ВЕРА

Александровна († 6.05.1861, Сырков мон-рь Новгородской губ.), инокиня Сыркова мон-ря, молчальница, автор записок об аскетическом делании и молитве Иисусовой. В 1834 г. подвижница без паспорта, странницей пришла в г. Тихвин. Назвавшись Верой Александровной, 3 года жила у помещицы В. М. Харламовой, часто посещала храм, подолгу молилась перед чудотворной Тихвинской иконой Божией Матери, паломничала в близлежащие обители. Ок. 1837-1838 г. В. жила в Винницком погосте Олонецкой губ., ухаживала за лежачей больной, вдовой местного дьячка, затем вернулась в Тихвин. В 1852 г. некий помещик Иван Николаевич увидел, как после причастия В. «была озарена неземным, особенным светом». Это видение привлекло к подвижнице внимание жителей Тихвина. Избегая людской славы, В. ушла из города и поселилась в с. Берёзовский Рядок Валдайского у. К ней стали приходить крестьянские дети, к-рых подвижница учила грамоте, молитвам и Закону Божию. Из-за отсутствия паспорта В. арестовали и направили на Валдай. На требование следователя рассказать о себе она отвечала: «Если судить по небесному, то я прах земли, а если судить по-земному, то я выше тебя». 1,5 года В. провела в новгородском остроге, где она, приняв на себя подвиг молчальничества и строгого поста, написала «Плач Богоматери при крестных страданиях Сына Ея Господа Иисуса». Затем ее отправили в дом для умалишенных в с. Колмово. Впосл. В. писала о годах заключения: «Мне хорошо там было, я блаженствовала там. Благодарю Бога, что Он удостоил меня пожить с заключенными и убогими,- Господь не то еще терпел за нас, грешных».

Молчальница Вера Александровна на смертном одре. 1861 г.

Молчальница Вера Александровна на смертном одре. 1861 г.

Из дома для умалишенных В. была освобождена по ходатайству графини А. А. Орловой-Чесменской. Указом Новгородской консистории 10 апр. 1841 г. подвижницу определили в Сырков мон-рь с проживанием в обители за счет графини. В. жила уединенно, соблюдала молчание, с келейницей общалась посредством записок. Присылаемые благотворителями деньги и вещи она раздавала нищим. В воскресные и праздничные дни В. принимала посетителей. Если просили советов, протягивала раскрытую книгу или посетитель сам открывал ее, и текст на странице давал ответ на вопрос. Нек-рым посетителям она давала записки с изречениями из Свящ. Писания. Обладала даром прозорливости. Игум. Ангелина и нек-рые сестры обители соблазнялись жизнью В. и оскорбляли подвижницу. Игумения ездила к С.-Петербургскому митр. Серафиму (Глаголевскому) с просьбой удалить из мон-ря молчальницу, из-за к-рой якобы нарушался покой в обители. На это митрополит воскликнул: «Да нас скорее с тобой выгонят, чем ее; и вспоминать об этом не смей».

Еженедельно В. исповедовалась, записывая свои грехи на бумаге, и приобщалась Св. Таин. За 2 недели до смерти, 22 апр. 1861 г., на обороте исповедальной записки В. написала: «Батюшка, помолитесь Господу о помиловании души моей; конец мой близок, и дни мои изочтены суть». Перед кончиной она вышла за ворота обители и знаком показала, что желает быть погребенной неподалеку от могилы игум. Александры (Шубиной), к-рая в 1793 г. была восприемницей имп. Елизаветы Алексеевны, ставшей супругой имп. Александра I, при принятии Православия. Несмотря на предсмертную просьбу подвижницы «не убирати» ее перед погребением, ее тело приготовили к погребению и на груди обнаружили холщовый крест с записками, текст к-рых разобрать не удалось.

В церковном предании и народных легендах XIX в. В. иногда отождествлялась с имп. Елизаветой Алексеевной, якобы не скончавшейся в 1826 г. в Белёве, а ушедшей странничать. Этому мнению способствовало особое покровительство В. камер-фрейлины двора Александра I графини Орловой-Чесменской, нежелание подвижницы открывать свое прошлое, свидетельства о полученном В. хорошем образовании (знание европ. языков, хорошо поставленный почерк), а также противоречивые сведения о кончине императрицы. Во время закрытия Сыркова мон-ря в 1923 г. было составлено описание кельи В. Среди убранства упомянута написанная подвижницей икона Спасителя: «Лик Христа довольно оригинальный... Таким иногда рисуют царей. Глядя на икону, думается: уж не Александр I ли это?» (РГИА. Ф. 1101. Оп. 1. Д. 1222. Л. 2). Несомненно то, что В. происходила из аристократических, близких ко двору кругов. Ее матерью была супруга кн. П. Г. Гагарина А. П. Лопухина, чей портрет висел в келье молчальницы. В. открыла М. В. Толстому, посетившему подвижницу в 1860 г., что ее родителей звали Павел и Анна. «За грехи мои и моих родителей,- сказала В.,- я, грешная, наложила на себя обет странничества и молчания». (Толстой предположил, что В. была внебрачной дочерью имп. Павла I.) Н. С. Маевский, основываясь на рассказах своей матери, утверждал, что В.- его тетка, дочь приближенных ко двору имп. Екатерины II ген. А. Д. Буткевича и А. И. фон Моллер.

В РГИА (Ф. 1101. Оп. 1. Д. 507) хранится архив В., состоящий из тетрадей и отдельных записок, частично выполненных тайнописью. Между текстами записок, на оборотах листов и на отдельных листках помещено множество искусно исполненных монограмм из различных буквенных сочетаний. (В нач. XX в. архив В. в Сырковом мон-ре исследовал свящ. Николай Грузинский, дешифровавший нек-рые монограммы как «А», «П» и «Е» - инициалы императора и императрицы.) Тексты написаны каллиграфическим полууставом. Рукописное наследие В. включает в себя выписки из Свящ. Писания, трудов отцов Церкви, а также описание собственного молитвенного опыта. К наст. времени целиком расшифрована одна тетрадь, написанная тайнописью, где содержится составленное В. практическое руководство в аскетическом делании и Иисусовой молитве. Подвижница писала: «Всякую добродетель, но особливо молитву, должны исполнять мы с великим усердием. Молится же с таким усердием душа наша тогда, когда она гнев побеждает. Всякий, молитве прилежащий, да будет милосерд. Чрез сию добродетель иноки сторицею себе приимут. А другие приимут другое - молитву, в сердце человеческое входящую, воспаляет огонь небесный. Коль же скоро она воспламенится и на небо вознесется, то сей же огонь оттуда паки с нею в горницу души нашей снисходит» (Л. 3 об.).