ДАВИД ДИНАНТСКИЙ

ДИНАНТСКИЙ [лат. David de Dinant, de Dinanto, de Dinando, Dinantenensis, Mantenensis] (2-я пол. XII в., Динан, совр. пров. Намюр, Бельгия или Динан, Бретань - после 1215), средневек. философ. Сведения о жизни Д. Д. отсутствуют. Возможно, он был посвящен во пресвитера и при папе Иннокентии III служил капелланом при Римской курии. В нач. XIII в. он, вероятно, преподавал на фак-те искусств Парижского ун-та. В 1210 г. Парижский поместный Собор осудил учение Д. Д. (тогда же была осуждена ересь Амальрика Бенского и запрещено чтение естественнонаучных трудов Аристотеля) и приговорил к сожжению соч. «Quaternuli» (лат.- Тетради), в 1215 г. решение Собора было подтверждено папским легатом Робером де Курсоном. По некоторым сведениям, после осуждения Д. Д. покинул Францию.

Помимо соч. «Quaternuli», известного во фрагментах, Д. Д. приписывается трактат «De tomis» (О делениях). Исследователи предполагают, что это др. название «Quaternuli», поскольку цитаты из «De tomis», приводимые Альбертом Великим, почти дословно совпадают с нек-рыми местами из «Quaternuli».

Учение Д. Д. носит пантеистический характер, являясь результатом отчасти интерпретации естественнонаучных сочинений (libri naturales) Аристотеля, а отчасти влияния лат. платонизма Иоанна Скота Эриугены, представителей шартрской школы и др. На Д. Д. могли оказать влияние ноэтика Александра Афродисийского и его учение о материи и форме, однако представляется невозможным установить, знал ли философ эти доктрины по текстам самого Александра, или же он ознакомился с ними по неким компиляциям греч., араб. или лат. происхождения.

Рассматривая в «Тетрадях» различные естественнонаучные вопросы, поставленные Аристотелем, Д. Д. указывает, что одна из важнейших проблем связана с тем, «отделимо ли нечто, относящееся к душе, от тела» (utrum aliquid de anima separabile sit a corpore). При этом, говоря о теле человека как таковом, Д. Д. исходит из учения Аристотеля о первоматерии. Первоматерия (hyle) едина во всех телах; сама по себе она проста, неизменна и нетленна. Что же касается различия и множественности тел, то они обусловлены формами. Однако в отличие от Аристотеля Д. Д. понимает формы исключительно как акциденции, или привходящие свойства (accidentia sive proprietates), относя к таковым прежде всего количество (quantitas), сообщающее телу измерения, и движение (motus), к-рое наряду с количеством конституирует единичные, чувственно воспринимаемые вещи. Душа человека познает только их, а потому (т. к. подобное познается подобным) выделяет 3 основные способности, обнаруживающиеся в душе: знание (scientia), разум (intellectus) и воля (voluntas). Они являются passibiles, т. е. пассивными, претерпевающими изменения и связанными с чувственным восприятием. На этом основании, весьма вольно интерпретируя психологию Аристотеля, Д. Д. отождествляет знание с собственно чувством, или ощущением (sensus), разум с воображением (imaginatio), а волю с аффективным желанием (desiderium sive affectum). Если доводить данную аргументацию до логического завершения, то можно сказать, что способности души телесны, а сама душа есть не что иное, как тело.

Однако в человеческой душе имеется нечто такое, что отделимо по бытию (in esse) от тела. Согласно Д. Д., это «нус (noys), который мы называем умом (mens)» и к-рый является простым, единым и неизменным в самом себе субстратом всех душ; в уме присутствуют «непретерпевающие» (impassibiles) знание, разум и воля. Простоту, единство и неизменность ума Д. Д. постулирует на том основании, что «так же, как (всякое конкретное) тело относится к материи, так и (всякая конкретная) душа относится к уму» (Антология. С. 810); следов., поскольку у множества тел единый, простой и неизменный субстрат, т. е. первоматерия, то такой же субстрат должен быть и у всех душ.

Поскольку и ум и первоматерия сами по себе едины, просты, неизменны (impassibiles) и не имеют отличий (differentiae), то они должны быть тождественны друг другу. Тождество первоматерии и ума Д. Д. выводит и на гносеологическом основании: «Не подверженный претерпеванию (impassibilis) разум может охватить материю только в том случае, если уподобится ей или будет ей тождественен. Но он не может ей уподобиться, т. к. подобие свойственно лишь вещам пассивным и подверженным одному и тому же претерпеванию (passio)... Из этого, следовательно, можно вывести, что ум (нус) и материя тождественны» (Антология. С. 811).

Далее, ссылаясь на Платона, Д. Д. утверждает, что «мир - это чувственно воспринимаемый Бог» (Там же). Ум также есть Бог. «Если, следовательно, мир есть Сам Бог (mundus est ipse Deus), вне Его Самого воспринимаемый ощущением, как говорили Платон, Зенон, Сократ и многие другие, то материя мира есть Сам Бог, а форма, привходящая в материю, не что иное, как то, чем Бог делает Самого Себя доступным ощущению...» (Там же). Чувственно воспринимаемый мир, т. о., есть чувственно воспринимаемая манифестация Бога; ум - Бог как познающий Сам Себя и как субстрат всех душ, а первоматерия - Бог как субстрат всех чувственно воспринимаемых тел.

Поскольку учение Д. Д. было осуждено католич. Церковью, а «Тетради» подверглись сожжению, значимого влияния на философскую традицию Д. Д. не оказал. Тем не менее нек-рые мыслители XIII в. (Альберт Великий и Фома Аквинский) приводили в своих сочинениях отдельные пантеистические высказывания Д. Д. как пример абсурдного и нелепого философствования, а также некорректной интерпретации Аристотеля.