РЮРИК

[Древнесканд. Hrœrekr], древнерус. князь, основатель династии князей и московских царей Рюриковичей, существовавшей до кон. XVI в. Единственным источником информации о Р. является текст, помещенный под 859 (6367 от Сотворения мира) и 862 (6370) гг. в «Повести временных лет» (ПВЛ) и под 854 (6362) г. в Новгородской I летописи младшего извода (НПЛ) (см. Летописание) и получивший в историографии название «Легенда (или Сказание) о призвании варягов». Согласно этому источнику, словене, чудь, меря, кривичи и весь изгнали варягов, собиравших с них дань, и после начавшихся междоусобий отправили послов к варягам пригласить князя, к-рый бы «володел нами и судил по праву» (вариант: «княжил и володел» - ПВЛ, «владел нами и рядил ны по праву» - НПЛ). Пришедшие «со всей русью» (ПВЛ, «с дружиной многой и предивной» - НПЛ) 3 брата, Р., Синеус и Трувор, обосновались в Ладоге (по Ипатьевскому, Хлебниковскому, Радзивиловскому спискам ПВЛ и др.; в Лаврентьевской летописи наименование города пропущено; указание на Новгород - конъектура, сделанная в НПЛ и летописях новгородско-софийской группы), Белоозере и Изборске соответственно. Согласно «Сказанию...», спустя 2 года братья Р. умерли, и он «прия власть» один, основал Новгород (по Ипатьевскому, Радзивиловскому и др. спискам) и раздал своим мужам города Полоцк, Ростов, Белоозеро. По прошествии некоторого времени (под 879 (6387) г.- в ПВЛ, под тем же 854 (6362) г.- в НПЛ) Р. умер, оставив своего малолетнего сына Игоря (впосл. князь Киевский) на попечение своего родича («от рода ему суща» - ПВЛ) или воеводы (НПЛ) Олега.

Кн. Рюрик перед смертью передает княжение Олегу и назначает его опекуном своего малолетнего сына Игоря. Миниатюра из Радзивиловской летописи. Кон. XV в. (БАН. 34.5.30. Л. 10 об.)

Кн. Рюрик перед смертью передает княжение Олегу и назначает его опекуном своего малолетнего сына Игоря. Миниатюра из Радзивиловской летописи. Кон. XV в. (БАН. 34.5.30. Л. 10 об.)

Как само «Сказание...», так и фигура Р.- предмет непрекращающихся на протяжении ок. 3 столетий дискуссий, в значительной степени связанных с «варяжским вопросом» (Пчелов. 2010. С. 68-114). Позиция исследователей в споре «норманистов» и «антинорманистов» обусловливала, прежде всего, определение этнического происхождения Р., но также и характеристику всего «Сказания...», к-рая варьировалась от объявления его вымыслом летописца (А. Е. Пресняков, А. Н. Насонов и др.), местным новгородским (топографическим - Д. С. Лихачёв) преданием (А. А. Шахматов) до признания в нем исторически достоверной основы (Шахматов, В. Т. Пашуто, Е. А. Мельникова, В. Я. Петрухин и др.) (подробную историографию см.: Стефанович. 2010. С. 516-533; Пчелов. 2010. С. 201-237). Шахматов полагал, что «Сказание...» было включено в Новгородский свод 50-х гг. XI в., а из него попало в Начальный свод 90-х гг. XI в. (Шахматов. 2001. С. 213-214). В наст. время в отечественной историографии доминирует представление о «Сказании...» как о значительно и в неск. этапов переработанном предании, возникшем в кон. IX или нач. Х в. (на основании древнерусских форм имен Р. и его братьев: Schramm. 1980) и включенном уже в древнейшее летописное ядро, датируемое летописеведами 1-й пол.- сер. XI в. (Михеев С. М. Кто писал «Повесть временных лет»? М., 2011. С. 213-214).

Исследование «Сказания...» ведется в 2 основных направлениях. В центре внимания 1-го - изначальное предание, его состав, содержание, форма, а также пути его переработки в устной традиции и при включении в летописный текст. В нем выявляется сочетание осложненного дополнениями и реинтерпретациями летописца отражения реальной ситуации, сложившейся во 2-й пол. IX в. в Ладожско-Ильменском регионе (присутствие там скандинавов, образование политии во главе с вождем, вероятное заключение договора-«ряда» между местной элитой и пришельцами: Носов. 1992; Мельникова Е. А., Петрухин В. Я. Легенда о призвании варягов и становление древнерус. историографии // Мельникова Е. А. Др. Русь и Скандинавия: Избр. тр. М., 2011. С. 172-189; Они же. «Ряд» легенды о призвании варягов в контексте раннесредневек. дипломатии // Там же. С. 190-200), и фольклорной традиции, имеющей многочисленные параллели в герм. ареале репрезентации этой ситуации: мотивы призвания, троичности братьев-правителей, основания городов и др. (Stender-Petersen. 1934. S. 42-78; Рыдзевская. 1978. C. 162-172; Мельникова. 2011). В рамках 2-го направления «Сказание...» рассматривается исключительно в сохранившемся летописном контексте. Версия, представленная в ПВЛ, интерпретируется как династическое сказание, легитимирующее правящую династию в условиях нарастающей раздробленности на Руси (Likhačev. 1970). В более широком контексте «начала земли Рускои» (так озаглавлена статья 6362 г. в НПЛ) «Сказание...» предстает как часть повести о происхождении Руси (Origo gentis russorum), включающей также рассказ об утверждении Игоря Рюриковича в Киеве. Оно сохраняет некоторые исторические реалии Вост. Европы IX-X вв., подчас переосмысленные и дополненные летописцами XI - нач. XII в. (Фроянов. 1991; Петрухин. 2008), и широко использует фольклорные мотивы (Стефанович. 2010). Т. о., изучение «Сказания...» в различных аспектах приводит к выводу о присутствии в нем «исторического ядра» и тем самым - о вероятности существования Р. как реального лица.

Имя Рюрик, как и имена его братьев, имеет очевидную сканд. этимологию (Schramm. 1980) и восходит к древнесканд. 2-основному имени Hrœrekr (герм. Hróđrekr - «славой могущественный»). Вариант выведения его имени из поморско-слав. rerig - «сокол» невозможен по лингвистическим соображениям, что фактически исключает славянское происхождение Р. Его имя представлено в антропонимиконе среднешведских рунических надписей XI в. в форме Rørik. Оно неоднократно засвидетельствовано в родах датских и южнонорвежских правителей. Историческими лицами являются, вероятно, Хредрик, сын Хродгара из рода Скьёльдунгов, вождей Лайре (о-в Зеландия, Дания) предположительно VI в. (Beowulf and the Fight at Finnsburg / Ed. Fr. Klaeber. Boston, 19503. 1189, 1836); Рорик (Roricus), потомок правителей Хедебю, обладатель лена во Фризии с центром в Дорестаде, умер до 882 г.; 2 конунга Юж. Норвегии, сын и внук кор. Норвегии Харальда I Прекрасноволосого (Х - нач. XI в.; названы в «Саге о Харальде Прекрасноволосом» и в «Саге об Олаве Святом», в «Круге Земном» Снорри Стурлусона: Snorri Sturluson. Heimskringla / Ed. Bjarni Aрalbjarnarson. Reykjavík, 1941-1945. Bd. 1-2. (Нslenzk Fornrit; 26-27)). В легендарной части «Истории данов» Саксон Грамматик называет еще 2 персонажей по имени Рорик: первый - Рорик Метатель колец (Roricus Hnoggvanbaugi): Saxonis Gesta Danorum / Recogn. et ed. J. Olrik, H. Raeder. Hauniae, 1931. T. 1. II.11), сын некоего Бёки ( øki), павший от руки Хрольва Жердинки (племянника Хродгара; предположительно VI в.), упомянут в переведенной Саксоном «Песни о Бьярки» (Bjarkamál); второй - Рорик Жадный на кольца (Roricus Slongvandbaugi) (Ibid. III.IV.15-VI.4, VI.16, IV. II.1; предположительно VII или нач. VIII в.), сын Хёдера и дед Амлета (Гамлета), правитель «Дании», совершавший походы на куршей и славян. Оба они включены также в легендарные (в их древнейшей части) средневек. генеалогии дат. правителей. К этим упоминаниям примыкают еще 2 легендарных Хрёрика: брат Хельги Проницательного (Helgi Hvassi, IX в.), конунга Рангерики (Рингерике, Юж. Норвегия), позднее Дании (Sogubrot af fornkonungum 1919-1925), и сын Ингьяльда, сына Фроди (Skjöldunga saga 1982. 10, 12). Легендарный характер большинства персонажей, носящих имя Hrœrekr, однако, лишь подчеркивает династический характер имени и его приуроченность к родам датских и южнонорвежских (тесно взаимосвязанных, особенно в IX-X вв.) правителей.

Имена братьев Р. также восходят к древнесканд. антропонимам: Синеус - к древнесканд. Signjótr («победу использующий»), к-рое известно по 6 надписям, происходящим только из Ср. Швеции (в именословах др. стран не встречается); Трувор - к древнесканд. Ţórvar[đ]r (Торвар(д)р, «страж, охранитель Тора»), широкоупотребительное, особенно в Зап. Скандинавии. Большинство историков считает Синеуса и Трувора либо чистым измышлением летописца для формирования триады, свойственной поэтике фольклора (Шахматов, Лихачёв), либо неправильно понятой и переведенной на рус. язык летописцем фразы на древнешвед. языке «sine hus» и «thru varing» («свой дом > род» и «верная дружина») (Первольф. 1877. С. 52; Рыбаков. 1982. С. 298), персонификацией эпитетов, относившихся к Р. в изначальной форме легенды - по значению составляющих эти двухчленные имена корней (Беляев. 1929. С. 244-245), превращением в братьев Р. 2 каких-то персонажей изначального «Сказания...». Первое предположение представляется маловероятным, поскольку в «Сказании...» использованы реальные имена, не засвидетельствованные в сканд. именослове Др. Руси и потому вряд ли известные летописцу. Второе основывается на элементарном незнании древнесканд. языков: подобные словосочетания невозможны (в 1-м местоимение должно иметь форму ср. рода - sitt и стоять после существительного, во 2-м приведены искаженная форма древнесканд. прилагательного и несуществующее слово varing, видимо, вместо væringi (мн. ч. væringjar), которое означало начиная с XI в. и позже не группу воинов, дружину, а индивидуального воина-скандинава на визант. службе). Третье и 4-е предположения вытекают из признания эпического характера изначального сказания и особенностей эпической поэтики: мотив 3 (2) братьев характерен для преданий о первоправителях и «снабжение» героя братьями может происходить разными путями, в т. ч. и указанными. Социально нейтральные имена братьев Р. в отличие от династического имени Hrœrekr делают маловероятным их родство с Рюриком.

Существование Р. как реального лица в наст. время признается большинством исследователей. Однако о его происхождении и родственных связях никаких сведений не сохранилось. Распространенное ныне его отождествление с Рориком, правителем Дорестада сер.- 3-й четв. IX в. (см. о нем подробно: Coupland S. From Poachers to Gamekeepers: Scandinavian Warlords and Carolingian Kings // Early Medieval Europe. 1998. Vol. 7. N 1. P. 95-101), якобы пришедшим с франк. войском на северо-запад Вост. Европы (Горский. 2008; он же. 2012; критику «франкской теории» происхождения Древнерусского гос-ва, предложенной К. Фрицлером в 1923 г., см.: Флоровский. 1924; Ловмянский. 1963), не имеет надежных оснований (впервые предложено: Hollmann. 1816; Крузе. 1836; см. также: Беляев. 1929; историографию см.: Пчелов. 2010. С. 134-156). По многочисленным сообщениям франк. анналов, Рорик происходил из рода конунгов Юж. Ютландии (не связанного с зеландскими Скьёльдунгами, династия которых пресеклась, вероятно, со смертью Хрольва Жердинки). Он был племянником (?) Харальда Клака (Ворона, умер в 40-х гг. IX в., но не позднее 852, конунг Хедебю в 812-814 и 819-827), к-рый переселился из Дании в Германию и ок. 841 г. вместе с Рориком (?) получил лен во Фризии от имп. Лотаря I, а в 850 г., после захвата Рориком Дорестада и Утрехта, Лотарь признал власть Рорика почти во всей Фризии и в Дорестаде, одном из крупнейших торговых поселений (эмпориев) Сев.-Зап. Европы. Позднее Рорик неоднократно менял сюзеренов, боролся за сохранение под своей властью Дорестада и за получение др. ленов, организовал неск. викингских набегов на зап. побережье Юж. Ютландии, 2 года провел там, безуспешно участвуя в борьбе за верховную власть, после чего вернулся во Фризию. Последнее сообщение о деятельности Рорика - принесении клятвы верности королю восточных франков Людовику Немецкому - датируется 873 г., а в 882 г. сообщается о передаче его лена племяннику (?) Рорика Готфриду. Обширная информация о его деятельности во франк. анналах не содержит ни малейших намеков на его интерес к Балтийскому региону, тем более к Вост. Европе. Отождествление Рорика и Р. основывается исключительно на совпадении имени, нередкого в скандинавском именослове, и примерном времени жизни: отсутствие сведений о Рорике между 873 и 882 гг. сопоставляется с условными летописными датами деятельности Р. в Вост. Европе - 863-879 гг. Предполагается, что в этот промежуток времени он находился в Ладоге. Помимо крайне малой вероятности немотивированного переноса деятельности Рорика, к-рому к этому времени должно было быть не менее 60 лет, из Фризии в Вост. Европу, этот сам по себе ненадежный в силу условности летописных датировок временной расчет представляется еще более сомнительным из-за аргументированного пересмотра хронологии событий 2-й пол. IX - нач. Х в. (Цукерман. 2007), благодаря чему «призвание» Р. отодвигается к последнему десятилетию IX в.

Рюриково городище с руинами Благовещенской ц. Фотография. 2020 г. Фото: Ф. А. Зверев

Рюриково городище с руинами Благовещенской ц. Фотография. 2020 г. Фото: Ф. А. Зверев

Имеющаяся информация о Р. и исторические ситуации в Волховско-Ильменском регионе во 2-й пол. IX в. дают основания для следующих выводов. Судя по его имени, можно предполагать, что Р. происходил из знатного рода, возможно, правившего в Юж. Норвегии или Юж. Ютландии. Вероятно, Р. являлся предводителем одного из многочисленных викингских отрядов, действовавших в Волховско-Ильменском регионе и стремившихся установить свой контроль над сев.-зап. отрезком Балтийско-Волжского пути. Он обосновался в Ладоге или на новгородском городище (впосл. Рюриково городище близ Новгорода, к-рый возник не ранее 30-х гг. X в.). Не исключается, что его «вокняжение» сопровождалось договоренностью («рядом») с местной знатью (возможно, после его утверждения здесь силой): договоры с норманнами, осевшими на захваченной территории, заключались в Англии (договор Уэссекса Альфреда Великого с дат. вождем Гутрумом в кон. 70-х - 80-х гг. IX в.) и во Франкии (договор короля зап. франков Карла III Простоватого с герц. Нормандии Роллоном в 911 г.); в самой Скандинавии существовала практика избрания конунга на тингах, где претендент на власть давал обещания сохранять прежде всего традиц. «свободы» бондов (ср.: «рядить по праву», т. е. соблюдать местные правовые обычаи: Мельникова. 2008; Она же. 2011. С. 249-256).

Представления о Р. как прародителе княжеского рода, вероятно, сформировались в кон. Х - нач. XI в., поскольку «Сказание...» было включено уже в древнейший летописный текст (древнейшее ядро). Однако он не упоминается в числе предков св. равноап. кн. Киевского Владимира (Василия) Святославича и св. блгв. кн. Ярослава (Георгия) Владимировича Мудрого ни в «Слове о Законе и Благодати» митр. Киевского св. Илариона (ок. 1050), ни в «Памяти и похвале князю Владимиру» Иакова Мниха (2-я пол. XI в., возможно, 1040-е гг.), где первым из князей назван Игорь Старый - возможно, потому, что он был киевским князем. Имя Рюрик стало использоваться в княжеском именослове только в 60-х гг. XI в., когда этим именем был наречен сын князя Волынского Ростислава Владимировича и правнук Ярослава Мудрого, родившийся до 1064 г. Невзирая на династическую легенду, имя Рюрик не стало распространенным ни в одной ветви княжеского рода, возможно, в силу неясности политических коннотаций этого имени.

Образ Р.- исключительно в контексте «Сказания...» - прочно вошел в домонг. летописание и подвергся переосмыслению в летописании и политической литературе позднейшего времени. Первое дополнение было сделано в Новгородской IV и Софийской I летописях, восходящих к Новгородско-Софийскому своду 1-й пол. XV в., на основании 2 перечней новгородских посадников, включенных в НПЛ младшего извода, древнейший из к-рых был составлен ок. 1409 г. Перечни открывались именем некоего Гостомысла (имена на Гост- представлены в берестяных грамотах; известен ободритский вождь Гостомысл), за к-рым следовали реальные новгородские посадники. В новгородских летописях Гостомысл вводится в летописный текст: пришедшие с Дуная словене поселились у оз. Ильмень, основали Новгород и посадили там старейшину Гостомысла. Дальнейшее развитие сюжет получает в летописании XVI в.: согласно Воскресенской летописи, Гостомысл становится инициатором приглашения Р. из «Прусской земли». Наконец, свое завершение легенда о Гостомысле и Р. находит у В. Н. Татищева. В т. н. Иоакимовской летописи и в тексте самого Татищева представлены 2 легенды о приглашении Р. Гостомыслом: в соответствии с первой, из вещего сна Гостомысл узнает, что сыну его дочери Умилы суждено быть его наследником, и перед смертью отправляет послов к варягам, к-рые возвращаются с Р. (он становится мужем Умилы) и его братьями; по 2-й легенде, приглашенный Гостомыслом Р. женился на его дочери Ефанде (вероятно, искаженное имя Сфанда, известное по русско-визант. договору 944 г.) (о Гостомысле см.: Петрухин. 2001; Лукин П. В. Новгородское вече. М., 20182. С. 66-70, 75).

В XVI в. образ Р. приобретает политическое звучание. В «Послании» непризнанного митр. Киевского Спиридона (Саввы), написанном в нач. XVI в. и легшим в основу «Сказания о князьях владимирских», Р. представлен потомком в 14-м поколении некоего Пруса, брата рим. имп. Августа Октавиана, к-рый отправил Пруса наместником в Пруссию. Новгородский «воевода» Гостомысл инициирует приглашение Р. на княжение в Новгороде. Тем самым обосновывалось престижное происхождение московских князей от рим. имп. Августа (возведение к нему правящих династий было распространено в Европе этого времени и достигло Руси, вероятно, под влиянием польской историографии). Легенда о Р.- потомке имп. Августа - широко использовалась на протяжении XVI в. в рамках концепции «Москва - третий Рим» (см. подробно: Пчелов. 2010. С. 29-67). \tab

Фигура Р. помещена в скульптурную композицию памятника «Тысячелетие России» в Вел. Новгороде (1862; по проекту М. О. Микешина). Памятник князьям Р., Олегу и Игорю установлен в Норрчёпинге (Швеция) в 60-х гг. XX в. В 2015 г. открыт памятник Р. и Олегу в Ст. Ладоге (скульптор - О. Шоров).

Иконография