КАЗАКОВ

Родион Родионович (1758, Москва - 27.02.1803, там же), рус. архит. эпохи классицизма, ученик и последователь В. И. Баженова и М. Ф. Казакова. Характеристика творчества К. затруднена из-за слабо документированной биографии. Большую сложность создает и тот факт, что К. был однофамильцем одного из своих учителей: их работы начали путать, вероятно, еще при жизни зодчих. К. самостоятельно работал на рубеже XVIII и XIX вв. в стилистике зрелого классицизма. Творческой манере К. приписывают напряженный драматический пафос, характерный для эпохи романтизма. Однако собственных проектов архитектора немного, достоверно известны лишь 3 его постройки, сохранилось 2; ему приписывают множество других, но не все атрибуции вызывают доверие.

К. (в документах упом. как Родион Родионов) был сыном отставного прапорщика архитектуры в команде Д. В. Ухтомского. Первоначальные знания по архитектуре получил у отца. В июле 1770 г., выдержав экзамен, поступил учеником в Экспедицию кремлевского строения к Баженову. В сент. 1770 г. К. в числе прочих работал над моделью Кремлевского дворца. В 1774 г. направлен в команду к М. Ф. Казакову на строительство деревянного Пречистенского дворца. Здесь К. участвовал в выполнении лепных работ. В 1776 г. К. создал 1-й самостоятельный проект дворца на Воробьёвых горах (не реализован, не сохр.). В дек. 1777 г. К. получил звание архитекторского помощника и вместе с начальником и учителем М. Ф. Казаковым отправился в Коломну, где они были заняты снятием плана города и осмотром «ветхостей» Коломенского кремля. В февр. 1778 г. К. получил чин 14-го класса. С 1776 г. К. помогал своему учителю в строительстве подмосковной усадьбы Н. А. Демидова Петровское (Княжищево). Сохранилось документальное свидетельство (окт. 1780) совместного пребывания М. Ф. Казакова и «архитектора Родиона Родионова» на строительстве в усадьбе. В янв. 1781 г. К. был уже поручиком архитектуры. С дек. 1781 г. К. определен в команду К. И. Бланка на строительство Екатерининского дворца в Лефортове, тогда же ездил в С.-Петербург с его планами. В 1783 г. параллельно с М. Ф. Казаковым послан в Могилёв к Г. А. Потёмкину. В 1785 г. от начальника Экспедиции кремлевского строения М. М. Измайлова К. получил аттестат о работе в Крыму и в Херсоне, где предположительно был занят сооружением ворот крепости.

К 1784-1798 гг. относится 1-я документально известная самостоятельная работа К. как архитектора. В это время он совместно с др. учеником М. Ф. Казакова, И. В. Еготовым, работал в подмосковной усадьбе М. М. Голицына Кузьминки. Там осуществлялась перестройка в новых формах ц. Влахернской иконы Божией Матери, возведенной в 1759-1761 гг. И. С. Жеребцовым, вероятно, по проекту С. И. Чевакинского в стиле барокко. Компактный центрический 2-светный объем, в плане представляющий собой квадрат со скругленными углами, увенчан мощным световым барабаном на 4 столбах. Источником этого необычного типа центрической постройки был проект церкви Фонтанного подворья в С.-Петербурге П. А. Трезини (храмы такого типа часто возводили в Подмосковье и провинции во 2-й пол. XVIII в.).

Изначально фасады Влахернской ц. были богато украшены лепниной в духе «стиля Растрелли». К. срубил лепнину и придал зданию более строгий классицистический облик, украсив все 4 фасада одинаковыми 4-колонными тосканскими портиками. О стиле барокко напоминают лишь круглые окна верхнего света. На место прежнего восьмерика был водружен цилиндрический световой барабан под купольной кровлей, увенчанной фонариком-беседкой с легкой колоннадой. Причем в основании барабан имел дополнительный свод, прорезанный 4 световыми арками и окулусом посередине (сложная конструкция уничтожена при переделках советского времени и не полностью воссоздана в 2000-х). Рядом с основным объемом К. возвел отдельно стоящую 2-ярусную колокольню (позднее она была соединена с храмом небольшим переходом). Цилиндрический объем, в обоих ярусах украшенный тосканскими колоннами и завершенный куполом с фонариком, аналогичным тому, что на храме, напоминает колокольню московской ц. Божией Матери «Всех скорбящих Радость» на Б. Ордынке, построенную в 1783-1791 гг. Баженовым. Влияние Баженова на К. сказывалось не только в том, что на этом строительстве он давал своему ученику консультации практического характера (что известно документально). Уже в архитектуре Влахернской ц. и особенно в последующих постройках К. становится заметной черта, роднившая его с Баженовым в большей степени, чем с М. Ф. Казаковым,- пристрастие к ордеру, обильное использование колонн. Помимо церкви К. был причастен и к др. сооружениям в Кузьминках. В 1783-1789 гг. он реконструировал старинный барский дом (сгорел в 1916), флигеля и людскую «слободку». Им же были спроектированы хозяйственные здания т. н. садоводства. При этом все же трудно отделить работу К. от работы его конкурента Еготова, первоначально бывшего на 2-х ролях, но возглавившего работы после смерти К.

В 1791 г. К. получил заказ на постройку ц. св. Мартина Исповедника в Алексеевской Новой слободе в Москве (ныне ул. А. Солженицына), ставшую самой известной его работой. Вкладчиком храма был живший по соседству купец и впосл. городской голова В. Я. Жигарев. Храм строился до 1806 г., и многие детали убранства остались незавершенными из-за смерти К. По преданию, образцом для постройки был собор св. Павла в Лондоне (1675-1708, архит. К. Рен). Сходство с прототипом касается в основном венчающей части: храм св. Мартина Исповедника стал первым в Москве, увенчанным большим куполом на высоком световом барабане по типу собора св. Петра в Риме (1506-1626), в подражание к-рому и был в свою очередь выстроен собор в Лондоне. Крупная 4-столпная 5-главая церковь в основе имеет двухосно-симметричный план. Прямоугольный, слегка вытянутый с востока на запад объем дополнен полукруглыми выступами на востоке и западе и прямоугольными лоджиями на севере и юге. Первоначально предполагалось сделать план квадратным, но по требованию духовенства проект был изменен, и алтарь сделали «круглообразным». Для симметрии на западе появился полукруглый притвор, соединенный узким переходом с 3-ярусной колокольней, увенчанной шпилем и являющейся высотной доминантой композиции. Нижний ярус колокольни крестообразный, 2 верхних - цилиндрические, перекликаются с мощным центральным барабаном, увенчанным высоким куполом с люкарнами и главкой-фонариком. По углам барабан уравновешен 4 малыми купольными главами на цилиндрических тамбурах. Трапезная отсутствует; эта деталь, как и размер храма, его 4-столпная структура, весь облик - довольно необычны для приходских церквей и более характерны для крупных соборов. Ордерный декор фасадов насыщенный, однако при этом храм выглядит сдержанно и строго. Расположенные с севера и юга глубокие 8-колонные римско-дорические лоджии под треугольными фронтонами придают зданию светский характер. Фланговые колонны сдвоены. В оформлении апсиды и полукруглого зап. притвора также применен мотив сдвоенных колонн. Одинарными римско-дорическими колоннами украшен переход к колокольне и «вынутые» углы ее 1-го яруса; 2-й и 3-й ярусы вопреки классической традиции последовательного чередования ордеров декорированы коринфским и композитным ордером (пропущен ионический). Поражает нарастающее обилие колонн между стройными арками звона: по 4 в каждом простенке. Причем во 2-м ярусе средние пары колонн вынесены вперед энергичными раскреповками, перекликающимися с угловыми колоннами нижнего яруса и динамично подчеркивающими диагонали. Центральный барабан, прорезанный стройными арками, окружен коринфскими полуколоннами. Дробные членения фасадов производят несколько сумбурное впечатление и вкупе с обилием колонн создают напряженную, почти драматическую образность. В основном 2-светном объеме и нижнем ярусе колокольни колоннам на стенах соответствуют пилястры. Фасады расчленены по горизонтали лишь узкой тягой. При этом круглые окна 2-го света перекликаются с круглыми отверстиями в тамбурах малых глав. Углы основного объема закреплены лопатками, а фланговые участки стен выделены сложными арочными композициями с прямоугольным окном нижнего света, фланкированным парой колонн малого ордера и полуциркульным окном верхнего света. Ионические капители колонн малого ордера остались незавершенными, так же как и триглифно-метопный фриз венчающего антаблемента. Внутренняя отделка храма выполнялась уже после смерти К.

В 1795-1799 гг. по проекту К. строилась огромная 4-ярусная надвратная колокольня Андроникова мон-ря (уничтожена в 30-х гг. XX в.). Она должна была быть выше Ивана Великого (колокольни ц. Иоанна Лествичника в Московском Кремле, 1505-1508, 1600; высота 81 м), однако по повелению имп. Павла I высоту колокольни уменьшили до 72,5 м. Общая пирамидальная композиция колокольни при гигантских для своего времени размерах и довольно крупных массах в целом имела стройные пропорции. Два нижних яруса представляли собой восьмерики с примыкающими с востока и запада прямоугольными выступами. Во 2-м ярусе, где располагалась надвратная ц. прав. Симеона Богоприимца, выступы, в одном из к-рых был алтарь, завершались фигурными кровлями с главками. 3-й ярус, с арками звона, также имел 8-гранную форму, но был уже предыдущих. Самый узкий верхний ярус звона был цилиндрическим и венчался яйцевидным куполом с главкой-фонариком. Фасады имели поярусную ордерную декорацию. Римско-дорические пилястры закрепляли углы и края фасадов нижнего 2-светного яруса. Восьмерик 2-го яруса с огромными рим. окнами и маленькими круглыми окошками над ними был оформлен ионическими полуколоннами, сдвоенными на углах. При этом боковые выступы, представленные как отдельные палатки, выделялись рустом на углах и окнами-серлианами. 3-й ярус украшали сдвоенные коринфские колонны, 4-й - композитные. Несмотря на четкое соподчинение ордеров, архитектору все же не удалось избавиться от некоего нагромождения разнохарактерных и разномасштабных форм. Схожее впечатление возникает от колокольни (1804-1811) Борисоглебского мон-ря в Торжке, связанной с именем Н. А. Львова. Некоторые исследователи неверно считали, что проект колокольни Андроникова мон-ря принадлежит этому зодчему; в наст. время документально доказано авторство К. Это последняя из 3 точно известных построек зодчего, помимо работ в доме кн. А. В. Урусова в Москве (ни характер работ, ни местоположение дома неизв.).

Традиционно считается, что К. был автором одной из самых известных московских церквей - вмц. Варвары на Варварке. Новый храм на месте древней 4-лепестковой в плане церкви (1514, архит. Алевиз Новый) был выстроен в 1796-1804 гг. на средства артиллерии майора И. И. Барышникова и купца Н. А. Самгина, чьи жены исцелились от мощей вмц. Варвары. Компактная постройка, поставленная на высоком белокаменном цоколе, обладает одновременно изяществом и монументальной выразительностью. Крестообразный план почти центричен и лишь слегка вытянут с востока на запад. Прямоугольный алтарь внешне не выделен. С севера и юга устроены 4-колонные коринфские портики под треугольными фронтонами. По центру над 2-светным объемом возвышается широкий барабан с пологим куполом, увенчанным главкой-фонариком. С запада примыкает небольшая 2-ярусная колокольня (верхний ярус перестроен в 20-х гг. XIX в., позднее сломан и воссоздан в 60-х гг. XX в.). На торцевых фасадах сев. и юж. ветвей креста, скрытых за колонными портиками, прямоугольные окна расположены по 3 осям. Между окнами - пилястры, соответствующие колоннам. На боковых фасадах алтаря и зап. притвора окна заглублены в арочные ниши. Причем нижние окна фланкированы ионическими пилястрами малого ордера. В нижнем ярусе колокольни применены круглые окна, а в барабане - окна-серлианы, чередующиеся с арочными. Нек-рые характерные детали позволяют говорить, что прототипом для храма на Варварке была Никольская ц. в усадьбе кн. И. А. Прозоровского Николо-Прозорово (ныне Мытищинского р-на Московской обл.; 1792). Крестообразный план, 4-колонные портики с фронтонами и полуциркульные окна верхнего света на боковых фасадах перекликаются с московской постройкой. Интересно, что Никольский храм в свою очередь скорее всего повторял крестообразную композицию ц. ап. Иоанна Богослова в усадьбе Прозоровских Кузьмищево (ныне Калужской обл.; 1789). При этом необычный по форме венчающий купол Никольского храма, прорезанный 8 арочными люкарнами под треугольными сандриками, во многом схож с завершениями московских церквей свт. Филиппа, митр. Московского, в Мещанской слободе (1777-1788) и Усекновения главы Иоанна Предтечи в Казённой слободе (1794-1801), построенных М. Ф. Казаковым. М. Ф. Казаков также исполнял заказы Барышникова, ктитора ц. вмц. Варвары. Т. о., можно предположить, что и этот храм проектировал не К., а М. Ф. Казаков (что, однако, остается гипотезой). Церковь вмц. Варвары благодаря своей известности сразу же стала объектом для многочисленных подражаний. Храмы Рождества Христова в с. Михалёве (Воскресенского р-на Московской обл.; 1818-1821), Знамения в Волове (Тульской обл.; 1822), Успения в Великополье (Смоленской обл.; 20-е гг. XIX в.) являются довольно точными копиями церкви на Варварке.

Еще одна храмовая постройка, часто приписываемая К.,- ц. Сошествия Св. Духа в с. Шкинь под Коломной (1794-1798). Крупное монументальное сооружение с базиликальным планом, увенчанное мощным куполом на высоком световом барабане и имеющее 2-башенный зап. фасад, стилистически очень сходно с ц. св. Мартина Исповедника. В декоре фасадов ярко выражен римско-дорический ордер. С севера и юга здание украшают 4-колонные портики, с запада устроена глубокая 4-колонная лоджия. Апсиду огибает колоннада из сдвоенных колонн. Сдвоенные малые коринфские полуколонны применены на цилиндрических колокольнях. Такие же одинарные полуколонны украшают световой барабан. Помимо обилия ордерных мотивов храм в с. Шкинь роднят с творчеством К. также круглые и полуциркульные окна верхнего света и общая напряженно-драматическая образность сооружения. При этом план храма был в точности скопирован с плана московской ц. Успения на Могильцах Н. Леграна (1799-1806).

К. приписывают ряд светских зданий. Одно из них - городская усадьба купца и городского головы П. Хрящева, возведенная во 2-й пол. 90-х гг. XVIII в. неподалеку от Андроникова мон-ря (дом запечатлен в альбомах М. Ф. Казакова, сохр. в сильно перестроенном виде). В 1799 г. была окончена реконструкция дома дворцового типа А. Б. Куракина на Ст. Басманной ул. (сильно перестроен, ныне в составе дома 21), эту реконструкцию приписывают К. В 1795-1805 гг. на Яузской ул. появилась огромная усадьба владельца железоделательных заводов И. Р. Баташёва. Предположительно проект был разработан К. (работы вел крепостной зодчий И. Кисельников). К. пытались малообоснованно приписать и др. постройки, выполненные для Баташёва, напр. белокаменную псевдоготическую Троицкую ц. в усадьбе Гусь-Железный близ Касимова (Рязанской обл.; 1802-1868), а также Успенскую ц. в с. Ермолове под Елатьмой (Рязанской обл.; 1795). Еще более сомнительно выглядят попытки приписать К. постройку дома кн. Н. В. Долгорукого на Пречистенке и нек-рых др. зданий. Более убедительна версия об авторстве К. главного дома в усадьбе Дурасовых в Люблине (Москва, нач. XIX в.), основанная на упоминании в ж. «Живописное обозрение» за 1838 г. некоего «архитектора Казакова» как автора усадьбы. Крестообразная в плане постройка с циркульными колоннадами производит необычное впечатление и, вероятно, была возведена незаурядным зодчим. Источником причудливой композиции были увражи Ж. Ф. Неффоржа и проект замка Ла-Мальгранж близ Нанси (1711-1715, не сохр.) Ж. Боффрана. Однако в связи с усадьбой в Люблине чаще упоминается имя Еготова, что тоже, впрочем, основано лишь на лит. источниках.

На рубеже XVIII и XIX вв. К. пережил творческий и карьерный взлет. В 1797 г. он принял в Экспедиции кремлевского строения все дела от Еготова. В окт. 1800 г. в чине архитектора 8-го класса работал помощником М. Ф. Казакова на создании «фасадического атласа Москвы». В альбомах М. Ф. Казакова огромная доля чертежей выполнена К. В 1801 г. он получил чин надворного советника. Ему поручены работы по исправлению Кремлевского дворца. В окт. того же года, после ухода в отставку М. Ф. Казакова, К. принял от него все дела: «чертежный класс со всеми его чиновниками, сверх того, смотрение Кремлевского дворца с городскими стенами и службами, Слободской и Лефортовский дворцы, Старо-Спасский и Марлевские домы, конюшенные дворы». В 1802 г. К. подал сметы на исправление ветхостей в Кремле и подмосковном Тайнинском. Однако скоропостижно скончался в возрасте 45 лет. Похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве.