывая их во всем подражать Христу, не нарушать заповеди Божии и собственные обеты. Крайне важным для монахов он считал полное послушание и отказ от собственной воли, а для игуменов - справедливое управление мон-рем; он также не раз предостерегал монахов от чревоугодия, полагая, что в этом и есть корень мн. грехов. К. Ф. говорил о важности слез в жизни подвижника и был благодарен Богу за данный ему слезный дар. С теми, кто не слушали советов святого и поступали по-своему, часто случались несчастья, или они впадали в грех (см., напр., главы 37-39).

Слава К. Ф. широко распространилась по империи, к нему приходили беседовать представители знатных родов. Один из них, Константин Хиросфакт, хотел пожертвовать монастырю принадлежавшую ему неподалеку от обители землю, однако К. Ф. не принял этот дар. Др. высокопоставленный гость К. Ф.- Евмафий Филокал, дука Кипра, о к-ром известно из сочинений Анны Комнины, пришел к святому с просьбой исцелить его от хромоты. К. Ф. помог ему молитвами, хотя и встретил его обвинительными речами. Особое почтение к К. Ф. питал севаст Иоанн Дука, родственник (по др. источникам, шурин, в Житии назван племянником) имп. Алексея Комнина. Он часто посещал К. Ф. в мон-ре. Его брат, Михаил Дука, был послан в мон-рь императором, когда тот услышал от некоего подвижника о святости К. Ф.

После этого имп. Алексей с семьей и со свитой посетил К. Ф. в монастыре; он долго беседовал с подвижником, рассказал о событиях своей юности и военных походах и просил у старца молитв и благословения. Император пожаловал золото для бедных и средства на нужды мон-ря, освободил обитель от сборов в казну, а также оставил там свои драгоценные одежды. В голодное время К. Ф. велел монахам раздать бедным все деньги, оставленные императором.

Когда святому было 90 лет, он тяжело заболел, но все так же постился и вел строгий образ жизни. Услышав о его болезни, к нему прибыл император со всей семьей, и только из рук императрицы К. Ф. принял хлеб и вино. Император просил у К. Ф. совета по поводу предстоящего военного похода против турок и велел построить в мон-ре церковь вместо разрушившейся старой. С этого времени святой часто болел и почти не вставал. Незадолго до его смерти диавол, помутив рассудок К. Ф., послал ему страшное искушение, желая погубить его душу. К. Ф. привиделось, что к нему в келью пришел севаст Иоанн и пожелал совершить там литургию. На этой мнимой литургии, где бесы служили под видом священников, К. Ф. чуть было не причастился Св. Таин, но в последний момент засомневался и не стал этого делать. Когда видение рассеялось, святой долго не мог прийти в себя и не верил, что все, что он видел, было бесовским наваждением. Монахи забеспокоились, что он лишился рассудка. Но исповедь и причастие избавили К. Ф. от заблуждений; он очень испугался и долго лил слезы. Святой заранее знал о своей кончине; он просил похоронить его не в храме, ибо считал себя недостойным этого, а в одной могиле с братом и положить в изголовье обычный камень. К. Ф. скончался на 96-м году жизни. Через 11 лет Николай Катаскепин открыл могилу святого и обрел его главу, от которой исходило благоухание; в реликварии ее выставили на поклонение в храме. От могилы святого и от его честной главы происходили исцеления от болезней и избавления от нечистых духов.

После издания Жития К. Ф. в 1964 г. исследователи неоднократно писали о необычной структуре этого произведения: в нем содержится большое количество цитат из Библии и творений св. отцов, практически за каждым сообщением о поступках или мыслях К. Ф. следует подборка изречений святых на эту тему: наиболее часто встречаются цитаты из трудов прп. Максима Исповедника и прп. Иоанна Лествичника. Приводится множество поучений К. Ф. о посте и молитве, о спасении души, о безмолвии и по поводу др. аспектов духовной жизни. Нек-рые исследователи называют Житие К. Ф. своего рода флорилегием, который следует рассматривать вместе с др. произведениями этого жанра, созданными приблизительно в то же время (см.: Mullett. 2004. P. 390-393).

Исследователи отмечают необычное поведение К. Ф. и соединение в его образе 2 типов святости: человека, имевшего семью и ставшего впосл. монахом (такой тип развивался в средневизант. период), и юродивого Христа ради. Характерным примером юродства К. Ф. является случай в Неаполе, когда он отказался отвечать на вопросы чиновника, притворившись немым, и был брошен в тюрьму (см.: Иванов. 2005).

Важное значение Житие имеет для изучения визант. агиографии в целом. Существуют работы, анализирующие его структуру и жанровые особенности, выразительные средства, авторское присутствие в тексте (Mullett. 2004), топосы и общие места (Festugière. 1968. P. 93-96), язык и стиль сочинения (Sargologos. 1964. P. 31-37; Festugière. 1968. P. 96-109).

С исторической т. зр. этот текст служит источником сведений о социально-общественной жизни периода правления имп. Алексея I Комнина. К нему обращаются при изучении взаимоотношений монашества и власти, монашества и светского общества, а также устройства мон-рей и особенностей монашеской жизни XII в. (Angold. 1995; Morris. 1995). Кроме того, исследователей интересовали также отраженные в тексте экономические реалии, напр. вопросы земельной собственности (Каждан. 1968; Литаврин. 1977).

В Житии упоминаются исторические события, к-рые позволяют довольно точно датировать различные этапы жизни К. Ф.; однако не все они поддаются однозначной трактовке. Так, под 1-м нашествием варваров на Фракию следует понимать нападение печенегов в 1086 г., 2-е нашествие относится к 1091 г. (см.: Лопарев. 1897. С. 382), а поход имп. Алексея против Боэмунда - к 1108 г. Во время 2-го визита императора к святому говорится о планировавшемся походе против турок, в связи с чем П. Карлин-Хейтер датирует этот визит 1115 г., полагая, что речь идет о походе 1116 г. Исследовательница предложила признать ошибкой 1110 г. как дату смерти К. Ф. и считать, что он умер в 1120 г. (см.: Karlin-Hayter. 1964); Лопарёв отнес визит императора к 1113 г. (Лопарев. 1897. С. 396), однако он не касался вопроса о годе кончины К. Ф. При этом издатель памятника Саргологос считал, что визит императора к святому мог состояться гораздо раньше - в 1105 г.

В визант. период имя святого не было внесено в Синаксари, и он долгое время оставался местночтимым. Впервые Житие К. Ф. было включено в сб. «Неон эклогион» прп. Никодима Святогорца в нач. XIX в. (Νικόδημος ῾Αγιορείτης. 1974). Впосл. Житие прочно вошло во все греч. синаксарные своды, начиная с «Великого Синаксариста» К. Дукакиса (Δουκάκης. ΜΣ. Τ. 12. Σ. 23-82) и заканчивая совр. «Новым Синаксаристом православной Церкви» иером. Макария Симонопетрита (Μακαρίος Σιμωνοπετρίτης. 2005).