ЖИЛЯРДИ

Жиля́рди [Джиларди; итал. Gilardi] Дементий Иванович [Доменико] (4.06.1785, Монтаньола, близ Лугано - 26.02.1845, Милан), архит. 1-й трети XIX в., работавший в России. Один из главных создателей в 10-30-х гг. XIX в. стиля московский ампир, господствовавшего в архитектуре не только города, но и окрестных усадеб. Ж. принадлежал к известной творческой династии уроженцев кантона Тичино (Тессин) на юге Швейцарии и был наиболее одаренным и успешно реализовавшим себя ее представителем. Помимо него в России с 80-х гг. XVIII до сер. XIX в. работали еще 7 членов этой семьи, оставивших заметный след в истории московской архитектуры. В 11-летнем возрасте Ж. вместе с матерью переехал к отцу, И. Д. Жилярди, жившему в Москве с 1787 г. и состоявшему с 1799 г. архитектором Воспитательного дома. В 1799 г. Ж. был отправлен учиться рисованию и живописи в С.-Петербург, где брал уроки у итальянцев Дж. Феррари, А. Порта и К. Скотти. В кон. 1803 г. уехал в Италию, с лета 1804 г. жил в Милане, продолжая обучение в Академии искусств, где спустя год принял решение стать архитектором. На его творчество повлиял сложившийся в Италии стиль ампир, отличавшийся от французского легкостью постройки и ориентацией не столько на монументальное величие имп. Рима, сколько на рафинированные образцы греческой классики и палладианства. Основные принципы стиля и конкретные приемы Ж. заимствовал из произведений Л. Каньолы и Дж. А. Антолини. После завершения обучения в 1806 г. он задержался в Италии, где не только ознакомился с достопримечательностями, но и попробовал себя в качестве архитектора. Ж. принадлежит проект входной лестницы Палаццо Реале в Нов. Прокурациях в Венеции (1809, в сотрудничестве с Дж. Меццани). В 1810 г. Ж. вернулся в Москву, где в нач. 1811 г. был определен помощником отца в ведомство Воспитательного дома.

Стремясь обратить на себя внимание, Ж. преподнес вдовствующей имп. Марии Феодоровне альбом проектов парковых сооружений. Несмотря на то что они не были реализованы, имя молодого архитектора стало известно в среде высокопоставленных заказчиков. Архитектурная деятельность Ж. началась только после Отечественной войны 1812 г. и первое время была связана с восстановлением Москвы после пожара; с 1813 г. он состоял членом Комиссии для строения Москвы. Помимо текущей работы по реконструкции построек Воспитательного дома Ж. участвовал в конкурсах на проектирование Петровского (ныне Большого) театра (1816-1817) и памятника в честь победы над Наполеоном. В его проекте в отличие от большинства других монумент был задуман не в виде храма, а в виде триумфальной колонны с аллегорическими скульптурами. С 1813 г. также состоял в Экспедиции кремлевских строений, занимаясь восстановлением комплекса ц.-колокольни прп. Иоанна Лествичника (Иван Великий) (1813-1817).

В 1817 г. отец Ж. уволился «в чужие края впредь до выздоровления», а в 1818 г. ушел в отставку, после чего сын сменил его в должности архитектора Воспитательного дома. Он как архитектор восстанавливал сгоревшее здание Московского университета (1817-1819). Первоначально возведенное М. Ф. Казаковым, оно в результате перестройки Ж. получило новый монументальный фасад с 8-колонным дорическим портиком и полусферическим куполом над центральной частью. Стены были очищены от мелкого декора раннего классицизма, их ровная поверхность подчеркнула пластику ордера. Были полностью переоформлены интерьеры, создан новый актовый зал с богатой отделкой. Перестройка ун-та стала 1-й большой самостоятельной работой Ж., к-рая продемонстрировала его индивидуальный стиль, определивший характерные черты московского ампира.

В последующие годы Ж. реконструировал неск. крупных общественных зданий: Вдовий дом (1821-1823), Екатерининское уч-ще (1818, 1826-1827) и Ремесленное учебное заведение Воспитательного дома (бывш. Слободской дворец, 1826-1832). Во всех случаях архитектору приходилось иметь дело с переделкой или новым приспособлением уже существовавших построек, сохраняя их габариты, членения, проемы и внутреннюю планировку. Новые фасады полностью меняли облик строений, наделяя их другим масштабом, ритмом и узнаваемым набором декоративных элементов. Целиком по его проекту было выстроено лишь здание Опекунского совета на Солянке (проект 1821, 1823-1826), компактные монолитные объемы которого архитектор разместил со стороны улицы по 3-частной палладианской схеме. Ж. был автором многочисленных жилых домов, восстановленных или построенных заново в послепожарной Москве (дома Хрущёвых-Селезнёвых (1815-1817) и Лопухиных (1817-1822) на Пречистенке, Луниных на Никитском бульваре (1818-1823), кн. С. С. Гагарина на Поварской (20-е гг. XIX в.), ансамбль усадьбы Усачёвых-Найдёновых на Яузе (1829-1831)). В 20-30-х гг. в подмосковной усадьбе Кузьминки кн. Голицыных возвел многочисленные сооружения, в т. ч. конный двор с муз. павильоном, по праву считающийся шедевром архитектуры ампира. Также Ж. привлекался к проектированию построек в усадьбе Барышниковых Алексино под Дорогобужем (Смоленская обл.; 20-е гг. XIX в.); вероятно, был автором зданий конного завода в с. Хреновом (Воронежская обл.; окончены к 1818).

Серьезную проблему в изучении наследия Ж. представляет его длительная совместная работа с А. Г. Григорьевым, близким другом, учеником и помощником-единомышленником. Выходец из крепостных, Григорьев воспитывался и обучался в доме И. Д. Жилярди. Ж., с детства виртуозно рисовавший и стремившийся стать художником, редко выполнял проектные чертежи, ограничиваясь эскизами. Детальной разработкой проекта и его вычерчиванием обычно занимался Григорьев. Их творческий тандем успешно просуществовал до отъезда Ж. в Италию, после чего Григорьев занял освободившееся место архитектора Воспитательного дома. Плотное сотрудничество одаренных зодчих затрудняет выявление конкретного вклада каждого из них в реализацию совместных проектов. В зависимости от личных пристрастий исследователей те или иные постройки приписываются одному или другому архитектору. В наст. время можно утверждать, что Григорьев как архитектор развивался под влиянием Ж. Все характерные композиционные и декоративные приемы московского ампира, отличающие его от имперской мощи ампира петербургского, впервые возникли в творчестве Ж. и от него были восприняты др. московскими зодчими (О. И. Бове, А. С. Кутеповым, Ф. М. Шестаковым, Е. Д. Тюриным и др.). Ампир Ж. интересен частым использованием греч. ордеров, дорического и ионического, придающих постройкам изысканный лиризм и камерность. Ж. нередко прибегал к гротеску, укрупняя одни архитектурные формы и уменьшая другие. Возникающее при этом контрастное противопоставление большого и малого, плоского и пластичного, прямого и изогнутого возведено им в ранг основного эстетического приема. Отсюда любовь Ж. к «египетским» наклонным плоскостям, способным придать эффект монументальности самой миниатюрной постройке. Стремясь достичь той же цели, архитектор применяет портики в антах или врезанные в объем здания колонные лоджии, толстые колонны и приземистые, давящие на здание купола и бельведеры. Колоссальная арка со вписанным в нее отрезком римско-дорической колоннады - отличительная черта стиля Ж., всегда по-итальянски изящного в деталях. Любой рельеф, скульптура или орнаментальная вставка превращены у него в изысканную, виртуозно нарисованную на плоскости виньетку.

В сфере церковной архитектуры Ж. принадлежит ряд проектов и построек, типология, композиция и декор которых успешно интерпретировались др. архитекторами, что существенно расширяет круг храмов жилярдиевского типа, особенно в усадебном строительстве. Наибольшую известность получил разработанный Ж. тип ампирного храма-мавзолея, ставший образцом абсолютной стилистической отточенности. Оба построенных по проектам Ж. мавзолея принадлежат к достижениям московского ампира.

Церковь-усыпальница свт. Димитрия Ростовского в подмосковной усадьбе Суханово (1813) хотя и относится к раннему периоду творчества Ж., но является зрелым произведением сложившегося мастера, из-за чего долгое время архитектором мавзолея считался В. П. Стасов (Пилявский В. И. Архит. Стасов. Л., 1963. С. 58-62). Обнаруженные в Италии неоконченные проекты Ж. окончательно прояснили атрибуцию церкви, возведенной по заказу кнг. Е. А. Волконской как усыпальницы ее мужа кн. Д. П. Волконского. Ж. спроектировал выразительный ансамбль (искажен перестройками в 1934) с 2 флигелями богаделен по сторонам, связав их полукружием дорической колоннады, которая огибала храм наподобие театрального задника. На оси храма в колоннаду была включена 2-ярусная башня-колокольня. Поставленный в центр созданного архитектурного театра мавзолей казался намного грандиознее, чем можно было бы ожидать, исходя из его размеров. Ощущение сурового величия достигнуто ясностью крупных форм, заметным наклоном стен, почти полным отсутствием проемов и проч. типичными для Ж. гротескными приемами. Храм-мавзолей представляет собой ротонду с приставленным с запада входным 6-колонным портиком. Низкий барабан, покоящийся на кольце стен внутренней ротонды, увенчан пологим полусферическим куполом. Скупые детали декора выделены белым цветом на фоне красного неоштукатуренного кирпича, создающего иллюзию готических форм. Цилиндр мавзолея опоясывает тяжелый карниз с модульонами-машикулями и треугольными щипцами, напоминающими зубцы крепостных башен. Этот мотив, вероятно, восходит к завершению гробницы Цецилии Метеллы на Аппиевой дороге под Римом. Монументальный образ скорби Ж. дополнил скульптурными аллегориями - помещенными по сторонам полуциркульного окна рельефными фигурами летящих ангелов в барабане и чугунными «античными» жертвенниками, фланкировавшими вход. Центральный зал образован внутренним кольцом стен со сдвоенными ионическими колоннами в широких арочных проемах. Интерьер декорирован искусственным мрамором, лепниной и гризайлью (в куполе). Гармония скупых, но точно выбранных средств делает мавзолей в Суханове одним из лучших примеров романтического ампира. Авторское повторение ансамбля храма-усыпальницы в Суханове можно видеть в позднем, точно не датированном проекте «построения каменной церкви и при оной богадельни». Полностью совпадающая по композиции, она отличается деталями: наличием дугового корпуса с арочными проемами вместо колоннады и более высокой ротонды храма, имеющей 4-колонный портик без треугольного фронтона. Источником сухановского проекта были Пантеон и др. здания древнерим. архитектуры, влияние которой очевидно в решении внутреннего пространства мавзолея Волконских.

На позднерим. мавзолеи ориентирована еще одна постройка Ж.- Успенская ц.-усыпальница в усадьбе Семёновское-Отрада гр. Орловых. Проект мавзолея гр. В. Г. Орлова и его братьев (1832) стал последней работой зодчего в России. Окончательному варианту предшествовали неск. ранних, интерпретирующих тип ротонды, окруженной сплошной колоннадой, с множеством скульптур. В итоге Ж. вернулся к строгому и компактному цилиндрическому объему с единственным портиком на зап. фасаде, к-рый венчал такой же, как в Суханове, барабан с полуциркульными проемами и рельефами летящих ангелов. В отраднинском мавзолее меньше романтической театральности, он рациональнее, серьезнее и проще. Ротонда помещена прямо в пространство парка, без дополнительного архитектурного окружения. Имитация мощи достигнута еще более лаконичным набором средств: 4-колонный портик в антах кажется заключенным в тяжелую раму, подчеркнутую давящим антаблементом с крупными триглифами. Кирпичные стены декорированы квадровым рустом, в них напряженно прорезаны арочные окна. Подкупольное пространство окружено парными ионическими колоннами, к-рые чередуются с закругляющимися пилонами стен внутреннего кольца. Строительство (1832-1835), к-рым руководил двоюродный брат Ж. А. О. Жилярди, осуществлялось без участия автора. Проект не был реализован полностью: из-за экономии средств отказались от большей части скульптурного убранства.

Мавзолей в Отраде имеет упрощенную копию - ц.-усыпальницу в усадьбе Стаховичей Пальна-Михайловское (Липецкая обл.; 30-е гг. XIX в.); оригинал воспроизведен достаточно точно, но по-провинциальному грубо и без скульптурного декора.

Ж. принадлежит проект ц. арх. Михаила в с. Новомихайловка (Орловская обл.; 1831), на территории имения Голунь кн. С. М. Голицына, владельца подмосковных Кузьминок (построена без участия Ж., сохр. руины). Основной объем решен в виде монолитного четверика, боковые фасады прорезаны большой арочной нишей с крупным полуциркульным окном сверху, внутри к-рой помещен отрезок колоннады. Открытая колоннада связывала храм с отдельно стоявшей колокольней, почти копирующей колокольню сухановского мавзолея. Купол церкви лежит на очень низком, не имеющем проемов барабане, к тому же рустованном, как и углы четверика, для усиления эффекта тяжести. Храм в Новомихайловке не единственный пример использования данного проекта; вероятно, существовал более ранний вариант, по к-рому аналогичный храм был построен уже в 1815-1822 гг. в подмосковном с. Коледине по заказу Р. Е. Татищева. План Троицкой ц. тяготеет к овалу: алтарное полукружие дополнено симметричным объемом притвора. В остальном архитектура совпадает с проектом Ж. для Новомихайловки, отличаясь лишь трактовкой деталей. Документально причастность Ж. к проектированию этого памятника не установлена, так же как и в отношении др. схожих построек, образующих самостоятельную группу. Воскресенская ц. в подмосковной усадьбе Кожино с 2 полукружиями в плане (1844-1852) построена по заказу М. И. Микулина и напоминает во многом колединскую церковь. Вариант проекта, тяготеющий к новомихайловскому, был реализован при строительстве Спасо-Преображенской ц. в усадьбе К. С. Огарёва Канищево (ныне в черте Рязани; 1824); здесь вместо колоннады храм соединен с колокольней традиционной трапезной. Трапезная присутствует и в композиции аналогичной по архитектуре Спасской ц. в с. Петровском (близ подмосковного Щёлкова; 1828), возведенной на средства С. А. Мельгуновой. Тот же тип, но в более изысканной редакции, с «египетским» наклоном стен и ионическими колоннами, представляет Покровская ц. в с. Данилове (1838-1845) близ Конакова в Тверской обл. Есть основания полагать, что эти вариации разрабатывались на основе проекта Ж. др. архитекторами, зависимыми от него в стилевом отношении. Прямые аналоги можно найти не только в творчестве Григорьева, но и в проектах Кутепова. Так, план спроектированной им ц. Ахтырской иконы Божией Матери в усадьбе Ахтырка (1820-1825) близ Сергиева Посада почти идентичен плану церкви в Коледине, хотя архитектурные объемы решены иначе.

В кон. 20-х гг. XIX в. Ж. в связи с ухудшением здоровья постепенно отходит от активной деятельности. В 1830 г. он стал почетным членом Имп. АХ. В 1832 г. вернулся на родину. Его последним реализованным проектом стала скромная кладбищенская часовня св. Петра близ Монтаньолы, решенная в стилистике московского ампира. С 1832 г. Ж. пребывал в своем поместье в Швейцарии и в Милане. В 1833 г. был избран почетным членом-корреспондентом Миланской академии искусств. Ж. похоронен в мон-ре Сант-Аббондио близ Монтаньолы. В России последние проекты Ж. реализовывали А. О. Жилярди, Григорьев и др. ученики.