ГАЙБ

[от араб. «отсутствие, невидимое»; «то, что сокрыто»], непостижимая Божественная тайна, сокровенное знание, доступное только Богу.

В Коране лексема «Г.» в указанном значении упоминается 48 раз (напр., в II:3, 33; III:44, 179; VI:50, 59, 73; VII:188; IX:94, 105; X:20 и др.). Бинарной антитезой Г. выступает антонимический ему термин шахада (явное, видимое, постижимое; напр., в IX:94, 105; XIII:9; XXIII:92; XXXII:6; XXXIX:46; LXII:8; LXIV:18). Термин «Г.» встречается в хадисах, коранической экзегезе, мусульм. теологической лит-ре. Наиболее часто повторяющаяся в Коране мысль - о неприступности, о полной сокрытости Г.: «Он - Ведающий сокровенное и Он не открывает своего сокровенного никому» (LXXII:26). Именно такой семантикой обусловлена передача слова «Г.» на др. языки - как чего-то непостижимого, непознаваемого. Однако Г., согласно Корану и экзегетике, является объектом веры (II:3) и может быть ниспослан пророкам (III:179). В Коране известия о «сокровенном» (анба ал-гайб) могут быть как откровением, так и непостижимой мистерией, а иногда и тем и др. Семантическое поле лексемы «Г.» всегда подразумевает значение Божественного таинства, к-рое может не обнаруживаться, приоткрываться в отрывках, необходимых для того, чтобы направить человека на праведный путь. Коран не раскрывает человеку Г., но текст Корана дает ему частичное представление о Г. По этой причине экзегет Фахр-ад-дин ар-Рази (1149-1209) назвал свой коранический комментарий «Ключи к таинственному» (Мафатих ал-гайб). В мусульм. экзегетике и религ. лит-ре Г. относится к абсолютной тайне Бога, но гораздо чаще Г. выступает как взятый целиком невидимый мир. Это различие часто проявляется в противопоставлении мусульм. комментаторами «мира сокровенного» (алам ал-гайб), мира невидимой мистерии, созданной и существующей извечно Божественной тайны «миру очевидному» (алам аш-шахада), ощутимому. Историк и экзегет ат-Табари (838-923) определял Г. как объект веры и Божественной воли, следов., он является свойством сущности. Комментатор Корана Абдаллах Байдави (ум. в 1286) утверждал, что Г. требует веры: его нельзя ни воспринять чувствами, ни постигнуть разумом. Отдельные экзегеты, напр. Ибн Кясир (1300-1373), пытались конкретизировать содержание сферы Г., объясняя, что это - «Аллах, его ангелы, посланники, священные писания, день Страшного Суда, рай и ад, встреча с ними, загробная жизнь и воскрешение из мертвых» (Ибн Кясир. С. 44). В хадисах знание Г.- привилегия Бога и пророков; это же подчеркивают и кораническая экзегетика, и традиционалистские доктрины. В нек-рых хадисах и комментариях Г. отождествляется с Божественным промыслом. Согласно суфийскому комментатору Сахлу ат-Тустари (818-896), познание людьми Г. привело бы к нарушению установленного Богом миропорядка. Однако суфийские представления о Г. отличались от общепринятых. Так, мыслители аль-Хаким ат-Тирмизи, Ибн Араби и др. утверждали, что Г. может быть постигнут с помощью эзотерического знания, свойственного суфийским «святым» (аулийа). Тем самым последние ставились в один ряд с пророками и посланниками, что вызывало протест со стороны традиционалистов. Ас-Сухраварди (1154-1191), казненный по обвинению в «неверии», полагал, что «тайны Гайба» (мугаййабат) приоткрываются людям во сне, когда их души не обременены повседневными заботами и помыслами. Эти тайны являются мистикам в виде «начертанных строк», «приятных или устрашающих голосов», «прекрасных образов» и т. п.

С проникновением в ислам идей неоплатонизма под Г. стали понимать некое изначальное недифференцированное единство, источник эманации, творящий принцип, генерирующий из себя Вселенную. Эти представления нашли отражение, в частности, в эзотерической исмаилистской доктрине, в к-рой надмирное божество называется «всевышней тайной» (гайб таала). Для Ибн Араби и суфиев его школы «абсолютная тайна» (гайб мутлак) есть самодовлеющая Божественная сущность до ее проявления в результате серии «манифестаций» (таджалиййат) в материальном мире. Г. становится объектом познания и почитания только в своих проявлениях и атрибутах, а сам по себе, независимо от мира, он непостижим.

Шииты приписывали знание сокровенного исключительно своим имамам, против чего также выступали сунниты-традиционалисты. В суфизме «людьми сокровенного» (риджал ал-гайб) нередко называли членов незримой суфийской иерархии «святых» (ахл ал-гайб), сопричастных Божественной тайне (см. ст. Вали). В претензиях на знание Г. традиционалисты обвиняли помимо суфиев и шиитов также астрологов, предсказателей и представителей оккультных наук. Так, ханбалитский теолог и правовед Ибн Батта (917-997) резко осуждал и тех и др.